Не опуская взгляда. Часть 2. Главы 45-46
Глава 45
Кассандра Рэтклифф улыбнулась, подставляя щеки лучам заходящего солнца и раскидывая руки. Ветер приятно перебирал волосы, со стороны Черного Озера почему-то всегда пахло морем, сильные руки на талии внушали чувство уверенности и спокойствия.
Вот только просто радоваться ей мешала печать тяжелых мыслей на лбу парня. Кассиус Уоррингтон выглядел… подавленным. Да, он бодрился, улыбался, подшучивал, как обычно, но все это без огонька. Попытка не испортить ей свидание.
— Кас…
— М-м-м?
— Мы же договаривались, что будем честны друг с другом.
— Да, — напрягся парень.
— Что тебя тревожит?
Невеселый смешок.
— Не «что», а «кто». Поттер. Он сейчас всех наших тревожит.
Кассанда опустила руки и развернулась к нему, собирая распущенные волосы в хвост. Глаза парня заблестели, следя за ее руками и периодически соскальзывая на шею. Но это был лишь проблеск — Кас снова помрачнел.
— И что именно?
— От него на нашем факультете одни волнения. Сначала Поттер через диадему Гринграсс дотянулся до Бернарда, затем Малфой, мутивший всех нас на борьбу с Поттером. Василиск, Тайная Комната — и казнь всех тех, кто пошел за ним. Поттер не пощадил даже свою невесту. Одна только Яксли вымолила для своей задницы пощаду… и то, наверное, только потому, что он утолил кровожадность.
Кассандра взяла его за руку. Сильные пальцы сдавили ее ладонь в ответ на грани боли.
Любой другой на месте Уоррингтона уже получил бы от нее проклятие, но Кас… ему она объяснит. Когда-нибудь. Когда придет время.
— Ты вообще представляешь, что он сотворил? Поттер вышел из Азкабана — и устроил резню в ту же ночь. Малфой, который Люциус, до сих пор в бегах, и я ручаюсь, что это не он не справился с ритуалом. Наверняка Поттер приложил руку к тому, что происходит с лордом Люциусом Малфоем.
О, милый, Кассандра не представляла. Она наверняка знала, что происходило. Из первых рук. Лорд Харальд не стеснялся отвечать на ее вопросы, даже на такие… опасные. Другой вопрос, насколько лорд искренен.
— Потом его сынок, — Кас понизил голос. — Знаешь, поговаривают, что это был Сама-Знаешь-Кто.
Девушка поежилась. Это она тоже знала. Как и то, что есть знания, которых лучше вовсе не было бы (поэтому и не осмелилась спрашивать “как так вышло?”). Касаться таких знаний могли лишь самые сильные и волевые маги. Такие, как милостью Мерлина и Морганы ее сюзерен.
— Знаешь, Сандра… многие были недовольны. Многие хотели идти против, но Сама-Знаешь-Кто, или кто там еще управлял Малфоем, пресекал любое несогласие. Мы… мы были вынуждены, понимаешь? И знаешь… теперь многие верят, что в ту ночь Поттер и правда одолел Сама-Знаешь-Кого.
— Ты про ту ночь, когда Волдеморт убил мою семью?
Кассандра чуть не подпрыгнула. Кас вздрогнул, невольно поежившись от имени грозного темного мага, наводившего ужас не только на Британию.
Лорд Поттер оказался поблизости… с ним что, Гринграсс? Так, за ухом — ромашка, на щеках румянец, в руках — собранный прямо здесь букет цветов. Определенно, у них не деловая встреча. Зато стало ясно, для чего Харальд выспрашивал у нее, как себя вести с девушкой. И хоть прогулка у Черного Озера — третья по предсказуемости идея для свидания в Хогвартсе, Гринграсс это явно понравилось.
— Дафна, позволь представить себе Кассандру Рэтклифф. Кассандра — Дафна Гринграсс.
Слизеринка исполнила безупречный книксен, от чего Рэтклифф стало стыдно. Она-то не соблюла манеры.
— Кассиуса Уоррингтона мы оба знаем.
Повисла пауза. Кас нервничал, пряча это за насупленными бровями. Девушка тоже не находила себе места.
Сколько лорд Харальд слышал? Не воспримет ли он это как оскорбление на свой счет?
Нет, не воспримет. Он не таков. Но ведь зачем-то ее сюзерен подошел к ним и завел разговор. В попытках понять лорда Харальда Кассандра сделала только один достоверный вывод: он ничего не делал просто так. И теперь боялась, как бы его замысел не вышел им боком.
— Слышал, твои друзья, скажем так, недовольны моим поступком, — светски обратился к Касу лорд Поттер.
— Мы в гневе, — медленно, с угрозой ответил Уоррингтон. От этих интонаций мороз по коже. Слишком хорошо девушка знала, на что способен ее господин.
К счастью для них, лорд Харальд поставил себя выше подобных поддевок. В свою очередь в глазах Гринграсс вспыхнул живой интерес. Девчонка упивалась происходящим, трепеща от нетерпения увидеть расправу. Слизеринка, разумеется, виду не показывала, но Кассандра неплохо умела читать настроения других. Это не раз сохраняло ей здоровье.
Выждав немного, лорд Харальд размеренно произнес:
— Передай Маркусу и остальным: так будет с каждым, кто осмелится играть с чужими жизнями.
Уоррингтон скрипнул зубами. Совершенно равнодушный вид сюзерена выводил из себя своей бескомпромиссностью. Не было ни спора, ни угроз, ни какого-то смущения. Постановка перед фактом. Зная характер парня, Сандра представляла, насколько это его взбесило.
И беспокоилась. Только бы Кас не испортил, только бы он сдержался…
— Я понял… лорд Поттер, — наклонил голову слизеринец.
Харальд кивнул одними глазами. Повеял слабый ветерок, ушей коснулись птичьи трели. Кассандра вдруг заметила, что затаила дыхание, а теперь, когда волнение ее отпустило, даже ноги ослабели.
— И вот еще: можешь передать Бернарду мои поздравления, — чуть более миролюбиво добавил сюзерен.
Разумеется, лорд не мог закончить просто так. Кас держал удар стойко, но девушка видела, как это его потрясло. Помимо того, что даже Уоррингтон не мог предугадать результаты голосования, на Слизерине есть несколько неписаных, но очень важных правил. Одно из них гласило: все, что происходит на факультете, остается на факультете. Как и прочие, это правило соблюдалось неукоснительно всеми и каждым.
В теории Дафна Гринграсс могла ему сдать с потрохами расклад на своем факультете. Вот только откуда ей было знать о том, что творится в верхушке? Даже в гнезде разгильдяйства и попустительства под названием Башня Гриффиндора такими делами ведали единицы, и Кассандра подозревала, что знала не всех. Чего уж говорить о таком кубле, как Слизерин, где выгода превыше родственных связей?
Даже если Гринграсс в курсе дел верхушки и сдала расклад с потрохами. Маркус Флинт все еще здесь. Властолюбивый ублюдок не допустит даже шепотков о том, кто займет его место. Плюс традиции, согласно которым выборы нового лидера происходили в начале учебного года.
— Передам, — выдавил Уоррингтон, сжав подрагивавшие пальцы в кулаки.
Или дело касалось не факультетсткого лидерства? Но чего? Возможно, что-то личное.
— Хорошего вечера, — слегка кивнул Поттер и подмигнул Кассандре с таким явным намеком, что к щекам прилила кровь.
Оставив последнее слово за собой и выбив напоследок из колеи, сюзерен увел Гринграсс в сторону Запретного Леса. Заросли в нескольких футах перед ним прибивало к земле невидимым катком, создавая удобную тропу.
Уоррингтон проводил его угрюмым взглядом:
— Надо же. Поттер и Гринграсс. Темный Принц и Ледяная Принцесса…
Темный Принц. Уже несколько раз Кассандра слышала это прозвище по отношению к ее лорду. Так его называли в основном слизеринцы-старшекурсники, вкладывая в это не столько уважение и трепет, сколько неохотное признание.
Хватало и других прозвищ. Наименее по-дурацки звучали следующие: Палач, Рейвенкловский Головорез, Охотник На Вампиров, Библиотекарь, Призрак, причем последнее было самым популярным.
