После того как Тори, погружённая в ванну с водой, смешанной с водой из Ямы Лазаря, благодаря просвету рентгеновского зрения выздоровела, я поспешил обратно домой. Я мог воочию наблюдать, как источник магическим образом исцелил все раны Тори, обновив её тело полностью. Рассматривая всё в деталях, недоступных даже самым передовым приборам, я не мог не восхититься магическими свойствами источника. Наблюдать, как рана просто зарастает, а энергия берётся будто из ниоткуда, было необычно. Я мало что смог понять — всё же магия оставалась вне моего разумения, — но заметил, как осколки исчезали, словно впитываясь в тело. Они медленно, но верно сливались с ним и растворялись без следа, а участившееся дыхание Тори подсказало мне, что, если не поспешу, могу столкнуться с неудобными вопросами.
Целый месяц после чудесного исцеления она провела в стенах клиники. Было множество разговоров врачей и обследований, но никто так и не понял, как девушка, которая по прогнозам должна была остаться инвалидом на всю жизнь, перед осмотром стала абсолютно здоровой. Всё её тело обновилось, и даже волосы, которыми она так гордилась, заблестели ещё ярче чистым светом. Врачи и окружающие, включая прессу, которая откуда-то пронюхала эту новость, гудели ещё недели две. Заголовки становились всё громче. Но за весь этот месяц никто так и не смог объяснить, что произошло. Просто чудо — так окрестили это все. После того как Тори чудесно выздоровела благодаря этому исцелению, нас вместе с бабушкой, матерью Тори, привезли в Германию. Слёзная встреча сопровождалась женским счастьем, смешанным с печалью, а объятия девушки, которая помолодела и выглядела не на свои годы, ещё долго грели мою душу.
Жаль лишь, что Кайла нет с нами…
— Аккуратнее, мам, не поскользнись, — сказал я, держа Тори за руку и стараясь показать ей всю свою поддержку. Она всё ещё чувствовала себя неуверенно и была подавлена. Моросил лёгкий дождик, а небо было затянуто облаками. Серость и тьма сопровождали нас в этот день.
Мы выходили из аэропорта, и нас ждала ещё час-полтора поездки до места. Машина такси встречала нас, а дядя с тётей уже были на кладбище. Сперва никто из родственников не хотел, чтобы она посещала это место: после всего пережитого стоило поберечь нервы. Но Тори была непреклонна и твёрдо заявила всем, что встретится с мужем.
Так несколько часов поездки в обнимку с Тори в тишине пролетели быстро. Выходя из такси, на входе в кладбище мы встретились с Ноа и Мерил. Дождь не прекращался.
— Милая, ах, мне так жаль… — всхлипнула Мерил, взмахнув платком и пытаясь унять слёзы.
— Ничего, ничего, — ответила Тори, обняв Мерил, кивнула Ноа, который курил, и, быстрым шагом взяв меня за руку, направилась к могиле Кайла. Двое самых близких к нашей семье родственников остались позади.
Похороны прошли быстро: никто не мог особо думать о мёртвых, переживая за живых, и на церемонию пришло мало людей — пара соседей, друзья семьи и родственники. Его похоронили со всеми почестями, но самый важный человек смог посетить его могилу лишь спустя месяц.
Вот триста двадцать семь шагов — я отмерил их, и мы на месте. Мы стояли у могилы Кайла — я и Тори, рядом. Словно мир вокруг нас перестал существовать. Тишина давила, как свинцовое облако, а в голове всё кружилось, не давая думать ни о чём другом. Здесь не было никого, кто мог бы поддержать, ни слов, которые мог бы сказать кто-то другой. Мы были вдвоём в месте, где не было жизни, — только земля, поглощающая всё, что когда-то было живым. Я смотрел на камень, на простой надгробный камень, на котором было написано его имя — Кайл. Он был молодым, с яркими глазами, казалось, только вчера смеялся с мамой; он был сильным, уверенным, готовым бороться с чем угодно. Но сейчас… сейчас этого не было. Он ушёл. И остался лишь камень с датами его рождения и смерти, которые, как и всё, что я знал о нём, больше ничего не значили.
Мама стояла молча, её руки сжались в кулаки, а глаза блестели, но она не плакала. Странно. Я думал, что она должна была рыдать, как все. Но нет, мама была… другой. Я понял, что она уже не та, что раньше. Она стала какой-то уверенной, холодной. На её лице не было той мягкости и теплоты, которые я помнил. Вместо этого — какая-то пустота. Я не мог понять, что с ней, почему она не могла просто сказать мне хоть что-то.
