Глава 39. Выходные Северуса и гордость Малфой
Лютеция вернулась домой в воскресенье вечером. Взволнованный Люциус установил в её покоях оповещающие чары и, как только они сработали, сразу поспешил к сестре. Лютеция не выглядела ни обеспокоенной, ни расстроенной, ни возмущенной. Она даже была рада этому короткомк вояжу, с удовольствием рассказывая, чем занималась и демонстрируя свои покупки.
— Ты совершенно не переживаешь из-за инцидента с журналом? А, Лютик— удивился Люц, называя сестру её детским прозвищем.
— А смысл? Сначала эти колдофото задели меня за живое, но мне понадобилось немного времени для понимания, что это очевидный подлог.
— Милорд был у нас вчера. Сообщил, что на сомнительных колдографиях не он, — кивнул брат сестре, подтверждая ее предположение. — То есть ты на него не обижена, ma chère soeur /моя дорогая сестра/?
— Не обижена, но разочарована.
— В чем именно?
— Как можно быть таким неосторожным?
— Кто сделал другие, настоящие колдофото? Он что не заметил рядом того, кто этим занимался? Нужно было его взять за причинное место и выяснить с какой целью он это делает и по чьему поручению. И почему он был везде один без сопровождения? А если оно было — чем занималось? У него, похоже, не рыцари в окружении, а жалкие клевреты.
— Я именно это ему и сказал, — прозвучал от дверей низкий бархатный голос Абраксаса, который неспешно приблизился к дочери и нежно ее обнял. — Я волновался, miette! /детка, крошка/
— Mon père, я давно выросла, не стоит излишне беспокоиться, — ответила ему Лютеция, испытывая непривычные для нее в обоих мирах чувства. Там отец никогда не обнимал сына, и уж, конечно, не давал ласковых прозвищ. Неожиданно, простые объятья и ласковые слова взяли ведьму за душу и привели в волнение. — Я могу за себя постоять сама. Но мне приятно, что вы с Люцем так обо мне заботитесь.
— О ком же нам еще заботиться? — фыркнул молодой Малфой. — Как у тебя настрой перед возвращением в Хогвартс? Нет желания задержаться на день другой. Завтра должен выйти экстренный выпуск «Ведьмополитена» с опровержением и извинениями. Ты можешь вернуться после того, как все его прочтут.
— Малфоев разве интересует мнение плебеев? — усмехнулась Лютеция. — Все кто мне важен либо уже знают правду, либо сами догадались об истинном положении дел. Я, наоборот, собираюсь завтракать в Хогвартсе, чтобы видеть разочарованные лица тех, кто радовался моему унижению, разглядывая на фото Марволо, в том злосчастном номере журнала.
— Очень верное решение, — согласился отец семейства, радуясь, что у него такие замечательные дети.
Выходные Северуса прошли разнообразно. Замыслив избавиться от соперника, предавшего его прекрасную возлюбленную, он провел половину дня в библиотеке Принцев, в разделе ядов. Он выбрал для умерщвления проверенный «Аква-тофана», жидкость, бесцветную и прозрачную, как вода, безвкусную, и не возбуждающую подозрения, но очень ядовитую. Смертельная доза всего 5—6 капель. С таким количеством яда отравленный умирает долго. После ее принятия жертва постепенно ослабевает, худеет, постоянно чувствовали сильную жажду, появляется отвращение к еде и мрачное состояние духа. Если дозу увеличить — то смерть приходит быстро. Ведьма, которая изобрела это снадобье, не знающее пощады, сицилийка Тофании ди Адамо, сбывала его женам, недовольным своими мужьями, сначала в Палермо, затем в Неаполе, во флакончиках с надписью «Манна св. Николая, что в Бари» на одной стороне, и изображением святого на другой. Весьма чёрный юмор по отношению к магловской церкви. Благодаря её трудам за грань шагнуло около 600 супругов. Маглы так и не смогли определить состав яда, утверждая, что основным ингредиентом был мышьяк, который совершенно не подходил по признакам отравления, но это было и понятно. Как бы они идентифицировали яд руноследа, печень штырехвоста и слюну фестрала? Никак.