Впрочем, обратиться к лорду Поттеру в лицо по прозвищу… мягко говоря, чревато. И наглецу очень повезет, если Кассандра успеет добраться первой. Даже вполне приемлемое обращение только по фамилии казалось неуместным многим. Только по титулу.
Избранным — Лавгуд, Грейнджер, Буту, Уизли-младшему, ей и, почему-то, Колину Криви — было разрешено обращаться к нему просто по имени. Теперь короткий список пополнила и Гринграсс.
— Бернард будет в ярости, — задумчиво произнес Кас.
Никаких диалогов о делах!
— Помни уговор.
— Точно, прости. И все-таки… почему из всех именно Гринграсс?
А вот тут, на взгляд Рэтклифф, все вполне очевидно.
— Может, потому, что она точно не полезет к нему в штаны ради выгоды?
Кас на секунду задумался и признал:
— Логично. Кстати, как у него с этим делом?
Никак от слова «совсем». Лорд Поттер слишком осторожен. Говорить об этом Кассандра считала неправильным даже в свете того, что об этом знали просто все. А потому ограничилась дежурным:
— Даже если бы и знала — не сказала бы.
Примерно в этот момент новоиспеченная парочка скрылась в зарослях, сомкнувшихся за их спиной. По эфиру прошла волна активации защиты, ощутимая даже без концентрации.
— Может, он изменит ситуацию прямо сейчас? — хмыкнул парень.
Кассандра закатила глаза. Порой Кас такой идиот!
* * *
Невзрачного вида человечек передал ему запечатанный сургучом пергаментный конверт без каких-либо отметок, от вида которого поплыла земля под ногами. Подписи и гербовые печати действительно нужны только ради традиций. Тот, кому нужно, поймет все по одному пергаменту.
— Господин… — согнул спину человечек. Малфой бросил ему глухо звякнувший мешочек и жестом отпустил. Пробормотав неразборчивую благодарность, человечек исчез, а Люциус заставил пальцы не дрожать, откладывая столь важные новости на потом.
Здесь, в кафе магического квартала Мадрида, его «пасли» местные авроры, поэтому Малфой не хотел подавать виду, будто получил нечто важное. Сначала он допьет утренний кофе, затем прочитает свежую газету, и только после этого сбросит хвост, чтобы отправиться в укрытие… и только там возьмется за послание.
При мысли секундной задержки кишки сворачивались в узел, но Малфой заставил себя вести себя, как обычно. Сделав очередной глоток будры, которую здесь гордо называли «кофе», Люциус развернул газету.
Вспышки колдокамер освещали знакомую до зубовного скрежета фигуру за трибуной, о чем-то убедительно вещавшей репортером. И кричащий заголовок: «ЛОРД ПОТТЕР — БОРЕЦ С ТЕМНЫМИ СИЛАМИ!»
И репортаж на всю первую полосу с продолжением на странице 2, посвященный, как нетрудно догадаться, событиям в школе. Люциус лениво пробежался взглядом по статье и подавил вздрог, натолкнувшись на имя сына в выдержке из интервью с Поттером.
«Лорд Поттер, кто, по вашему мнению, виновен в происшествиях?»
«Следствие все еще продолжается. С моей стороны было бы некорректно озвучивать голословные предположения».
«Однако, вы вступили в схватку с главным подозреваемым на роль Наследника Слизерина, захватили его и тем самым очистили свое доброе имя. Драко Малфой, сын лорда Люциуса Малфоя».
«Да, это так».
«Как вы считаете, лорд Поттер, могут ли действия мистера Малфоя являться политическим актом?»
«Любое упоминание Наследника Слизерина в контексте риторики Пожирателей Смерти является политическим актом. Учитывая, кто отец мистера Малфоя и какое положение лорд Люциус занимал в свите *здесь названо имя Сами-Знаете-Кого*, а также действия мистера Малфоя, я склонен предположить, что он возомнил себя вторым *здесь названо имя Сами-Знаете-Кого*. На это указывает и то, что собранная им банда называлась Новым Внутренним Кругом».
«И как вы отнеслись к такому названию?»
«Было забавно, — признал лорд Поттер с улыбкой. — Назваться бандой террористов? Поставить себя в один ряд со знатными и талантливыми магами? Так оскорбить буквально всех — это надо либо умение, либо исключительная глупость».
«Еще один вопрос о Новом Внутреннем Круге, лорд Поттер. Наши источники сообщают, что вы лично, в одиночку расправились с ними. Это правда?»
«Ваши источники, как водится в вашем ремесле, вырывают события из контекста. Объясню. После того, как я столкнулся с одержимым Драко Малфоем, Новый Внутренний Круг лишился своего лидера, но через три недели они решили собраться вновь. Учтем также то, что в Тайной Комнате мне довелось сорвать человеческое жертвоприношение. Полагаю свою мотивацию очевидной».
«Вы не упомянули, что в так называемом Новом Внутреннем Круге состояли ваши школьные недруги, лорд Поттер».
«А также те, с кем у меня были не только нейтральные, но и дружеские отношения, сеньорита. Если процитировать Ежедневный Пророк, я проявил одинаковую бесчеловечную жестокость ко всем. Так что, отвечу на ваш вопрос — да, я расправился с ними. И нет, моя мотивация была не только и не столько в том, чтобы предотвратить потенциальные действия в адрес других учеников Хогвартса».
«Не могли бы вы остановиться на этом подробнее?»
«Конечно. Вам известно, что я попал в Азкабан тогда, когда должен был содержаться в карцере Хогвавртса, и провел там пять недель?»
«Да, лорд Поттер, мне это известно».
«Тогда вам известно, каким действиям я подвергся».
«Известно, лорд Поттер. Также мне известно о вашей причастности к событиям в ночь на двадцать шестое декабря».
«Так со мной поступили по единственной причине: когда меня испытывали на прочность, я отвечал слишком мягко. Вы упомянули события в ночь на двадцать шестое декабря. Опуская очевидные причины, по которым я физически не мог этого сделать, давайте подумаем: будь у меня возможность, поступил бы я так же? Безусловно. Не сразу, конечно же. Мне потребовалось бы время, чтобы доказать причастность и соответственно свое право на кровную месть. К сожалению, в таком случае эффективность была бы намного ниже, и Люциус Малфой точно так же скрывался бы от возмездия, но я бы непременно попытался. Я едва не стал сквибом потому, что меня сочли слабым и неугодным. Будем откровенны: они *маги Британии* понимают только один язык. Язык страха. И это действительно работает. Меня обвинили в причастности к ночи на двадцать шестое декабря. Это — страх. Приятный сюрприз, к слову. Если ваши источники вам сообщили, на меня, включая Новый Внутренний Круг, напали всего лишь трижды, и то два последних раза мои недруги, скажем так, не могли не напасть. Возвращаясь к одной из главных причин. Наследник Слизерина выступил против меня. Его подручные не остались в стороне. Я не спустил бы этого даже при условии полного отсутствия жертв их преступлений, насилия и запугивания других студентов — одним словом, старого, доброго террора, к которому так любили прибегать известные нам личности. Три недели я тянул потому, что у меня были более важные дела, чем ловля крыс поодиночке. Потянул бы и дольше, но Новый Внутренний Круг сделал мне подарок, мимо которого я не мог пройти: собрались вместе».
«И еще один вопрос, лорд Поттер. Среди наших читателей ходит множество споров о ваших способностях. Кто-то называет вас исключительной силы гением, кто-то — обманщиком, которого пиарит Альбус Дамблдор. Василиск, победу над которым директор Хогвартса приписывал вам целиком и полностью, рядом экспертов оценен как существо с уровнем опасности древнего дракона, что вызывает закономерные сомнения. Также многие уверены, что вы не одолели бы сразу девятерых слизеринцев в одиночку. Что вы на это скажете?»
«Что же я скажу на это? Это сложный вопрос, сеньорита. Что такое боевые способности? Если очень грубо, это сумма из знаний, навыков, определенных черт характера и самого главного — многих часов практики. Как видите, магическую мощь я не упоминаю не потому, что не знаю предмета. Все гораздо проще: грубая сила далеко не самое главное. Да, есть ситуации, где без мощи никуда, однако опыт моих предков подсказывает два важных момента: первый — такие ситуации достаточно редки; и второй — достигая должного уровня знаний, навыков и практики, выковывая характер, неизбежно развиваешь и магическую силу. Эти качества также неотрывны друг от друга, как физические сила, гибкость и здоровье при занятиях гимнастикой старой школы. Полагаю, насчет личных боевых способностей у вас вопросов больше нет».
