• Boosty Shared
• DesertBlack

• T

• ведьмак

Мир ужасов во плоти, где идеально подходит фраза: «Что вы сделали с моим солнечным Туссентом, изверги и проклятые бестии, разрушители всего светлого и созидатели кровавых луж, скрытых за коркой обглоданной людской плоти!»

Число жертв давно перешло за все разумные пределы. Плотоядные насекомые с разумом взрослого человека отлично умели находить жертв даже в самых потаенных погребах, подземных тоннелях или на высоких башнях. Они слетались на людей, начиная медленно и со вкусом пожирать их, а иной раз откладывали яйца прямо в тела несчастных для продолжения своего потомства.

Любой нормальный человек в такой среде мог захлебнуться собственной рвотой. Остается лишь спорить, кто погибнет быстрее: самые чувствительные — от увиденного, или самые крепкие — от острых зубчиков мелких тварей.

Но в королевском дворце дела обстояли куда лучше. Вильгефорц сумел поставить мощный барьер, защищающий всех обитателей от чумной напасти. Любой, даже покрытый роем с ног до головы, кто добирался до барьера, получал право на жизнь. Конечно, у выживших оставались серьезные ранения, но с этим помогали малочисленные чародеи, согласившиеся работать в чрезвычайно опасной среде ради золота или других наград.

Волонтеров тут точно нет.

— Трисс Меригольд, — вежливо обратился Вильгефорц к одной из немногих чародеек, помогающим выжившим хотя бы не умереть в мучениях.

Своеобразная помощь: большинство безнадежно «больных» подвергались местному варианту эвтаназии — отрубанию головы. Но некоторым, легко раненым, помогала магия лечения или… Ну надо же, мои наработки уже добрались до южных земель! Множество эликсиров регенерации, предназначенных для обычных людей, не ведьмаков.

Йеннифер сможет извлечь из этого колоссальную выгоду: всё же она занимается поставками и прочей, как по мне, скучной бизнес-волокитой.

— Как ситуация?

— Как видишь, — вздохнула чародейка, проводя руками над небрежно брошенным телом. Трудно было определить, кто перед ней — девушка или парень: лицо, глаза и губы сожрали насекомые, а ниже шеи всё обглодано до костей.

— Можно как-нибудь расширить область барьера? Пока люди добираются до нас, они…

— Помогите! — к ней подбежал какой-то рыцарь. — Там… ха, сын барона! Он тяжело ранен и ему нужна помощь!

— Я занята!

Рыцарь бросил брезгливый взгляд на тело, над которым чародейка пыталась колдовать, и, увидев остатки одежды простолюдина, почти вышел из себя:

— Сравнивать по значимости жизнь черни и знати?! Да вы с ума сошли! Необходимо помочь сыну барона, иначе…

— Иначе что? Казните меня? И кто же тогда будет вас лечить?

— Прошу, успокойтесь, — бархатным тоном попросил Вильгефорц, словно священник, утешающий паству. — Аристократ или простолюдин — сейчас это не имеет значения. Мы все под угрозой полного уничтожения, поэтому помогаем ближнему своему, а не дальнему — хоть и знатному.

— Но это высшее общество! Барон этого так просто не оставит!

— Проваливай, — лениво отмахнувшись, я применил продвинутую магию контроля разума, полностью подчиняющую волю обычных людей. Рыцарь, как только его коснулись мои чары, сразу забыл, зачем пришел, и ушел восвояси.

— Лучше не тратить нервы попусту, а отгонять мошкару чем-нибудь более эффективным, чем слова, — с легкой улыбкой промолвил я, положив руки в карманы.

— Что верно, то верно, — поддержал Вильгефорц, произнося заклинание высшего восстановления, полностью исцелившее ранения жертвы. Как выяснилось, тело принадлежало достаточно миловидной крестьянке. Если ей указать на спасителя, она наверняка с удовольствием его отблагодарит. А у моего ученика глаз наметан.

— Спасибо… Но можно ли расширить барьер? — вновь повторила свою просьбу Трисс.

— Нельзя ли, — развел руками Вильгефорц. — Окружить барьером сады её великолепия, окружить дворец, окружить всё сверху донизу — стоит слишком дорого даже для группы опытных магов. Я же работаю над этим в одиночку, жертвуя всем, чем только могу.

— Согласен, — произнес я, когда Элис закончила анализ структуры барьера Вильгефорца и предложила методы его усиления. С этой информацией мне достаточно было сосредоточиться, чтобы барьер расширился до предела, покрывая весь город. Чем и занялся.

По мере его расширения все насекомые, где бы они ни находились, неизменно подвергались уничтожению, словно их растворяли в кислоте. Удивительно, но нападение не всегда лучшая форма защиты. Барьер моего ученика доказал, что щит, любящий кусаться, превосходит любой меч.

— И потому согласен немного помочь с расширением барьера на весь город, — закончил я, стараясь придать своим словам максимум безразличия и скромности. Правда, вместо ожидаемых восхвалений получил лишь шокированные взгляды всех присутствующих.

