Высокая, сгорбленная фигура с серой, склизкой даже на вид кожей, выбиралась из тела Кос, матери рыбомонстров. Черные буркала глаз метались от одного охотника к другому, уши, слишком большие для лысого человеческого черепа, внимательно улавливали даже самый незначительный звук, вроде дыхания и сердцебиения. Лишенный губ человеческий рот с черными прогнившими зубами не закрывался ни на миг, пока он, хватаясь за мокрую землю, разрывая черные канаты кишок, выбирался на свободу, а после доставал своё оружие. Уродливый, больше похожий на мешок из плоти топор, рукоятью которого служили розовые извивающиеся органы. Брр!
— Все, будьте начеку! — тут же скомандовал наставник.
— Бойцы задней линии, огонь по готовности! — дополнила его леди Мария, пронзая собственную ладонь кинжалом. Алая кровь вместо того, чтобы свободно разлиться, начала собираться вокруг ладони Героини Меча, будто стремясь исполнить её незримую простым людям команду. Всех охотников равно учили использовать как холодное, так и огнестрельное оружие, от чего вырабатывался весьма любопытный стиль боя. Но многие старшие товарищи специализировались на чем-то одном, начиная от стандартной пилы и пистоля, заканчивая мечом-молотом, пулеметом или церковной пушкой с разрывными ядрами.
Будто услышавший наши приготовления Сирота с силой выдернул опухший кусок плоти из своего мешка, с недюжинной для его костлявого тела силой отправляя его в толпу охотников. Почти сразу раздался взрыв, расплескивание жидкости и крики заживо растворяющихся в кислоте людей. Наставник Герман тут же скомандовал разбегаться врассыпную, удлиняя свой хлыст и нанося удар, что мог бы разрубить надвое немаленькое чудовище, но тварь, будто предвидя удар, удивительно ловко отскочила в сторону, одним ударом буквально разрубая несколько ближайших охотников, после чего снова прыгнула в самое сердце толпы, уходя от направленного звукового удара мастера Виллема и пуль других охотников. Почти сразу раздались приглушенные стоны и рычание — тела тех, кто посвятили себя охоте на чудовищ, хоть и крепче обычных, но и ртутные посеребренные пули, смешанные с кровью владельца, не так просты. Тем временем Сирота, расчистив пространство вокруг раскрутил свой мешок-топор, буквально разрывая на части десятки человек. Пули малого калибра вонзались в его склизкую серую кожу, но не могли проникнуть слишком глубоко, а от сконцентрированного огня или ядер, Великий слишком легко уклонялся, будто видел всё вокруг себя. Нет, не видел, слышал. Впрочем, и Герои были не так просты. От острых, но главное бесшумных кровавых лезвий тварь на мгновение замешкалась, чего хватило Миколашу, чтобы оплести тварь губительными щупальцами, а Марии нанести точный укол окровавленным мечом в воздух. Алое копье вонзилось в живот Сироты Кос воспламеняясь и обжигая того изнутри.
Взревевший от боли Великий, резко прибавив в размерах и побелев, подскочил высоко в воздух, разбрасывая десятки взрывающихся кислотных бомб, после чего спикировал в толпу охотников, разрывая их на части. Мой покрытый огнем хлыст стремительно метнулся к твари, рассекая и обжигая черные буркала, а затем обвился вокруг руки с оружием, силясь её переплести. Схватив целой рукой за лезвия оружия, от чего по ней потекла черная, загорающаяся прямо в воздухе кровь, Сирота резко дернул меня на себя, неестественно широко раскрывая свою зубастую пасть, будто собираясь откусить голову с одного захода. Верный пистоль мгновенно выстрелил. Серая, покрытая слизью шкура Великого отлично держала выстрелы даже в упор, но пуля, проникшая сквозь раскрытый рот, пусть и на секунду, но смогла заставить его сбиться с шага, чем нельзя было не воспользоваться. Отбросив зажатый хлыст, я резко всадил охотничий нож сквозь рану, оставленную Леди Марией, прямо в сердце Великого, попытавшись ещё и провернуть, но было уже поздно. Сирота очнулся от глушения и, схватив за всё так же сжимающую нож руку, резко сжал, дробя кости, поднимая топор и явно собираясь разрубить обидчика надвое. Не успел я даже мысленно попрощаться с наставником, как алое лезвие и шлейф шелковистых волос мелькнули в воздухе, а меня окатило черной липкой кровью из отрубленной руки Сироты. Удлинившийся хлыст и кровавые лезвия заставили монстра резко передумать добивать охотников, отскакивая на несколько десятков метров назад.