«Вы ответили удивительно исчерпывающе, лорд Поттер. Признаю, мне странно видеть от столь молодого человека столь глубокое понимание вопроса, и лично у меня это снимает все сомнения».
«Жить хочу, сеньорита, это отличный мотиватор стать лучше себя прежнего. Теперь перейдем к битвам. Один древний мыслитель из простых людей хорошо выразился, что битва — это божий суд. Даже для нас существует множество факторов, которые влияют на результат, и далеко не все они преодолимы личными качествами. Я сейчас говорю о массе волшебников, а не о магистрах боевых и условно-боевых направлений и тем более не об Архимагах. Поэтому часто говорят «повезло» и «не повезло», имея в виду именно непредсказуемое стечение обстоятельств».
«Сказанное вами относится к василиску?»
«К нему и только к нему. Обстоятельства других моих стычек в этом году… скажем так, слабее всего того, что я мог выставить в свою защиту. Причем кратно слабее. Насколько я мог понять, василиск хотел, чтобы я страдал. Почему? Здесь у меня нет фактов, и вам придется поверить на слово. Я столкнулся с василиском лично трижды. Первый раз он прошел мимо потому, что я был замаскирован фамильной мантией. Второй раз его использовал Наследник Слизерина вместе с напавшими на меня слизеринцами, чтобы либо вывести меня из игры, либо обвинить в нападениях и с помощью волосатых рук папочки отправить в Азкабан. Тогда я не понимал, в чем дело и почему василиск отступил после моего крайне неумного поступка».
«Какого, если не секрет?»
«Не секрет: Конъюнктивус в глаза. Я использовал тактику «бей и беги» против драконов по отношению к василиску. Он был очень зол и отступил. Тогда мне показалось, что тактика была успешна, и я ее тут же использовал в третьем столкновении. Эта ошибка не навредила только потому, что еще больше взбесить василиска было невозможно. По крайней мере, я читал его фон и не заметил роста агрессии».
«Лорд Поттер, я правильно поняла: вы обвиняете в этих нападениях Драко Малфоя?»
«Я указываю на то, что личина Наследника Слизерина в данном случае открытия Тайной Комнаты принадлежит Драко Малфою».
«Вы сказали «в данном случае». Вам известны и другие?»
«Мне неизвестны другие случаи, а также у меня нет достоверных данных, указывающих на их отсутствие».
«Вернемся к Новому Внутреннему Кругу. Вы сражались с ними и победили всех девятерых. Как вы это прокомментируете?»
«Я был готов, они — нет. Я проявил бдительность, они — нет. Они сделали все возможные ошибки в организации тайного сборища, чем я воспользовался. Сумма этих факторов привели к тому, что не было ни сражения, ни победы. Я пришел и избил их, не позволив оказать сопротивление».
«То есть, вы поставили Новый Внутренний Круг в безвыходное положение».
«Не я. Они сами поставили себя в безвыходное положение».
«Вы неоднократно упоминали о причастности семьи Малфой к пережитым вами злоключениям. Значит ли это, что вы намерены отомстить лорду Малфою?»
«Его причастность к нарушению норм моего содержания уже установлена следствием. Вместе с тем, он объявлен в розыск по тяжким и особо тяжким статьям. Мне нет необходимости мстить лорду Малфою, ведь все то, что я мог бы сделать, намного мягче пожизненного заключения в Азкабане».
«А его сыну?»
«Я имею право требовать удовлетворения от Драко Малфоя. И, как видите, этим правом я пока не воспользовался».
«Некоторые указывают на ваше здоровье. Вы не могли участвовать в дуэлях. И тем не менее, вы успешно сражались. В чем секрет?»
«Секрета нет, есть фамильный арсенал Поттеров и бдительность».
— Не возражаете, я присяду? — раздался голос на английском.
— Возражаю, — надменно ответил Люциус и бросил быстрый взгляд. Ничем не выдав удивления, лорд Малфой отложил газету так, чтобы прикрыть ею вооруженную руку. — Особенно вам, мистер Люпин. Чем обязан?
Люциус помнил Люпина по Хогвартсу. Откровенный мямля сейчас гораздо больше походил на Фенрира Грейбека, чем на себя прежнего. Тот же взгляд с желтыми бликами, тот же волчий оскал, та же небрежная манера держать себя, скрывавшая грацию и силу опасного хищника.
Вот только в отличие от Грейбека, от которого разило безумным зверем и кровью, от Люпина разило угрозой другого толка. Угрозой, которую мог представлять хитрый, осторожный и умный хищник. Ну и не воняло псиной и стоячими носками.
— Я все равно присяду, — Люпин как продолжал движение занять стул напротив, так даже и не замедлился. Одно это сказало о нем больше, чем все годы наблюдений.
Самым угрожающим в Ремусе Люпине было то, что он уже не раз засветился в операциях семьи Поттер.
Его нашли.
Пальцы крепче сжали палочку, мысленная активация кольца лорда с заложенным порталом и пробойником…
Заряд магии ушел в пустоту. Острое прикосновение к шее обдало душу холодом, выпустило капельку крови и поселило гулкую пустоту в членах.
Глаза и шея двигались, поэтому Малфой разглядел утреннюю официантку, аккуратно ткнувшей его под подбородок стилетом. Посетители разом встали и ушли, но не все. Несколько подошли к нему и окружили, включая и того, кто казался аврором.
Купол приватности. Антиаппарационные чары. Физический экран. Блок портала с индивидуальной настройкой.
Его слили.
— Сеньор, — заговорил… все-таки аврор, нервно оглядываясь. — Что это значит?
— Ознакомьтесь, — Люпин, не глядя на аврора, подал ему пергаментный лист с печатью, в которой Малфой без труда узнал официальный ордер на захват.
Аврор моментально успокоился и раскланялся:
— Удачного дня, сеньоры, сеньорита.
Стилет отняли от шеи. Крепкие руки подхватили Люциуса под локти, а в голове потемнело от точного удара.
* * *
Отдалившись от других студентов, Гарри почувствовал, что Дафна захотела высвободить руку из его пальцев. И отпустил.
— Извини, — еле слышный шепот и румянец на щеках. — Просто я…
— Ты очаровательна, — произнес рейвенкловец то, что думал, с удовлетворением отметив, как вспыхнула вечно холодная слизеринка.
— Ничего подобного, — неловкое бормотание. Смущение и радость играли в ее ауре яркими красками. — Я хотела серьезно поговорить. О нашей… сделке.
Почему ему доставляло такое удовольствие смущать ее? Почему нравилось прикасаться к ее рукам? Почему по отношению к Дафне он испытывал вовсе не желание обладать?
— Хорошо, — активация маскировки и под ней артефакта приватности.
Дафна почему-то покраснела. На вопросительно изогнутую бровь слизеринка пояснила:
— Это выглядит со стороны, как будто мы… ну, ты понял…
— Занимаемся безудержным сексом?
Острый кулачок довольно-таки болезненно врезался в плечо. Надувшись, Гринграсс отвернулась. Определенно, он перегнул палку.
— Ты дурак, — буркнули ему.
Обнять со спины. Напряглась, но вырываться не стала. Коснуться носом макушки — просто очень приятно. И пробормотать извинения.
Он и правда не хотел ее расстраивать.
Выслушав короткую отповедь о шлюхах и своем к ним отношении, Гринграсс развернулась и обняла в ответ. На секунду, не более, но Гарри ценил это. Он хорошо знал, как Дафне сложно с физическим контактом, особенно по собственной инициативе.
— Поблизости никого нет. Я заранее установил сигнальные чары.
Подозрительный взгляд. Поттер трансфигурировал из воздуха пару плетеных кресел и предложил одно слизеринке. Девочка не отказалась.
— Я думаю, что мы зря решили показать наши… отношения, — стараясь не смотреть ему в глаза, произнесла Гринграсс. — Лучше бы мы продолжили прятаться.
— Отношения? — с улыбкой сделал акцент Гарри. — Раньше ты называла это «сделка».
В него стрельнули недовольным… и весьма смущенным взглядом. Для Поттера не было сюрпризом то, что он нравился Гринграсс гораздо больше, чем та хотела показать. Говорить об этом мальчик считал неэтичным и хотел плавно подвести слизеринку к разговору о чувствах.
