Редакт был сделан с помощью нейросетей. Здесь как бы две главы которые я переписал и сделал одну большую.
В прошлом была популярна фраза: «У победы тысяча отцов, и только поражение всегда сирота».Эта фраза отчасти описывала ситуацию после разгрома скватов. Механикус и флотские считали, что только благодаря им удалось переломить ход уже казавшейся проигранной битвы за планету. Астартес и солдаты считали, что именно их стойкость и упорство позволили продержаться под ударами превосходящих сил до подхода, как всегда опаздывающих, подкреплений.
Каждый хотел надеть на свою голову лавры победителя. И я не был исключением. Ведь мы сначала захватили планету, а потом удерживали её, заставляя врага истекать кровью из тысяч ран. Разбив врага, мы не остановились на достигнутом: скваты лишились большинства своих сил, и теперь их планеты пали бы, словно перезрелые плоды, перед силами Империума. Всего за пару лет вся территория скватов была захвачена — дело, достойное триумфа и признания свершений.
Но когда в деле оказывается замешана политика, многое может измениться. Белое становится чёрным, победа — поражением, награда — наказанием.
К чему эти пространные мысли, в которых сквозит обида и разочарование?А причина достаточно проста: выгода для Империума.
Империум смог узнать, что скваты, с которыми произошёл агрессивный первый контакт, были лишь частью целой расы — всего лишь одним из многих государств скватов, причём оно не было самым сильным или обширным.Пусть Империум и мог начать войну ради купирования угрозы со стороны абхуманов и просто провести геноцид галактического масштаба, но это потребовало бы огромных усилий и затрат ресурсов на долгий период времени. Трофеи и новые планеты не могли бы окупить всех затрат в ближайшем будущем; при этом на освоение завоёванных территорий пришлось бы тратить ресурсы, которых у молодого государства не было в избытке.
Было намного выгоднее с помощью дипломатии и величия Императора присоединить скватов к Империуму. Ценой определённой автономии и некоторых послаблений в области технологий Империум получил доступ к огромному потоку ресурсов и товаров, вдобавок к пополнению сил миллионами скватов. Это бы подстегнуло скорость Великого Крестового Похода, в отличие от войны, которая, наоборот, замедлила бы его и требовала ресурсов, которые можно было использовать в более полезном ключе.
И довольно скоро Император заставил скватов склонить колено и дать клятву верности. Для того чтобы присоединение прошло как можно более безболезненно, им были возвращены земли и переданы ресурсы. Проблема с ИИ была решена так же кулуарно, хотя я сомневаюсь, что Механикус были удовлетворены, но спорить с Императором они хотели ещё меньше. Взятка в виде доступа к некоторым технологиям позволила заткнуть рты недовольным.
Пусть не все скваты склонили колени перед Императором, но большая часть решила, что лучше пополнить стан победителей, чем ближайшее кладбище. И они воспользовались новыми возможностями по полной, что привело к росту благосостояния и безопасности для обеих сторон. А тех, кто ещё тешился идеями независимости, можно было привести к согласию позже или просто дождаться, пока до них дойдёт, какую выгоду они упускают, и они сами не захотят стать частью Империума.
Ценой этой выгоды стал наш триумф. Нас просто похвалили, а потом отправили в другую часть галактики, чтобы снизить напряжённость между новоприсоединёнными скватами и Империумом. Всё-таки мы замазались в ужасном святотатстве в глазах скватов — падении Предка.
Если мои воины не были особенно рады такому исходу, то легионеры Четвёртого приняли это с невероятным стоицизмом. Как сказал Брэнниус, для них это уже стало немного привычным: не первый раз такое происходит с ними. Похлопав по плечу, он просто посоветовал не дать этому неприятному исходу сломить меня и просто принять суровую реальность. И мне не оставалось иного выбора, как последовать его совету, даже несмотря на неприятную горечь.
Новая цель 76 экспедиционного флота — человеческое государство, которое в грубой форме отказалось присоединиться к Империуму. Без завоевания данной территории дальнейшая экспансия была бы невозможной, так что, когда дипломаты оказались бессильны, настал наш черёд.
