S.T.A.L.K.E.R. — Путь человека. Глава 80
Доброго времени суток, мои дорогие читатели.
Пост с компиляцией всех вышедших глав будет готов позже — сегодня вечером или завтра утром. Он будет в формате закрепленного сообщения, в котором при каждом выходе новой главы будет обновляться файл.
К слову, большое спасибо за эту идею Уте .
Приятного чтения.
Глава 80 - Слезы и кровь..docx
Веду сильно поникшую девушку за локоть на улицу, та неохотно передвигала ногами и молчала, опустив глаза вниз. То, что случилось с ней, было ужасно, и теперь становилось понятно, к чему были те слова от Пятна. А ведь я даже подумал, что все кончится хорошо, но… нет. Сердце слегка защемило от осознания того, что даже не смотря на клинику и помощь Чехова — Шмыга навряд ли когда-то вернется к своей сестре прежним человеком.
Под непонимающие и усталые взгляды от некоторых свободовцев, провожавших нас ими, выходим наружу, где уже вовсю вечерело. А ведь нам еще ночлег нужно найти, устроиться и разобраться с едой… Впрочем, не о том я думаю. Увожу девушку в сторону, налево, к забору из бетонных плит, поближе к одной из снайперских вышек. Здесь нас никто не подслушает, хоть и, признаться честно, я вообще не понимал, что можно сказать в такой ситуации.
— Мне жаль, — произношу эту дежурную фразу практически одними губами, а Лиза, взглянув на меня покрасневшими от лопнувших капилляров глазами, устремляется вперед и крепко обнимает мой торс. Поджимаю губы, давя в себе любые намеки на стоны от пронзившей меня боли, и обнимаю её в ответ.
Так проходит одна неловкая минута, вторая, третье… Девушка тихо поскуливала, вжимаясь в мою грудь, а я нежно поглаживал ее спутавшиеся волосы. Изредка поглядывал по сторонам, и было видно, как некоторые из сталкеров с ухмылками на лицах смотрели в нашу сторону и даже показывали пальцами. Ну да, такой контакт между двумя сталкерами, выглядит несколько странно… Эх.
— Палач, — тихонько зовет она меня.
— Да? — отвечаю ей с той же громкостью, продолжая проводить ладонью по ее макушке.
— Ему помогут? — спрашивает она, немного помедлив. — В клинике…
— Обязательно, — ложь срывается с моих губ быстрее, чем я успел обдумать ответ.
— Спасибо тебе за всё, что ты сделал для меня… Если я могу как-то отплатить тебе, то… — казавшиеся ушедшими слезы вновь вернулись и каждое слово давалось ей труднее предыдущего.
— Нет, ты ничего мне не должна, — смахиваю всплывшие перед глазами картинки неприличного содержания… — Со мной расплатится Чехов… И, пойдем, хорошо?
— Хорошо…
Так, теперь бы спросить, где мы будем ночевать, но возвращаться к лидеру Свободы из-за этого вопроса как-то не очень хочется. А, точно. У меня же в ПДА записан его контакт. Беру в руки коммуникатор, ищу его в перечне контактов и пишу коротенькое сообщение.
Палач: Это Палач. Где нам разместиться для ночлега? И мне нужна максимально полная информация по делу с наемниками.
20.07.2011, 18:59.
Чехов: Ха, а я уже посылать за вами хотел! Обратитесь к Ганже, это бармен в Глотке Свободы. Напоит, накормит и спать уложит, разве что, в люльке не покачает, ха-ха!
А по нашему делу — подойди завтра с утра, где-то в 11, покажу тебе карту с отмеченными точками встреч и все в этом духе.
20.07.2011, 19:00.
Палач: Понял.
20.07.2011, 19:00.
Вот, уже нашел себе занятие на завтрашнее утро. Конечно, “разобраться” с наемниками для меня не составит никакого труда — я и так знаю место, откуда они лезут. Только вот просто так тыкнуть пальцем в них не могу, не поверят, да и вопросы ненужные ко мне возникнут. А как, а откуда… Конечно, можно было бы отбрехаться, воспользовавшись именем Шрама, но лучше избегать любых подозрений.
