• Boosty Shared
• Denis Moshkin

• T

• насилие
• дипломатия
• драма.
• герой щита

Документ Microsoft Word (2).docx

— Да что же ты всё не сдохнешь, тварь?! — несколько истерично кричу опуская честно украденный топор на лапу монстра. Кровь из разбитого лба заливала глаза, левая рука опухла и отказывалась слушаться, отдавая болью во всем теле, а в таких же честно украденных башмаках на чужую ногу навязчиво хлюпало. От чего именно, от протухшей воды из сточных канав, или от крови из разорванной ноги сказать было сложно. Вероятно от всего, учитывая где меня нашел монстр. И где охотники, когда они так нужны?!

Ярнам — жестокий город и его жители жестоки настолько же, насколько и место, где они живут.

Они предпочитают не замечать тех, кто не входит в их представление о нормальности. Нищие, бездомные, попрошайки и им подобные здесь могли рассчитывать только на себя и молиться на то, что их не возьмут в качестве живого анатомического пособия в университет Бюргенверта. Сколько слухов и подтвержденных фактов среди них ходило — не счесть.

Везло им не столь часто, как они того хотели бы, ведь университет был отнюдь не единственным местом, где пропадали такие незаметные и ненужные городу люди.

Пришедшие за исцелением, легко могли не пожелать обращаться в Церквоь Исцеления, а использовать гнилую кровь бездомных. Стражи порядка могут не пожелать искать очередного настоящего убийцу, а свалить всё на ближайшего отброса. А может зима не будет мягкой и даже канализация, не спасет их. Может быть и так, что в день охоты тебя порвут на части оборотни.

Увы, но если Бог и существует, то он тоже из Ярнама, ибо предпочитал не замечать направленных к нему молитв. Как только кто-то входил в эту бесчисленную когорту отбросов, его жизнь теряла всякий смысл и ценность в глазах окружающих. Настоящие люди-невидимки которых никто не заметит, даже если они будут умирать прямо под ногами.

Раньше я этого не замечал… Пока не стал одним из них.

На следующий же день, после смерти родителей, дядя, как единственный опекун и ближайший родственник пинком под зад выставил за дверь, со словами "на дом брата у меня большие планы и ты в них совершенно не вписываешься, так что прости малец".

Так я и стал нищим. Под безмолвный смех Ярнама.

Драки с дворовыми псами и другими отбросами за еду и территорию, охота на крыс в сточных канавах и поиски заплесневелых горбушек хлеба, в особо голодные времена. Обучение вскрытию замков всем, что под руку подвернется, участие в бандитских разборках на правах даже не шестерок, а просто мяса и побеги от лавочников и лоточников, что за краюху хлеба или шмат мяса, переломают ребра и оставят подыхать на свалке.

Боль, страх, зависть и ненависть к более успешным, что каждый день пожирают изнутри, пока ты изнываешь от голода и холода в глубинах канализации Ярнама и бесчисленных лабиринтов под ним.

Кто их создал и зачем? Большую часть населения города это не волновало, как и то, что там регулярно появляются чудовища и дикие звери, пристрастившиеся к человечинке. И это если не учитывать, что в какой-то момент человек, ставший носителем "Чумы Зверя", обрастет шерстью, наберет массу и не решит вместо мелкой и прыткой крысы съесть куда более грузного и сладко пахнущего страхом человека.

Мне везло. Даже слишком везло. Но любое везение подходит к концу — подошло и моё. Монстр передо мной не даст соврать.

По крайней мере, я так думал.

Болезненно взвизгнув, тварь отскочила назад, а рана на лапе начала неестественно быстро рубцеваться. Худой, гротескно вытянутый, с выпирающими вперед ребрами и искривленным, показывающийся под драной, грязной рубахой позвоночником. Вся голова покрыта слоем шерсти, зубы наполовину выпали, сменившись острейшими клыками, а грязные ломанные ногти, стали когтями.

Еще не оборотень, но уже и не человек, неуверенно перебирая всеми четырьмя лапами и опираясь на искривленные длинные руки обманчиво медленно полз в сторону новой жертвы.