Состав и варка Аква-тофана были несложными, и все ингредиенты в лаборатории Принцев имелись. После субботнего обеда Северус объявил деду и матери, что будет занят до позднего вечера и начал варить. Кроме составляющих из трех волшебных животных, в отраву входила вода Стикса, представлявшая собой очищенную воду, настоянную на могильной земле с шести кладбищ. Еще нужно было добавить мезоглею* танцующей золотистой медузы, немагического существа, обитающего в озере Онгейм’л Ткетау на острове Палау.* Северус не знал другого зелья, куда бы входило это вещество. А у деда оно было. Либо Октавиус планировал сварить Аква-тофана для каких-то целей, либо просто хранил «на чёрный день». Юный зельевар, сам собирался отравить взрослого мага, потому не собирался осуждать деда ни в каком варианте.
Северус приступил к работе. Два часа он резал, дробил, растирал, фильтровал и добавлял в положенном порядке все составляющие зелья, отмерял время, делал простые и сложные помешивания. В итоге получилась двухкомпонентное вещество, которое пришлось разделять на фракции. Первая — жидкость, по консистенции, цвету и прозрачности, напоминающая обычную воду. Запаха тоже не было. Пробовать на вкус яд такой силы мог, по мнению Северуса, только идиот. Вторая фракция по виду и запаху напоминала желе из горелого торфа, по видимому, вобрав в себя все, что мешало бы яду быть неопределимым при употреблении.
— Так вот ты какая, Аква-тофана, — проговорил вслух начинающий ядодел, переливая убийственное снадобье в хрустальный флакон, и, прикрепляя к нему бирку, с изображением черепа и скрещенных под ним костей.
— Какое интересное хобби у моего внука, — раздался баритон Октавиуса Принца за спиной у Северуса. — Все же сказывается то, что ты рос в магловском доме. Еще с того момента, как ты стал рыться на особой полке в родовой библиотеке я был оповещен ею. Хоть ты и мой наследник, но несовершеннолетний маг. Без моего ясно выраженного разрешения те книги брать в руки не должен. А уж когда ты взял из хранилища мезоглею, стало ясно, чем именно ты тут занимаешься. Не стал тебя останавливать, хотелось посмотреть получится у тебя Неаполитанская вода*или нет. Судя по выражению твоего лица, варка прошла успешно?
— Да, — угрюмо проговорил Северус, догадываясь, что яд у него сейчас изымут.
— Кому предназначался? — вопросительно выгнул бровь почтенный зельевар. — И не надо мне рассказывать, что ты его изготовил из чисто академического любопытства. Судя по тому, каким нехорошим огнем горели твои глаза за обедом, есть конкретная жертва. Имя, пожалуйста, и причина такой жажды убить. Не забывай, что я, как и ты, прирожденный легилимент, только гораздо более опытный и сломать твой окклюментный мне под силу. Я жду!
— Лорд Слизерин, — неохотно буркнул Северус.
— Кто??? Ты с ума сошел? Собрался отравить Темного Лорда? — Октавиус подавился воздухом и закашлялся. Лицо его покраснело, и он сдавленно прошипел. — Что он тебе сделал?
— Мне ничего. Он сделал больно дорогому мне человеку. Имя не спрашивай, это дело чести. И можешь проломить мой щит, потом сам будешь раскаиваться, — хмуро добавил подросток.
— Это какая-то девочка, которая тебе нравится? — уточнил лорд Принц, придя в себя.
— Можно и так сказать, — ответил Северус.
Октавиус не читал «Ведьмополитен» в силу своего пола и возраста. Эйлин тоже не выписывала этот дамский журнал, потому никто, кроме самого Северуса не знал о статье, которая оскорбляла чувства его драгоценной Лютеции.
— Дай мне флакон, — протянул руку старший зельевар, и получил свежесваренный яд, неохотно отданный младшим. — Сделал больно — это фигура речи или он причинил ребенку физический вред?
