— Рассредоточиться, — когда белогранитные стены были уже совсем рядом, предводитель Серебряной Длани отдал мысленную команду. — Действуем, как обговаривали, ждите моего сигнала.
Нити осанвэ, незримо связывавшие отряд из десяти Вознесшихся в единое целое, чуть дрогнули — крылатые фигуры почти синхронно, не уступая в своем взаимодействии меж собой даже Черным Стражам, разошлись в стороны, окружая здание форума и замирая недалеко от его стен — но не пересекая воображаемую границу над раскрытой сейчас крышей. Огромные усыпанные звездами крылья мерно взмахивали, поддерживая учеников Эктелиона в воздухе. Руки на рукоятях мечей, бесстрастные, пронизывающие взгляды сияющих глаз отдали бы должное и Намо, верховному Судье Арды.
Служители Элентари прибыли, дабы выжечь гноящуюся рану на теле Валинора, что терзала Аман со времени Ночи Кровавых Слез.
Сам же Эктелион начал плавно снижаться прямо ко входу — узкой стрельчатой арке. Ринганаро, что осторожно удерживал в воздухе Арафинвэ, последовал за ним, поставив принца на землю прежде, чем приземлиться самому.
— Аро, — строгий взгляд Вознесшегося на мгновение повернулся к ученику. — Помнишь, что я тебе сказал? Если все обернется худшей стороной — не смей лезть в самое пекло. Вместе с Рингом отходите. Если понадобится — то пустите в ход оружие. Но не рискуй. Не вздумай пытаться мне помогать, или, того хуже, лезть близко к этой твари! Ты понял меня?
Как и его спутники, облаченный в доспехи младший сын Финвэ коротко склонил перед наставником голову, чуть нервно прикусив нижнюю губу. Лицо Инголдо слегка покраснело, пальцы юноши то и дело смыкались на подаренном в издевку оружии — явный признак того, что принц был взволнован, пусть изо всех сил и старался этого не показать. И было от чего, учитывая, что, если служительница Жаждущей не сдастся просто так — Арафинвэ рисковал оказаться посреди своего первого настоящего боя. Причем с противником, что не будет прощать ошибок.
Мечник мысленно вздохнул, ступая за правым плечом от своего воспитанника. Когда обсуждали план действий — первоначально Эктелион вовсе не желал брать Аро с собой. Загнанная в угол крыса, обезумевшая от страха, может быть крайне опасной, и подвергать опасности принца, таща его, быть может, в эпицентр схватки, выглядело откровенным безумием. Несмотря на проявленное усердие и успехи во владении клинком, к настоящему бою Аро был еще не готов.
Сдаться и изменить решение полунолдо пришлось лишь после клятвенного обещания юноши не подвергать себя опасности — и аргумента, отрицать который мастер меча попросту не мог.
«Если там окажется кто-то, помимо самой Куиллэ и ее Искателей, взяв их под стражу самовольно, ты лишь раззадоришь народ. Нужно дКакой у тебя есть повод для нападок на несчастную мастерицу песни? Твои наблюдения и рассуждения? Чутье? Слова Феанаро? Как бы зрители ее защищать не кинулись, даже будучи не одурманенными — так, как Верные кинулись защищать упавшую с неба девчонку. А если попытаешься объяснять и спорить — неизбежно увязнешь в словесном кружеве, дав ей время на ответ. Нет, нужно действовать быстро, решительно — от имени короля Финвэ, а то и вовсе — Верховного Владыки Эльдар. И мое там присутствие будет лучшим доказательством того, что оба они одобряют деяния наших рук. А спрашивать ответов у деда — это вовсе не то, что спорить с нами. Пока, по крайней мере».