Один раз я уже недооценил его скорость, от чего он чуть не разорвал мне ногу.

Отскакиваю… Хотя, скорее, просто заваливаюсь в сторону, в полете нанося еще один удар топором. Жесткая, неподатливая плоть чудовища с трудом поддавалась человеческому оружию, а кое-как нанесенные раны медленно затягивались черной коркой застывшей крови, нисколько не стесняя движений мутанта. Довольно взрыкнув, тварь тут же вцепилась в чудом подставленное древко топора, силясь перегрызть его изменившейся пастью, заливая лицо вонючими слюнями.

Внезапно раздался оглушающий грохот и голова монстра просто взорвалась, заливая меня ошметками мозга вперемешку с кровью. Не успел я даже протереть глаза, как мимо пронеслась точеная фигурка, ловко убивая привлеченных шумом чудовищ. Тех тварей, что я не мог даже ранить, она уничтожала, буквально, за пару ударов или и просто лишала подвижности, переходя к следующему.

Один за другим хищники, внезапно ставшие жертвами оказывались сражены, от чего вскоре даже до их помутненного сознания начало доходить, реальное положение дел. Никто так и не сумел сбежать…

— Ты неплохо держался, мальчик, — мимоходом бросила мечница, добивая немногих переживших встречу с ней монстров.

Изысканное, и это в чертовой канализации, одеяние охотника было залито кровью монстров от сапог до самой шляпы, но, как ни странно, ни одна капля мерзкой гнилой черной жижи не коснулась платиновых, заплетенных в хвост, волос.

Но не это поразило больше всего.

Она меня заметила! Не отвела взгляд, не посмотрела как на пустоту, словно меня и не существовало вовсе, нет… Она заговорила со мной!

С момента изгнания, она первый не-бродяга, который обратил на меня внимание. Обычно восемь человек из десяти предпочтет просто игнорировать нищего, пока тот не начнет мешаться под ногами, тот девятый же начнет глумиться, презрительно сплюнет под ноги, или с отвращением отвернеться, сдавленно чертыхаясь. Немногие жалостливые могут кинуть пару медяков, посчитав, что их участие в чужой жизни более не требуется. А когда на тебя всё же обращают внимание, то это всегда не к добру.

— Не многие не-охотники могут что-то противопоставить оборотню.

— Просто повезло.

Хмуро буркнул в ответ, желая поскорее избавиться от ненужного внимания к своей скромной персоне.

Мысленно я уже прикидывал сколько тут мяса, на ходу примериваясь топором и раздумывая как сподручнее будет разделать тушу. Выходило, что в ближайшее время про еду можно было забыть, что не могло не радовать.

— Хочешь их съесть? — участливо положила руку на плечо молодая женщина, делая вид будто ей не плевать. Всему Ярнаму плевать, а ей, вот так неожиданность, нет? В такие сказки, я уже полгода не верю. — Не советую.

— Как ни будь обойдусь без чужих советов. Или ты хотела их сдать мясникам? — опасливо кошусь на охотницу, а то вдруг решит, что лишние свидетели ей ни к чему.

С такими ранами я и так долго не подержусь, однако и обрывать свою жизнь, пока не увижу, как мой дорогой дядюшка захлебывается в крови своих ублюдков тоже не собираюсь.

— Не говори глупости, — отвесила мне легкий подзатыльник мечница, способная голыми руками раздавить череп оборотню. Тело повело, но не знаю — от усталости ли, полученных ран, или приложенного удара. Однако, не успел я даже упасть, как во рту оказался открытый фиал, а по пищеводу потекло приятное тепло, от которого раны зачесались, начиная зарастать прямо на глазах. — Вот так-то лучше, а то мог бы вырубиться, что бы я потом с тобой делала? — Задала явно риторический вопрос охотница. Понятно бы что — бросила заживо гнить в сточных канавах, как, впрочем, и большая часть населения города. — Что же до твоего вопроса, то мясо зверей заражено и каждый съевший его в скорости сам может стать чудовищем. Лично мне не хотелось бы потом прийти убивать уже тебя.

— Говорю сразу, денег нет и платить не буду.