— Первое, — тихо ответил Северус.
— Нельзя травить всех, кто сделал что-то, что тебе не нравится. Даже если по всем объективным соображениям это заслуженно. Мы — зельевары, а не отравители. Отложи свою месть на несколько лет, и тоже сделай ему больно, но не убивай.
— Ладно, — согласился подросток и вздохнул.
— А что зелье у тебя получилось, то молодец! Даю тебе официальное разрешение брать в библиотеке любые книги с условием, что ты не станешь применять ядовитые зелья, а также смертельные и калечащие проклятия, о которых ты сможешь прочесть.
— Обещаю! — воскликнул Северус, и мрачное выражение лица сменило алчное. Он отправиться в библиотеку прямо сейчас и выберет себе что-то интересненькое для чтения перед сном!
Еще поздним вечером субботы, Марволо решил кого-то отправить в Венецию на поиски семьи Фоскарини, чтобы попытаться узнать побольше информации о Франческе, так как ее мать умерла. Выбор пал на Розье и Мальсибера. Они оба владели итальянским, имели приятную аристократическую, располагающую к общению, внешность, острый ум, и были широко образованы. В сейфе у Слизерина была обширная коллекция незарегистрированных международных порт-ключей, которую регулярно пополнял невыразимец Руквуд. Он выбрал парный, настроенный на перемещение за заброшенный склеп на христианском кладбище Падуи, самом ближнем к Венеции материковом городе. Он сам аппарировал оттуда в Венецию по координатам и запомнил это укромное место, хоть это и было давно. Август проверят каждую точку перемещения лично, потому переломать ноги или врезаться в стену его эмиссарам не грозило.
— Мне стало известно настоящее имя беглянки Марджори Фоссет. Её зовут Франческа Фоскарини. Возраст 22 года. Имя ее матери Алессия Фоскарини, она умерла в 1968 году. Отец неизвестен. По сведениям Алессия ранее проживала в Венеции. Вы оба завтра утром отправляетесь в Италию и соберете все возможные сведения о самой Марджори и о судьбе ее матери. Действуйте быстро, но аккуратно, — поставил задачу Розье и Мальсиберу Тёмный Лорд.
— Её мать тоже волшебница? — уточнил Мальсибер, чтобы определить каналы поиска.
— Нет. Она магла или, возможно, сквибка, живущая в магловском мире, — ответил Марволо и поморщился, но не от презрения к той далекой девушке, а от недовольства тем, что он ничего не знал раньше о дочери. — Вот деньги. Магловские документы наколдуете в Италии сами по местному образцу. Даю вам максимум неделю. Можете идти.
Лютеция обычно в Хогвартсе ограничивалась простыми прическами, но этим утром она хотела выглядеть знатной дамой, которой она и являлась. Встав пораньше, она попросила эльфийка Талли сделать ей свою любимую высокую прическу «под корону», как она называла ее в шутку, которую украшала диадема или зубчатый гребень, делающий ее похожей на принцессу. По сторонам от лица вились как бы случайно не убранные пряди, завитые в крупные локоны. С учетом того, что она собиралась не на бал, а на завтрак в Хогвартсе, ведьма выбрала скромный серебряный убор с аметистами и длинное платье такого же цвета из интересной ткани смеси шерсти и шелка, которая одновременно была теплой и очень красивой. Ученическая мантия на плечах от французских дизайнеров совсем не выглядела балахоном, как у многих учеников, а прекрасно дополняло туалет Лютеции. На левой руке у юной Малфой сверкал единственный аметистовый перстень с бриллиантами, а на правой располагалось кольцо наследницы. Упрекнуть ученицу в избытке украшений было нельзя. Почти каждая ведьма носила даже больше — кольца, цепочки, серьги, броши, заколки. Даже придраться с излишне дорогим вещам тоже было невозможно. Аметисты стоили недорого, бриллианты были мелкими. Выделяла драгоценности тонкая ювелирная работа и красивый дизайн. Сразу была видна рука мастера, отличавшая их от дешевых поделок подмастерий.
