Грибной эффект 100
* * *
Металл скрипел, цепляясь за рёбра, будто пытаясь вживиться в плоть. Легионер приподнял шлем, втянул воздух, пахнущий машинным маслом и потом. Силовая броня — два с половиной центнера стали, керамики и электронной начинки — висела на стойке, как старинные рыцарские доспехи. Каждый сустав, каждая пластина требовала точной подгонки. Инженер в оранжевом комбинезоне щёлкнул тумблером, и броня ожила: гидравлика зашипела, смыкаясь вокруг тела.
— Дыши ровно, — мысль центуриона Сергея, старшего расчёта, всплыла в сознании, словно пузырь в смоле.
Константин, самый молодой, кряхтел, втискиваясь в броню. Его белые, узловатые пальцы дрожали, застёгивая клипсы на груди.
— Сожми сильнее, пацан, — мысль Матвея, снайпера, прорезалась резко, как нож. — Или хочешь, чтобы мутанты тебе кишки на барабан намотали?
Оружейная мастерская встретила их грохотом прессов и вонью пороха. Тяжелые автоматы лежали на столе, чёрные, угловатые, с оранжевыми полосами на прикладах — маркировка калибра 12.7 мм. Старший оружейник, женщина с лицом, бледным как снег, в серой робе, и каске, молча вручила каждому по коробу магазинов, забитыми патронами.
— Полный боекомплект, — её голос прозвучал напрямую в сознании, минуя уши. — Возвращайте стволы целыми. И подготовьте отчеты по новой силовой броне, научный отдел требует, они добавили больше электроники, и скорее всего ее будет только больше, учитывая что мы освоили новые технологии чипов, понятно?
Двор форта кишел жизнью. Солдаты чистили стволы тряпками, пропитанными специальным составом; медики тащили ящики с расходниками, и оборудованием; повар в фартуке выливал похлёбку из котла прямо в песок. Над всем этим — гул генераторов и рёв вертолётов, круживших за стеной.
Легионер обернулся. За спиной, в трёхстах метрах, вздымался Древесный Барьер — гибрид секвойи и биополимера, взращённый генетиками. Стволы толщиной с ракетные шахты уходили в облака, сплетаясь в плотную стену. Сквозь листву-пластины мерцали зелёные долины, серебро рек, квадраты уцелевших колхозов. Родина. Мир.
Перед ними — Пустошь. Степь, выжженная до цвета ржавчины, усеянная остовами городов. Скелеты небоскрёбов торчали, как рёбра великана; бетонные плиты дорог скручивались в спирали, словно их раздавила ладонь бога. Где-то там, за горизонтом, ползали мутанты-химеры и банды на допотопных мотоциклах с пулемётами на колясках.
— Внимание! — Мысль центуриона врезалась в сознание, заставляя вздрогнуть. — В БТР!
Бронетранспортёры стояли в ряд, похожие на бронированных многоножек. Десантное отделение пахло перегаром и смазкой.
— Пристегнуться! — Механик-водитель, ударил кулаком по перегородке.
Над фортом взревели двигатели. Тяжелые дроны — пятиметровые монстры с шестью несущими винтами — поднимались в небо, раскачивая подвесы с ракетами, и бомбами. Камера на шлеме Константина автоматически увеличила изображение: на крыльях еще не взлетевших дронов сидели техники, последний раз проверяя системы перед выходом.
Колонна тронулась, гусеницы скрежетали по решётчатому настилу моста. Через узкие бойницы Константин видел, как Древесный Барьер медленно растворяется в коричневой дымке.
— Внимание, сектор «Дельта-4», — голос оператора из командного центра всплыл в общем канале связи. — Термическая вспышка в пяти километрах. Проверьте.
Телепатическая сеть ожила. Мозг Константина залили чужие эмоции: холодная сосредоточенность центуриона, липкий страх Матвея, агрессивное нетерпение остальных.
— Лево, десять часов, движущаяся цель, — мысль снайпера метнулась, как луч прожектора.
