Чужая Война. Глава 5
А вот и обещанная Глава! Да, чуток припозднился, но за-то итоговый результат почти на четверть больше!
Ладно, не буду долго тянуть, только пожелаю вам, мои дорогие читатели, приятного прочтения, ведь как и всегда — на ваш суд.
P.S.
Проду по ХФ постараюсь выложить через день-два, после чего настанет черёд Куска.
* * *
Звёздная дата — 941:7:16 от Руусанской Реформации. Пространство Хаттов. Планеты Дирха. Координаты 755.201 , 76.915.
* * *
Серый, пропахший гарью, топливом и выхлопными газами снег хлюпал под ногами мерзким болотом, опадая и тут же тая на улицах небольшого, даже не городка — промышленной базы, совмещённой с заправочной станицей для звездолётов.
Дирха был типичным промышленным миром, из достопримечательностей которого можно было отметить разве что богатые залежи редкоземельных металлов, да наличие пригодной для дыхания углеродных форм жизни атмосферы. Последний фактор весьма быстро и плодотворно изживали многочисленные заводы, фабрики и шахты, обильно раскиданные по поверхности планеты, но кому на это не плевать?
В этой галактике не умели ценить миры, пригодные для жизни. В первые недели меня это шокировало. Потом — привык и принял как данность. Местные обитатели не познали на себе тяготы тысячелетней изоляции. Избалованные выбором и возможностями, которые тот щедро предоставляет, они брали и не задумывались, ведь впереди ещё сотни парсек неисследованного и полного тайн пространства космоса.
В чём-то такая политика даже была оправданна. По крайней мере она помогала местным цивилизациям быстро и успешно колонизировать десятки, если не сотни новых планет каждое десятилетие. Тактика оказалась удобоварима, ну а что до стратегии — её у них не было. Не было чётких целей, сроков и планов на далёкое будущее. Бесчисленное число фракций боролись между собой за иллюзорные блага и привилегии, порой доходя до откровенного абсурда. Рвали на части целые миры, истощали звёздные системы и плевать хотели на то, как это скажется на их потомках.
Капитализм в масштабах галактики — именно так Ордис, откопавший данный термин где-то в недрах своих архивов, окрестил строй, что безраздельно властвовал здесь. И это тоже казалось чуждым.
Общество Орокин делилось на касты и строилось на чётком разделении прав и обязанностей. Так, к примеру, низшим и самым многочисленным звеном в выстроенной ими за века иерархии служили Гриа'нтир, то есть — рождённые внизу. Позже взявшие себе имя Гринир — восставшие со дна. Это была каста рабочих, почти рабов. Самые бесправные и ущербные из творений Орокин, и слово творение здесь подобрано отнюдь не случайно.
В своём маниакальном стремлении к контролю и абсолютной власти, а также подстёгиваемые страхом эту самую власть утратить, Золотые Повелители пошли на многое, дабы никто не смел и не мог оспорить их право на господство в Изначальной Системе. Обширная агитационная программа, ещё с детства взращивавшая в детях трепет и преклонение перед Золотым Ликом, обширные шпионские сети, пронизывавшие насквозь как социум, так и технологии. Любой человек, даже самый близкий, мог оказаться доносчиком и соглядатаем, любое сообщение, даже самое личное, легко перехватывалось и проверялось на предмет инородных, неприемлемых мыслей и стремлений. Однако вершиной и триумфом этого парада тщеславия, паранойи и тирании был и остаётся по сей день Кодекс Творения.
Технологии Орокин, для стороннего наблюдателя, почти не отличались от чуда и магии. В то время как сами они, в ореоле золотого свечения, легко могли сойти за Богов. Так что нет ничего удивительного в том, что и человеческий геном быстро пал перед их гением, позволил, тем посягнуть, на область до того закрытую — область творения.