Тем более, ему тоже было, о чем рассказать. И тоже было очень неловко проявлять собственные чувства. Казалось бы, это так просто — сказать.
Ничерта не просто.
— Это моя вина, — продолжила слизеринка. — Я должна была предусмотреть, но… мне очень хотелось перестать скрываться.
Последнее было сказано почти беззвучно. Рука девочки вздрогнула, ощутив его ладонь, но не отстранилась. Их пальцы переплелись, во вскинутом взгляде блеснула… надежда?
— Мне тоже, Дафна. Я хочу проводить время только с тобой. И тоже беспокоюсь за тебя. Ты права, нам не следовало торопиться.
— В нашем возрасте… — начала слизеринка, не сумев скрыть боль в голосе. — Естественно… быстро расставаться. И мы могли бы…
— Нет, — твердо ответил Харальд. — Мы не расстанемся ради маскировки. Даже на публику.
— Гарри, выслушай меня. Моя… мама. Она и без того тебя ненавидит.
С чего бы? Ах, вот оно что! Лорд Уорспайт что-то упоминал про проклятия с сигнатурой кого-то из Гринграссов, на которые защита мэнора регулярно отвечала. Учитывая нрав предков, леди Элизабетте действительно могло так прилететь, что жизни рад не будешь.
Что касается его отношений с Данной очень сомнительно, что их разглашение или разрыв как-то изменят ситуацию. Даже если бы изменили — он не стал бы рвать с ней. Не хотел.
— Мы же показали… в общем, ты — лорд Поттер. Твое влияние достаточно велико, и будет только расти, в то время, как семья Гринграсс…
Начала довольно успешно выбираться из дерьма на фоне передела империи Малфоя, но только и всего. Прежнего влияния Абрахаму не достичь никогда, даже при условии, что Поттер смотрел бы на это сквозь пальцы.
— Ты знаешь лучше меня, — нашлась со словами Гринграсс. — Теперь о нас. Со стороны все выглядит, будто ты оказываешь мне покровительство. Враждебные отношения между семьями указывают на твои намерения. Мать не станет спокойно смотреть на угрозу своим детям.
Конечно, не станет. Поэтому Уолтер начал превентивную кампанию против семьи Гринграсс, которая к ноябрю оставит от этой семьи только грязную репутацию. Дафну, объявленную нелюбимым бастардом, это минет.
— И я боюсь, как бы она не устроила что-то воистину страшное, — слизеринка сильно, до боли, сжала его пальцы, вкладывая в это всю свою тревогу.
Об этом Харальд уже подумал. Подумал и Уолтер. Их мысли схожи: Элизабетта Гринграсс уже убеждена в тщетности малефики и магии крови. Менталистика требует зрительного контакта, который в ее случае закончится боем, а ввязываться в проигрышный бой против его охраны женщина не станет. Значит, она прибегнет к последней своей профильной специальности, что и имела в виду Дафна.
Демонология.
Это паскудно… если не учитывать один нюанс. Маленький такой, незначительный, но очень важный.
Святой Католической Церкви класть с собора святого Петра на то, что Британия типа протестантская страна. Магию крови, малефику, темное целительство католики терпели, но к демонологии относились очень плохо. Даже если есть санкция государства и наблюдатель от церкви.
Бодаться с католиками форменное самоубийство. В последний раз это закончилось потерями в треть магического населения Европы и Статутом Секретности. Даже Гриндевальд не отважился призывать демонов на поле боя, да и вряд ли бы это ему помогло.
Поттер не идиот, и не удовлетворялся этими рассуждениями. К сожалению, пока Элизабетта Гринграсс в Авиньоне, до нее не дотянуться. Слишком плотно его людей обложили «бобби». Поэтому еще в марте Харальд отдал соответствующий приказ: готовится к нападению демона.
К счастью, у Поттеров (как и у каждого Столпа) замечательная традиция уничтожения тварей из-за Кромки. Да, Мерлин стабилизировал Завесу (благодаря чему и считался величайшим магом), но это касалось Британских Островов и, в меньшей степени, Европы. Кроме того, до семнадцатого века демонологи регулярно лажали, так что работы у Столпов хватало. Не стоило забывать и того, что мир большой, а дураки не мамонты — не вымрут. Вторжения в Индию и Китай, где демонология очень даже поощрялась, наглядно показали, что у британцев есть еще шары в шароварах и интересные штуки в арсенале. А также руки, способные эти штуки эффективно применять. Жаль, нет своего демонолога…
Поэтому мальчик уверенно ответил:
— Не случится.
Меньше волноваться Дафна не стала.
— Гарри…
— Не беспокойся. Я же не один. Со мной Арчер, Уорспайты, Скай, арсенал вдвое больше аврорского и хорошо защищенный домен. Если же демон нападет, ему в любом случае придется подобраться близко. А там…
Клинок покинул трость и обратился шпагой.
— Там его ждет неплохой аргумент не встревать в бой.
— А если мама призовет что-то такое, с чем вы не справитесь?
В таком случае, одним Столпом станет меньше. Маловероятно, что демонолог средней руки такое отмочит, но в жизни бывает всякое… и это «всякое» с такой же статистической вероятностью случится на ровном месте. Его скорее убьет камень, упавший на макушку с Астрономической Башни, чем из-за Завесы прорвется нечто такого уровня.
— Не справимся мы — справятся другие, — пожал плечами Харальд. Поблизости бродил один очень знакомый слизеринец, причем бродил уже с минуту, нервничая все больше и больше.
— Гарри, это не аргумент! Я… я просто волнуюсь за тебя, — очаровательно тихо произнесла слизеринка, отводя взгляд.
Поттер улыбнулся и провел кончиками пальцев по заалевшей щеке, отметив, что Дафна чуть подалась навстречу.
— Что бы ни произошло, у меня есть это, — мальчик продемонстрировал перстень лорда. — Я смогу выиграть время и уйти.
— Я знаю, просто будь осторожен, — большие, полные тревоги глаза заглянули в самую душу. — Обещаешь?
— Обещаю, — ответил Харальд. — Однако, кое-кто уже весь извелся в наших поисках. Покажемся, или…
— Или, — в глазах Дафны вспыхнул игривый огонек. — Поцелуй меня.
Довольно… неожиданно.
— Если что — без обид, я делаю это в первый раз, — заранее предупредил Гарри и наклонился к губам, испытав странную робость. Впрочем, робость очень быстро прошла.
Что он мог сказать про поцелуй? Само по себе ощущение… интересное. Мягкое такое. Не сказать, чтобы супер приятно.
А вот реакция Дафны — совсем другое дело. Чувствовать ее ответ, обнимать и прижимать к себе. Поттер наслаждался ее трепетным доверием и четко понимал, что такое предавать нельзя. Казалось: просто поцелуй, что здесь такого? Вот только ответ девочки показывал, как ей это важно.
Доверие. Дафна доверилась ему, открылась и потянулась навстречу всей душой, трепеща в его руках. Именно доверие делало эти мгновения бесценными.
— Хватит… — прошептала слизеринка, слабо упираясь ладошкой ему в грудь.
Ее дыхание сбивалось, зрачки расширились, сердечко колотилось, как птица в клетке. И силы в руке совсем не было. Зато был страх.
Дафна испугалась того, что произошло… и того, к чему это могло привести. В этот момент Харальд ощутил власть над ней, осознал: можно сделать с девочкой все, что угодно. Она не станет противиться. Черт, да ему до безумия хотелось зайти так далеко, как только можно!
Поттер отстранился, понемногу отводя от девочки свою ауру. Проклятье, между ними уже формировалась связь… и он в этой связи отчетливо доминировал. И пусть внутри что-то тянулось к покорению девочки, сердцем Харальд понимал, что это просто отвратительно.
— Спасибо, — прошептала Гринграсс. — Прости… мне просто страшно. Я… дай мне время…
— Конечно, — кивнул рейвенкловец. — Ну, что — глянем, кто столь упорно ищет нашего общества?
Он знал, кто. Искандер Уолкер. Однако, слизеринец очень, ну очень долго колебался.
— Уолкер, — Дафна также показала осведомленность. — Дай мне пару минут. И… отвернись, хорошо?