Крики восторженной толпы — вот, что услышал Вознесшийся, переступив порог форума. Аплодисменты сотен и сотен рукоплещущих пар рук, приветствующие чарующее пение, что поражало своей безупречностью с одной стороны — и побуждало крылатого воина сжать зубы, удержав себя от того, чтобы тут же обнажить клинок, отрешиться от напевов — столько в них было злой, враждебной силы! — с другой. Все чувства избранника Элентари разом обострились натянутой до предела тетивой, поневоле готовясь примерно к тому же, что он испытал в Ночь Кровавых Слез, прикрыв собственной фэа город. Сила прорвавшейся из-за Стен Ночи твари была слишком узнаваема — словно по душе вновь вскользь прошлись хитиновыми клешнями. Только в этот раз лилась она не из мира духов, стараясь прорваться к городу. Нет, знакомое ощущение опасности и отвращения волнами исходило от тонкой, облаченной в шелк фигурки, что выгибалась на сцене в причудливом танце. Бьющие молотом в уши слова срывались с губ эльдиэ, заставляя множество улыбок расцветать по залу раз за разом, множество глаз — сиять искренним восхищением, а кое где и желанием. И это при том, что большинство зрителей сейчас носили защитные амулеты! Не говоря уже о рунных кругах вокруг зданий и города. Но разве могут помочь крепкие ворота и высокие стены там, где жители, сами того не зная, пустили в свой дом врага?
Эктелион видел, ощущал всем своим нутром медленно, но верно закручивающуюся в тугой клубок вокруг стройной фигурки мощь — словно металлическую пружину медленно сжимали, подводя к пределу, за которым она неизбежно должна была пойти обратно. Но во что именно Враг собирался сплести эту силу? Какую разрушительную форму он ей придаст?
А главное, если нечто подобное, пусть и в ослабленном виде (сын Форменлинд все же сомневался, что такое могущество было для Куиллэ чем-то постоянным) творилось и на предыдущих ее выступлениях, то как, как другие служители Элентари, не говоря уже о Майар, не могли учуять в этой девушке врага? Почему позволили ей дальше отравлять Аман?
Единственное, что удерживало его от быстрых и решительных действий сейчас, что не давало подать сигнал к немедленной атаке — это понимание, сколько сейчас в пределах форума находится Эльдар. Сколько из них сейчас стоит рядом с каменным возвышением, на котором находится маленькая паучиха. Сколько из них чуть дальше сидит, наблюдая за представлением с более высоких, предназначенных для важных гостей, мест.
К великому сожалению, приспешница Жаждущей тоже не была глупой. Прекрасно осознавая, что приглашение на праздник в честь имянаречения сына Нолофинвэ равносильно для нее гибели, а отказ почти что равен признанию в своих делах — Куиллэ, похоже, сделала единственное, что в подобной ситуации могла. Прикрылась жизнями других Эльдар, словно щитом, ставя их между ней и правосудием. Придется действовать осторожно — и, быть может, заговорить змее зубы — пока остальные Вознесшиеся разводили бы собравшихся зрителей прочь из форума. Либо наоборот, в какой то момент как можно скорее нанести быстрый удар — прежде, чем она успеет что-то сделать.
Вот только…
— Эктелион, — в обычно прямых, словно клинок, уверенных и четких мыслях Ринганаро легким туманом пронеслась тень… сомнения? Предводитель Серебряной Длани склонил голову, устремив вопросительный взгляд в сторону брата по союзу. — Уверен ли ты, что мы пришли за той ? Не может ли быть так, что ты был обманут?
— Что? — мечник, стоит отдать ему должное, удержал изгиб бровей от того, чтобы он в изумлении устремился вверх. Заданный учеником вопрос был не просто не понятен. Он на долю мгновения заставил испытать сомнение — неужели и Вознесшиеся не до конца защищены от соблазнительных чар Искательницы? — Разве не чувствуешь ты клубок сил, что исходит от нее? Той же самой силы, что ударила по Валинору тогда?
Однако прежде, чем среброволосый ответил, в мысленный разговор вмешался Инголдо. Осанвэ слегка хлестнуло досадливой догадкой — так, будто охотник, долго гнавшийся за дичью, разгадал наконец уловку, которой его обманывали прежде.