— Ты в прядке, Хан? — повернулась ко мне леди Мария.
— Да… Жить буду. — стирая липкую, жирную, обжигающую плоть кровь Великого и тут же закидывая в себя пару фиалов целебной крови, отвечаю я.
— Хорошо, а то Герман опять начал бы бурчать о технике безопасности, ты же его знае-кха-кха-кха… — поначалу внешне беззаботно, произнесла Героиня, ровно за мгновение до того, как изогнутое лезвие пробило ей сердце, а затем провернулось в ране, разрывая его на части и задевая легкие.
— Мария!!! — в отчаянии закричал наставник, бросаясь к её телу, за что сразу же поплатился. Почуявший слабость Сирота тут же вновь сократил дистанцию, своим неправильным, искаженным орудием, едва не разрубив его на две части, а мерзкий крысеныш с уродливой насмешливой ухмылкой и нанесший удар леди Марии, растворился в воздухе.
— Мария! — рука обхватывает лишь пустоту, а видение медленно истаивает перед глазами.
Кошмар. Это всего лишь кошмар. Последний день леди Марии. Последнее воспоминание об охоте, что перечеркнула жизнь многих, на «до» и «после».
Лучи яркого солнечного дня били в глаза сквозь прутья решётки, заставляя прикрыть их правой ладонью. Постойте-ка. Правая рука? Сирота же раздробил в ней в все кости, а в Церкви Исцеления отрубили всё ниже локтя. Целебная кровь, конечно, может творить чудеса, иногда едва ли не возвращая больных с того света, но собрать заново раздробленные Великим кости, перемолотые мышцы и разорванные в хлам нервы даже она не способна. По крайней мере это были слова Героя Крови, подтверждённые десятками пациентов, не верить которым у меня нет никаких причин. Можно сказать, мне еще повезло, всего-то лишился ведущей руки и единственного способа продолжать охотиться. Некоторым Сирота отрубил ноги или сжег все лицо кислотными брызгами. Да и потом… я четко помню, как после исцеления нам предоставили выбор. Небольшой, по правде, но всё же: продолжать жить обрубком человека, по словам жрецов Церки Исцеления, или попытаться ценой своей жизни продвинуть изыскания Героев по созданию оружия. Лично я не сомневался ни секунды. Слишком многим был обязан старому охотнику и леди, что привела меня в мир под алой луной, вместо того, чтобы бросить на растерзание чудовищам. И если моя жизнь могла хоть на секунду приблизить победу над Волнами, то уже не была бессмысленной.
— Хватит шуметь, отродье! — презрительно сплюнул мужчина в доспехах, ударив пяткой копья в бок, на что я почти не обратил внимание. Все опытные охотники вырабатывают в себе настолько высокое сопротивление боли, стойкость и волю, что даже выстрел из ружья в грудь воспринимают легким неудобством, пока не смогут вытащить пулю наружу. Проверено, к сожалению, на себе. Неоднократно.
Окружающие меня странные люди со звериными чертами испуганно отпрянули в разные стороны, явно опасаясь, что за одним ударом последует продолжение, но, похоже, стражнику было не особо интересно пинать не реагирующее на него бревно имени Доброго Охотника и, еще раз презрительно сплюнув, он повел своего ездового ящера-переростка дальше, позволив немного осмотреться. Я находился в клетке слишком хрупкой, чтобы удержать кого-то сильнее человека, а большая часть чудовищ и вовсе разорвали бы её изнутри и не заметили. Причем находился не один, а в компании почти десятка людей со звериными чертами. Поправочка — детей. У некоторых были звериные уши или хвост, у парочки немного заостренные черты лица и звериные глаза. Если особо не всматриваться, то даже и не скажешь, что они начали мутировать. У одного кожа была покрыта мехом…
На одних инстинктах, из положения лежа отскочив к краю клетки, я выхватил… воздух. Опустив взгляд вниз я понял, что пропало не только оружие или исцеляющие фиалы, но и вообще всё снаряжение, а множество раз модифицированное и переделанное под себя одеяние охотника заменила какая-то рваная дерюга, что не то что когти воронов, но даже солнечный свет не остановит! Оружие! Где моя верная трость-хлыст, пистоль, десяток зажигательных коктейлей, набор отравленных ножей, пара приманок для чудовищ и прочее добро, честно собранное со множества охот?!