Убираю ПДА обратно в карман и, развернувшись к основной части лагеря, отправляюсь прямо в бар. Оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть, как Лиза семенила за мной небольшими и медленными шажками. Судя по виду, ей сейчас немного лучше, чем двадцать минут назад. Вот и хорошо.
Чем ближе подходили к бару, тем громче становились музыка и разговоры.
В целом, местное питейное заведением ничем не отличалось от долговского. Такие же столы, сооруженные из грубых и кривых столешниц да бочек, заполненных галькой, отсутствие стульев и скудноватый по обычным меркам ассортимент. Только вот “Глоток Свободы” был практически на природе, если так можно сказать. Несмотря на наличие крыши над головой, двух из четырёх стен не хватало, а значит, продувается это местечко на раз.
— Привет, чуваки! — громко приветствует нас бармен с широкой улыбкой на лице, махая рукой. Остальные свободовцы, собравшиеся здесь, оглядываются на нас, но быстро теряют интерес, возвращаясь к своим разговорам. — Это про вас мне Чехов рассказал, ага? Ну чего вы как неродные, подходите, подзарядитесь положительной энергией!
— Предпочитаю подзаряжаться чем-то более существенным, — говорю в ответ, подходя ближе и всматриваясь в лицо Ганжи. Улыбчивый сталкер с ярко-голубыми глазами и аккуратно подстриженной бородкой. — Что в меню есть?
— Если из готового, то не так много, брат, — бармен опирается на стойку локтями. — На поесть — тушняк в ассортименте и галеты, на попить — вода, а на расслабиться — водка и травка. Можно смешать, конечно, но унесет капец.
— Так это ты моего брата подсадил? — тихо, но с открытой злостью в голосе, произносит Лиза, а я замечаю, как сжимаются ее маленькие кулачки.
— Э-э, не, сеструнь, — качает головой Ганжа. — Я, может и виноват, но я лишь предлагаю, а покупают они сами. Вот, захотел бы Шмыга бросить, то бросил бы уже давно. Но не хочет ведь, от реальности бежит, от космического одиночества. Вибрации от него такие, нехорошие исходят.
— От реальности? — выцепляю я слово. — Что с ним случилось?
— Да наёмники всё, — пожимает плечами бармен, отводя голову в сторону забора. — Шмыга немногим позже меня здесь оказался, считай, вместе начинали. Я вот бар организовал, ребят наших пою, кормлю…
— И травой снабжаешь, — обиженно буркнула Лиза, отворачиваясь.
— И слушаю, — совершенно не обращая внимания на выпады девушки, продолжает говорить Ганжа, широко улыбаясь. — О Зоне, о проблемах… Меняю негатив на позитив, ха-ха. Но Шмыга в поля подался. То с одной группой, то с другой… Хороший он сталкер был. Сильно позже, когда уже наймы появились, его группу перестреляли. Далеко-о не первых. А Шныга отсиделся на базе с больным животом. Многие тогда подумали, что струхнул он. Недобро смотреть начали, болтать всякое…
— А он не выдержал и пристрастился к травке сильнее прежнего, пока всё не стало слишком плохо, — продолжаю мысль за него.
— Ты понимаешь, чувак, — Ганжа отлипает от стойки и улыбается немногим грустнее прежнего. — И сталкер из тебя хороший. Энергетика у тебя мощная, так и бьет через край. Ну да ладно. Что брать-то будете?
— Чего-нибудь овощного, банки две, пару штук говядины и галет, — отвечаю я, мысленно усмехаясь. Еще бы энергетика мощной не была, через стольких гуру пройти…
А далее Ганжа увел нас в полностью опустевшую часть здания, соединяющего между собой бар и мастерскую дядьки Яра. Мы забрались на самый верх — на третий этаж, где нас уже ожидали сложенные спальные мешки. Ну, лучше уж в пустой заброшке, чем под открытым небом. Сбрасываю здесь рюкзак и направляюсь вниз. Надо хоть веток для костра насобирать, чтобы еду разогреть.
То же место, глубокая ночь.
Мда-а, выбрал нам Чехов, конечно, местечко. Шумят ветра, а стоит хоть что-то высунуть из спального мешка, как эта часть тела замерзает практически мгновенно. И это летней ночью! Но да ладно, хоть Лизе спальник выдали и хорошо — я решил воспользоваться по старинке своим.
