— Ричардс, то, что ты сотворил, уже трудно назвать просто «гениальным», — проговорил Чарльз, разрывая тягучее молчание, повисшее над залом. Слова его прозвучали негромко, но вес этих слов ясно чувствовался в настороженной тишине.
Все присутствующие, и без того готовые к сюрпризам, молчали, не находя подходящих слов для описания того дара, который я им предложил. Громкие споры, обычно сопровождающие подобные обсуждения, куда-то улетучились. В этот раз словно сами факты говорили громче любых речей.
— Это выходит за грань всего, что я называю «нормальным», — тихо покачала головой Эмма Фрост. — И всё же… Я не могу не радоваться, что смерть теперь не будет над нами довлеть. Просто… это слишком масштабно, чтобы принять сразу.
Я был не удивлён такой реакцией. Когда привычное мироустройство рушится прямо на твоих глазах, требуется время, чтобы понять и переварить новую реальность. Ведь моё изобретение фактически подчинило саму смертность рода людского — а значит, перевернуло одну из главных аксиом, на которой держался мировой уклад.
— Ты ведь не собираешься ограничиваться только мутантами, так? — поинтересовался Магнето, прищурив глаза. В его голосе звучала смесь любопытства и лёгкого вызова.
В ответ я лишь коротко кивнул, не видя причин утаивать что-либо. Сокрытие деталей лишь повредило бы доверию, которое мы все так старались выстроить. Даже теперь, когда я глядел на собравшихся — сильнейших мутантов современности, — я понимал, что они уже приняли моё решение всерьёз.
—= Спустя некоторое время =—
После завершения работы над Матрицей у меня, наконец, освободилось время, позволяющее обратиться к другим сферам реальности. Дело в том, что я планировал изучить таких существ, как Перпетуя, поскольку они представляют собой серьёзную угрозу для мироздания — а я не из тех, кто любит ощущать нависшую опасность за порогом собственной двери.
Начать изучение я решил с Додекапетона, который был сокрыт в моей сущности, где находились безопасные образцы для исследования.
Пробрался к Черному Кубу я весьма просто и столь же просто мне удалось лицезреть битву между существами, которые были заключены в нем.
Фактически, я провёл немало часов, шаг за шагом распутывая магическую и метафизическую подоплёку его устройства. И теперь, наблюдая за схватками заключённых внутри существ, я всё отчётливее осознавал, какое огромное поле возможностей открытось передо мной: от определения хода этой бойни до полной перестройки самой структуры их реальности.
Каждый жест, каждая едва уловимая мысль позволяли мне вмешиваться в ход сражения или оставаться лишь сторонним наблюдателем. Словно сумасшедший дирижёр, у которого в руках оказалась партитура, выписанная древними силами, я мог решать, какую ноту возьмут эти искажённые жители беспощадной тюрьмы. И, если захочу, погасить их пыл одним приказом, а их бесконечную ярость — обратить в тишину.
В моём распоряжении оказалась целая россыпь заклятий, происхождение которых, по правде говоря, оставалось непостижимым даже для Вишанти. С этими древними формулами и ритуалами я обшаривал глубинную структуру Древних существ, пытаясь разложить их природу по молекулам магии и космического Хаоса. Сначала я лишь смутно представлял, что именно следует искать, но с каждым новым исследованием понимал всё больше и больше, словно снимал покровы с одной из вечных загадок бытия.
В сущности, Древние являлись квинтэссенцией определённых аспектов Хаоса, рождённой из самой Пустоты. Их сущность идеально отражала хаотические принципы, ибо само существование таких созданий, вроде Перпетуи, проистекало из порождающего тьму и беспорядок витального импульса. Иными словами, то, что мы называем «Хаосом», для них оказалось самой естественной средой, в которой они расцветали и набирали силу.
Но в этих открытиях я видел не только любопытное совпадение фактов. Взглянув на Хаос через призму этих «древних» форм, я понимал, как тонка грань между созиданием и разрушением. Ведь та же энергия, что могла погрузить всё в первичный мрак, дарила существам вроде Перпетуи необычайную свободу и мощь, неподвластные никаким законам и правилам. И стоило лишь немного приподнять завесу над этой тайной, как я ощущал, что делаю шаг в мир, где любая логика перестаёт быть надёжным проводником, а непостоянство становится основным законом бытия.