Завоевание этих раскольников стало бы неплохой отдушиной для меня, возможностью выместить всё то раздражение, что накопилось после случая со скватами. Но вот с завоеванием было не всё так просто.
Главной проблемой была география и особенности некоторых планет. Одна из них была планетой, в которой преобладал водный биом: вместо огромных континентов была целая россыпь островов разной величины.
Это, в теории, должно было облегчить нам завоевание планеты, ведь враг не имел бы возможности концентрировать огромные гарнизоны без угрозы ослабления защиты других островов. Можно было высадить в нескольких ключевых островах большие силы, а затем взять в кольцо окружения остальные, которые выбивались бы по одиночке, без возможности скооперироваться.
Только вот разведка крепко налажала. Точнее, георазведка Механикус, которые не смогли выявить кое-какой неприятный сюрприз. Данным сюрпризом оказалось, что планета не была изначально океанической, а прошла через некий процесс, который сделал её таковой. На не слишком большой глубине была создана инфраструктура, которая позволяла поддерживать сообщение между островами и, что ещё добавило мне головной боли, делать это незаметно.
Другим неприятным фактором был технологический уровень населения. У них были не подделки времён первых полётов в космос, а достаточно продвинутые технологии, которые не давали им опуститься до уровня мальчиков для битья.
Суммируя, завоевание не было лёгкой прогулкой в парке, а очередной непростой и кровавой работой.
— Контакт с водой через 5… 3… 2… Сейчас, — механический голос системы оповещения внутри десантной капсулы был далёк от приятного баритона. Но мне было не до этого: сейчас мой разум был занят операцией по оказанию помощи Рорку и Брэнниусу, которых теснили к берегу большие вражеские силы. Подводные линии и скоростные поезда бесперебойно везли врагам новые подкрепления, а Астартес и Ауксилии не успевали их уничтожать и переломить ход боя. Пришлось использовать модифицированные десантные капсулы, которые должны были высадить нас как можно ближе к вражеским путям, чтобы уничтожить их, а затем нанести удар врагам изнутри, пока они не поняли, что происходит.
Давление под водой нарастало с каждым метром, корпус капсулы начал немного гудеть. Наконец сработал тормозной двигатель, а затем было приземление. Я и остальные Астартес были всё ещё пристёгнуты, чтобы предотвратить ненужные проблемы, когда раскрывшиеся сегменты капсулы позволили воде хлынуть внутрь. Недолгое ожидание — и мы начинаем покидать капсулу, ступая по морскому грунту.
Скорость подводного движения оставляла желать лучшего, но это было только частью проблем. Связь тоже была далека от идеальной, что привело к дополнительной задержке. Всё вместе привело к тому, что мы отстали от графика более чем на полчаса.
Пришлось прикладывать максимальные усилия, чтобы успеть почти на грани к захвату подводного высокоскоростного поезда. Для этого мы, рискуя попасть под вражеские сканеры, установили на рельсах несколько портативных источников ЭМИ, которые должны были остановить поезд.
Яркие вспышки и лёгкий, почти неслышный гул стали знаком того, что вражеский поезд попал в ловушку. Заминка вышла из-за высокой скорости, которая позволила поезду проехать дальше, чем было рассчитано. Пришлось потратить время и дать врагам возможность немного прийти в себя.
Астартес прикрепили ослабленные подрывные заряды возле шлюзов; часть ушли в сторону головы поезда, где, используя плазменные горелки, начали резать укреплённые входы внутрь. Дальнейшее можно описать как бесполезные попытки отбить нашу атаку. Слишком велика была разница в боевой мощи между нами и врагами. Так что достаточно быстро все они были перебиты, а контроль над поездом перешёл к нам. Технодесантники быстро разобрались с управлением, и уже через несколько минут мы двигались в сторону неожидающего удара с тыла врага.