— А-ха-ха-ха-ха, — звонко, словно колокольчик весело рассмеялась она. — Мальчик, если бы мне нужна была пара медяков в левом башмаке и нож, который ты так старательно прячешь за поясом, я бы так и сказала. Тем более, нельзя же так изводить организм — ты сам посмотри, кожа да кости, а всё туда же!

— Ну уж прости, на крысах особо жира не наберешь, — отвернувшись, фыркнул на её слова.

Я немного приукрасил действительность. Крысы только по воскресным дням, а в остальное время, дай бог, пару заплесневелых краюх смогу найти. За седьмицу.

— Крысах? — удивленно моргнула охотница, мигом потеряв всякую весёлость. Откуда её благородие вообще свалилось в эти отхожие места? С главного храма или сразу с луны? — Так… ты идешь со мной, — постановила она таким голосом, слыша который, обычно не спорят, если не хотят увидеть свой внутренний мир на мостовой. — Тебя надо вылечить, накормить, напоить, отмыть и только потом говорить. И только попробуй возмутится, старшая сестрица тебя и потащить может.

"Сестрица" шутливо стукнула кулаком по здоровой руке она.

— И как же зовут тогда мою "старшую сестрицу"? — сарказм в моём голосе заметил бы даже глухой, но был доблестно проигнорирован второй стороной.

— Леди Мария!

— Мария!

История повторяется. Вновь кошмар, который я бы хотел больше никогда не вспоминать. Вновь моё спасение той, кто ничего мне не должна. И вновь удар пяткой копья от бдительной стражи, который так же оказался проигнорирован.

Кто я? Человек без имени, прошлого и будущего, что не сдох в канаве в предначертанный ему день, но стал охотником.

После приведенной в действие угрозы накормить, напоить и прочее, мне всучили в руки горсть монет и впервые за долгое время, дали шанс всё изменить. Остаться жить на улице, с шансом, что еще вчерашний товарищ проломит череп за ту самую горсть монет, или войти в подлунный мир? Леди Мария приняла бы любой из этих вариантов, какой бы я ни выбрал, но для меня особого выбора не было.

Уже очень скоро, получив в руки первое оружие, пистоль, горсть ртутных пуль и пару фиалов, я вернулся на улицы Ярнама в новом амплуа. Пять безумцев с вилами, пара стрелков, одна собака и несколько сбитых с крыш мутировавших воронов — вот и весь результат первой охоты.

Отъевшись и отоспавшись, получив еще пару наставлений о том, как держать и раскладывать трость, а также как не зарезать самого себя хлыстом из заточенных лезвий, я, вместе с другими охотниками, вновь погрузился в череду убийств, а через некоторое время даже узнал, что мой дорогой дядюшка таки обратился и загрыз всю свою семью, пока не стал жертвой одного из охотников гильдии.

Иронично, что без леди Марии, даже не встреть тогда обратившегося, я, скорее всего, сдох бы, если не от холода и голода, то от очередной из бесконечных бандитских разборок…

Мотнув головой, в попытке отогнать сонный дурман, я обратил внимание на то, где оказался.

Очередная клетка с рабами, только стражи за ней прибавилось и они как-то уж больно зло на нас зыркают. Видимо, недовольны потерей товарищей и тем, что пришлось бегать посреди ночи. С первым вероятно поможет осознание того, что они отправились в страну вечной охоты… в каком качестве, то дело уже десятое. Ну или во что они там верят? Увы, но я ни разу не интересовался тем, что будет когда очередной зверь откусит мне голову. Что же до второго, то дыхание свежим воздухом полезно для здоровья, а я вам еще и пробежку организовал. Прямо два в одном, цените господа извозчики!

В качестве моих новых соседей, похоже, собрали самых проблемных со всего каравана.

Тут был мальчик с кроличьими ушами и переломанными пальцами. Не трудно догадаться, за какие заслуги его наказали — слишком ловко обращался с тем дерьмом, что я оставил в качестве отмычек. Естественно, наша доблестная стража и не думала его хоть как-то лечить — главное чтоб не сдох по дороге, а что с ним будет дальше? А кого это волнует?