— Похоже, лишь ты отличаешь в этой песне ее сердцевину, наставник, — молодой принц вновь прикусил губу. — Ты был одним из тех, кто прикрывал от Жаждущей Тирион. Ты соприкоснулся с силой этой твари ближе, чем кто-либо другой, запомнил ее запах. Вот и видишь насквозь уловки. Но я вижу здесь лишь чистоту и свет Элентари. Звездный поток, льющийся со сцены в виде слов, ласковый и манящий. И подозреваю, Ринганаро чувствует то же самое, несмотря на то, что он один из вас.
— Именно так, — короткий кивок от второго ученика. — Поэтому и возникло сомнение. Либо все так, как говорит Инголдо, либо твой собственный разум затуманен обманом. Третьего здесь быть не может.
Пальцы любимца Создательницы Звезд в тихой, сдерживаемой ярости сжались на рукоятке клинка, пока сам он старался прислушаться к своим чувствам, стараясь вычленить из общей массы пурпурных, раскинувшихся по когда-то совместному творению Нолдор и Ваниар, что-то еще. Не может же быть так, что та гнойная язва на теле мира, что он сейчас видел перед глазами, ему привиделась!
Звезды на его сложенных сейчас крыльях пришли в движение. Исходящие от них лучи холодного света с превеликой осторожностью, стараясь не спровоцировать на что-то серьезное, коснулись слабо колышущихся пурпурных щупалец. Пытаться играть в скрытность сейчас все равно было бесполезно. Не почувствовать прибытие Вознесшегося Куиллэ явно не могла.
Увы, к глубокому сейчас сожалению мечника, сам он пока что не являлся столь искусным мастером заклинательной песни, способным выплетать слова и чары в сложный выпуклый узор, как, к примеру, Владыка Ингвэ. Короткие, емкие заклятия и молитвы, предназначенные для боя — вот что было его коньком.
Однако кое-что увидеть все же получилось в свете звезд. И это кое-что заставило Эктелиона глубоко вздохнуть, стараясь расслабить напряженные мышцы и вознеся молитву Звездной Госпоже — просто ради того, чтобы удержать себя от нападения в тот же миг. Лишь усилие воли и напоминание о клятве защищать помогло прийти в себя.
Увы, но в своих догадках Арафинвэ оказался прав. Если присмотреться внимательно, то проклятый прошитый золотыми искрами пурпур, изначально безошибочно почуянный предводителем Серебряной Длани, был словно облачен в прекрасную одежду из звездного и древесного Света — подобно тому, как тело эльда облачается в шелк или кожу. И светлая оболочка эта была достаточно толстой, чтобы другие, не столь близко знакомые с мощью вырвавшейся из-за грани Мелькоровой твари, могли не обращать внимание на Искательницу, даже находясь в близи. Да что там! Звездное облако, окутывавшее Куиллэ, было достаточно плотным, чтобы малая часть его устремлялась вверх, к звездам — точно у любой иной последовательницы Варды. Вера и служение, так похожие на искренние, устремлялись к Госпоже, возвращаясь обратно звездным светом.
Понятно теперь, почему даже находившиеся рядом Майар, коих в Валимаре, где Искатели Совершенства тоже не раз выступали, было немало, так ничего и не заподозрили.
Сияющие глаза вспыхнули недобрым огнем.
Это отродье Паучихи смело использовать дар Владычицы Звезд, чтобы скрывать собственную гнилую сущность! Насколько же искусна та тварь, что сплела эту сеть обмана, если даже Элентари не смогла сразу заметить подобной подмены?
— Ты прав, Аро, — сурово процедил мастер меча сквозь зубы, постаравшись по связи разумов передать все ощущения, которые сейчас испытывал при взгляде на эту дрянь. — И ты был прав на счет твоего присутствия здесь. Никто поначалу не поверит моим обвинениям. У меня, конечно, есть од на идея… Но исполнение ее будет зависеть не только от меня.
Лишь одна сможет по-настоящему сорвать покров этой лжи. И сын Мастера Фонтанов смел надеется, что на зов она в нужный час ответит.