Подводный вокзал напоминал смесь дворца Нептуна и обычного порта. Бетонные блоки и тяжёлые краны соседствовали с красивыми статуями на морскую тематику, а пол украшала яркая мозаика. Везде бегали люди — в форме и без, — кто-то кричал в трубку для связи, другой вёл марширующих солдат в сторону огромных труб, которые оказались лифтами. Из специальных контейнеров выгружали технику и припасы.
Пока я изучал вокзал, наш поезд притормаживал возле выделенного для него перрона. На нём стояла небольшая группа офицеров, если судить по униформе и непростой экипировке. Один из них был седым и грозным толстяком, который грозил кулаком в нашу сторону. Про себя я даже усмехнулся: знакомая картина, когда командир хочет выпотрошить опоздавших или накосячивших подчинённых, и, увидев, что виновники уже рядом, дал волю своему гневу и раздражению.
— Вы ублюдки опоздали и похерили всё расписание! Я вас, твари, отправлю сразу же на штурм! Я вас… — на простом готике, но с таким ужасным акцентом, начал кричать вражеский командир, который, не сдержавшись, зашёл внутрь поезда через раскрытый шлюз. Но, увидев нас и окровавленную обстановку внутри, замолчал, не договорив.
Он, словно рыба, начал безмолвно то открывать, то закрывать рот, не зная, как реагировать. Когда он, наконец, смог вернуть себе самообладание, было поздно. Его горло было уже в моей хватке; лёгкое усилие, и его шея с отчётливым хрустом ломается, превращая его в мертвеца в украшенной униформе.
— К бою! — короткий приказ, и Астартес рвутся наружу.
Прошло меньше нескольких мгновений, а перрон уже весь покрыт кровью и трупами. Мои бойцы не останавливались ни на секунду, неся смерть всем вокруг. Выстрелы болтеров, рев пиломечей, взрывы гранат, вспышки мелт — вокзал превратился в филиал ада, и мы были демонами, которые несли горе врагам.
Я шёл позади штурмующих сил, управляя ими. Было критично важно перехватить контроль над лифтами на поверхность и сделать это с минимальными повреждениями. Другой важной целью было лишить врага связи, для чего были выделены отряды с технодесантниками. Местами враги успевали перегруппироваться и создавали неприятности; были случаи, когда они успевали воспользоваться своей техникой. Только всё это было зря и лишь ненадолго отдаляло их уничтожение. У них не было достаточно времени, чтобы восстановиться; у них не было достаточно тяжёлой техники, чтобы нанести серьёзный урон, у них не было достаточно опытных командиров, которые бы эффективно руководили ими. У них не было никаких шансов.
Закончив с уничтожением всех врагов, мы выдвинулись к лифтам. Позади остались только мины и взрывчатка, которые должны были уничтожить другие подкрепления. И, судя по тому, что когда мы почти добрались до поверхности, внизу произошли взрывы, враг до сих пор не понял, что произошло.
— Враги! — успел крикнуть один из охранников, когда увидел наши силуэты внутри лифта.
Это было последнее, что он успел сделать, прежде чем волкитный выстрел испепелил его. Астартес повторили то же, что сделали на вокзале, — удар по растерянным врагам и уничтожение всех до того, как они успели опомниться.
Время было самым ценным нашим ресурсом в условиях городского боя. Пока враги напуганы, они слабы и разобщены, что сделало из них лёгкие цели для легионеров. Вместе с началом атаки я передал приказ силам у берега начать наступление — сейчас был идеальный момент, потому что внимание врага переключилось бы на нас и на отсутствие новых подкреплений.
Удар с тыла вместе с ударом в лоб зажали врагов, словно между молотом и наковальней, что шокировало врагов. Но этого было мало — надо было нанести обезглавливающий удар и лишить их командования. Ради этого пришлось вместе со своей гвардией идти на штурм командного центра.
Это было непросто: местные командиры, несмотря на непростую ситуацию у берега, заботились о своей безопасности. Нас встречали укреплённые блокпосты, танки и волны солдат, которых бросали в самоубийственные атаки только бы задержать нас, дать время для подхода новых сил и продолжать так делать, пока количество их сил не достигнет того невидимого рубежа, который остановит нас.