Константин прижался к бойнице. В разрывах пылевой завесы мелькнуло что-то белое, длинное, змеиное. Хвост? Щупальце?
— Контакт!
БТР дёрнулся, резко затормозив. Сверху послышался визг дронов, разворачивающих пулемёты.
— Группа «Альфа», приготовиться к высадке! — Центурион уже стоял у люка, его броня гудела, переводя системы в боевой режим.
Константин потянулся за автоматом. Ладонь автоматически нашла выемку под пальцы. Болтер был продолжением руки — тяжёлый, надёжный, смертоносный.
— Выход по очереди! Прикрывать сектора! — Мысли командира проникали в сознание, как нож в масло. — Игнатов, возьмёшь левый фланг. Костя, за мной. Матвей — арьергард.
Люк распахнулся, хлынул удушливый воздух Пустоши. Песок забивал фильтры, царапал линзы шлема. Игнатов спрыгнул на землю, броня амортизировала удар. Автомат на взводе.
Впереди, из-за груды искореженных бетонных плит, выползали они. Химеры. Генетический коктейль из человеческих и звериных фрагментов: лапы медведя, глаза насекомого, челюсти, усеянные акульими зубами. Их рёв ударил по броне, сливаясь с воем ветра.
— Огонь!
Строка трассирующих пуль рванулась от БТР, разрезая первую химеру пополам. Кишки, больше похожие на чёрные канаты, взметнулись в воздух.
— Не дать окружить! — Капитан стрелял короткими очередями, целясь в суставы.
Игнатов следуя приказу побежал на фланг, и прижался к обломку колонны, выпуская очередь по тени, мелькнувшей справа. Существо — нечто среднее между скорпионом и человеком — взвыло, рухнув в пыль.
— Сверху! — Костя заорал в реальности, забыв о телепатии.
Две химеры спрыгнули с бетонного карниза, когти царапая броню. Игнатов рванулся в сторону, чувствуя, как лезвие скользнуло по спине.
— Дерьмо!
Его автомат выплюнул очередь. Одна химера взорвалась, вторая — прыгнула на Костю.
— Паца… — Мысль мальчишки превратилась в белый шум боли.
Матвей появился справа, как призрак. Его нож-мачете с гидравлическим приводом взметнулся, отсекая голову твари.
— Вставай! — Рывок за шиворот. Костя, дрожа, поднялся, броня в полосах слизи и крови.
— Дроны! Накройте нас! — Центурион бил кулаком по шлему, активируя лазерный целеуказатель.
С неба спикировал дроны. Пулемёты загрохотали, выкашивая волну химер. Ракета ушла вглубь развалин, подняв гриб пламени.
— Отход к БТР! — Матвей тащил раненого Костю за ремень.
Игнатов отстреливался на ходу, чувствуя, как броня трещит под ударами летящих в него шипов. Где-то рядом Матвей методично расстреливал химер, целясь в глаза.
— Садимся! — Люк БТР захлопнулся, едва пятый легионер втащил ноги.
Двигатель взревел, бронетранспортёр рванул вперёд, давя тварей гусеницами. На экране шлема Игнатова мигали метки новых целей — красные точки, сходящиеся к колонне. Их прикрыли дроны, и разорвали тварей на клочки. Остальные существа перестали за ними гнаться, и снова исчезли из виду, спрятались зализывать раны.
Они выжили. На этот раз.
* * *
Пыль въедалась в швы брони, скрипя на зубах, как перемолотое стекло. Колонна БТРов ползла по руслу высохшей реки. Теперь здесь лежали лишь окаменевшие останки танков да ржавые скелеты мостов. Игнатов всматривался в горизонт через тепловизор: пятна оранжевого и красного пульсировали среди развалин.
— Стойбище. Три километра, — мысль центуриона возникла в сознании, холодная и чёткая, как удар штыка. — Разведка фиксирует тепловые всплески. Техноварвары.
Матвей, сидевший напротив, щёлкнул предохранителем на гранатомёте. Его броня, испещрённая царапинами от когтей химер, гудела, синхронизируясь с нейросетью.