Харальд подавил желание хмыкнуть и отвернулся. Пусть приведет себя в порядок. А он пока возьмет возведенную защиту под контроль и добавит немного иллюзий.
— Я готова, — Гринграсс выглядела как в момент, когда он встретил ее у входа в гостиную слизерина. Ну, кроме цветка за ухом, сорванного им по пути из внутреннего двора.
Щелчок пальцами снял защиту. Не сговариваясь, они обошли Уолкера со спины и только после этого сняли иллюзии.
— Что-то потерял? — достаточно громко спросил Харальд.
Если Уолкера смутило столь внезапное появление, он этого не показал. Спокойно обернулся и наклонил голову:
— Лорд Поттер, леди Гринграсс. Я искал вас.
Дафна кивнула с легкой улыбкой и отодвинулась назад, давая Поттеру вести.
— Итак. Что тебе нужно?
— Лорд Поттер… — Уолкер выдохнул и опустился на одно колено. — Вверяю себя в ваши руки.
Гарри медленно кивнул и задал, пожалуй, самый важный вопрос:
— И зачем ты мне можешь понадобиться?
— Лорд Поттер? — удивился Уолкер так, словно за его «таланты» здесь готовы все передраться.
— Пару-тройку месяцев назад — уж извини, не слежу за временем — я отправил вас в больничное крыло. С тех пор ты старательно барахтался, борясь с недругами и пытаясь вернуть «доброе имя», — здесь Харальд фыркнул. — Получилось не очень, не так ли? Итак, ты убедился, что слизеринские воротилы тебе не рады, но прибежал ко мне только сейчас, в самом конце семестра и только после того, как убедился: тебе больше некому продать палочки свою и своих приятелей. Что, убедился, что не в состоянии защитить близких?
Уолкер только опустил голову, оставшись стоять на одном колене.
— Так и есть, сэр, — глухой ответ.
«Он готов», — вдруг связалась с ним Дафна.
«Вижу».
— К чему мне вписываться за кучку неудачников, не способных даже засаду с выдумкой устроить? У Яксли и ее отребья получилось кратно лучше, чем у вас — а это показатель, насколько вы никчемны. Мне от пары зельеваров и пары чароплетов средней руки пользы кратно больше, чем от таких, как ты и твоя шайка-лейка. Здесь, в Хогвартсе бойцы мне не нужны. Вставай и атакуй.
Дафна моментально напряглась и отступила ему за спину, поднимая защиту.
— Сэр? — удивился Уолкер.
Поттер закатил глаза:
— С такой исполнительностью ты хочешь показаться полезным? Вставай и атакуй. В третий раз…
Прыжок назад прямо с колена и серия чар: отталкивающее, подножки, парализатор и связывающее.
Долго же до него доходило.
— … повторять не стану, — движение палочки закрутило Протегус, перемещая его по траектории мистерий под углом так, чтобы лучи разлетелись в стороны, а чары подножки сбиты встречным импульсом слабооформленной энергии.
Продолжая держать щит, Поттер пробормотал формулу, вычерчивая палочкой серию из трех глиф. Десятки стеблей травы выстрелили в Уолкера, моментально оплетая ему руки и ноги.
Удержать равновесие было невозможно. Искандер упал. Невербальное режущее рассекло полсотни стеблей, но трава продолжала расти и оплетать, а потому слизеринец в считанные мгновения стал походить на жертву пьяной дриады. Только глаза моргали. Несколько стеблей тут же вырвали палочку, а в ответ на все беспалочковые попытки прорваться лишь сжимали сильнее.
Резюмируем. Уолкер тратит драгоценное время на раскачку. Окружение не использовано. Из всех достоинств — слизеринец достаточно мощно и точно посылал мистерии в цель, не забывая работать ногами. С точки зрения полезности абсолютно ничем не отличался от стандартного пятикурсника в Дуэльном Клубе.
— Отвратительно. Если это — все…
— Он не слышит, — тактично напомнила Дафна, чьи глаза странно блестели. — И не дышит.
Упустил. Непорядок. Мысленный приказ траве — и голова Уолкера свободна. Тот судорожно глотнул воздух.
— Полагаю, слова излишни, — буднично заметил Харальд. — Было сразу очевидно, что ты недостоин принести оммаж. Теперь ясно, что и выполнять грязную работу ты не в состоянии.
Вообще, у Уолкера потенциал вполне себе достойный. Да и что взять со студента, у которого из “опыта” только отправка таких же студентов в больничное крыло да стычки не серьезнее спарринга вполсилы?
— Тогда… клятва верности… лично вам… — хрипел Уолкер — шею ему продолжало сдавливать, пусть и не сильно.
Клятва верности в отличие от оммажа не накладывала на принимающего каких-то реальных, конкретных обязательств. Приносящий клятву создает связь и добровольно ставит себя в зависимое положение, при этом полностью несет ответственность перед законом и не имеет права ни на какие преференции вроде материальной поддержки, защиты сюзерена и гарантий на будущее. С другой стороны, не было и надежного механизма защиты от предательства.
— Только от тебя?
Судя по реакции, Уолкер как лидер, романтик и дурак решил принять на себя удар за всю свою группу. Этому не бывать. Просто потому, что польза от Уолкера и его группы будет только после пары-тройки месяцев тщательной вздрючки в исполнении Бьорна или лорда Уорспайта. Тратить время столь ценных специалистов на ничем не привязанных к дому Поттер бездарей, не говоря уже о вполне приземленных материальных ресурсах, Харальд не намерен.
— От всех нас, — в голосе прозвучала обреченность — уже предвкушал, как будет убеждать остальных.
Движение палочкой — и трава отпустила слизеринца. Искандер поднялся. Медленно, демонстрируя отсутствие недобрых намерений.
— Годится. Завтра здесь же в это же время. Можешь идти.
Уолкер убрался быстро, явно не желая испытывать судьбу.
— Зачем они тебе? — в глазах Дафны подозрительный огонек, но на губах играла легкая, довольная улыбка. Понимала ведь, зачем. И все равно спрашивала. Раз так — он ответит:
— Присматривать за тобой. Сдам их на два месяца инструкторам, чтобы хоть какую-то конкуренцию могли представлять.
— А потом?
— Лишними не будут.
Глава 46
Проконтролировав доставку Люциуса Малфоя в камеру и лично закрыв ее ключом, кровью и магией, Нимфадора Тонкс позволила големам-тюремщикам вывести себя и снять мерзкий браслет из хладного железа.
Первое, что сделала метаморф — капнула зельем на рассеченное предплечье, неприятно нывшее после контакта со старым ржавым лезвием-замком. Жаль, справиться с тошнотой и слабостью от опустошения тонких тел не так легко. Поттеры не очень-то щепетильны в вопросах безопасности, и ей пришлось принять за данность такие фокусы, как магия крови, замки-вампиры и хладное железо.
Успокоиться. Перевести дух. Унять радостный подъем. Ее миссия еще не окончена. Полный контроль эмоций от и до — вот требование, по которому ей разрешили участвовать в столь важной операции, координируемой самим лордом Уорспайтом. И не просто участвовать, а исполнить самую важную миссию: сопровождать такого ценного заложника.
Второй этаж центрального крыла. Кабинет лорда Уорспайта. Два охранника из Волков Одина не отпустили сальных шуточек, предлагая ей использовать способности по постельному назначению, что достало ее до печенок еще в Хогвартсе. Мальчишки оказались предсказуемо тупы повсеместно, независимо от ранга, возраста и занимаемой должности.
К счастью, с дисциплиной у Волков Одина порядок. На посту общение свелось к короткому «пароль-отзыв», сканированию и сугубо профессиональному обыску. Только после этого ее допустили к лорду Альфреду.
Если бы в Аврорате дисциплина была хоть наполовину столь же строгой… увы.
Несмотря на службу семье Поттер, официальная работа у нее как была, так и осталась. Просто уже четыре недели девушка в отпуске, и будет еще столько же. Вместо отдыха и агентурной работы на семью Поттер Тонкс выбрала оперативную работу, к которой так стремилась. Ей дали шанс — такой, какой выпадает раз в жизни. Метаморф делала все, чтобы не облажаться.
Войдя в кабинет, девушка вытянулась по струнке и отчеканила:
— Оперативник Тонкс по вашему приказанию прибыла!