— Танк! Два часа! — резко ныряю в сторону и укрываюсь за бетонным блоком.
Позади меня взрывается танковый снаряд и выпускает огромное количество осколков. Как назло, все бойцы с тяжёлым вооружением заняты и не могут поддержать нас — слишком сильный напор с фланга, который нужно купировать, в противном случае нас рассекут на двое.
Бросаю быстрый взгляд вокруг в поисках вариантов, как мне на глаза попадается длинный тубус, зажатый в руках трупа вражеского солдата.
— Надеюсь, это простая одноразовая ракетница без блокировки и прочей электроники, — шепчу, подбегая к трупу и выхватываю ракетницу.
Беглый осмотр позволяет понять, где зад, а где перед и куда жать, чтобы выстрелить. Встаю в полный рост и беру на прицел вражеский танк. Нажимаю на триггер-шептало: я уже был готов увидеть быстрый полёт ракеты, но вместо этого услышал только электрический треск.
— Дерьмо! — скриплю зубами и повторяю попытку выстрелить, но в ответ снова только лёгкий треск.
Командир танка увидел меня и отдал приказ выстрелить в мою сторону, судя по тому, как танковая башня начала поворачиваться в мою сторону.
— Сука! — ругаюсь, кроша от злости тубус нерабочей ракетницы и выбрасываю его, одновременно прыгая назад, чтобы уйти под защиту обломков от бетонных блоков.
Выстрел попал туда, где я находился всего пару секунд назад; взрыв вместе с осколками вызвал огромную тучу из пыли.
— Придётся по-старинке. Лукас, отвлеки его. Мне нужно подобраться к нему поближе, — достаю дымовые гранаты, начинаю кидать их вперёд и, дождавшись, когда внимание командира танка переключится на моего адъютанта, бегу в сторону танка под прикрытием дыма.
У вражеского танка была защита от пехоты на близкой дистанции в виде небольших автоматизированных мортирок, которые выпустили несколько гранат для осколочного накрытия любого, кто решится подобраться слишком близко. Но для силовой брони они не опасны — лёгкий стук и пара неопасных царапин на моей броне.
Мортирки успели перезарядиться и выпустили очередной залп в безнадёжной попытке остановить меня. Всё было зря, ибо Тихая Инсигния уже начала резать корпус танка, словно масло, несмотря на толстую броню.
Проделав достаточно большую дыру, засунул внутрь болтер и пытался достать до вражеского экипажа. Но болты не смогли нанести достаточно урона или просто не добрались до стрелка с командиром, потому что башня продолжала стрелять.
Пришлось расширить пробоину в броне и начать кидать внутрь гранаты, а потом бежать как можно дальше от танка ради защиты от детонации боезапаса, батарей или топлива. И это оказалось правильным решением: танк не просто вздулся от внутренней детонации, а лопнул, словно переполненный шар. От корпуса мало что осталось, а башню просто сорвало с погона и откинуло назад, выпуская огромные языки пламени из щелей.
— Вперёд! Путь до командного центра чист! Огнемётчики вперёд! — приказ был исполнен быстро, не успела толком осесть вся пыль, а останки танка чадят огромными клубами дыма, как вперёд вырвались бойцы с обычными и тяжёлыми огнемётами.
Тяжёлые огнемёты сразу начали выпускать длинные языки огня по окнам, добавляя паники всем внутри высокого здания, украшенного эмблемой местных вооружённых сил. Их коллеги с более лёгкими огнемётами смели последних защитников и начали сжигать всё и всех внутри, для них огонь и дым не были проблемой.
Даже когда на их пути встала тяжёлая дверь бункера толщиной в метр, они просто достали мелта-бомбы. Благодаря им были проделаны пробои, в которые засунули дула тяжёлых огнемётов. Последнее, что увидели вражеские офицеры в тщетной надежде выжить, — это море огня.
Лишившиеся командования и подкреплений, деморализованные и напуганные вражеские солдаты начали сдаваться. Они потеряли надежду на победу; всё, что у них осталось, — это желание жить. Те немногие, кто хотели сражаться до конца, погибли от рук своих же соратников, которые не хотели навлечь гнев победителей, или просто умирали, будучи забиты, словно скот на бойне, злыми солдатами из Урша.