— Лютеция Флорет Малфой, я как староста школы, официально заявляю, что вы самая красивая девушка Хогвартса и всей Магической Британии, — сказал Люциус, встретившись с сестрой у камина, чтобы сопроводить ее в покои декана факультета.
— Наследник Малфой, не треплите языком, лучше подайте мне руку и поторопимся!
Большой зал еще не был полон, когда брат и сестра Малфой вошли в его двери. Северус, бдительно охранявший место своей патронессы, и взволнованный ее отсутствием, перестал дышать, полностью парализованный сногсшибательным видом своей любви, когда она появилась на завтраке. Со всех сторон раздались разнообразные звуки: кто-то уронил стакан или столовый прибор, некоторые шумно вдохнули, часть охнула или ахнула, иные издали другие вскрики, были и такие, что подавились и закашлялись. Но Северус ничего этого не слышал, и никого кроме Лютеции не видел, пока Рей не толкнул его сильно в бок.
— Ты есть собираешься или планируешь весь завтрак просидеть с открытым ртом, пуская слюни?
Боль от удара и укор друга привели юного зельевара в чувство, и он сдвинулся в сторону Рея, давая возможность патронессе занять своё место.
— Привет, Северус! Как прошли выходные? — спросила Лютеция.
«Варил яд, что бы убить твоего жениха. Качество получилось отменное», — мысленно ответил на вопрос Северус, а вслух сказал: — Ничего особенного. Читал интересные книги и библиотеки Принцев, сварил сложное старинное зелье.
И ведь не соврал, все так и было.
— А ты как? — осторожно задал вопрос подросток, но ответить на него Лютеция не успела.
В зал влетели совы, разнося почту. Женская часть Хогвартса удивлялась, получая нежданные номера «Ведьмополитена».
К Лютеции спланировал черный филин в ошейнике, сделанном из золотых нитей, на котором болталась чеканная медалька с монограммой из переплетенных «М» и «S». К его лапе был прикреплен какой-то продолговатый предмет. Ведьма сняла с птицы посылку, оказавшуюся коробочкой, которая не пожелала открываться. Тогда Лютеция коснулась её своей палочкой и посылка начала быстро увеличиваться в размерах. Когда рост коробки закончился, Малфой легко ее открыла. Внутри оказался огромный букет алых роз, штук сто, наверное, и открытка, в которой было всего несколько слов: «Прости меня, хоть я и не виноват. Твой МС».
«Н-да, любовные записки явно не конек Лорда», — подумала Лютеция, затем повернулась к своим однокурсницам Агнессе Фоули и Ребекке Шафик и произнесла: — Возьмите цветы и отдайте домовикам. Пусть разделят на букеты и расставят в дамских спальнях Слизерина.
— И тебе не жалко такую красоту отдавать? — с сомнением проговорила Фоули.
— Абсолютно, — равнодушно ответила Малфой.
В зале же все ведьмы читали тоненький экстренный выпуск «Ведьмополитена», в котором было всего несколько страниц и на первой было напечатано следующее.
Редакция журнала приносит свои извинения Лорду Марволо Салазару Слизерину-Гонту за ошибочную публикацию фотографий неизвестного мага, которого мы ложно назвали его именем.
Далее были напечатаны те самые два колдофото с танцем и поцелуем и под ними снова текст.
Эти изображения не имеют никакого отношения к вышеозначенному лорду. Просим своих читателей внимательно рассмотреть их и прочесть наше заявление, чтобы не быть введенными в заблуждение нашей прошлой их публикацией.
Лорд Марволо Салазар Слизерин-Гонт, кандидат на пост Министра Магии, заявил, что никогда не имел никаких отношений, кроме рабочих, с ведьмой, называющей себя Марджори Фоссет.
Еще раз приносим извинения уважаемому лорду, за ошибочную публикацию, бросившую тень на его безупречную репутацию.