Если верить древним хроникам, ещё в Эпоху Лит эти открытия во многом использовались во благо: канули в лету многие до того казавшиеся неизлечимыми болезни, а предел способностей человеческого рода расширился многократно. Мы стали сильнее, умнее, гораздо живучее, но уже в Эру Мезо эти блага стали уделом избранных. Эпоха Нео же ознаменовала приход Кодекса.
Суть его была проста — каждый рождённый в Золотой Империи наделён теми способностями и теми благами, что дарованы ему свыше, дабы он мог исполнять свою роль эффективно и благодарно, не меньше… но и не больше.
Если отбросить патетику и полурелигиозный бред, всё сводилось к банальному программированию генов. Каждая каста с рождения не была равна друг другу. Те же Гриа'нтир, будучи низшим сословием, использовавшимся для самых тяжёлых и грязных работ, были Орокин буквально изувечены. Их геном и по сей день пестрит нарочитыми ошибками и огрехами, заметно снижающими их способности к обучению, умственному развитию, а также крайне негативно сказывающихся на здоровье и физическом состоянии. Рождённые Гриа'нтир редко доживали хотя бы до шестидесяти лет. Тяжёлые условия работы опять же не способствовали долголетию. Они часто болели, долго переносили даже лёгкие травмы, крайне плохо управлялись со сложной техникой. И это притом, что из-за повального генетического уродства Орокин были вынуждены пристально следить за их генетической линией, что бы те банально не выродились спустя несколько поколений.
Именно эта участь их и настигла после краха Золотой Империи. Но, что удивительно, они смогли преодолеть данную напасть с минимальными потерями, если так можно назвать отказ от естественного размножения в пользу клонирования, а также замену минимум шестидесяти процентов тела половозрелого Гринир имплантами и аугментикой, из-за настигающего их к тому времени повального отказа внутренних органов.
Второй по распространённости кастой были Остро'наоу — служащие земле. Чьи потомки теперь известны в Изначальной Системе как Острон — рождённые землёй. Это были садоводы, землепашцы, пастухи, мясники, изредка садовники в знатных домах и разводчики кайтов, для увеселений господ на скачках и гонках.
По сравнению с теми же Гриа'нтир, Остро'наоу несказанно повезло. Их работа была хоть и далека от точных наук и высоких исчислений, всё равно требовала умения, должной смекалки и частого контакта с сельскохозяйственными инструментами и техникой, порой весьма сложной. По этой причине их генетическая линия смогла сохраниться в веках — они не могли похвастать ни силой, ни интеллектом, ни отменным здоровьем или долголетием, часто умирая уже ближе к первой сотне, но и нарочитых дефектов они в себе не несли. Выделяясь разве что особой покорностью и смиренностью. Они легко признавали над собой чью-то власть, редко впадали в агрессию, зачастую были пассивны, инертны и послушны — идеальные слуги, подходящие своей роли более чем полностью.
Третьими по старшинству был Корпус, или как его называли сами Орокин — Дуар'Сипа'Куан — Наделённые Даром Слова, созданный небезызвестным Парвосом Грэнумом — выходцем из Остро'наоу. Редкий пример перехода между кастами. Да, это было возможно, но каждый случай оказывался уникален. Требовалось совершить нечто из ряда вон, доказать свою полезность, выходящую далеко за рамки твоей касты. Парвос смог это сделать. Он настолько впечатлил Орокин, что те, в итоге, даже позволил ему возглавить им же созданную касту. Хоть позже он об этом жалел.
Корпус выделялся на фоне прочих структур. Собрание инженеров, учёных и предпринимателей среднего звена, их деятельность требовала сложных расчётов и постоянного ментального напряжения, так что Золотым Повелителям пришлось оставить им это, даровав к тому же отменное здоровье и высокую продолжительность жизни — двести лет для них не было пределом. Однако, не имея возможности ограничить их ментально, Орокин поступили хитрее, обернув их разум против них самих.