— Вот же чертяка, — безмолвно бурчу, выбираясь из спального мешка. — Дам ночлег, ага. По факту — бомжатник без всего.
Сна не было ни в одном глазу, а мысли так и роились под черепушкой подобно муравьям, ищущим в округу еды для всего своего семейства. И чтобы унять этот зуд, внезапно возникший у меня, нужно было действовать, и действовать немедленно. Зачем вообще наемники заявились сюда? Просто из вредности пострелять по свободовцам, язык показать и убежать? Не-ет, не может быть все так просто. Наверное, одна из тех вещей, что в игре никак не были раскрыты.
Идем дальше. А что тут интересного может быть вообще? Большой сталкерский клан, заброшки, бывшие производства хрен пойми чего, а еще полным-полно собак, кабанов, кровососов и прочей нечисти. Аномальных полей, наоборот, как будто не так уж и много. Если уж на моей памяти среди новичков ходили разговоры о том, что на Свалке можно неплохо подзаработать на артефактах, если полазить по мусорным кучам, то никаких баек о Темной Долине не было вообще.
И тут мне на ум приходит лишь одно. Лаборатория. Но проникнуть туда не так уж и просто. Толстенные стены и дверь — даже мутанты, несмотря на все свое желание, покинуть этот комплекс так и не смогли, в отличие от других подобных заведений. Для входа нужны два кодовых ключа. Один в первой части был у Бармена, второй у Борова. Как оба смогли их заполучить — загадка.
И если с Бармен все более-менее складывается — крупный торговец, на короткой ноге с Долгом, связи с Сидоровичем и, Бог весть, с кем еще. То вот нахождение ключа у Борова наталкивает только на одну мысль — заполучил он его совершенно случайно. А куда Боров отправился после событий Чистого Неба? Правильно, в Темную Долину, которую к этому моменту уже успела покинуть Свобода, уйдя на север.
Складывая все, озвученное выше, с особым усердием наемников, легко можно предположить, что заветный ключик находится где-то здесь, на базе Свободы. И, скорее всего, лежит он в заброшенной её части — там, где в оригинале сидел сам Боров. Нужен ли мне этот ключ? Пожалуй, не особо. Но вот желание полазить по лаборатории и пособирать всякие документы у меня есть. Другой вопрос — как мне договориться с Барменом о второй части ключа. И его я оставлю на потом.
Натягиваю берцы, зашнуровываю их и аккуратно спускаюсь по бетонной лестнице, утопающей в ночном мраке. Темнота приветливо расступается передо мной при каждом шаге, давая возможность заглянуть немного дальше — глаза уже успели привыкнуть. Слышатся отзвуки догорающего костра, чьих-то задушевных разговоров, песен и гитары. Жизнь, несмотря на все невзгоды, продолжает идти дальше.
Прохожу мимо широкого дверного проема, ведущего в бар, из которого тихой трелью лилась музыка, и выхожу на темную улицу. Бросаю быстрый взгляд на беззвездное небо, заволоченное большими тучами. Лишь убывающая луна с тусклым желтоватым отсветом изредка выглядывала из-за них. Поежившись из-за прохладного ветерка, разминаю плечи и медленно пересекаю двор. Миную большую яму, неведомо зачем выкопанную здесь, ненадолго замираю из-за вышедшего свободовца из лавки Ашота, но тот, впрочем, быстро скрылся за углом в направлении бара.
Большие ворота в основное здание сталкерской базы были широко раскрыты, даже несмотря на возможное нападение наемников на них. Слишком уверены, что никто не рискнет пойти на такое дело ночью? Как бы то ни было, сейчас это мне на руку. Осторожно подхожу ближе, держась левой стороны. Прижимаюсь спиной к холодной створке ворот, заглядываю внутрь и прислушиваюсь ко всему, что происходит внутри. Полные тишина и мрак, нарушаемые лишь генераторной комнатушкой, в которой вовсю работала техника.
Постояв так немного и удостоверившись, что никого внезапного я не встречу, захожу внутрь, так же держась левой стены. Иду вдоль нее, переступаю через пару небольших ступенек и оказываюсь в нескольких метрах от металлической лестницы, ведущей наверх. Делаю несколько аккуратных шагов в ее сторону и, немного не доходя до нее, поворачиваюсь к оставленной здесь куче ящиков, за которыми расположилось широкое и абсолютно не закрытое окно — мой шанс выбраться в другую часть внутреннего двора незамеченным.