Также сюда кинули сорванца с собачьими ушами, хвостом и ярко голубыми глазами, что прижимал руку к боку и тихонько порыкивал. Похоже во время попытки побега он выбрал сражаться, а не драпать. Решимость похвальна, конечно, но глупа. Только глупец сражается тогда, когда противник превосходит тебя числом и умением.

Я бы сказал еще и силой, но судя по тому, что видел, хотя бы от рядового состава не стоит ожидать ничего выше человеческого уровня, но при этом гонору, злобы и надменности столько, будто они Церковное чудовище одолели. В одиночку. Столовым ножом.

Одним словом — мрак.

Третьим и четвертой были откровенно болезненный мужчина с головой ящерицы и смотрящая на всех с каким-то потаенным страхом девочка-лиса.

Знакомиться с новыми попутчиками я не видел особого смысла. Так, разве что разбавить рутину до ночи, а там с новыми силами вырезать часовых и снова бежать. Судя по тому, что я и медвежатник до сих пор живы, они не хотят нас убивать. По крайней мере пока не дойдем до места назначения, так что еще пару бессонных ночей я вполне могу попытаться им организовать. Тем более, судя по всему, этот мистический уровень, которым так кичился тот самый рыцарь Мелромарка, можно набить банальными убийствами:

Хан.

Герой Древней Крови.

Уровень 1->3.

Снаряжение: нет.

Формы крови: Кролик-мяч, Человек.

Профессии: нет.

Навыки: Сущность Зверя (ур. 3).

Магия: нет.

Инвентарь: пуст.

Характеристики:

HP: 33/180.

MP: 30/30.

Атака: 10->21 (35-40%).

Маг. Атака: 1->3.

Защита: 2 -> 4 (8-40%).

Ловкость: 7->13 (22-40%)

Выносливость: 6->10 (18-40%)

Тайна: 0->2.

Немного позже. Дипломатическая миссия.

— Как это понимать, Миреллия Кью Мелромарк?! — яростно рычал человекоподобный лев нависая над кажущейся на его фоне миниатюрной фиолетововолосой женщиной в замысловатом платье.

Разделяющий их толстый дубовый стол трещал под лапами зверя, а пасть была настолько широко раскрыта, что могла бы поместить не то что голову, а половину человеческого тела разом. С первого взгляда было понятно, что слушать он никого не желает и лишь стальной волей удерживает себя от кровавого забытья.

Впрочем, в этом он был не одинок.

Все дипломаты, что Шильтфельта, что Шильфридена — стран зверолюдей на северо-востоке и востоке соответственно, были, мягко говоря, недовольны внешней и внутренней политикой Мелромарка вот уже несколько столетий.

Официальный и поощряемый властями рабовладельческий строй, превознесение человеческой расы с одновременным приравниванием всех остальных к диким зверям, с таким же около нулевым уровнем прав. Подобное не то, что возмущало, а приводило в натуральное бешенство.

Но если бы только это.

В недавнем прошлом, а в некоторых местах и по сей день проводимые чистки по этнически, религиозным и видовым признакам. Открытая расовая дискриминация, проповедуемая Церковью Трех Героев, что, по сути, являлась отколовшейся от Церкви Четырех Героев фракцией с крайне радикальными взглядами. И такая же открытая ненависть ко всему, что относилось к Щиту в целом и прошлым его Героям в частности, которые превозносились полулюдьми. Это, а также многое другое, было поводом для множества склок, открытой гонки вооружений и не менее активного вмешательства в чужую политику как Мелромарком, так и Шильтвельтом. Не будет большим преувеличением сказать, что между ними была холодная война и абсолютно взаимная ненависть.

До недавнего времени.

Фитиль конфликта догорел, после чего началась война между Шильтвельтом и Мелромарком. Что именно стало тогда причиной, было уже не важно, и хоть Олтркей, позже признанный Королем-Мудрецом, за свои выдающиеся стратегические и полководческие таланты, таки смог вырвать победу из рук зверолюдей, но положение Мелромарка на политической карте мира по итогам этой войны осталось довольно спорным. Тогда королеве удалось где дипломатией, а где и интригами, вернуть хотя бы часть былой силы своей родины, однако сейчас ситуация могла повториться в любой момент.