Тогда, в далёком прошлом, это казалось странным, та постоянная грызня за власть между отделами, лабораториями, предприятиями и структурами в Корпусе, теперь же я понимаю, что это всё было не просто так. Орокин, словно искусные дирижёры, ловко управляли настроением интеллигентной своры, разделяя их, стравливая между собой, тщательно взращивая и прививая любовь к деньгам, положению и статусу. Потребовались годы, но по итогу Корпус стал тем, чем является сейчас — культом торговцев и учёных, на полном серьёзе поклоняющимся Прибыли, как своему новому Богу.
Забавно, Парвос создал Корпус стремясь уменьшить бездну между кастами. Он свято верил, что каждый, вне зависимости от происхождения, вправе стремиться к богатству и процветанию, и отправился в путь, дабы воплотить свои убеждения в жизнь. А по итогу лишь углубил её, заложив ещё один фундамент во власть тех, кого истово презирал. В этом ракурсе его назначение на роль Директора Правящего Совета Корпуса, где верные ему люди всего за пару веков сменились покорными марионетками Золотых Владык, смотрится как изощрённая издёвка — насмешка, почти плевок в лицо. Его заперли в позолоченной клетке из растоптанных надежд и порушенных обещаний, заставляя смотреть как то, чему он отдал жизнь, гниёт, превращаясь в искажённую пародию на саму себя.
Последовавшая после этого попытка мятежа, впрочем, изначально обречённая на провал, была скорее знаком отчаяния, вариацией самоубийства, совмещённой с последним словом и волей. Грэнум хотел уйти напоследок громко хлопнув дверью, но у Судьбы были на его счёт другие планы. Впрочем, это история уже для других времён и людей.
Следующей кастой были Дакс — Руки. Элитные воины Империи Орокин, командиры, телохранители, солдаты — карающая длань Небожителей. Их верные псы.
Обучение Дакса начиналось с раннего детства. С рождения их жизнь была посвящена Долгу и Службе. Они были сильнее, быстрее и живучее любого представителя любой другой касты, и, зачастую, дополнительно усиливались сложными высокотехнологичными имплантами и кибернетикой. В Империи существовали целые воинские династии, служащие конкретному Орокин. Веками эти войны оттачивали мастерство и представляли собой смертельную угрозу для любого, кто осмаливался бросить вызов Золотым Повелителям. И всё равно в их глазах они были не лучше чем собаки.
Так их растили. Буквально вбивая в голову преданность, покорность перед символами власти. Это был целый комплекс сигналов, гипноза, звуковых команд, нееропрограммирования и точечных ментальных воздействий, сосредоточенных лишь на одном — не дать карающему мечу Орокин обратиться против них самих. И это работало. За всю историю я знал лишь одного Дакса, что возжелал смерти тех, кому клялся вечной верности. Легионы прочих же продолжили сражаться за Орокин, даже когда мы вывесили их остывшие трупы на всеобщее обозрение, прямо на шпилях их золотых дворцов. Ведомые толи долгом, толи программой (не уверен, что те сами понимали разницу) они умирали десятками тысяч, в конечном итоге просто перестав существовать как класс. Тэнно вырезали абсолютное большинство. Выжать же удалось единицам, в основном тем, кто осуществлял дозор на дальних заставах.
Хотел бы сказать, что это была вынужденная мера, что мы не могли поступить иначе, но это будет ложью. Я помню, кто волочил меня, захлёбывающегося слезами от ужаса, в эти проклятые капсулы, в самом начале Старой Войны. Помню, чьи покрасневшие от крови руки безжалостно вбивали в нас суровую воинскую науку. Я помню, кого Орокин поставили следить за нами, кто бдел и карал за малейшую провинность, кто равнодушно исполнял самые чудовищные из приказов. Я, как и мои браться и сёстры, ничего не забыл и никого не простил.
Самой малой фракцией считались Ринау — Избранные. По сути, ими мог стать любой, кто, по той или иной причине, понравился Орокин. Певец, танцовщица, художник, наездник на кайтах, гладиатор на аренах — происхождение не имело никакого значения, ведь все они были просто игрушками в руках всемогущих властителей Изначальной Системы. Чем-то средним между домашним животным и красивой вазой, которую всегда можно было подарить, переделать под свой вкус, украсить или выкинуть, когда надоест.