Приготовившись продать свою жизнь подороже, ибо охотник без своего оружия — зачастую мертвый охотник, я заработал еще один тычок пяткой копья, от которого невольно припал на колено и еще более испуганные взгляды чудовищ. Нет, не чудовищ — их я давно научился определять с первого взгляда — и даже не безумцы с вилами, а… Обычные дети, пускай и с необычными чертами. От них не тянуло мокрой псиной и кровью — верными признаками обращения, их глаза не были покрыты бледной поволокой безумия и они не спешили нападать на всё, что движется, забыв про собственную безопасность. Нормальные, не жаждущие твоей крови люди, никак не относящиеся к твоему ремеслу — редкое на самом деле зрелище для тех, кто с головой уходит в охоту. Но почему тогда они здесь, в клетке, а не с родителями? Сироты? В Ярнаме отношение к подобным попрошайкам было весьма скверным. Или заключенные? Неизвестно, но в любом случае, даже если они не спешат сейчас обращаться в монстров, надо держать ухо в остро. Не раз и не два я видел людей, прямо на глазах становящимися чудовищами, как и безумцев с упоением предающихся каннибализму.
Переведя взгляд в небо, я понял, что ничего не понял. Яркое полуденное солнце, ласково согревающее землю, не спешило отвечать на длиннейший, как список почивших товарищей, перечень вопросов Доброго Охотника. Необъятное голубое небо с редкими белыми облачками, максимально различалось с тем, что я запомнил в последний раз. Серое с фиолетовым отливом, тяжелое, покрытое черными тучами, украшенное неестественно большой алой бледнокровной Луной, будто собирающейся упасть на истерзанный Ярнам. Именно таким стало небо после пришествия Великих и лишь ненадолго оно вновь становилось прежним после их гибели. Хех, я уже почти забыл, что значит мир без Волн, охоты, постоянной потери товарищей и риска умереть или самому стать безумным зверем, которого в лучшем случае, упокоит кто-то из Героев, не позволив собственноручно убить близких. Отец Гаскойн, убивший собственную жену, тому яркий пример.
Только теперь убедившись, что меня никто не пытается разорвать на части, по крайней мере сейчас, а сам я не могу добраться до обидчиков, обратил более пристальное внимание к своему телу.
Убожество. Это первое, что приходит на ум. Кожа желтая, сухая как пергамент и почти не скрывает таких же усохших мышц, ногти ломкие, а пальцы как крючки, такие же узловатые. Живот впал, от чего видно не то что ребра, а вообще всё, что только можно. И… Голод. Дикий, вымораживающий изнутри голод, будто я неделю не питался ничем кроме пары крошек хлеба и стакана грязной воды из сточных канав Ярнама. К сожалению, опять же, знакомо на собственном опыте.
Мда. С таким телом охота определенно вышла бы короткой, но на диво яркой. Другое дело, что я… Вообще не должен был очнуться. Погружаясь в кипящий чан, в котором растворили множество Великих и бессчётное количество чудовищ, я прекрасно понимал, что это путь в один конец. Понимал и всё равно пошел на это ради приближения призрачного и зыбкого момента победы над Волнами. И тем не менее я сейчас здесь. Да, ослабший, но живой и в, судя по всему, мире, который еще не познал ужаса явления Великих. Существ, чье мышление выходит далеко за рамки человеческого понимания, силы превосходят любые понятия о нормальности, а один лишь вид способен свести с ума даже просветленного ученого. Чума, превращающая людей в чудовищ, безумие, неконтролируемые хаотичные мутации плоти и существа, которых не увидишь, даже когда они будут раздирать тебя на части. Это всё и многое другое принесли в наш посланцы Космоса. И если в этом мире еще нет ничего из этого, то… неужели сработало? Мастер Виллем точно был бы рад узнав, что его изыскания верны, а леди Мария… Стоп! Если я здесь, несмотря на то, что уже давно должен быть поглощен ритуалом, то возможно ли, что и герои, отдавшие все свои силы на борьбу с Великими тоже здесь? Наставник Герман? Леди Мария?! Я должен снова их увидеть!
— Стража! — привлек я внимание ближайшего охранника. — А куда нас хоть везут-то? — не то чтобы попадать в тюрьмы было для меня привычным явлением, но за свою жизнь убийцы чудовищ удалось повидать столько всего, что уже как-то сам собой перестал бояться чего-то кроме Великих. Эти твари могли нагнать дикий экзистенциальный ужас даже на матерых охотников. Не удивительно, что только Герои могли хоть сколько-то на равных противостоять им.
— Закрой свою вонючую пасть, выродок! — с чего-то разозлился мужик, ударяя пяткой копья. Быстро. Нет, не так, в мою бытность охотником более медленно и неумело могли бы атаковать только безумцы с вилами, что из оружия видели только топор и только в руках своего убийцы, но сейчас я просто не успевал увернуться.