Лорд Альфред Уорспайт встал из-за стола, расправил плечи и кивком велел подойти ближе. Остановившись в двух шагах от стола, Нимфадора замерла под прохладным взглядом.
Барон Уорспайт строг, но справедлив. И очень суров в вопросах наказания, при том, что добиться от него поощрения казалось невозможным. Здесь не Аврорат, где за проступок можно было отделаться ссылкой в патрули, не говоря уже о таких незначительных мелочах, как записи в личном деле и прочее депремирование. Здесь за проступки ждали плеть, карцер… и казнь.
Полторы недели назад Тонкс стала свидетелем порки. Одного удара хватило, чтобы взрослый и волевой маг зарыдал, как дитя, а после пятого его тащили волоком. О карцере говорили сроки заключения: от шести часов до трех суток, причем последнее приравнивалось к пожизненному.
— Доложить ситуацию, — разлепил губы барон.
Выдохнув, девушка начала доклад:
— В соответствии с поручением Его Сиятельства операция «Жертва Кутюрье», — Тонкс не без труда подавила глупую ухмылку, — завершена. В процессе финальной фазы произошло взаимодействие с официальной властью Мадрида согласно протоколу один — без осложнений. Отражено две попытки перехвата до выхода на цель, три — во время разработки, и две — сразу после захвата. Потерь нет. В четырех случаях из семи захвачены «языки». В одном случае «язык» успел покончить с собой. В двух случаях нападавшие отступили. Предположительно, в четырех случаях из семи на нас напала одна и та же группа, «языка» удалось захватить в процессе сопровождения цели с мерами предосторожности. Взаимодействия нападавших и цели допущено не было.
— Хорошо, — кивнул лорд Уорспайт. — Что-то еще?
Тонкс сжала пальцы в кулак и выпалила:
— Прошу вас включить меня в группу Люпина!
— Под начало к любовнику? — свел брови лорд. — Исключено.
— Но ведь мы работали вместе! Мы можем заниматься делом, не отвлекаясь на чувства, сэр! Пожалуйста…
— Вне службы делайте, что угодно. На службе вы будете работать в разных подразделениях. Решение окончательное.
Поборов обиду, девушка коротко поклонилась:
— Разрешите идти?
— Две недели отдыха тебе и Люпину. Свободна.
— Есть, сэр.
Тонкс развернулась и вылетела из кабинета. Обидно, конечно, но предсказуемо. На службе у лорда Поттера к вопросу коррупции и внутренней безопасности подходили жестко, если не сказать жестоко. Ей и не светило, но попытаться стоило. Оставалось надеяться, что она не испортила себе карьеру.
Нет. Гарри… то есть, Его Сиятельство, светлейший маркиз Харальд Поттер, не таков.
Ремус, кстати, ждал ее. Жаркий взгляд, от которого в животе сладко потянуло, а колени ослабли. Кольцо могучих рук, обхвативших ее так страстно, что Тонкс не сдержала тихого стона. И жадный, но так быстро прервавшийся поцелуй, от которого захотелось оседлать его прямо здесь, у кабинета начальника и на виду у охранников.
— Как прошло? — хриплый шепот куда-то в шею породил такие волны возбуждения, что у Тонкс свело бедра.
— Запретил… но у нас две недели… хочу тебя сейчас же.
Серые глаза сверкнули таким диким, свирепым и желанным желтым бликом. Девушка покосилась на охранников — те застыли бесстрастными изваяниями.
— Тогда чего мы ждем? — улыбка больше напоминала голодный оскал.
Комната Ремуса была в другом крыле. Добираться было мучительно, но здесь — не Хогвартс. Поцелуи на коридорах даже в свободное от службы время уже на грани приличий, а за что-то большее вполне можно было загреметь в карцер. Но как только закрылась дверь, Тонкс бросилась на Ремуса… и была приперта к стенке.
— Ах!
Твердые пальцы оказались под брюками. Нимфадора бесстыдно насадилась сразу на два, гортанно вскрикнув и судорожно сжавшись. Как же ей этого не хватало…
— Что такое? — оскалился ликантроп, с необоримой силой прижимая ее запястья над головой свободной рукой. — Уже готова кончить?
Да, Мордред подери, да, она готова! Еще чуть-чуть, еще немного… вот так… да… да… не-е-ет!
Внезапно Ремус убрал руку от истекавшей желанием вагины. Пальцы оказались перед лицом, и Тонкс тут же засосала их, жадно облизывая и пытаясь напряжением живота и бедер достичь оргазма. Не выходило… Моргана, у нее не получалось!
— Ремус… — жалобно простонала Тонкс. — Возьми меня… не изводи…
— Сними, — рыкнули ей в лицо, парализуя темными от возбуждения глазами.
Брюки и трусики в момент соскользнули по изменившимся ногам, тут же вернувшимся в форму. Люпин одной рукой расстегнул брюки, и Тонкс оставалось только задрать ногу повыше и восторженно вскрикнуть, когда горячий твердый стержень одним рывком наполнил ее.
Мир исчез, остались только боль и экстаз, экстаз и боль, смешавшиеся между ног в дикий коктейль похоти. Буквально несколько толчков — и вот она кричит, извиваясь всем телом в первом оргазме на сегодня. Но не последнем…
Яркие глаза и каменной твердости член внутри подтверждали это. Ее волк вышел из киски и поставил Тонкс на колени. Девушка хорошо знала, что сейчас ему нужны не ласки, а разрядка, и приняла довольно внушительный агрегат в изменившееся горло. Волна мышечных сокращений, старательная работа удлинившимся и раздвоенным языком и опыт позволили ей довольно быстро превратить движения любовника в рваные толчки и начать глотать обжигающую густую жидкость, от вкуса которой метаморф едва не кончила снова.
Не успела Тонкс отдышаться и прийти в себя, как оказалась на кровати. Пальцы с отросшими когтями разорвали одежду и прошлись по коже так изощренно, что девица со стоном выгнулась навстречу.
Ремус был уже готов, чем неимоверно радовал ее. Выносливость и страсть оборотня — это нечто такое, что вынуждало Тонкс использовать тело полностью и без остатка. Если бы не способности метаморфа, ее дырочкам пришлось бы очень и очень несладко.
Быстрый трах рачком. Совместный оргазм. Короткий отдых с поцелуями и объятиями — и новый заход. На этот раз Тонкс была сверху, пока не кончила снова. Затем ее, обмякшую и утомленную, положили на живот. Чувственная сессия анального секса, впервые закончившаяся оргазмом и для нее. Отдых. Душ. Секс в душе. Снова в кровати — на этот раз так умопомрачительно нежно, что Тонкс чуть с ума не сошла от ласки, с которой ее волк ухаживал за ней.
Мольбы отдохнуть, к счастью для нее, услышанные. Ремус мог еще долго продолжать, но тогда Тонкс просто отключилась бы, истощенная в том числе и магически. Ей же хотелось трахаться с ним две недели напролет…
Лежа в теплых объятиях на измятой постели, Тонкс наслаждалась ленивой негой, заполонившей все существо. Одна рука любовника обнимала ее за плечи, прижимая к горячему (во всех смыслах) телу, вторая периодически очерчивала скулы и челюсть. Медленное, глубокое дыхание и мерное тяжелое сердцебиение под щекой умиротворяли.
— Я с тобой счастлива, — пробормотала девушка.
— А я счастлив с тобой, — чуть глуховато ответил Люпин, одаривая нежным взглядом.
Больше всего ее притягивало к Ремусу то, что он вожделел ее настоящее тело, ее настоящую красоту. Ту красоту, в которую девушка поверила только в его объятиях. Она даже предлагала изменить внешность по его вкусу, но оборотень был категорически против.
Он стал ее первым во всех смыслах. Первым человеком, которому было плевать на ее способности — подавай настоящую Тонкс и только ее. Первым парнем, которому она открылась. Первым мужчиной, которому отдалась. И единственным, кому хотела принадлежать без остатка.
— Чем займемся завтра?
— Если выберемся из постели — прогуляемся по маггловскому Лондону? — подняла голову Тонкс.
— Хорошо.
Она всегда хотела погулять по Лондону. В Хогвартсе было нельзя, на службе в Аврорате — не до того, а за время службы семье Поттер она впервые получила выходные. До этого — тренировки, обучение, операции, снова тренировки, уроки магии, спарринги… по-настоящему жесткая подготовка в Академии Аврората, во время которой Тонкс нередко засыпала, упав на кровать и даже не раздевшись, показалась первым курсом Хогвартса.