Хотя были среди них и исключения. В основном это касалось выдающихся учёных и изобретателей, что оказались приближены к Богам из-за своей гениальности, но таких было исчерпывающе мало.
Последней официальной кастой в Золотой Империи считались Тэнно — Повелители Небес. В те годы это слово значило совсем не то же самое, что сейчас. Не было страха, благоговения или ужаса, мы были лишь тенью Орокин, блеклой тенью себя самих.
Каждая каста исполняла свою роль, поддерживая существование Империи. Но Тэнно ничего не производили, ничего не создавали и не придумывали, мы даже никого не развлекали, просто жили. Не зная забот, труда, тягот, болезней и голода, обеспечиваемые всем, мы могли прожить сотни лет и умереть глубокими стариками, а могли не дожить и до совершеннолетия. Ведь у нас была своя миссия, свой Долг, что считался тогда священным.
Как и всегда, всё сводилось к Орокин. Их исследования на ниве расшифровки человеческого генома позволяли продлить жизнь и молодость реципиента на многие десятки лет, а аугментации, химия и биоинженерия увеличивали этот срок ещё на порядок. Но они не давали бессмертия. Мало кто знал, но Орокин были способны мереть от старости, пусть на это и уходили тысячи лет медленного увядания. Разумеется, подобный расклад не мог их устроить. Так была создана технология Переноса, позже лёгшая в основу связи Оператора и Варфрейма.
Суть её сводилась к переселению сознания из одного тела, в другое. Именно этим мы и были — сосудами для Орокин, с идеально чистым, безупречно подобранным набором генов, делавшими нас совершенной заготовкой, на которую они позже могли наложить свои вкусы и предпочтения, изменив себе в угоду. Чистый лист — вместилище для Бога.
Они ведь действительно заставили нас считать это честью. Возвели в абсолют участь ведомого на заклание стада. Нас этому учили, нас к этому готовили и всячески подталкивали. При этом Орокин всегда тщательно следили за популяцией Тэнно. Зная, что искусственное вмешательство в геном неизменно приводит к возникновению ошибок и аномалий, они контролировали всё, вплоть до браков, дабы их идеальная генетическая линия совершенных агнцев никогда не прерывалась.
Может показаться, что участь Тэнно не слишком-то страшна. Орокин ведь могут жить тысячи лет, а число их едва превышало несколько сотен — могли смениться поколения, прежде чем кому-то из них потребовалось бы новое тело. Вот только Орокин не были бы самой, если бы не извратили всё до омерзения. Они меняли тела как перчатки — каждый год, каждый месяц могли явится за новым, чередуя пол и внешность по своему хотению. Для них это было просто ещё одним развлечением — явится в резервацию, наслаждаться всеобщим вниманием и благоговением, выделить в толпе тех, кто им особенно приглянулся, наградить их, всячески потворствовать любым капризам, добиться любви и обожания… лишь для того чтобы потом безжалостно стереть личность несчастного, переселяясь в приглянувшийся мясной костюм.
Жизнь старому телу, с чужим сознанием в нём, разумеется, не сохраняли. Никто не может стать Орокин — это факт, закон, константа, непреложный и незыблемый постулат. Но надежда… Что может быть смешнее для извращённого разума, чем смотреть, как кто-то, терзаемый надеждой, преодолевает вся тяготы и невзгоды лишь для того, чтобы в конечном итоге оказаться перед заветной целью… и пасть прямо в бездонную пустоту краха и абсолютного разочарования?
Орокин обожали смотреть за чужими страданиями, восхищались симфонией чужой боли, грязью унижений и треском сломанных мечтаний, но отчего-то их вечные улыбки поблекли, когда мы вырезали их одного за другим. Стоило всего-то оказаться по ту сторону лезвия, как они перестали смеяться. Золотое сияние поблекло, нимбы упали на грязную землю, а крылья оказались вырваны, вместе с позвоночником.