Я встал рядом с ней, и мои глаза начали слезиться. Мне не хотелось плакать, просто в этот момент что-то тяжёлое давило на грудь. Я не хотел, чтобы мама это увидела, но не мог сдержаться. Меня переполняла злость: почему всё так произошло? Почему не могло быть иначе? Почему Кайл, тот кто мне другом и отцом, ушёл так рано? Почему он не увидел меня взрослым? Почему его больше нет рядом? Это моя вина.
— Мама… — тихо произнёс я, будто это слово могло что-то изменить.
Она не ответила сразу. Стояла, словно не слышала. Лишь слегка повернулась ко мне и положила руку на моё плечо. Это было странно — её рука оказалась холодной. Я почувствовал, что она хочет что-то сказать, но слова не шли. Только глубокий вздох.
— Ты ведь помнишь его? — спросила она, будто ей самой нужен был этот ответ.
Я кивнул, потому что помнил. Хорошо помнил. Его смех, его глаза, его голос. Всё это останется со мной, даже если пройдут годы. Возможно, тысячелетия. Эти воспоминания до сих пор были самыми яркими, самыми реальными. Сначала я думал, что всё это — лишь плод моего больного воображения, что я лежу где-то под завалами или обгоревшим в больнице, как овощ. Но нет, это реальность. Родители, которых никогда не было.
Мама вдруг обняла меня. Это было неожиданно. Я никогда не думал, что она может быть такой хрупкой. Её объятие стало словно последним утешением в мире, который рухнул. Я чувствовал, как дрожит её тело. Она была одна. И я тоже был один. Мы оба потеряли то, что невозможно вернуть.
— Почему ты не плачешь, мама? — спросил я, вытирая слёзы с лица.
Она молчала. А потом прошептала:
— Я не знаю, сын. Мне кажется, я уже всё выплакала.
Её слова звучали так тихо и так тяжело. Они вонзились в моё сердце. Я видел, как её лицо исказилось, как она пыталась взять себя в руки, но мне стало ясно, что она так и не простила себе случившееся. Как и я. Когда мы стояли у могилы, время потеряло всякий смысл. Мне казалось, что прошло пару минут, но, взглянув на часы в телефоне, я понял, что мы простояли почти два часа. Мы не двигались, не говорили, просто смотрели на землю, под которой лежал тот, кто однажды любил нас, был рядом, а теперь стал частью этой земли.
Я не мог поверить, что его больше нет. Мне хотелось войти в дом и снова увидеть его сидящим на диване с улыбкой на лице, как всегда. Но это было невозможно. И, возможно, именно в этом была вся тяжесть.
— Мама, а ты любила его? — спросил я вдруг. Эта мысль пришла неожиданно, и я не смог её удержать.
Мама долго молчала. Она опустила голову и, наконец, ответила:
— Да, сын. Я любила его. Но… бывают вещи, которые невозможно изменить. Его больше нет.
Её голос дрожал, и я понял, что она не могла больше говорить. В тот момент я осознал, что мы все переживаем эту утрату по-разному. Мама пыталась скрыть свои чувства, а я не мог их сдержать. Каждый по-своему пытался справиться с этой болью. Но в глубине души я знал, что мы оба потеряли то, что любили больше всего. Я — стабильность, мама — мужа и любимого человека. Теперь всё уже не будет так привычно, как раньше.
Когда мы уходили, я обернулся, глядя на могилу Кайла. Я знал, что мне предстоит долгий путь, чтобы научиться жить без этого безответственного, но достойного человека. И маме, вероятно, тоже. Но этот момент был важен. Я чувствовал, что, возможно, это и есть тот миг, когда мы начинаем учиться отпускать. Может быть, мне нужно всё отпустить.
Мама взяла меня за руку, и мы ушли, оставив за спиной тихую, холодную землю.
— Прости, Кайл.
* * *
Время имеет свойство набирать темп — не успеешь оглянуться, как оно летит стремительно, словно свет. Ещё вчера мы с Тори посещали могилу Кайла, а сегодня мне уже исполняется тринадцать лет. Год пролетел, будто стремительный росчерк, а я каждый день был занят. Геройство, от которого я не отказался, помощь Тори по дому и заработки в интернете — всё это заполняло моё свободное время.