— Значит, действуем, как задумали, — молча для всех кивнул золотоволосый.
Пурпурная песня, тем временем, достигнув своей высшей точки, оборвалась — точно мечом срезали. Скрестив руки, словно обнимая себя двумя большими, зажатыми в узких ладонях веерами, Куиллэ изящно опустилась на одно колено перед своими зрителями. Зал взорвался безумными аплодисментами. Многие зрители вставали со своих мест. Другие прижимали руки к сердцу, смотря влюбленными глазами на исполнительницу. Третьи кричали в экстазе, выражая высшую степень одобрения «талантом» чаровницы.
— Благодарю вас. Благодарю! — Куиллэ изящно поклонилась — будто молодая ива чуть пригнулась под порывом ветра. — Можете не сомневаться — это лишь начало. Сегодняшняя ночь длинна, и множество песен еще смогут тронуть ваши сердца и фэа.
— В этом мы не сомневаемся! — к всеобщим аплодисментам и восхищенным крикам присоединился еще один голос, чистый, юношеский.
По рядам обступивших сцену зрителей словно прошли волны, что затем почтительно разошлись в стороны, пропуская вперед двух Вознесшихся и золотоволосого юношу. Принца хорошо знали и среди Нолдор Короля, и среди Ваниар. Как и его наставника, впрочем. Процессию сопровождали легкого, постепенно увеличивавшегося удивления взгляды — с чего бы зрителям приходить сюда в доспехах и при оружии?
— Мой принц. Эктелион, любимец нашей Звездной Владычицы, — губы Искательницы тронула улыбка. Не заискивающая или переслащенная, но нежная и свежая, словно рассвет. Не знай мечник правды — мог бы и обмануться. — Бесконечно я рада видеть среди моих зрителей самого наследника Нолдорана и его наставника. Могу жалеть лишь о том, что редко, очень редко вы посещаете мои скромные выступления.
— Рад был бы приходить на них чаще, — меж тем, молодой полунолдо уже поднялся на сцену. — К сожалению, помощь моим отцу и деду, ровно как и учеба, со временем требуют день ото дня больше, — «покаянно» склонил голову Инголдо. Пристально наблюдавший за ним предводитель Серебряной Длани пока мог только облегченно выдохнуть — под очарование этой бестии принц все еще не попал. Быть может, дело было в их тренировках, а может быть, тут большую роль сыграла целая плеяда защищавших разум знаков, что сейчас были на Арафинвэ под доспехами. — Однако я был бы рад видет тебя и твоих Искателей среди тех, кто будет выступать совсем скоро на празднике именин моего племянника. Как жаль, что вы все, извиняясь, отказались.
— Полагаю, причины моего отказа и сожалений будут понятны многим. Да всем, кто хоть раз слышал, с позволения сказать, музыку, которой наслаждаются жители второй половины Тириона, — склонила красивую голову змея, явно стараясь увильнуть с щекотливой темы.
Голос Арафинвэ сменился на сочувствующий, понимающий. Как бы это смешно в его отношении не звучала, но говорил принц сейчас так, словно утешал младшую сестру. — Могу тебя понять. Многие не питают любви к Отступникам и их предводителю. Но, — на этот раз юноша говорил почти что просяще. — Все же речь идет о моем родном племяннике. Нашей крови, крови Нолдор и Ваниар, крови единого народа Эльдар. Можем ли мы с моим наставником питать хоть малейшую надежду уговорить тебя и твоих искателей присутствовать на празднике? Уверен, ты могла бы там спеть немало хороших песен.
Куиллэ изящно склонила голову, словно давая обещая подумать над просьбой принца. А когда вновь подняла взгляд — в отблеске ее серых глаз Эктелион увидел тень понимания — и, при этом, странного, слегка пугающего лично его, Вознесшегося, спокойствия.
Полунолдиэ знала , что не выйдет из форума иначе, как связанная и в цепях. Но не боялась этого . Несмотря на то, что, вероятнее всего, ее ждало бы вечное заточение в Чертогах Мандоса — на том же, или примерно том же ярусе, где сидел Темный Владыка.