До сих пор помню их приказы, убеждения, просьбы, медленно перетекающие в мольбы и обещания всего, лишь бы пытка наконец оборвалась. Одно из немногих приятных воспоминаний, что оставила после себя Старая Война.
— Оператор. — голос Ордиса вырвал меня из пучины раздумий. — Я нашёл его. Тридцать шесть метров на северо-запад. Справа по переулку. Направляется в сторону пурпурно-неоновой барной вывески.
Переведя взгляд в указанном направлении быстро нашёл искомый объект — рослый, крупный, четырёхрукий гуманоид из расы бесалисков заметно выделялся даже в местной разномастной толпе.
Быстро сверившись с данными загруженными из поискового жетона, предлагавшегося к контракту, окончательно удостоверяюсь, что это именно искомые объект. Значит дело осталось за малым.
Отлипнув от стены проулка, с которого весьма удобно было наблюдать за всем окрестным пространством, незастроенным домами, бараками и увеселительными заведениями, спокойным, размеренным шагом направляюсь вслед за целью, что уже успела скрыться в ближайшей кантине.
Зайдя в тёплый, пропахший сигаретным дымом, дешёвым спиртным и растворимым кафом зал, быстро оглядываюсь, ловя на себе череду острых, заинтересованных взглядов, что, впрочем, быстро сходят на нет, стоит мне только направиться к стойке, возле которой искомый бесалиск как раз делал свой заказ.
Всё остальное было делом техники. Тело варфрейма, под ворохом скрывающих его тряпок, ничуть не утратило своей ужасающей силы и смертоносной эффективности, как и мой разум не забыл вбитых за годы Войны и скитаний навыков и рефлексов.
Молниеносный удар, без замаха, прямо в затылок, заставляет могучую фигуру инородца завалиться мордой на стойку, но он всё ещё в сознании, хоть и дезориентирован. Я знаю это, поскольку специально дозирую силу, не собираясь демонстрировать больше, чем нужно. За три месяца, что я вращаясь в кругах наёмников и охотников за головами, успел уяснить, что слухи тут расходятся быстро, а разумные имеют неприятную привычку подмечать детали, на которые иные не обратили бы внимания.
Попытку обернуться прерываю серией ударов по печени. Она у этого вида смещена ближе к грудине, но недостаточно высоко, чтобы быть скрытой рёбрами, так что единственными препятствиями между ней и моими кулаками послужила лишь толстая шкура, да крепкий мышечный каркас бесалиска.
Кривой, размашистый удар сразу двумя правыми конечностями принимаю на жёсткий блок, почти не замечая самого удара, но следуя выбранной роли пятясь и чуть припадая к полу, что, впрочем, не помешало мне ответить новой серией в висок и нижнюю челюсть.
Инородец окончательно поплыл. Попытку схватиться за тяжёлый бластер на поясе прерываю таже решительно и резко — просто ломаю одну из кистей, заваливая грузное тело на пол, буквально перекидывая то через себя. После чего последовали два коротких удара ногой по голове и бой, если это двухсекундное действо вообще можно так назвать, завершился моей безоговорочной победой и полной потерей сознания с другой стороны.
На начавшиеся было шевеления со стороны зала достаю из одного из наружных карманов небольшой кругляш-проектор, над которым, после нажатия боковой кнопки-активатора, тут же расцветает голограмма с именем и наградой. Подтверждение заказа за голову. На этом вопрос оказался исчерпан. Очевидно, друзей у моей цели тут не было, а заступаться за должника, за которого назначили официальную награду, желающих не было.
Быстро упаковав тело — поместив на руки и ноги специально шоковые наручники, а шею украсив толстым ошейником с такой же электрической начинкой и встроенным маячком, вытаскиваю его из кантины, где на улице меня уже ждёт транспорт — обычное такси, чей водитель может и был против второго "пассажира", но за десять республиканских кредитов сверху закрыл глаза на собственное недовольство и принципы.