Как только Часы Эпохи Драконов начали свой обратный отчет до пришествия Первой Волны, Миреллия Кью Мелромарк немедля отправилась на переговоры.

Будь то взаимная ненависть между недавними врагами, открытое недоверие Шильдфридена, капиталистический настрой Зельтбуля или абсолютное наплевательство на всех вокруг со стороны Короля-Свиньи Фобрея — всё это более не имело значения, ведь они должны были договориться и подготовиться к будущему противостоянию Волнам, если не хотели, чтобы их страны сгорели в огне раздора и войн с пришедшими извне монстрами. Даже вчерашние кровные враги, сегодня должны были сесть за стол переговоров, если не хотели утонуть в крови своего народа. Ведь пришедшим извне не нужны были золото, земли или власть, им не нужны были даже люди, они хотели только одного — убивать.

Убивать жестоко и дико, чтоб устал ты от крика.

Недели безуспешных переговоров, десятки дипломатических решений, множество взаимных уступок и соглашений, слегшие от истощения дипломаты и наговорившиеся казалось на всю жизнь вперед послы. Это далеко не полный список, даже не половина, всего того, что Миреллии пришлось пережить и на что пойти, ради того, чтобы сохранить мир между странами и договориться об очередности призыва Легендарных Героев.

А когда казалось, что самое сложное уже позади и можно устало выдохнуть, понежиться в горячей ванной, завалиться спать на пару дней и потискать своего пушистого филориала, её личная, приставленная следить за всеми поползновениями благоверного Тень сообщает страшное: Мелромарк, наплевав на все только что достигнутые ей договоренности, первым проводит ритуал призыва.

Откликнись на него кто-то один, из будущих Героев и с этим можно было бы работать, да, пришлось бы еще пару недель работать на износ, напрягая весь свой ум для урегулирования вопроса, но Миреллия была уверена, что смогла бы, ценой еще пары уступок на политической арене и, может, какого-то количества золота, всё разрешить миром. Однако дорогой муженек даже здесь решил превзойти все её самые смелые ожидания, к сожалению, в абсолютно отрицательном ключе.

На призыв откликнулось не четыре, а пять человек! Пять героев! Подобного она так, сходу, даже в хрониках вспомнить не могла!

Только услышав эту новость, королева Мелромарка ощутила, как у неё дергается веко, а уж какой крик поднялся на их нынешнем собрании, экстренно собранном как раз по этому вопросу. Собственно, эта ситуация и была причиной еще хоть кое-как сдержанной ярости посла Шифльтфельта. Но если бы проблема была только в нём…

— Поверьте, для меня это тоже большая неожиданность, — миролюбиво подняв руки и используя все свои навыки дипломата и лицедея Миреллия отчаянно пыталась сохранить тот мир, который почти построила.

Про себя она взывала уже все кары небесные на голову Олткрея и Церкви Трёх Героев, без поддержки которых король бы не смог провести столь эффективный призыв. Увы, здесь и сейчас она могла лишь делать хорошее лицо при плохой игре и никакие мысленный кары на головы заваривших эту кашу не могли помочь.

Возможно, помогли бы кары реальные. Едва ли, конечно, но пару очков в глазах остальных стран вернули бы, безусловно. Вот только тут в дело вступали сдерживающие факторы, первым из которых, была надобность самолично явиться и лишить Олткрея власти и даже его статуса. Сделать это удаленно было не в её возможностях, требовалось проконтролировать лично.

Олткрей Мелромарк. Когда-то он был совсем иным. В конце-концов Миреллия Кью Мелромарк никогда бы не полюбила столь мелочного и недальновидного человека, каким он являлся поныне. Тогда он показывал себя — да и был на самом деле, — мудрым, эрудированным и прозорливым человеком. Именно в такого Олткрея она влюбилась, именно с таким человеком у неё появился первый ребенок.

Да и был у него еще один, неожиданный, но очень приятный для королевы, плюс. В постели Миреллия имела некоторые… не совсем обычные предпочтения. И найти человека, который не просто это терпит, но и наслаждается было для неё большой удачей.