Но ни капли страха сейчас в ее глазах не было — словно подобная перспектива ей казалась не страшнее легкой прогулки по ночной роще. И это настораживало. Подобный взгляд слишком во многом был схож со взглядами Малекита и Лаурэфиндэ — тогда, когда в очередной раз в сражении на арене они ловким движением трюкача вновь разбивали любые планы Нолдор Короля на Реванш.
Эктелион слишком хорошо помнил подобное неестественное спокойствие, чтобы не начать гадать — а что припасено у самой девушки для подобной встречи.
Ненавязчиво крылатая фигура Вознесшегося переместилась чуть вперед, находясь справа от Арафинвэ, но так, чтобы в любое мгновение можно было встать между ним и его собеседницей. Заметив маневр своего предводителя, Ринганаро поступил также, но слева.
В толпе, тем временем, еще в нескольких местах чуть пахнуло пурпуром. Но куда слабее. Если Куиллэ сейчас была словно центр бушующего водоворота, то другие служители, прятавшиеся среди зрителей, подобной яркостью не обладали. По крайней мере, в данный момент. Мечник мысленно отправил ждущим своего часа Вознесшимся места, куда следовало ударить в первую очередь.
— Я не могу обещать тебе, мой принц. Все же боль, что когда-то нанесли мне слуги твоего брата для меня была слишком сильной, пусть и помогла мне в итоге оттолкнуться от дна и подняться к вершине.
— Понимаю, — лучезарно улыбнулся Арафинвэ. На долю мгновения можно было даже поверить, что делает он это искренне — настолько обезоруживающей, вызывающей расположение была эта улыбка… во мгновение ока сменившаяся криво усмехающейся физиономией и жестким прищуром глаз принца. — Настолько больно, что ты и твои Искатели не погнушались пойти в услужение одной из прислужниц Врага ради лишней силы!
— Что…— брови Куиллэ было в невинном изумлении взлетели вверх. Однако реакция рыцарей Серебряной Длани оказалась быстрее. Прежде, чем Верховная Искательница успела вымолвить хоть слово, обнаженный меч Эктелиона уже упирался ей в горло, в то время, как почти что мгновенно оказавшийся за спиной среброволосый нолдо положил тяжелую руку певице на плечо, заставляя опуститься на колени.
— Пора! Здесь много Вражьей силы — будьте готовы, в случае чего, не жать ей прорваться наружу!
— Именем Короля Финвэ Нолдорона — и Ингвэ, Верховного Владыки Эльдар! — голос Арафинвэ разом перекрыл весь возможный ропот встревоженной толпы. Помня о том, что принцу, на всякий случай, стоит держаться вне «самого пекла», он сделал несколько шагов по сцене, подальше от теперь уже пленницы. — Я, принц Арафинвэ Инголдо, беру Куиллэ, главу Искателей Совершенства, и всех ее учеников, под стражу по обвинению в службе Мелькору и его приспешнице, твари, известной, как Жаждущая! Они будут находиться в заточении — до тех пор, пока суд наших правителей, а быть может и Валар, не решит их судьбу!
Шелест черных крыльев раздался сверху — Вознесшиеся один за другим аккуратно приземлялись между отпрянувшими было Эльдар, почти безошибочно оказываясь рядом с теми, на кого по осанвэ указал их предводитель. Задача была простой — не дать Искателям, в случае чего, попытаться напасть на мирных жителей Тиириона. Еще двое — опустились на сцене, таким образом, окончательно заключив девушку в кольцо из крылатых фигур. В руках одного из рыцарей уже поблескивали холодным металлом кандалы, защелкнувшиеся на запястьях полунолдиэ.
Как догадывался наставник принца. Подобная же картина сейчас наблюдалась и в других местах, где Искатели Совершенства предпочитали собираться. Быть может, всех их разом заковать в цепи и не получится, но основные скопления культистов мечник надеялся накрыть.