К вечеру остров был взят под полный контроль; всех недобитков либо перебили, либо отправили в импровизированные лагеря для пленных. Над наполовину сгоревшим командным центром, который продолжал чадить, гордо реял флаг Империума.
Враги до последнего пытались переломить ход войны. Они, словно бульдоги, хватались за каждый остров в надежде, что рано или поздно мы устанем или хотя бы немного снизим интенсивность боёв.
Это была ошибка. Астартес могли выдержать намного больше, чем предполагали враги. Мы продолжали атаковать, концентрируя силы всех космодесантников, оставляя гарнизоны из солдат ауксилии. Мы, словно в игре шашки, неумолимым напором брали один остров за другим.
Когда у местных лидеров осталось меньше пары десятков островов, они вытащили свои последние козыри — химическое и биологическое оружие. Острова, которые должны были вот-вот пасть, накрывали волнами химии, от одного вдоха которой лёгкие превращались в куски разваренной плоти, или из всех доступных труб начинала сочиться странная биологическая жижа, внутри которой плодились бактерии и вирусы. Попав внутрь, они заставляли жертву истекать кровью из всех щелей или ломать свой хребет из-за судорог.
Только эти козыри оказались не столь эффективными, когда дело касалось Астартес. Силовые доспехи, мощная физиология вкупе с хорошей медицинской поддержкой снизили уровень потерь до минимума. А вот ауксилии досталось намного серьёзнее — пришлось отводить все силы, которые не имели достаточного количества брони с функцией герметизации, во второй и третий эшелон.
Но ограничение на использование ауксилии не сыграло особой роли: слишком мало островов оставалось под контролем врагов, и нам не грозила проблема чересчур растянутых сил Астартес. Просто пришлось прикладывать немного больше усилий и тратить чуть больше времени.
Когда остался последний остров, переполненный последними защитниками и беженцами, и когда из каждого окна выглядывало если не орудие, то винтовка, мы с Брэнниусом решили сэкономить время и силы и ударили по врагам их же оружием — благо смогли взять достаточно большие трофеи во время «игры» в островные шашки.
Остров был огромным, но у нас было достаточно отравы, чтобы накрыть его полностью. Так что однажды утром вражеские часовые заметили медленно клубящиеся газовые волны, и уже через час-два внутри острова началась бойня. Противогазов и комплектов ОЗК не хватало, такая же ситуация была с убежищами. Всё это привело к ситуации, когда ради выживания те, кто совсем недавно сражались вместе, обернули оружие друг против друга.
Это облегчило работу Астартес: в большинстве случаев нужно было провести лёгкую зачистку и добить самых обезумевших или отчаянных сопротивленцев. Те, кто укрылся в убежищах, предпочитали сдаваться, ибо не видели ни единого шанса победить нас. Даже те, кто считали себя элитой и правителями, сломались, стоило только слегка надавить или начать ломать защиту их убежищ.
Другие планеты тоже пали. Иногда это было немного легче, иногда труднее, но особых затруднений, как на главной планете-столице, они не вызывали. Пусть они не уступали в технологиях и могли оказать сопротивление, но захват их главной планеты сломил их. Окончательно же лишила их крохотной, но всё-таки надежды на победу запись боёв на отравленном острове, где их соотечественники были совершенно бессильны перед гигантами в броне и погибали ужасной смертью, полной мучений.
Целое межпланетное и межсистемное государство пало перед силами Империума, и ещё долгие годы матери будут пугать своих детей тем, что за непослушание за ними могут прийти гиганты с символами Четыре и Пять на плечах. При этом они сами, с содроганием, будут вспоминать ту ужасную запись и просыпаться ночью от кошмаров, в которых они умирают от удушья, а над ними стоят молчаливые гиганты, которые, словно Ангелы Смерти, ждут конца их долгой агонии.
Так Империум получил новых подданных.
Напуганных.
Но.
Верных.
Сырой файл