Что же до нынешнего его поведения…

Время изменило короля Мелромарка и сама женщина не могла понять — в какой именно момент это произошло. Лишь примерный отрезок после рождения их первой дочери, Малти. Она пыталась как-то повлиять на всю эту ситуацию, но, казалось, их ссоры и последующие за этим последствия лишь подстегивали его на этом пути.

Да и не могла она просто взять тогда и отстранить его от трона. Мало того, что не было подходящей причины, но и сама королева, всё-таки, любила своего мужа и имела от него двух прекрасных дочерей. Это сильно влияло на пусть и властную, но все же женщину.

Вот только теперь… теперь…

— Большой неожиданностью для вас станет отряд Зверей прямо под столицей, если ты не объяснишь, какого черта творит Мелромарк! — открыто угрожал элитным взводом наведшим немало шума во время прошлой войны представитель Совета Шильтфельта Джаралис.

— Я понимаю ваше недовольство относительно достигнутых договоренностей, но боюсь криком мы ничего решить не сможем, — как можно мягче, стараясь одновременно не провоцировать находящегося одной ногой в состоянии берсерка зверочеловека и не показывать своих тяжелых дум, согласилась Мирелия.

Последнее, что ей сейчас надо, так это объявление войны от соседа, в преддверии уже второй Волны из-за неправильно подобранных слов, что стала причиной её задумчивости. Она прекрасно представляла последствия подобных действий, как и то, что в этом случае даже пять героев едва ли спасут страну от разрухи. Впрочем, скорее четыре, учитывая отношение Мелромарка к Щиту.

— Я так понимаю, сделки не будет? — улыбнулся показывая полностью золотые зубы представитель Зельтбуля, сверкая множеством дорогих украшений на руках.

Как Мирелия знала он был единственным, кто пришел на встречу не просто с парой телохранителей, а отборными двумя дюжинами боевых рабов, каждый из которых уже прошел смену класса и был воплощенной машиной смерти.

Настоящая элита.

Олигархи этой страны гордились своими богатствами, превосходным оружием и самыми большими бойцовскими ямами, о чем регулярно напоминали соседям, предлагая "по скромным ценам" купить отряд-другой боевых рабов. Однако больше превознесения своих богатств они ненавидели только одно: нарушение договоренностей, ведь это "вредно для бизнеса". И сейчас Мелромарк достоверно показал уровень своей договороспособности.

— Подождите, я уверена, это просто большое недоразумение и всё еще можно решить миром!

— Так же как и призыв Лука? — напомнил об изначальной сделке представитель олигархии. Зельтбуль всегда получает то, что хочет и они хотели получить самого мощного в дальнем бою Героя первыми или, в крайнем случае, вторыми. От этого и шли все дальнейшие договоренности, ведь их золото и оружие имели первостепенное значение для экономики не до конца восстановившегося после недавней войны Мелромарка. — Дорогая Миреллия, надеюсь вы понимаете, что теперь должны будете возместить не только срыв сделки, но и потраченное на вас время? В дополнение ко всему тому, о чем мы ранее договаривались. — Опасно блеснули под конец глаза дипломата.

В это был весь Зельтбуль. Там можно было купить и продать что угодно и к большой политике они относились точно так же, а потому в этом плане с ними было и проще, и сложнее. Если у тебя были средства на то, чтобы оплатить их услуги, то ты их лучший друг, но если нет? К сожалению, у Мелромарка из-за всё той же войны их не было, стране и самой нужны были деньги на восстановление последствий прошедших боев да в немалом количестве.

Вот только стараниями её дорогого муженька вместо договоренностей, что могли бы сохранить просевшую казну, они получали лишь долги.

— Муам-муам-муам, — сочно чавкал куриными ножками Король-Свинья, вытирая пропитанные жиром толстые, похожие на сосиски пальцы прямо об одежду. Он был единственным, кого, казалось, данная ситуация нисколько не волновала.

Королева чуть прищурилась, цепляясь взглядом за трапезу короля. Острый ум и не менее острое зрение позволили заметить некоторое несоответствие — у куриц не может быть такого обильного пуха, что виднеется в некоторых местах, да и сами ножки больше чем свиные окороки, что значило лишь одно.