— Службе Мелькору? — любимец Варды сдержал лицо, чтобы не скривиться. В чем Верховной Искательнице было не отказать, так это в актерском мастерстве. Сколько же искреннего изумления пополам со страхом и несправедливо нанесенной обидой сейчас играли всеми красками в этом девичьем голосе? — Подумать только! Кто же, кто мог уверить вас в столь нелепых обвинениях против моего учения? Наша школа ищет совершенства во всем — и в песнях в первую очередь. Мы творим музыку, прославляя Валар и то прекрасное, что есть на нашей земле, а не войну, кровь и смерть, — в «отчаянном» порыве девушка попыталась встать на ноги. Куда там. Тяжелая рука измененного Вардой эльда скалой прижимала ее к каменному полу. — Мой принц, молю тебя, сжалься! Клянусь тебе светом моей Госпожи, ни я, ни мои последователи ни в чем не виноваты! Эктелион, друг мой, брат по служению Элентари — две узкие дорожки слез устремились от уголков прекрасных глаз. В отчаянной мольбе она протянула руку к фигуре мечника. — Я верная служанка Владычицы Звезд, что дала мне и силы, и талант. Никому иному я не служу. А вы, мои зрители! — заплаканные глаза обернулись к, казалось, еще не понимавшим, как реагировать на все произошедшее, Эльдар. — Разве хоть кому-то из тех, кто слушал мои песни, я причинила вред, раз меня обвиняют в службе созданию Мелькора? Вонзала ли я кинжалы в спину хоть кому то? Или же напротив, внушала тем, кто был завсегдатаем моих выступлений, чувство красоты и совершенства? Почему обвиняют нас, верных традициям истинной музыки мастеров, когда буквально недалеко отсюда угнездились те, кто в своих пристрастиях куда больше похож на служителей темных сил?
Воин на мгновение прикрыл глаза, мысленно выругавшись и уже понимая, какую реакцию могут вызвать последние ее слова. Похоже, первоначальный план аккуратно и вежливо выпроводить всех, прежде, чем заняться этой тварью, был обречен. После этих слов, что наверняка вызовут так любимые народом споры, никто отсюда уже добровольно не уйдет. А выставлять силой… нет. Это уже слишком.
— Куиллэ права! — донесся первый отчетливый возглас из постепенно набирающего силу зрительского ропота. — К чему обвинять ту, кто никогда не делала зла ни Нолдор Короля, ни Ваниар, когда у нас совсем недалеко настоящее Мелькорово Отродье есть? Если уж ищем последователей Темного — не лучше ли начать среди Верных искать? Сомневаюсь, что поиски займут долгое время — достаточно просто дойти до дома их князя!
— Откуда вообще взялись эти обвинения? — вполне ожидаемо подал голос один из скрученных Искателей. — Кто мог надоумить нашего доброго короля пойти на подобный шаг? Не Малекит ли, снова пытающийся втереться к Нолдорану в доверие? Инголдо, ты же лучше всех знаешь, что отродью этому доверять нельзя.
— Где вообще видано, чтобы в Тирионе Эльдар просто вязали, да еще по ложному обвинению, словно рабов? — вклинился еще один. — Даже Валар всегда лишь призывали на суд оступившихся, и лишь в случае отказа — или если приговор был обвинительным — наказание применялось. Что за новые правила — и почему они вдруг запахли Утумно и черно-красными?
Последнее словно прорвало плотину. Отошедшие от шока зрители начали отстаивать свою любимицу. Пусть и не пытаясь силой вырвать ее из рук Вознесшихся — все же красноречие Инголдо и авторитет Эктелиона, как наставника, давали о себе знать, — но уже не стеснявшиеся в словах. С легкой руки нескольких учеников Куиллэ, а также сочувствовавших среди незатронутых порчей, Арафинвэ и его учителя просто напросто начали пытаться увещевать и уговаривать отпустить Искателей с миром. В конце концов, если Верховную Искательницу в чем-то обвиняют — пусть явится на суд в Круг Судеб!