Главный редактор «Ведьмополитена»
Эстер Прейтер.
Маглорожденные ведьмы, так наслаждавшиеся скандалом, в который была вовлечена надменная Малфой, кривили губы, обмениваясь разочарованными взглядами и репликами. Полученный Лютецией букет поднял среди многих девушек волну зависти, а странное распоряжение гордой слизеринки вызвало непонимание.
— Такой букетище, и не нужен ей. Зачем только дарят, — фыркнула Эрели Фанис.
— И почему дарят, и почему раздала — все понятно, — тихо заметила Мэрлин Маккинон, выразительно глядя на Сириуса Блэка, и тот кивнул, взяв себе что-то на ум.
Оказавшись на кладбище Этан Розье тихо посмеялся.
— Не откажешь нашему Лорду в умении выбирать площадки для перемещения.
— Это точно, — ответил Ойген Мальсибер, счищая с мантии паутину, которая раньше была протянута от скорбящего мраморного ангела с треснутым крылом, украшающего вход в какой-то склеп, до ближайшего кипариса, а теперь прилипла к его дорожной мантии.
— Да не старайся ты так. Все равно нам нужно купить настоящую магловскую одежду. Не хочу, чтобы случайное Фините в важный момент превратило костюм и пальто в сюртук и мантию, — проговорил Этан.
— Для аристократа ты неплохо разбираешься в магловской одежде, — подмигнул своему спутнику Ойген.
— Я увлекаюсь не только Востоком и восточной магией, но и историей Магической Европы. Многие интересные мне места, как правило, и, к сожалению, расположены среди магловских поселений. Приходится довольно часто принимать соответствующий вид, — пояснил Розье.
— Так почему ты тогда сейчас не одет как магл? — удивился Мальсибер.
— Понимаешь ли, отличается одежда в разных странах. Не сильно, но опытный взгляд заметит. А мы с тобой должны выглядеть точь в точь, как местные жители. Плюс в Италии хорошие портные, которые ценятся во всем магловском мире. В итальянском костюме не стыдно появиться в любой стране, — ответил Этан.
И они отправились на via del Santo, допросив под конфундусом молодого вдовца, возвращавшегося от могилы безвременно усопшей супруги, сообщившего, что именно там они найдут магазины ведущих модных домов Италии и любезно согласившегося их подвезти.
Мужской шоппинг был довольно быстротечен. Когда Розье остался доволен их новым внешним видом, они с Мальсибером пообедали, дождались, когда стемнеет, и аппарировали по координатам Марволо, утверждавшем, что они попадут в парк, что было странно для города на воде. Пришлось поверить на слово.
И это действительно был парк. Малюсенький зеленый островок с густой и буйной растительностью, несмотря на зиму, он закручивался укромными уголками вокруг остатков фонтана и павильона-руин, возле которого и оказались волшебники. Надпись сообщала, что они находятся в парке Саворньян /Parco Savorgnan/, откуда буквально вынырнули в каменные джунгли Венеции на фондамента Саворньян, набережную канала Каннареджо. Нанятый там гондольер отвез волшебников к паромной пристани, рядом с который был расположен отель Palazzo Veneziano, где для них был забронирован номер. Маги решили ужинать в отеле и лечь спать пораньше.
Воскресным вечером попасть в Общий архив Венеции, который располагался в Ратуше на площади Сан Марко, им вряд ли удастся.
============
Мезоглея — соединительная ткань у медуз, основу которой составляет белок коллаген.
Онгейм’л Ткетау или Озеро медуз на острове Палау. Маленькое продолговатое озеро на тихоокеанском архипелаге, принадлежащем Республике Палау, является одним из самых посещаемых озер мира. Оно славится тем, что здесь живет около двух миллионов медуз. Путешественники из разных стран стараются приехать на Палау, чтобы поплавать в большом скоплении медуз, не боясь получить «ожоги».
Неаполитанская вода — одно из названий Аква-тофана.
PS Не уверена, что смогу написать еще одну главу куда-нибудь… Не ругайтесь, если что…