Филориалы.

Осознание этого мгновенно пробило пытавшуюся всеми силами поддерживать спокойное выражение на лице женщину, заставив глаза покраснеть от прилившей к ним крови, желваки заиграть с новой силой, а руки сжаться до крови в кулаки. Все знали о нежной любви королевы Мелромарка к этому виду ездовых птиц и Король Фобрея воспользовался этим, чтобы снова "поставить наглую женщину на место".

Миреллия Кью Мелромарк всеми фибрами своей души ненавидела это… Существо, являющееся старшим братом её мужа Олткрея.

О-о-о, как она его ненавидела!

Старое, жирное, глупое, мелочное, жадное, похотливое и множество других оскорблений, что были лишь преуменьшено ласкательными синонимами Короля-Свиньи. Однако с мнением этого ничтожества приходилось не просто считаться, но и прислушиваться, ибо Фобрей был самой сильной страной в мире, а его армия внушала ужас даже боевым зверям Шильтвельта.

— Всегда знал, что место женщины у моих ног. — Поделился своим крайне ценным мнением Король-Свинья, окинув Миреллию липким, плотоядным и похотливым взглядом, отчего ей немедленно захотелось помыться. Желательно с мылом. И сделать это в своих покоях в Мелромарке, а не находиться здесь, в паре метров от похотливого ублюдка. А ведь ей приходилось с ним общаться две недели, пока не смогла хоть о чем-то договориться! — Только подумаешь, что с ними можно работать, как в их головах снова что-то перемкнет. И как только Мелромарк еще не развалился под с таким-то укладом? Как говорил один из Героев прошлого, диво дивное.

— Давайте оставим мысли о моих талантах к управлению и вернемся к обсуждению мира? — попросила Миреллия, хоть и понимала, что стараниями её дорогого, во всех смыслах, мужа, этот мир теперь был только на бумаге.

— Малти Эс Мелромарк, — внезапно произнес Король-Свинья, от чего королева Мелромарка сразу ощутила неладное.

— Что простите?

— Малти Эс Мелромарк, — снова повторил король Фобрея окидывая женщину откровенно раздевающим взглядом. — Никакого мира не будет, пока она не станет моей наложницей. В ином случае уже завтра мои войска войдут в земли Мелромарка, а через три месяца ты и твои дочери займут положенное им от природы место у моих ног. Выбирай, — и, казалось, потеряв всякий интерес к общению, он продолжил с наслаждением пожирать ножки филориалов.

— Но подождите, уважаемый король с… Кхм, король Фобрея, при чем тут моя старшая дочь?

— Ни при чем, — легко согласился жирный, напыщенный боров, после чего продолжил. — Я просто хочу её трахнуть, а тебе нужны мои деньги. Всё просто, если бы ты удосужилась подумать. Ты покупаешь благополучие Мелромарка взамен на мир со мной.

— Я думаю от…

— Пошлешь меня, — прервал спич матери правитель Фобрея. — И Звери разорвут твой обожаемый Мелромарк на части, а я просто выкуплю вас с рабских рынков Зельтбуля. Выбор за тобой, — снова повторил Король-Свинья.

— Я… — Миреллия ощутила, как у неё перехватило дух. Она многое, очень многое хотела бы ему сказать, но слова просто не могли покинуть горло. Она любила свою семью, но как правитель у неё были определенные обязательства перед своим народом и хочет она того или нет, но жизнь целой страны не стоит жизни одного человека. Миреллия ненавидела себя за это, но как королева не могла поступить иначе. Горло против воли сковал спазм, но ни видом, ни голосом она не показала своих чувств. — Я… Я думаю мы сможем договориться, уважаемый король Фобрея.

Эти слова предвещали долгие и долгие дни политических дебатов, новых взаимных уступок, переговоров решений и прочих дрязг, после которых всё, чего будет хотеть королева Мелромарка это упасть в пух своего филориала и проспать так хотя бы неделю, забыв обо всём, включая и пятого призванного… Сейчас же она могла только молить бога о том, чтобы её муж и Малти не испортили, то что еще можно было сохранить…