Именно об этом Арафинвэ и говорил, когда план обсуждали. И трижды он оказался прав. Не стой за ними имени Нолдорана и Верховного Владыки — было бы куда хуже.
И ведь не объяснишь им на словах. Не объяснишь, что на приглашение судей культисты ответили бы побегом, или того хуже — ударом, как тот, что сейчас они и пытались предатвратить, нанося свой, на опережение.
Мастер меча провел рукой по лицу, словно смывая липкую паутину. Он чувствовал себя словно облепленным этой дрянью со всех сторон. Точно вся эта стая пауков все же попыталась затянуть воина в свои сети. Не принимая открытый бой, но плетя проклятые словесные кружева.
Был лишь один способ закончить эти препирательства — не выставляя, при этом, правителей Нолдор и Ваниар какими-то тиранами. Но для этого способа ему должны были ответить.
«Элентари, моя Владычица! Молю тебя, ответь, — вознес он короткий призыв своей госпоже. — Глазами своего рыцаря ты видишь, кто скрывается за маской твоей служанки, что, прикрываясь твоим именем, наносит удар за ударом Валинору, что давно отдала свою верность Жаждущей твари, оставляя для тебя лишь крохи, внешнюю оболочку служения. Помоги мне разорвать эти тенета! Дай открыть глаза сородичам»
Ответ пришел — прохладной, бодрящей волной, что по связующей рыцаря и владычицу нити пришел вместе со ставшим уже привычным потоком силы. Увидевшая правду Королева Небес всецело одобряла намерение своего защитника. И вместе с одобрением пришло понимание , что нужно сделать.
— Она обвиняется в том, — ровным, исполненным силы, словно набирающий воду горный поток, голосом, произнес глава Серебряной Длани, оборачиваясь взглядом к неутихающему спору. — Что отравляла наш с вами край, точно змеиный яд в ране!
Крылья распахнулись — точно волевым усилием их обладатель разорвал сковавшие его оковы. Плывущие по ним звезды вспыхнули холодным ночным огнем — мечник более не сдерживался, — так, что первые ряды подступивших к арене Эльдар поневоле отступили.
— В том, — крылатая фигура продолжала стоять неприступным бастионом, — что прикрываясь светом создательницы звезд, на самом деле она плела тенета своей Паучихе. В том, что наши с вами сородичи, наши друзья, братья и сестры, оказались заперты наедине с безумием во тьме пещер — и в том, чем это для них обернулось! Для одних — безумием, а другие и вовсе были пожраны ее хозяйкой!
Воитель развернулся к попытавшейся отшатнуться мастерице.
— Друзья мои, — произнес он сурово. — Вы множество раз сегодня упомянули Валар, и то, что даже они сначала судят, а затем выносят приговор. Забыв о том, что мы, Вознесшиеся, являемся ее вестниками. И Владычица скажет свое слово, когда заберет то, что у нее было украдено. Посмотрите сами, кого вы считали своей любимицей!
Кончик меча слегка царапнул шею задергавшейся было Куиллэ. Эктелион простер над черноволосой головой вторую руку — и окружавшее магию девушки сияние, скрывавшее даже от Майар ее истинную натуру, плавно устремилось к своей истинной владелице. Оставляя лишь проклятый пурпур, дыхание которого разом почувствовали все, находившиеся на форуме. Черные крылья за спиной Вознесшихся распахнулись, принимая на себя первый удар проклятой силы, не давая ее щупальцам понести ужас и панику дальше.
Арафинвэ чуть скрипнул зубами, невольно кладя ладонь на рукоять шпаги. Ноздри Ринганаро слегка расширились, брови приподнялись в изумлении. Зал же встретил случившееся тихим ужасом и гробовым молчанием.