— Самый худший слепцов, дикие, — мысль Матвея пронеслась с ядовитой усмешкой.
Костя, всё ещё бледный после первой стычки, прижал автомат к груди. Его страх сочился в общий канал, как дым от костра.
— Умерь эмоции, — рявкнул Новиков, импульсом, от которого заныли виски.
* * *
Стойбище техноварваров возникло из марева, как мираж из древнего сна. Поселение было слеплено из обломков танков, самолётных крыльев и бетонных плит. Башни из листовой стали, сваренные в форме юрт, дымились кострами из шин. На шестах висели черепа с вживлёнными в них шестернями — тотемы культа степного Одина.
— Смотрите, — Игнатов указал на фигуры у ворот.
Техноварвары, или степные викинги. Сборище мутантов, изгоев, и степняков, помешанных на вере в скандинавский языческий культ, и механику. Их тела были утыканы татуировками с языческими символами, и всякой электроникой, провода торчали из-под кожи вместо вен, глаза заменены камерами с красными линзами. Некоторые ездили на треногах, собранных из моторов и мусора; другие же, напротив выглядели как викинги, без следов технической модификации, и воевали в аутентичном виде.
— Психи, но надо признать их много, — процедил Сергей. — Тысяча… Это уже армия.
Центурион активировал карту в шлеме. Голограммы отметок всплыли перед глазами отряда: лагерь окружали овраги, идеальные для засады.
— Вызываем «Молот», — он отправил запрос в грибницу. Ответ пришёл мгновенно — сигнал подтверждения из штаба.
* * *
Подкрепление прибыло через двадцать семь минут. Тридцать легионеров вышли из вертолётов. Среди новоприбывших шёл Борис «Молот» — гигант, ростом больше двух метров.
— План? — спросил Молот, его голос в грибнице напоминал скрежет гусениц.
— Окружить. — Сергей отметил точки на карте. — Ударим с трех сторон. Пока вы летели, мы подготовили сюрприз.
* * *
Атака началась с рёва двигателей, и уларами минемотов по скоплению врага. Бронетранспортёры выскочили из-за дюн, поливая лагерь трассирующими очередями. Техноварвары метались, как тараканы под светом фонаря.
— Вперёд! — Мысль капитана вспыхнула зелёным сигналом в сознании.
Игнатов выпрыгнул из БТР, автомат стрелял короткими очередями. Пули калибра 12.7 мм сносили головы, превращая металлические импланты в дождь осколков. Броня гудела, усиливая мышцы.
— Справа! — Костя, наконец-то собравшийся, указал на группу варваров, кативших тележку с баллистой.
Сергей швырнул гранату. Взрыв разорвал баллисту на части, разбросав обломки, похожие на кости динозавра.
Сверху завыли дроны. Бомбы с белым фосфором упали на центральную площадь, где техноварвары пытались собрать что-то огромное — каркас из рельсов и пропеллеров. Пламя слизало сооружение за секунды.
— Они бегут! — крикнул Матвей, расстреливая бегущих с крыши брошенного БТРра.
Техноварвары ломились на север, туда, где степь переходила в поле битого стекла — остатки зеркальных небоскрёбов.
— Не преследовать! — приказал центурион.
* * *
Беглецы даже не заметили, как земля под ногами стала зыбкой. Первые ряды провалились в ямы, замаскированные сеткой и песком. Те, кто остался, попали под перекрёстный огонь из пулемётных гнёзд, подготовленных второй группой легионеров.
— Крысы в воронке, — проворчал Молот, наблюдая в бинокль.
Техноварвары метались внизу, как насекомые в банке. Их крики — смесь механического скрежета и животного визга — резали слух даже через фильтры шлема.
— Финиш, — капитан махнул рукой.
Вертолёты выпустили последние ракеты. Взрывы подняли столбы земли, смешанной с обломками тел. Когда дым рассеялся, на дне оврага осталось лишь месиво из металла и плоти.