— Еще раз ударишь — убью, — холодным голосом предупредил этого идиота, сплевывая кровь вместе с осколком зуба. Может я уже и не так хорош, как прежде, но сломать пару глоток можно даже голыми руками.
— Убьёшь… убьёшь? Меня? Ты, вонючий выкормыш звериной подстилки?! — пуще прежнего взбесился стражник, нанося один удар древком копья за другим, на что я, не пытаясь более огрызаться, закрылся руками, стараясь минимизировать ущерб.
Спокойно, охотник, спокойно, время проливать кровь еще не пришло. Но его я точно убью с удовольствием, хотя и не за оскорбление. Похоже меня приняли за такого же мутанта, как и те, что сейчас усиленно прижимаются к противоположной части клетки.
— Чтоб ты знал — я рыцарь Мелромарка пятнадцатого уровня! И ты, выродок с первым, собрался меня убить?! Ха! Звериное отродье, наши статусы просто несоизмеримы!
Уровень?! Что за бред он несет? Как статус рыцаря какого там Мелромарка может помешать мне его убить? Стоп, охотник. Как учил тебя старик — успокойся и не пытайся переть в логово чудовища без подготовки. Он, конечно, не Кровоглот, но и явно не простой человек. Кроме того, говорил о статусе, как о чем-то вещественном, будто оно есть у всех, ну а раз так, то попробуем. Статус.
Хан.
Герой Древней Крови.
Уровень 1.
Снаряжение: нет.
Формы крови: нет.
Профессии: нет.
Навыки: Сущность Зверя (ур. 1).
Магия: нет.
Инвентарь: пуст.
Характеристики:
HP: 37/160.
MP: 10/10.
Атака: 10 (25-60%).
Маг. Атака: 1.
Защита: 2 (5-60%).
Ловкость: 7 (18-60%)
Выносливость: 6 (16-60%)
Тайна: 0.
Сущность Зверя (ур. 1): в ваших венах течет кровь не человека, но чудовища, чей голод способна утолить только чужая кровь. Чем дольше вы голодаете, тем сильнее снижаются ваши параметры. Возможны срывы и потери контроля из-за голода.
Вы способы выпустить зверя наружу, что временно повышает все ваши параметры на 1%.
Снижает скорость набора голода на 1%.
Эффекты:
Рабская печать низшего уровня.
Самая дешевая, ненадежная и распространенная рабская печать на территории Мелромарка. Не способна удержать в узде любое хоть сколь-либо сильное существо.
Для снятия рабской печати:
Поднимите уровень до 20.
Убейте наложившего печать или поднимите Тайну до 25+.
Ладно, допустим этот его статус действительно что-то существенное, но как это, Великий его задери, должно работать? Что такое это HP ? Как оно отражает выживаемость в целом и стойкость в частности? Или за это отвечает выносливость? Или вот еще один пример: удары древком от этого рыцаря любому опытному охотнику что Сироте дробина, вроде и больно, но вреда почти не наносит. Однако эти самые непонятные HP снимают исправно. Означает ли это что он может этой своей тыкалкой убить меня, наплевав на саму абсурдность этого заявления? С магией у меня никаких проблем нет, как и самой магии, впрочем, тоже. А вот к навыкам вопрос с подвохом. Я что, внезапно отупел и разучился пользоваться оружием? Или умение выпускать кишки оборотню даже столовым ножом уже перестало считаться чем-то достойным звания навыка? Ладно, ловкость, как её не назови, это всё еще ловкость, но Атака, Защита? Это что за диковинные звери такие? Или если я ударю мечом по оголенной груди этого рыцаря с атакой десять при условии, что у него Защита , допустим, пятнадцать, будет ли это означать, что клинок отскочить как от панциря Рома? Или как и подобает нормальному здоровому человеку, обеспечу ему целебное кровопускание? И что будет, если я, допустим, попытаюсь сломать ему шею с всё такой же атакой? Руки просто соскользнут с шеи или его кости будут банально прочнее и крепче? Непонятно и определенно вызывает некоторые сомнения в том, как этот его статус работает. Другое дело Тайна, которая просто позволяла лучше понимать мистическую природу мира. По крайней мере в Ярнаме, без определенной подготовки к встрече с той же Амигдалой, ты даже не заметишь, как уже окажешься разорван на части. Или сдавлен. Или расщеплен лучом света. Этот Великий отлично умел внушать ужас неизведанного…