— Начнем эксперимент номер 0001. — произнес я, перед тем как отдаться целиком и полностью к исследованиям.
—= Спустя некоторое время =—
— Доктор Ричардс, вам поступило сообщение от мистера Старка, — проговорил Кронос ровным, бесстрастным голосом.
Слова эти вырвались в тот момент, когда я, Сью и Джин наслаждались редким спокойствием на тропическом побережье. Мы устроили себе выходной, отложив бесконечные проекты и набившие оскомину сводки, чтобы провести время в неформальной обстановке — вдали от лабораторных трубок и квантовых излучателей, под шум неспешно набегающих волн.
Тёплое солнце обнимало нас лучами, а солёный аромат моря убаюкивал расслабляющей негой. Мы словно отключились от проблем, погрузившись в особую атмосферу неторопливого счастья. Но, как обычно бывает, реальность решила заявить о себе без церемоний. Кронос, мой многофункциональный помощник, то ли не замечал, то ли не признавал всех этих человеческих мелочей, вроде «долгожданных каникул».
Я перевёл взгляд со сверкающей полосы океана на его застывшую фигуру и тихо вздохнул. Знать, что именно понадобилось Тони Старку, когда мы только-только погрузились в это долго вынашиваемое ничегонеделание, было одновременно досадно и… неотвратимо.
Сью и Джин одновременно повернули головы в мою сторону — в их взглядах читалась смесь любопытства и лёгкой грусти от того, что безмятежная передышка подошла к концу. Да, даже им приходилось смириться с тем, что я не могу долго наслаждаться солнцем и тёплой погодой, не отвлекаясь на зов внешнего мира.
— Хорошо, Кронос, — произнёс я негромко, с некоторым усилием отрываясь от созерцания безоблачного небосвода. — Передай Тони, что я вскоре свяжусь с ним.
ИИ незамедлительно отправил ответ сыну Говарда Старка, а я, вздохнув, поднялся со своего комфортного лежака. Следующий шаг был очевиден: беседа с Тони требовала моего личного присутствия, и я мог лишь сожалеть о прерванном отдыхе.
— Пойдёте со мной? — спросил я, окинув взглядом Сью и Джин.
Они переглянулись, и в их немых улыбках скользнуло сочувствие:
— Мы ещё немного побудем здесь, — озвучили они синхронно, словно заранее сговорившись.
— Хах, — вырвался из моей груди лёгкий вздох, в котором отражалось и понимание, и сожаление. Честно говоря, я бы тоже предпочёл провести в этой идиллической обстановке чуть больше времени.
Конечно, я мог просто послать одного из своих клонов, чтобы тот разобрался с вопросом, но это не соответствовало моему нынешнему представлению о правильном подходе. Быть может, раньше я выбрал бы лёгкий путь делегирования, но теперь во мне жила странная тяга к тому, чтобы решать возникающие задачи лично. В этом крылось особое очарование — браться за дело своими руками, чувствовать каждую деталь, словно сам впитываешь часть сущности мира, в котором действуешь.
— Посмотрим, что там стряслось, — пробормотал я, всматриваясь в то, что прислал Старк.
На экране виднелась всего одна фотография — снимок руин лаборатории Хэнка Пима. Из подписи Тони, которая звучала примерно как «Кажется, мой друг только что создал Скайнет», можно было легко догадаться, что же тут произошло.
— Ха-аах… — с тяжёлым вздохом я осознал, что Пим и впрямь создал Альтрона.
Гавайская рубашка и шорты, которыми я наслаждался во время короткого отпуска, послушно сменили свою ткань и фасон, мгновенно обретя строгость и элегантность делового костюма. Едва я сделал шаг, пространство вокруг дрогнуло: оглушённый шёпотом временного и пространственного искажений, я ощутил, как тепло тропического солнца испаряется, сменяясь ветром большого города.
Буквально через секунду я уже стоял в Нью-Йорке — если точнее, в Башне Мстителей, куда моё знание квантовых переходов перенесло меня без лишних хлопот. Запах раскалённого асфальта и лёгкий шум мегаполиса контрастировал с безмятежным пением прибоя, что ещё недавно ласкало мой слух.
«Ну что ж, — промелькнула мысль, — отдохнуть, похоже, не удастся так, как хотелось».