Внешний облик прекрасной девушки поплыл, едва ощутимо, но меняясь. В некоторых местах прекрасная бархатная кожа начала приобретать устойчивый фиолетовый оттенок. Надо лбом сквозь водопад черных волос проглядывали небольшие рожки — как у молодой касули. Кое-где, там, где ткань уступала открытым плечам и рукам, сквозь кожу прорезались отдельные чешуйки. Пальцы мастерицы оканчивались короткими, но прочными и острыми коготками.
Облик, что мог бы внушать страх. И в то же время, непостижимым, парадоксальным образом привлекал, заставлял задержать на себе взгляд, побуждал к себе прикоснуться.
Не узнать собравшиеся здесь Эльдар подобные изменения не могли — слишком уж яркими были воспоминания о телах тех несчастных, что так и не вернулись по-настоящему из шахты.
— Полагаю, Владычица высказала свое слово и привела достаточные доказательства, — холодно произнес глава Серебряной Длани, вздергивая это отродье паучихи на ноги. — И она, и ее приспешники будут заключены под стражу. До решения суда Валар.
Прежде, чем кто либо успел ответить, глаза служительницы Жаждущей открылись, с поразительным для проигравшей лукавством взглянув на своих пленителей радужками цвета расплавленного золота, с вертикальными зрачками-щелочками.
Подозрительно знакомыми радужками. Каждый из присутствующих слишком хорошо этот цвет знал.
А затем был смех. Тихий такой смех. Не отчаянный, не безумный — напротив, полный торжества — словно охотник наконец заманил своих жертв в ловушку.
— Видели бы вы сейчас себя моими глазами, — произнесла Куиллэ, отсмеявшись. Раздвоенный змеиный язычок пробежал по чуть припухлым губам, словно соблазняя. — Вы, мои дорогие собратья. Скованные бесконечными догмами. Правильные. Готовые служить и повиноваться, бегая за каждым капризом ваших ложных, слабых Валар, словно за святой истинной. Вообразившие себе, что в этом слепом служении вы найдете себе награду, а не очередную прихоть, что надо исполнить, оправдывая это долгом, благом, и прочими очередными оковами, что вы даете нацепить на себя добровольно.
— Замолчи, — сухо приказал Эктелион, уже подумывая вставить твари кляп. На издевки побежденной ему было сейчас, по большей части, наплевать. Однако…
— И при всем этом, — продолжала издеваться Куиллэ. — Вы решили, что поймали меня. Меня, одну из отмеченных Истинной Силой. Что ваши оковы смогут меня удержать. Что же, — словно в задумчивости произнесла Верховная Искательница. — Буду вынуждена вас расстроить.
Черноволосая голова гордо взметнулась вверх, прежде, чем Ринганаро, которого, похоже, ее выходки окончательно вывели из себя, тоже поднес к ее шее меч, вынуждая заткнуться.
— Сегодня каждый из жителей Тириона получит один единственный выбор! Главный выбор в своей жизни. Присоедениться к истинному владыке и его верным вассалам, единственной силе, что в награду за службу может исполнить любые, самые сокровенные ваши мечты. Или сгореть в очистительном огне. И пусть моя кровь проложит путь к славе и силе моему возлюбленному господину!
Пораженный внезапной догадкой о том, что сейчас может пленница, Эктелион почти мгновенно убрал оружие. Но вот его напарник…
Прежде, чем второй Вознесшийся успел шевельнуться, Куиллэ стремительным движением тела буквально рухнула на лезвие Ринганаро, нанизавшись на него грудью.
— Проклятие!
— Прими меня, — последние слова служительница произносила уже с клокочущей кровью к глотке. — О Малекит, Сын Тьмы, мой возлюбленный господин. Прими разум мой, Прядущая, Госпожа Тенет! Прими дух мой, о Мелькор, Дарующий Свободу. И пусть Валинор навек горит огнем!
С последней пророчащей фразой жизнь в золотых глазах погасла окончательно. Лишь губы успели сложиться в полную идевательской иронии усмешку, обращенную к мастеру меча.
И в этот момент Эктелион, похолодев, почувствовал, как с последним ударом ее сердца пружина, что он ощущал на протяжении всего вечера, начинает разжиматься.