Первый месяц был словно кошмар. Постоянные мысли о людях, которых я оставил, о героях и планете. Я корил себя за трусость, но не находил в себе смелости вернуться. Я был как мышь, бесконечно бегающая в колесе своих эмоций. Это был тихий ужас, смешанный с сожалениями.
Но действительность отвлекала моё внимание.
Время. Ещё вчера я стоял с Тори у могилы Кайла, а сегодня мне тринадцать. Целый год пронёсся как один день. Вроде бы ничего не изменилось, но, если присмотреться, всё вокруг стало другим. Я стал другим. Этот год был для меня насыщенным. Каждый день был заполнен делами, не оставалось ни минуты отдыха. Но это меня не утомляло — наоборот, мне нравилось. Это отвлекало. Я любил быть занятым и брался за множество дел с головой. С Тори мы, как всегда, помогали друг другу: она — по дому, а я — везде, где мог. Но главное — это мой заработок в интернете. Времени было в обрез, но я научился совмещать всё: помощь по дому, учёбу и работу. Потеря Кайла всё ещё ощущалась, а кредиты и долги нужно было закрывать. Чтобы помочь матери, я начал искать способы честного заработка. После всего пережитого не хотелось пачкаться. Я чувствовал себя другим — не плохим, чтобы убивать ради денег, но и не хорошим, просто другим.
Сначала я взялся за простые заказы на фриланс-платформах — это было первое, что пришло мне в голову. Мелкие задачи: перевод текстов, написание небольших статей, правка ошибок. Поначалу это было легко и быстро. Я научился адаптировать свои знания под разные заказы, набирая опыт, в том числе в таких областях, как SEO-оптимизация и копирайтинг. Но это было лишь начало — с моими способностями я мог добиться большего.
Каждый заказ приносил мне небольшой, но стабильный доход. Я начинал понимать, как важно не просто выполнить задачу, а сделать её хорошо, чтобы клиенты возвращались. Если задание было сложным, я не боялся изучить тему, искал информацию, читая статьи, смотря видеоуроки и всё это усваивал быстро. Но были и заказы, которые требовали специфических знаний, например, создание логотипов или графики. Клиенты были довольно моим темпом работы, а телефон сменился на обычный ноутбук, который еле поспевал за мной.
После того как я освоил основы работы с текстами, я обратил внимание на дизайн. Я всегда любил рисовать и это у меня хорошо получалось, и вот решил попробовать себя в графическом дизайне. Начал с простых программ. Не сразу, но со временем я научился делать простые, но эффектные логотипы, баннеры и даже небольшие анимации. В это время я понял, что есть огромный рынок для таких услуг, и я стал зарабатывать больше, чем на текстах. Мои клиенты были в восторге от того, что я мог предложить. Всё же с моими руками и мозгами создавать шедевры получалось быстро и легко. Тори, сперва обратив внимание на поступавшие деньги, подумала, что это какая-то "чернуха", но после того, как я несколько вечеров показывал ей, что всё это честная работа, она успокоилась.
За несколько месяцев после посещения кладбища, после слёз по вечерам и ночам, когда она думала, что я не слышу, Тори немного успокоилась. Она не смогла полностью отпустить Кайла, но сумела унять свою скорбь и идти дальше — сделала это с достоинством. Также была радость от моих достижений, что давала ей больше сил. По крайней мере я так думал.
Когда я научился работать с графикой, мне стало интересно, как создаются сайты. Я зашёл на YouTube, начал смотреть обучающие видео по HTML и CSS, и через пару недель уже пробовал делать первые простые страницы. Это было не сложно, и мне было вполне интересно. Я создавал сайты для мелких проектов, например, личных блогов или визиток для малого бизнеса. Со временем я стал осваивать более сложные вещи: создание интернет-магазинов, адаптивный дизайн. Моё знание веб-разработки стало востребованным, и я смог зарабатывать приличные деньги. Около четырёх тысяч долларов в месяц для двенадцатилетнего мальчика были очень приличным результатом, особенно в нашем городе и Тори смогла выдохнуть, перестав постоянно работать на износ, как она пыталась раньше. Уволившись со второй работы, она начала спокойно трудиться на нашей ферме, продавая выращенную продукцию на сезонных рынках и не только. Долги потихоньку уменьшались.