Даже ей, метаморфу, просто не пережить подготовку боевых магов без специальных зелий-стимуляторов, на разных курсах которых она непрерывно сидела вот уже много месяцев. Но эффект стоил тех баснословных денег, о которых шептались еще в академии, обсуждая такой способ.
Тонкс восстанавливалась буквально за пару-тройку часов глубокого сна в сутки. Ее тело, какие бы нагрузки она ни испытывала, каждое утро было как новенькое. В памяти твердо откладывалась каждая прочитанная ею точка. Жаль, нельзя ускорить адаптацию астрального тела, но и в магическом плане девушка также выросла на голову.
Если бы и магические истощение можно было постоянно лечить зельями без вреда для организма…
— Только я не знаю маггловского Лондона.
— Я тоже. Не проблема, завтра опрошу своих — кто-то точно знает.
Ремус руководил оборотнями на службе семьи Поттер, большинство которых по рождению магглы. Наверняка найдется тот, кто знал Лондон. А пока что этот поднявшийся член выглядел таким аппетитным…
— О, кто-то полон сил, — в голосе любовника снова появились те самые дико сексуальные рычащие нотки. — Как же ты сосешь, Тонкс…
Родному человеку легко отдаваться полностью и без остатка. Роднее Ремуса у нее не было никого.
— Для тебя стараюсь, — мурлыкала девушка, перекинув через его голову ногу и крупно вздрогнув от горячего дыхания на раскрывшейся киске.
И волк ее не подвел, припав к ней губами. О, Моргана, совместные оральные ласки — это не двойной, а десятикратный кайф! Тонкс едва справлялась с тем, чтобы продолжать ему сосать, пока Ремус творил языком с киской нечто такое, о чем она даже не мечтала. И, что самое приятное, оргазмы от орального секса пусть и не такие впечатляющие, как от классики, но гораздо менее опустошительные.
А потом ее многострадальная (скорее очень даже наоборот) попка снова приняла в себя пенис…
Просыпаться от чувственного кунилингуса было здорово. Начинать утро с нежной сессии в киску — прекрасно. Проводить день с любимым человеком, отдыхая в потоке новых впечатлений от безумного круговорота подготовки — восхитительно. К сожалению, это должно было рано или поздно закончиться.
И закончилось. Вернее, прервалось. Несмотря на отгул, через неделю им пришел приказ явиться в Поттер-мэнор. Это было предсказуемо: подошел к концу учебный год в Хогвартсе, и лорд Харальд возвращался в свои владения.
Страстное желание провести остаток времени до приезда в постели столкнулось с беспощадной реальностью. Этикет велел готовиться заранее. Тонкс была вынуждена согласиться с любовником, что не в их положении дразнить лорда.
— Я хочу, чтобы ты предстала в своем истинном облике, — произнес Ремус, разминая ей плечи.
Настроение тут же ушла вниз. Снова он об этом…
— Мы уже это обсуждали, — Тонкс отстранилась и набросила на плечи халат. — Я-настоящая — только для тебя. Пожалуйста, не поднимай эту тему снова.
Ее облик… настоящий облик — один в один как ненавистная Беллатрикс Лестрейндж. У них только и отличалось, что выражение лица. Сколько ей пришлось вынести в Хогвартсе из-за этого, пока в один прекрасный день девочка не освоила способности насколько, чтобы изменить себя. И пусть ценой этому стала неуклюжесть, Нимфадора была готова преодолевать себя раз за разом, лишь бы снова не быть объектом травли.
Пожалуй, здесь к ней и правда отнеслись бы по ее поступкам, а не по грехам родичей. Но переступать через себя вот так… все еще слишком больно и слишком страшно.
— Я хочу переодеться, — пробормотала Тонкс.
Ремус понял и с улыбкой поцеловал ее в кончик носа:
— Хорошо. Тогда я проверю своих.
Метаморф кивнула. За оборотнями нужен постоянный пригляд. В большинстве своем выходцы из маргинальных слоев общества, волки уважали только силу и нередко вспыхивали конфликты между ними и прочими магами на службе. И это приносило проблемы: под началом семьи Поттер сильных магов, способных постоять за себя, не больше половины. Включая боевые подразделения.
* * *
Когда он появился в сопровождении лорда Арчера и лорда Уорспайта, по строю пробежал тихий ропот. Разочарования было больше, и Тонкс могла их понять. Мало кому хотелось служить мальчику. Вот только одного внимательного взгляда ему в лицо было достаточно, чтобы понять: ошибочно относиться к лорду Поттеру как к ребенку.
Харальд заметно переменился за тот год, что они не виделись. Мягкие, детские черты лица искажала угрюмая гримаса вроде той, что Тонкс нередко видела у старших авроров. Тяжелый взгляд напрочь отбивал всякое желание заговорить с ним. Он полностью скрывал свое присутствие в эфире, причем делал это привычно и рутинно.
Поэтому некоторые — не самые далекие представители своего вида — уже успели окрестить мальчика слабаком. Тонкс, однако, хорошо помнила первокурсника, которого в качестве уплаты долга натаскала в кое-каких чарах — в те дни Харальд еще не умел скрывать силы. Кроме того, метаморф достаточно владела искусством маскировки и сокрытия, чтобы четко осознавать: простаки вот так не скрываются. Им это не нужно.
Вот он подошел к трибуне. Ропот стал тише: всем было интересно, что же скажет лорд Поттер.
— Я вернулся, — разнеслось над строем. — Вижу, многие относятся ко мне… скептично. Ваше право.
Какой низкий тембр голоса. Пробирало до косточек, причем буквально, словно лорд Харальд каким-то образом вкладывал магию в свои слова. Очень неприятно. Еще и манера говорить: медленно, с расстановкой, очень четко. Мягко говоря, не свойственная детям.
— Тем более, что мне глубоко насрать на ваше отношение, — безжалостно продолжил лорд Харальд. — Любой недовольный может высказать мне лично. На этом вопрос моего соответствия закрыт. Теперь вопрос вашего соответствия. Командиры регулярно присылают мне отчеты о том, как тут все прекрасно. Я уже вижу, как хромает дисциплина. Лорд держит слово, а некоторые — самые умные — позволяют себе болтать о своем.
Двое наемников, болтавших громче всех, дерзко вздернули головы — и хватанули ртами воздух. С изумлением уставились друг на друга, вцепились себе в шеи.
Что за… да они же задыхались! Но… как?
Продолжая непонятно как душить болтунов, в гробовой тишине лорд Поттер продолжил:
— Вопросы вашего служебного соответствия также будут рассмотрены мною. Будьте уверены: результаты вам не понравятся. Вы служащие великой фамилии. Вопросов «могу» или «не могу» не будет. Вы будете соответствовать своему статусу. Я знаю, многие из вас пришли сюда из трущоб. У вас есть крыша над головой, хорошая еда, теплая постель и, что немаловажно, защита моим именем, не говоря о такой пошлости как жалованье. Не смейте относиться к этому как к должному. Вы за это служите мне и моим интересам. И вы будете служить усердно и истово. Тех, кто будет делать свою работу безупречно, я награжу.
Поттер сделал паузу, давая переварить услышанное. Пара болтунов уже лежала под ногами приятелей с мутными глазами и бледными губами, продолжая подергиваться.
Их командир — молодая женщина с артефактом вместо правого глаза — сжимала свой жезл так, что костяшки пальцев побелели. Во время паузы она вскинулась:
— Мой лорд!
Поттер немедленно обратил на нее взгляд. Мерлин… да у него зрачки светятся! И этот зеленый холодный свет один в один, как Смертельное Проклятие. Нет, свечение глаз — вполне привычное проявление силы, но глаза лорда Харальда ужасали.
— В чем дело, Катрина?
— Довольно! Они же умрут!
Поттер вздохнул, словно учитель, уставший вдалбливать в ребенка прописные истины.
— Право слово, Катрина, подавившись парой слов не умирают.
— Пожалуйста! — женщина… встала на колени и склонила голову. — Умоляю. Я… я их командир. Я должна принять наказание за их проступок.