Забираюсь с ногами на крепко сбитый армейский ящик, перебирая локтями и коленями, пока не добираюсь до оконной рамы. Разворачиваюсь ногами вперед и аккуратно спрыгиваю вниз. Как только сапоги касаются побитого временем асфальта, быстро ухожу за угол и прислушиваюсь. Помимо звуков с базы, вдалеке завыло несколько собак, подул ветер и что-то неподалеку зачавкало. Никто меня не услышал.
Распрямляюсь и в быстром темпе по темному двору отправляюсь в сторону административного здания. Обхожу редкие остатки труб, спущенных и покрытых ржавчиной колес, один раз, правда, едва не запинаюсь о какую-то доску — слишком засмотрелся на высокие здания, окружавшие меня. Интересно, а вот этой достройкой занимались после взрыва на ЧАЭС или до? Да и что из этой многоэтажки хотели сделать…
Под этими мыслями дохожу до небольшой лесенки, примыкающей к большому кирпичному зданию, куда мне и было нужно. Поднимаюсь по ступенькам и ненадолго оглядываюсь на высокий гараж — показалось, что что-то прошуршало за моей спиной, но ничего, кроме стареющих автомобилей, под каменными сводами не было видно. Пожимаю плечами, не обращая внимания на это, и захожу внутрь, попутно включая небольшой фонарик.
Там меня встречает небольшой, но широкий и почти девственно пустой зал. Кроме ободранных досок для объявлений на одной из стен, облупившейся колонны и нескольких разбросанных бумажек вкупе с другим мусором, здесь было только несколько пустых и полуразломанных армейских ящиков — завсегдатаев абсолютно всех мест в Зоне. Спускаюсь с небольшого постамента на выложенный плиткой пол и иду прямо в видневшуюся в дальней части комнаты дверь.
Выхожу в большой холл с лестницей напротив давным-давно закрытых и намертво приваренных друг к другу дверей. Оглядываюсь по сторонам — позади выход в комнату с мелкой белой плиткой, скорее всего, там туалет, немного спереди и справа — своеобразный ресепшн. Но ни вахтера, ничего другого там теперь не было, лишь разбросанные и пожелтевшие листы давно отсыревшей бумаги и одинокий стол. Слева же, в дальнем углу, виднелся разлом в недостроенную часть здания.
Хм-м, навряд ли там сейчас будет что-то ценное, лучше начну поиски с кабинета Борова. Сказано — сделано. Делаю несколько шагов, обходя лестницу, и начинаю подниматься по каменным ступеням, пока не оказываюсь на втором этаже. Здесь сразу же поворачиваю налево, затем направо и выхожу к искомому мной месту.
И там меня встречает уже перевернутый широкий стол. Коротко хмыкаю на это и поворачиваю голову влево — там я вижу длинную и узкую комнату-предбанник. Металлические шкафчики вдоль стены, весомый на вид стол, а перед ним, в паре метров, обветшалый диван. Видимо, здесь сидели те, кто напрашивался на встречу с каким-нибудь советским директором, чей кабинет находился дальше, за закрытой дверью.
Не теряя ни секунды, подхожу к ней, на ходу выуживая из кармана заранее подготовленные отмычки и приникаю к дверному замку. Через несколько минут она поддается мне, открываясь с сильным скрипом давно не смазанных петель. Толкаю ее и захожу следом в покрытый мраком кабинет. Слева от меня на полу лежит опрокинутый шкаф, разбросаны бумаги, а где-то за столом, стоявшим посередине кабинета, виднеются отблески разбитого стекла.
Но всё мое внимание к себе приковал белёсый скелет, устроившийся за этим столом. Сложив костлявые руки в замок перед собой, тот перед смертью положил их прямо на столешницу, да так и умер на рабочем месте. Что-то рассмотреть при таком плохом освещении было нельзя, но одет он очень прилично по советским меркам — хороший пиджак, рубашка и туфли. Казалось, будто можно просто постирать эти вещи и они будут как новые, удивительно.
— Очень извиняюсь, — шепчут мои губы, пока я осторожно приподнимаю кресло вместе со скелетом за спину и сидушку, стараясь не растрясти его, и убираю немного в сторону.