Ей нравилось копаться в грядках, и я видел, что это приносило ей успокоение. Иногда она ненадолго замирала с лопаткой в руках и смотрела в воздух, будто видела кого-то рядом. В такие моменты я напрягался, но после второго раза, когда она заплакала и заговорила о Кайле, я немного расслабился. Жаль, но потеря оставалась потерей, и время лишь приглушало боль, а не исцеляло её.
С каждым месяцем я становился всё более опытным. Я понял, что можно не просто работать за небольшие деньги, а зарабатывать значительно больше, используя другие схемы. Так я начал изучать арбитраж трафика. Это был новый и сложный для меня опыт, но я не боялся сложностей. Я изучил, как зарабатывать на партнёрских программах, научился работать с рекламой в соцсетях и на различных платформах. Всё это было связано с созданием рекламы и привлечением трафика на сайты, где люди покупали товары или подписывались на сервисы. Каждый успешный запуск рекламной кампании приносил мне хороший доход. Теперь я иногда просто сидел, глядя на экран купленного ноутбука, и мог ничего не делать. Всё было автоматизировано и просчитано, а созданная на коленке нейросеть — допотопный ИИ — помогала в мелких делах. Иногда были мысли о том, чтобы сделать что-то грандиозное, но всегда меня что-то останавливала.
Может захватить власть на планете? Не, забудь, дурная мысль…
Теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что год пролетел в мгновение ока. Я уже зарабатываю приличные деньги, работаю над несколькими проектами одновременно, и все эти знания я получил благодаря интернету и самообучению. Конечно, я ещё не стал миллионером, но для тринадцатилетнего парня это уже неплохо. В этом году я почувствовал, что время не прошло зря, что я не стоял на месте. Вместо того чтобы сидеть сложа руки, я использовал каждую минуту, чтобы развиваться.
Это помогло мне заглушить мысли о мире, где остались герои. Сожаления никуда не делись, но я оказался сильнее своих порывов.
Моя супергеройская жизнь на фоне всех этих изменений уже не казалась такой яркой. Я по-прежнему помогал людям во время катастроф, иногда спасая целые города и регионы, но героем себя так и не чувствовал. Сидя на какой-нибудь высотке или паря в облаках, я задумался: как там Брюс, Барри и другие мои знакомые? Смогли ли они предотвратить апокалипсис на своей планете? Одолели ли герои Дарксайда?
Друзья…
Иногда возникало сильное желание использовать заклинание и вернуться, но, глядя на спину Тори, которая с любовью готовила для меня завтрак, я понимал, что не вправе её бросить. Чувство вины с каждым днём грызло меня всё меньше, и потеря Кайла ощущалась не так остро. Но даже на секунду допустить мысль, что она потеряет и меня, своего сына, было кощунством.
Герои, как же вы там?
Этот год после возвращения был странным. В голову лезли нелепые, а порой и неправильные мысли. Год, полный метаний и крайностей. Хотелось бежать, лететь, убивать и помогать. Мысли путались, превращаясь в кашу.
Словно я был сам не свой.
Странное чувство захлестнуло меня спустя месяц после возвращения в свой мир. Тори тогда только начала приходить в себя, а я вдруг начал параноить. А что, если то? А что, если это? Я словно помешался, будто стал солдатом, вернувшимся с долгой войны.
И эта война не отпускала меня.
В перерывах между спасением очередного лайнера или самолёта я подолгу наблюдал за Тори. Мне казалось, что она поскользнётся и свернёт себе шею. Что нож в её руке порежет ей вену. Что весь этот мир хочет ей навредить. Хотелось уничтожить этот мир. Я был словно сумасшедший.
В те дни голова болела странной болью, отдававшейся в висках. Причину я так и не понял, и только спустя полгода после возвращения всё прекратилось. Словно я обрёл голос разума, а странные мысли перестали терзать меня. Я списал это на использование заклинания. Возможно, магия была тому причиной…
* * *
— Кейтлин, ну хватит! — Изображая, что с трудом удерживаю девочку, проговорил я, чтобы она слезла. — Ты тяжёлая.
— А ну, Брэндон, словечки! — Она ударила меня по макушке. — Тебе полезно, зато подкачаешься, а то посмотри, какой худой.