— А еще как командир ты должна их дисциплинировать, — спокойный ответ. — Не похоже, чтобы ты с этим справлялась, поэтому мне пришлось вмешаться. Так тому и быть.
Едва он это сказал, как два полубессознательных обделавшихся тела снова начали дышать. Жадно глотая ртами воздух, наемники уже не выглядели нахально и небрежно.
А вот их командир задохнулась. Мышцы на шее вздулись, рот окаменел, в глазах отразилась мука, но Катрина продолжала смотреть на лорда Поттера, пока тот задумчиво следил за ее реакцией. Было видно, как ей мучительно тяжело, но женщина прилагала все силы, чтобы оставаться неподвижной, но при этом совершенно не сопротивлялась каре.
— Если вы думаете, что я-де сопляк, от горшка два вершка, яйца пухом не поросли и все такое — вперед. Высказывайте свое мнение. Только будьте готовы к тому, что я затолкаю его вам в глотки по самую задницу. Может, даже вместе с зубами. Все ясно? Очень хорошо.
Женщина судорожно вздохнула и пошатнулась, но удержалась на коленях.
— Встать в строй, — велел лорд Поттер. Катрина подскочила и, едва не завалившись на бок, все же заняла свое место. Ее провинившиеся подопечные мелко вздрагивали у нее за спиной, глубоко пораженные произошедшим. Двое других наемников подперли женщину плечами.
— Полагаю, теперь мы настроились на серьезный лад, — уже гораздо спокойнее произнес Харальд. — Чудно. Я хочу сказать вам вот что. Служа мне, вы подвергаете себя и своих близких опасности. У меня есть враги — могущественные враги. Люциус Малфой лишь один из их шавок, не более. Кроме того, есть тот, кто хочет меня убить. Тот, кого многие из вас знают понаслышке, но очень хорошо. Не далее, как в Белтайн, я в третий раз столкнулся с Волдемортом.
Имя Неназываемого вызвало испуганный ропот. Многие сделали очевидный вывод: если это правда, их лорд и господин в третий раз вышел из схватки с Неназываемым как минимум целым. Вот только Тонкс была уверена не только в том, что это правда, но и в том, что Неназываемым снова вытерли пол.
— Тишина! — рявкнул лорд Уорспайт.
Ропот стих.
— Вы читаете газеты, слушаете сплетни и знаете скормленную массе историю об одержимости Драко Малфоя темным артефактом. Это действительно так, только одержим он был Волдемортом. На этот раз мне удалось сорвать его возрождение, но Волдеморт стал еще сильнее. Он сейчас слаб, но не мертв! — возвысил голос Харальд. — И скорее рано, чем поздно, он возродится в полной силе и придет за мной. А вы будете стоять у него на пути. Поэтому те, кто боится, могут уходить. Отделаетесь коррекцией памяти. Однако, вы все в любом случае будете стоять у него на пути. По большому счету, у вас есть лишь один путь, обеспечивающий выживание и достойный уровень жизни. Усердно трудитесь, делайте работу безупречно. Ваши усилия создадут материальную базу, с помощью которой я возрожу и укреплю семью Поттер. Семью, которая защитит вас. Как только у меня появятся ресурсы, я создам еще один домен или расширю этот. Я знаю, многие наверняка подумали «да что он несет?». Создать домен непросто, это правда. Но это — моя проблема, не ваша. Ваша задача — обеспечить все необходимое для создания защищенного жизненного пространства себе и своим близким.
Снова пауза. На этот раз стояла гробовая тишина, даже Тонкс затаила дыхание, ожидая новых откровений. И не была разочарована, хотя предпочла бы, чтобы на Неназываемом все и закончилось.
— Волдеморт не самый опасный враг, — вдруг произнес лорд Поттер. — Есть кое-кто опаснее, чье имя вам ничего не скажет. Однако, это все — информация для общего развития. Врагами семьи Поттер будет заниматься лорд Поттер, и я сделаю все, чтобы как следует разнообразить их последние часы. Теперь перейдем к более приземленным вещам. Раз уж я вернулся, вы все будете соблюдать некоторые правила. Их немного, они очень простые и необременительные. Первое правило: меня не отвлекать. Хотите что-то донести — к своим непосредственным командирам. Второе правило: мое слово воспринимаете как приказ, а приказ — как катастрофу. Третье правило: все конфликты разрешаете в свободное время и так, чтобы не мешать остальным. Вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать. Оперативник Тонкс, в мой кабинет, — закончил лорд, глянув ей прямо в душу так, что сердце обледенело.
Только этого ей не хватало. По опыту девушка знала: чем меньше привлекать внимание начальства, тем спокойнее жить. Вот только по-другому быть объективно не могло.
— О, тебя оценили по достоинству, — углом рта произнес Ингвар. — Будешь греть ему постель…
Не успела Тонкс ответить, как Ремус с рычанием бросился на норвега… и застыл, остановленный невидимой волей.
От звучного хруста Тонкс содрогнулась всем телом. На глаза навернулись слезы: от боли в раздробленных костях и вывернутом локте Ремус упал на одно колено и вспотел, прокусывая губу удлинившимися зубами. Глаза светились желтым, аура пылала мощью зверя, но все это беспомощно пульсировало внутри кокона из эфирных колебаний — проявления воли лорда Поттера, сжавшей оборотня со всех сторон.
— Так-то! — широко оскалился лейтенант Волков Одина под одобрительный ропот своих. — Шавки и уродцы должн… бвх?
Глаза огромного норвега полезли из орбит, рот широко раскрылся, руки вцепились в челюсть и в шею. Жуткая воля, безо всякой палочки подавляющая ауры и ломающая кости, теперь обрушилась на него.
Лорд Поттер указывал пальцем ему в рот с ликом сердитым и жестким, как статуи древних богов. Поворот, повелительный сгиб — и Ингвар забулькал от боли, широко раскрывая глаза и рвясь всем телом… безрезультатно. В гробовой тишине раздался протяжный мягкий влажный треск, и изо рта норвега обильно хлынула кровь.
Захлебываясь кровью и криком Ингвар упал на колени. Что-то багровое плюхнулось к ногам лорда Поттера, и, обострив зрение, Тонкс увидела вырванный язык… причем вырванный вместе с солидным куском гортани. Желудок совершил кульбит. Немалым усилием Тонкс удалось не позеленеть.
— Вижу, кое-кто решил сразу испытать мое терпение на прочность, — Поттер говорил негромко, но в гробовой тишине, нарушаемой лишь бульканьем и всхлипами (и скрипением зубов Ремуса), отчетливо слышно каждое слово, но его голос повышался с каждым словом. — Бьорн.
— Мой лорд? — выдавил норвег, с зубным скрипом переводя взгляд с Ингвара на Поттера.
— Я запрещаю исцелять его. Будет уроком. А чтобы урок был более наглядным…
Палочка оказалась в руке. Пара взмахом — и вот прямо у фонтана создан Т-образный крест. Еще один взмах — булькающего кровью Ингвара примотало к кресту, после чего длинные металлические штыри до половины вонзились ему в стопы и запястья, породив громкий булькающий крик. Веревки исчезли, и довольно грузный мужчина со стоном обвис на штырях.
Лицо Бьорна Железнобокого налилось кровью. Арчер и Уорспайт подобрались, готовясь защищать своего лорда, но Харальд остановил их легким отвращающим жестом.
— В мой кабинет, Бьорн, — спокойно велел Поттер. — Альфред, если кто-то попробует оказать ему помощь — распять рядом на сутки. Этот тоже пусть повисит сутки. Оперативник Тонкс, оперативник Люпин, зайдете ко мне после Бьорна. Можешь излечить себя, — Ремусу. — Всем приступить к своим обязанностям.
Кокон воли распался. Ее волк тут же вправил себе кости. Тонкс заставила себя не вмешиваться, зная регенерацию оборотней. Желтое свечение в глазах и взрыв праны в руке подтвердили, что она сделала верный выбор.
— Идем?
— Да, — рыкнул Ремус.
Путь до кабинета лорда Поттера отнял не более пяти минут, но едва они подошли, как дверь распахнулась. Бьорн Железнобокий выходил несколько растрепанным, с угрюмой, но задумчивой физиономией.
— Неудачный день? — оскалился Люпин и получил в ответ весьма красноречивый взгляд.
До ответа словами норвег не снизошел, вихрем устремившись прочь.