Убедившись, что у почившего директора, все его конечности на месте, принимаюсь за обыск внутренних ящиков стола. Истлевшие бумажки, треснувшая перьевая ручка с позолотой и вытекшие из нее чернила, испачкавшие всё содержимое. Так, а с другой стороны у нас что? Закрытый ящичек… Через минуту работы слышу заветный глухой щелчок и открываю его нараспашку.
— Вау, — слегка присвистываю, глядя на лежащий внутри пистолет Стечкина с парой магазинов к нему. — А ты явно готовился к чему-то плохому, а? О, а тут и бэйджик есть. Так-так, ты у нас, значит, Чубко Вадим Михайлович, целый профессор и руководитель второго аграрного комплекса. А первый, наверное, это Агропром?
Помимо прочего внутри ящика так же обнаружилась покрытая пылью зеленая ключ-карта и записка на ветхой бумаге. Не рискуя брать ее в руки, выдвигаю ящик на полную длины и свечу фонариком, чтобы прочитать слегка витиеватый почерк.
“Уважаемый Вадим Михайлович, довожу до вашего сведения, что Группа крайне недовольна вашим проступком, и утаивание второй карты доступа к лаборатории только усугубляет вашу ситуацию! Одумайтесь, коллега, пока не стало слишком поздно.
Напоминаю, что у вас есть ещё два дня, чтобы доставить ее на территорию завода Росток!”
Занятно. Группа это, наверное, О-Сознание. Значит, оглядываюсь на Чубко, мирно сидевшего позади меня, этот несчастный их чем-то прогневал, что они решили отстранить его от работы. А тот не захотел идти на компромисс, оставив одну из необходимых ключ-карт у себя. Плюсом, это приоткрывает завесу тайны — первая сейчас находится где-то на территории будущего Бара.
Но как следует подумать мне никто не дал, потому что на улице послышалось странное копошение. Быстро засовываю карту в нагрудной карман комбинезона и выхожу в кабинет-предбанник, чтобы прильнуть к окну с видом на ворота, ведущие во внутренний двор, мимо которых я проходил вечером. А там, абсолютно никого не стесняясь, через забор перепрыгнуло несколько теней, увы, рассмотреть получше не получилось из-за отвыкших от темноты глаз.
Надо разобраться с ними по-тихому, чтобы не всполошить весь лагерь — Чехову о таком проникновении знать вовсе не обязательно, а то появятся вопросы, какого черта я делал здесь ночью. К этому моменту тени уже скрылись за углом, а по помещению раздался еле слышный стук сапог.
То же место, то же время.
Когда Варяг жаловался Визирю, то и подумать не мог, что командир отряда пошлет его во главе небольшой группки для диверсии на базе Свободы. Переодевшись в их форму, так, на всякий случай, те вышли кромешной ночью и лишь чудом дошли до территории комплекса без жертв. Сама Зона благоволила их сегодняшнему плану, не иначе. По крайней мере, так себя наемник успокаивал, когда почувствовал чей-то леденящий душу взгляд минуту назад.
— Эй, Варяг, — шепотом позвал его Аскольд, стоило им только перебраться через забор и занять позицию за углом. — Чё дальше делать будем? Визирь ниче толком не объяснил.
— Зайдем внутрь и выйдем на крышу, — отвечает он ему, до рези в глазах всматриваясь в царящую повсюду темноту. Изредка ему казалось, что в ней кто-то есть, но он старался гнать это мерзкое ощущение подальше от себя. Каким бы Зона мистическим местом ни была, оказаться противнику здесь неоткуда. — А потом заляжем там на пару деньков под солнышком, пока будем срисовывать местность.
— Ты б раньше сказал, я б хоть плавки взял, гха-ха-ха! — хрипло засмеялся Аскольд.
— Тихо ты, — зашипел на него Эль, тут же обращаясь к Варягу: — Мутанты или другие опасности там есть?
— Визирь сказал, что группа Шершня ничего не обнаружила, — пожимает плечами наемник. — Ну, вопросов больше нет? Тогда вперед!