Та, пощупав мои худые плечи, устроилась поудобнее и прижалась к моей голове. Эх, какая неугомонная девчонка! Прогулка после школы. Все как всегда — шумный торговый центр, знакомые лица, лёгкий запах попкорна и бургеров, люди торопятся, пытаясь успеть на последний автобус. Мне уже почти не нравился этот центр, но что делать — в нашем городке альтернатив нет. С Кейтлин мы часто сюда заходили, просто гуляли, ничего особенного. Я попытался освободиться от её рук, но она держалась крепко, как привязанная. В ответ на мои попытки избавиться, она только громко фыркала и ещё сильнее прижималась ко мне. Ох, Кейтлин — эта девчонка не знает меры. Но, по правде говоря, я давно привык к её странным выходкам. Мы с ней такие вот друзья, которые всегда где-то рядом, и это было на самом деле нормально. Я был не слишком общительным, а она, наоборот, все время куда-то рвалась, чем-то занималась. Наверное, поэтому мы так и сработались.
— Тебе не тяжело? — спросила она с улыбкой, когда я продолжил пытаться освободиться. — Или ты уже привык?
Я обернулся на неё, прищурив глаза.
— Да я не то чтобы привык, просто боюсь, что мне просто не хватит сил тебя скинуть. — ответил я, игнорируя её смех. — Ну хватит, отпусти меня, а то мне реально неудобно!
Она не ответила, а только наклонилась ещё ниже, что вывело меня из равновесия. Изображать слабого мальчишку с моим телом, которое росло в высоту, а не в ширину, было не трудно. Ещё бы накачаться, но я не понимаю, как. Тренеров для существ с силами, способными двигать планеты, я не знал, а самостоятельные попытки тягать железо ничем не привели. Да, я даже пытался накачаться, двигая планету, но толку ноль. То ещё идиотство, но в моём случае безумие — частый спутник.
Так и шли дальше среди толпы людей, не замечая, что нас окружают. Я, впрочем, всегда чувствовал себя неловко в таких местах. Особенно если рядом кто-то. Все такие хрупкие, что боялся, что могу кому-то что-то сломать. Кейтлин не воспринимала мою стеснительность всерьёз — ну и ладно. Главное, чтобы никто не трогал нас, а мы их.
Мы дошли до места, где всегда стояли игровые автоматы, и, как обычно, Кейтлин зажглась. Даже не знаю, что ей так нравилось в этих бесполезных штуках. Она сунула руку в карман и вытащила пару монет.
— Ты что, опять решила все деньги на этот мусор потратить? — спросил я, кидая взгляд на мигающие экраны и звуки, которые доносились из автоматов.
— Ага, давай, не завидуй. —Ответила она с ехидной улыбкой, отбирая у меня последнюю монету.
— Ты ещё скажи, что выиграешь что-то. — Я поднимал брови с юморным презрением, а она так и не отставала, засунув монету в один из автоматов.
Потом я снова оказался на своём обычном месте — наблюдал за её фокусами с играми, размышляя о том, как она всегда сможет найти выход из любой ситуации, несмотря на её привычку терять деньги.
Как всегда, Кейтлин начала громко смеяться, когда что-то вытащила из автомата — игрушку в виде какого-то странного монстра. Я посмотрел на неё и почувствовал неловкость за такую детскую радость, но так и не стал что-то говорить.
— Вау! — Она заулыбалась, когда достала игрушку. — Смотри, я же говорила, что выиграю!
— Да ты всегда выигрываешь, когда я не могу, — пробурчал я.
— А что, хочешь попробовать? — предложила она с игривым взглядом.
Возможно, мне не нравился торговый центр, и все эти игры, но с ней было… по-своему весело. Я обычно не показывал, что мне интересно, но как-то незаметно мне стало чуть легче. Хотя, может быть, это просто то, что Кейтлин умела найти позитив даже в самых обычных ситуациях. Мы опять продолжили бродить по торговому центру, и спустя пару минут я понял, что, может быть, не так уж и плохо, когда ты рядом с человеком, который всегда может поднять настроение. Даже если она просто таскает тебя по всем магазинам и угощает плюшками за твои же деньги.
Обычно после таких прогулок я чувствовал себя как-то странно, как будто что-то не завершено, но Кейтлин никогда не была той, кто интересуется завершением. Все было всегда в процессе. И хотя я бы не сказал, что её поведение полностью устраивало меня, я все равно чувствовал, что эта странная дружба имеет какое-то значение.