* * *
Возвращаясь к БТРам, Игнатов наступил на что-то мягкое. Техноварвар — подросток лет четырнадцати — хрипел, пытаясь ползти. Его грудная клетка была пробита осколком, из раны сочилась маслянистая жидкость.
— Добить? — спросил Матвей, чистя ствол.
Центурион подошёл, рассматривая умирающего.
— Ты… — техноварвар захрипел, камера-глаз мигала красным. — Вы… Безбожные твари…
Сергей выстрелил ему в лоб из пистолета.
— Идиоты, — пробормотал он, разглядывая шестерню с выгравированным лицом скандинавского бога на шее трупа.
* * *
Солнце висело низко, разливая по горизонту густой медовый свет, словно стараясь компенсировать годы, украденные войной. Артём прижался щекой к прохладному металлу бинокля, ощущая, как под пальцами шершавится облупившаяся краска. Два месяца пути за пределами Москвы — два месяца, которые должны были превратиться в маршрут через ад. Но вместо выжженных равнин, руин с острыми зубами арматуры и клубящегося радиационного тумана перед ним расстилалась… обыденность.
Заправка.
Она стояла у дороги, как будто вынырнув из старых кинолент, которые крутили на станциях по праздникам. Чистые стены, аккуратная крыша, даже стекла в окнах целы. Ни тебе следов огня, ни трещин от взрывов. Лишь вывеска «Станция №12» и ряды колонок с топливными пистолетами, застывшими в немом ожидании. Артём провел языком по потрескавшимся губам — даже воздух здесь был другим: пахло хвоей, землей и чем-то сладковатым, словно вдали цвели липы.
— Порядок, — пробормотал он, переводя бинокль на парковку.
Машины. Не бронированные монстры с приваренными листами металла, не скрипучие телеги на самодельных колесах, а новенькие, угловатые, словно выточенные из цельного куска стали. Блестели в лучах заката, будто их только вчера выкатили с конвейера. Из одной вышел водитель — бледный, почти прозрачный, с волосами цвета пепла. Одет в простую серую куртку, без брони, без оружия на поясе. Заправил бак, потянулся к дверце магазина…
Артём задержал дыхание.
Дверь открылась беззвучно. Внутри — стеллажи, ломящиеся от еды, бутылок с водой, коробок, обернутых в серебристую фольгу. Ни кассира, ни охранника. Человек взял две банки, пакет сухарей, оставил на прилавке… ничего. Ни монет, ни жетонов. Просто ушел, сел в машину и умчал в сторону леса, оставляя за собой шлейф пыли.
— Совсем крышей поехали, — прошептал Артём, чувствуя, как в горле комом встает зависть.
За два часа он насчитал пять машин. Все — такие же странные, все — с теми же пепельными волосами. И ни один не взял лишнего. Один парень, лет двадцати, даже поправил сдвинутую коробку на полке, прежде чем уйти.
* * *
— Ты уверен, что это не ловушка? — Мельник щелкнул затвором автомата, не отрывая глаз от фургона. Тот стоял на обочине, замаскированный под кучу мусора — единственное, что осталось от их поезда, когда рельсы внезапно оборвались, упершись в заросший травой тупик.
— Никаких камер, датчиков, проводов, — Артём опустил бинокль. — Просто… люди.
— Да они здесь все какие чокнутые, — фыркнул Князь, разбирая снайперскую винтовку. Его лицо, кривилось в усмешке. — Вокруг вон что творится, а у них еда, и вода в изобили и без присмотра. У нас бы ща чистую воду убили бы, а эти… непуганные идиоты.
— Но они не воруют, — настаивал Артём. — Берут ровно столько, сколько нужно.
Мельник тяжело вздохнул.
— У нас кончились патроны. Еды — на три дня. Топлива — чтобы доехать до ближайшей ямы. — Он ткнул пальцем в сторону заправки. — Вот наш шанс.
— Это же грабеж, — Артём сглотнул. Голос предательски дрогнул. — Я имею в виду, мы же не знаем как здесь все устроено. А вопуг надо платить, просто мы не понимаем как.