Путь до космопорта ничем особым не отметился. Уже на месте, блюдя легенду, пришлось потратить ещё пять кредитов на аренду небольшой грузовой платформы, чтобы быстрее доставит тело на орбитр. И только когда грузовой шлюз "Белой Звезды" закрылся, наконец смог отбросить этот цирк, просто подбирая всё ещё не пришедшего в сознание инопланетянина, быстро вытряхивая из него всё ценное и не нужное перед упаковкой.
Вообще, местные охотники за головами по разному подходили к транспортировке целей задания. Некоторые устраивали на кораблях тюремные отсеки, иные просто предпочитали не работать с живыми, но самым популярным, хоть и не самым дешёвым, способом была транспортировка пленных в карбоните — металлическом сплаве, на основе соединений углерода, что при смешивании со сжатой тибанной и быстрой заморозке выступал неприступной тюрьмой и надёжной камерой для заключённого. Вот только для подобной операции требовалось специальное оборудование, как для заморозки и разморозки, так и для поддерживания жизненных показателей пленных: вводимые в искусственный анабиоз, они хоть и почти не нуждались в еде и воде, по крайней мере могли обходиться без них месяцами, но вот кислород или любая другая дыхательная смесь всё ещё были необходимы. В общем, способ был по своему эффективен и даже удобен, но требовал затрат, да и места под технику. Я предпочитал более традиционный подход.
Созданное ещё на заре Эры Лит пустотное хранилище изначально не предусматривалось для транспортировки живых целей. Смещённое пространство и способ "упаковки" в него, а именно — расщепление на атомы, их сжатие и последующий сбор при высвобождении, довольно опасная процедура, особенно для сложных биологических соединений, какими являются любые условно разумные формы жизни. Однако если чуть скорректировать настройки, поставить скорость сжатия и развёртки с пяти-шестисекундной задержкой и следить за тем, чтобы объект не пробыл в хранилище больше сорока стандартных земных суток (по истечению которых обычно начинается распад нуклеотидных соединений и необратимые повреждения психики) проблем быть не должно. Неоднократно проверено на целях захвата ещё в Изначальной Системе, да и в новой галактике накладок не возникло — как с животными, так и с разумными разных рас.
Последние золотистые искры скрылись в обманчиво малых недрах сферы-хранилища, завершая процесс консервации, и вот уже ничего не напоминает, что когда-то тут лежала почти двухсот килограммовая туша.
Дойдя до склада, помещаю эту сферу к семи другим её товаркам, рядом с каждой из которых располагался проектор с личными данными и деталями конкретного заказа. Это был последний из новой партии, а значит:
— Ордис, проложи курс на Нимбан.
— Уже сделано, Оператор! Жду только вашей команды на взлёт.
— Считай, что она у тебя есть. И раз уж с этим ты уже разобрался, попробуй отыскать на сайте конторы что-то поинтереснее очередного контракта на отлов проворовавшегося взяточника или сбежавшего с задатком наймита. Как пробный период, для акклиматизации, это ещё куда не шло, но подобная рутина уже начинает… — пытаюсь подобрать подходящее слово. — Приедаться.
— Как пожелаете. Ордис тоже считает, что подобные занятия находятся ниже вашего достоинства и навыков. Однако вам всё же следует почаще -купаться в крови нечестивых и презренных- отдыхать, иначе вы рискуете переутомиться, а это может плохо сказаться на вашем ментальном здоровье!
— Найди в том ворохе пустышек что-то стоящее, — привычно не обращая внимания болтовню цефалона, возвращаю Рино обратно в хранилище, ступая на борт орбитра уже своими ногами. — Что-то серьёзное, и тогда моё ментальное здоровье точно придёт в норму.
— Ордис уже приступил к поискам достойной миссии, для достойнейшего из Тэнно!
— Эхх~… Как что-то найдешь — дай знать. Я буду у себя.
— Непременно, Оператор! Это будет просто изумительно!