— Слушай, а ты все же не хочешь попробовать? — снова повернулась ко мне Кейтлин, из-за того, что я увёл взгляд, она быстро схватила меня за руку. — Игра на монстра!
— Ты издеваешься? — сказал я, потому что вообще не думал об этом. Но она уже упёрлась своими глазами в мои.
— Ты можешь хотя бы на минутку оторваться от этого хмурого настроения? Или так и будешь весь день пускать слезы, что жизнь ужасна? — она обиженно надула губы, и я понял, что лучше согласиться. Она права.
Я кивнул. Быстро сунул монету и тут же посмотрел, как экран начал мигать. Я, честно говоря, так и не понял, что вообще происходит в этих играх, но Кейтлин сказала, что все просто — нужно следить за символами и пытаться угадать. Не знаю, мне вряд ли удалось бы выиграть что-то, но, по крайней мере, я почувствовал, что стоит попытаться.
После того как экран немного загорелся, я посмотрел на неё. Она стояла с обнадёживающей улыбкой. И тогда я понял — может быть, и не такие уж и глупые эти моменты.
Это детская непосредственность и постоянный позитив, за этот год множество раз меня отвлекала от хмурости. Мысли о мире суперов и чувство вины, заглушалась, а весёлый смех давал мне глоток свежего воздуха.
После торгового центра, захватив хот-доги мы ещё немного погуляли до заката по нашему городку, и проводив ту до её дома, который находился в другом конце городе, полетел к себе. Размывшись недалеко от лесочка, облака встретило меня, как всегда. Полет за все года не стал меньше нравится, а отпустив все чувство кроме сердцебиения Тори, которое было спокойно, предался полёту. Закрываю глаза и погружаюсь в тишину. В этот момент мир исчезает, но ощущение полёта становится более чётким, более реальным. Каждое движение, каждый виток тела — он словно уходит вглубь, а затем стремительно взмывает в небо. Время и пространство утрачивают свои привычные формы.
Лёгкость, как будто не существую в этом теле, не чувствую вес, только поток воздуха, который обвивает меня, словно невидимая река. Моя грудь расширяется, а воздух проходит сквозь лёгкие, не встречая сопротивления. Я все выше и выше, и при этом все больше теряю ориентацию. Нет горизонта, только ощущение, что я пронизываю небеса. Воздух становится плотнее, он не сдавливает, а, наоборот, я будто скольжу по нему, легко и свободно. Иногда, отталкиваясь от вихрей, я получаю ускорение, и с каждым новым рывком оказываюсь в другом месте — мне не нужно открывать глаза, чтобы понять, что я уже далеко от того места, где начинал. Моё тело движется как единое целое, и каждый жест, каждое перемещение интуитивно выверено. Нет нужды в усилии. Я ощущаю себя частью самой энергии, силы, разливающейся по всей Вселенной. Когда я ускоряюсь, ветер как бы рассекает пространство, но сам я остаюсь в центре этой стихии, неподвластный ей. Пространство, которое я пересекаю, кажется бескрайним, но я чувствую, что все под контролем. Каждый манёвр — точен, каждое движение — естественно. И хотя глаза закрыты, я чувствую всё вокруг. Это чувство полного единства с миром, где нет ни границ, ни пределов.
Спустя минут пять медленного полёта, как всегда точно, я прилетел домой, спустившись с леса недалеко от дороги. Поправив рюкзак, потопал, насвистывая мелодию, которую услышал. Вечерний воздух был свежим и приятным, а насекомые поддерживали меня в музыке, добавляя свои незабываемые звуки.
Вот и открывшаяся из-за поворота ферма, но я заметил странность, которая не должна была быть. Машина, новая, словно с конвейера и недешёвая, стояла припаркованная перед домом. Напряжение захлестнуло моё тело, и мои глаза загорелись. Быстрый рывок, и я, открыв дверь, чуть её не вырвав, посмотрел на застывших людей в доме.
С Тори было всё в порядке, и она наливала чаю нашей гостье. Она же и обратила всё моё внимание на себя. Обычная красивая девушка, брюнетка. Но её лицо…
Помню, она была там, когда я спас тот пассажирский борт, который терпел крушение у восточного побережья, когда только начинал геройствовать.
Но что она здесь делает? Как она нашла меня? И почему у неё пистолет?
Она пришла убить Тори? Не позволю.
* * *
Спасибо за прочтение. Ждите следующих глав.