— Артем, ты ведь сам сказал, что пища и прочее там бесплатное? — Идиот, молчаливый, неожиданно встрял в разговор. Его руки, обмотанные грязными бинтами, нервно теребили нож. — Я думаю с них не убудет, если мы возьмем немного еды.
* * *
Тени удлинялись, сливаясь в сизую пелену сумерек, когда трое двинулись к заправке. Артём шел последним, прижимая к груди пустой рюкзак. Каждый шаг отдавался в висках глухим стуком: *воры, воры, воры*.
— Слева чисто, — прошипел Князь, прикрывая их с фланга.
Артёму показалось, что все вокруг замерло. Даже ветер перестал шелестеть листьями. Внутри пахло маслом, металлом и чем-то сладким — ванилью?
— Тащи ящики! — Мельник толкнул его в спину.
Консервы. Бутылки с прозрачной жидкостью. Коробки с надписями на непонятной смеси русского и греческого: «Διατροφή — питание. Υψηλή περιεκτικότητα σε θερμίδες — калорийно». Артём тыкался в буквы, словно слепой. Зачем? Кому?
Они вынесли все. Даже медикаменты — аккуратные коробочки с красным крестом, внутри — таблетки, шпризы, бинты, которых в Метро не видели с тех пор, как рухнули больницы.
На обратном пути Артём оглянулся. Заправка стояла пустая, как выпотрошенный зверь. В окнах отражалась первая звезда.
* * *
Фургон рычал двигателем, продираясь через заросли репейника. Внутри пахло горелым маслом и… шоколадом.
— Попробуй, — Сэм сунул Артёму плитку. — Артем, это как в моем детстве, delicious.
Темный, горьковатый, тающий на языке. Артём улыбнулся, не в силах сдержать дрожь. Рядом Князь ковырял вилкой странный желтый плод в банке — «ананас», если верить этикетке.
— Как они это делают? — Мельник вертел в руках упаковку печенья.
— Может словамЛуки были правдой, и им удалось наладить здесь мирную жизнь? — Артём вытер пальцы о брюки. — Может, они нашли способ…
— Нельзя торопится с выводами, — Мельник швырнул упаковку в угол. Его глаза, узкие и холодные, метнули искру страха. — Нет чудес. Есть то, что мы не понимаем.
Фургон тряхнуло на кочке. За окном проплывали силуэты деревьев, обвитых плющом. Артём прижался лбом к стеклу. Где-то там, за лесом, осталась заправка с ее странными, честными людьми. И их вина, тяжелая, как рюкзак с тушенкой, давила на плечи.
— Пока прячемся… — Мельник внезапно заговорил, не отрываясь от карты. — А там посмотрим.
* * *
Я следил за ними. Я помнил их. Помнил, как они ограбили заправку, как дрожали руки у того что позвал остальных, как там его, Артем? Когда он тащил ящики с консервами. Их страх, их жадность, их стыд — всё это оседало во мне, как пыль на старом зеркале. Но теперь я видел иное.
Один из них оглядывался на лес, будто чувствовал мой взгляд. Если бы он знал, что я ближе, чем его собственная тень.
«Максим прав», — подумал я, наблюдая, как другой делит последнюю пачку сухарей. «Власть — это не только сила. ВЛАСТЬ — это когда они сами выбирают тебя, когда отдают отчет в том, что главный». Почему-то вспомнились слова отца. Но как заставить их выбрать то, что они не понимают?
* * *
Ночь накрыла лагерь, как промасленная ткань. Они разожгли костер, и я увидел их лица в красно-оранжевых бликах: Артём сидел в стороне, уставившись в пламя.
Я сконцентрировался на Артёме. Его мысли вибрировали, словно струны: образы заправки, лица тех бледных людей, чувство вины, которое грызло его изнутри, как крыса труп.
Раньше я бы воспользовался этим. Вклинился бы в его сознание, как нож в треснувший лед, заставил увидеть свет, услышать голос, уверовать. Но, я обещал себе попробовать по другому.