Отряд, ведомый белобрысым наемником, устремляется вглубь помещений неизвестного им предприятия. Двигаются они тихо и быстро, преодолевая комнату за комнатой. Сначала они заходят в обширный холл через длинный коридор с небольшой лесенкой, затем устремляются в разлом, ведущий в недостройку. Благо, что план строящегося здания они смогли найти в одном из цехов завода, как и чертежи с планировкой всего остального комплекса. Увы, свободовцы там отмечены не были.
Петлять по кирпичным коридорам им долго не пришлось — лестница, ведущая наверх была обнаружена практически сразу. И отряд забрался на крышу всего за несколько минут, прошедших с момента проникновения. Что ни говори, а меры безопасности у Свободы были дерьмовыми.
— Эй, Варяг, — вновь позвал командира Аскольд, скидывая рюкзак с вещами на пол. — Мне тут это, опорожниться надо.
— Опять? Ты же перед выходом с базы это делал?! — зашипел на него недовольный Варяг.
— Не опять, а снова! — буркнул в ответ наемник. — А чё я сделаю, если хочется?
— Отпусти ты его уже, — тихо произнес еще один наемник, последний член наблюдательной группы. — Обосранец-Аскольд не то, с чем тебе захочется два дня пролежать на крыше.
— Чтоб через пять минут вернулся, — недовольно бросает через плечо Варяг.
Этажом ниже, то же время.
Наемник быстро спускается по ступенькам, чтобы сделать свои темные делишки этажом ниже. По выходу с лестницы, он сразу же сворачивает налево, заходя в небольшую комнатушку. И только Аскольд начинает стягивать с себя штаны, как бритвенно острое лезвие разрезает кожу с венами и артериями на его шее. Наемник пытается закричать, от заполонившей его разум острой боли, но удается лишь хрипеть, зажимая руками широкую рану.
— Ну ты и вонючка, — шепчет чей-то голос во тьме, когда теряющий сознание наемник повалился на землю, невольно испражняясь.
Этажом выше, несколькими минутами спустя.
— Я схожу за ним, Варяг, — тихо вздыхает Эль, поднимаясь с корточек. — Потороплю его.
— Ага, — только и отвечает ему лидер группы, следивший за разгорающейся вечеринкой в “Глотке Свободы”.
Рослый, но худой наемник, медленно спускается вниз. Желания смотреть на испражняющегося Аскольда — самого мерзкого из всех наемников, которых ему только довелось знать на своем веку, не было вообще. Поэтому эту вынужденную встречу Эль оттягивал как только мог, словно давая шанс тому закончить свои делишки прежде, чем он найдет его.
Но стоило только его правой ноге сойти с последней ступени, как что-то быстро дернулось в темноте, и последнее, что почувствовал Эль, это острое жало, пронзившее его подбородок вместе с языком и ушедшее дальше по черепу. Убийца подхватывает тело, не давая ему упасть, и тихо укладывает его прямо на ступеньках, только после этого вынимая клинок из подбородка.
Крыша, минутой спустя.
Ничего не подозревающий Варяг продолжал наблюдение за свободовцами, где-то в глубине души искренне им завидуя. Ему тоже хотелось бросить все и отдохнуть, с друзьями, с выпивкой и сочными девчонками. Чтоб все было по красоте, но с последним в Зоне, как и с первым, было туговато. Одному из самых молодых наемников было непросто заводить дружеские связи с другими, более матерыми коллегами. Вот и достались ему в команду немногословный Эль и засранец-Аскольд.
Тут он переводит свой бинокль на третий этаж, в пристройке которого расположился сталкерский бар, и удивленно ахает. Прямо в окне третьего этажа, облокотившись на кирпичную кладку, стояла красивая девушка, любовавшаяся ночным небом.
— Вот же черт! — приглушенно воскликнул наемник, сильнее стискивая ладони, чувствуя прилив крови к изголодавшемуся органу.
— А ругаться нехорошо, — послышался в ответ незнакомый ему голос.
И Варяг буквально одеревенел от накатившего на него ужаса, представляя, через что ему придется пройти, если его схватят живым. Ну уж нет, он им не дастся! Наемник пытается перевернуться и схватиться за пистолет в кобуре, но неизвестный надавливает до самого хруста на его позвоночник коленом. А сам Варяг чувствует приближение холодной стали к своей шее.
— Зря вы сюда полезли, очень зря… — эти слова раздаются эхом в умирающем сознании.