— Как ты так быстро разгадал мое заклинание, усилив его многократно? — сдержанно спросил Вильгефорц, проводя языком по деснам, словно сдерживая себя от чего-то лишнего.

— Разве это не простое сочетание разложения, срабатывающее по весу объекта после сканирования целостности формы того или иного субъекта? Вроде бы, старое как мир заклинание, — пожал плечами я.

— Созданное лично Прародителем Чудовищ, — поморщился он. — Но это не повредит нашему плану? Затраты теперь должны ложиться не на группу, а на целый шабаш ведьм.

— Каплей больше, каплей меньше. Из океана не убудет, — ответил я с озорной улыбкой, продолжая стоять расслабленно.

— Если бы вы пришли раньше, мы могли спасти куда больше жизней… — прошептала Трисс, поднявшись на ноги и подойдя ко мне почти вплотную. Она внимательно смотрела мне в глаза. — Но былого не воротишь. Спасибо вам за то, что помогли спасти хотя бы… оставшихся.

Слабо поклонившись, она продолжила:

— Вы… какой у вас план?

Зеленоглазая чародейка со жгучими рыжими волосами поинтересовалась нашим планом. От её запаха, внешности и манер, мне хотелось высказать всё как на духу. Увы, но голос разума был сильнее…

«Высказать, чтобы убить свидетеля и устроить резню в последнем оплоте Туссента?» — какую несмешную шутку передал моим мыслям Мор, проснувшийся из-за дурманящего запаха крови.

«Как я могу о таком помыслить? Забыл? Я множество секунд вёл мирный образ жизни», — отверг его предложения.

«Когда не можешь похвастаться годами, переходишь на секунды. У-у-у, злодей».

— Планы, планы, планы. Мы планируем срывать не листья лопуха, а выдернуть его с корнями и сжечь, — чуть погодя вмешался Вильгефорц, убирая руки за спину и отворачиваясь, всё ещё чем-то встревоженный. — Продолжайте помогать нуждающимся, а у нас есть дела, вас, увы, не касающиеся.

— Если потребуется помощь, только скажите.

Есть одна нужда с разделением ложе, но для этого пока рано… Насекомые мешают.

Временно попрощавшись, мы отправились к княгине. Однако она была не одна — вокруг собралась толпа советников, но они обсуждали не решение проблемы, а способы бегства куда-нибудь подальше от напасти. О победе речи не шло, только о том, как не стать очередной жертвой.

Но не успели мы к ним подойти, как раньше нас вбежал посыльный и сообщил свежие новости: барьер был расширен на весь город. Это сразу подарило всем сладкую надежду. Хотя яд тоже может быть сладким, не так ли?

Чем больше получаешь, тем больше теряешь.

Вильгефорц настоял на приватном разговоре «tête-à-tête», подальше от ушей и глаз советников. Анна-Генриетта не сильно возражала и отправила бесполезных на данный момент прихлебателей прочь. В просторном зале осталось только трое. Два переговорщика и один свидетель. Верно, я был лишь безучастным зрителем, лениво разглядывающим то портреты представителей знатной династии, то саму княгиню.

Красавицу.

Воровать — так миллион, спать — так с королевой.

Она была миловидной, высокой, молодой. Её проницательные голубые глаза, каштановые как осенние листья волосы, острый курносый нос — словно у мудрого ворона. Да, таким носом и глаз можно выклевать… Впрочем, её недостатки не слишком бросались в глаза.

Княгиня носила на себе столько роскоши, что жадный взгляд так и падал на украшения. Её модную прическу поддерживали зачарованные шпильки, а голову венчала диадема стоимостью больше, чем толпа ремесленников зарабатывает за жизнь. Платье было сочетанием насыщенных цветов желтого, синего и винного, с изысканными узорами, вышитыми драгоценными камнями, золотыми нитями и жемчугом.

Хм…

А не Геральт ли поставлял ей жемчуг со Скеллиге?

Кажется, на этом он неплохо поднялся… Долг ему можно не возвращать…

— Вы… вы хоть понимаете, что просите?! — сердито, почти рыча, воскликнула княгиня. — Или думаете, что, находясь в бедственном положении, мы готовы продать всю свою гордость, отдать всё своё богатство, продать саму душу и свободу… за разрешение кризиса? Разве вы сами не заинтересованы в уничтожении саранчи, вестницы конца всего живого?

— Понимаю, но и не прошу пасть на колени по одному слову. Вы кузина покойного Императора Нильфгаарда, Эмгыра вар Эмрейса, и на правах родства вы можете претендовать на трон всего Юга. Я помогу вам реализовать эти притязания и воплотить их в жизнь. И прошу лишь о малой услуге: примкнуть к Северу не на правах завоевателя, а в качестве вассального государства.

— Вздор! — прошипела она, словно змея, которой наступили на хвост.

— Сейчас это кажется вздором, но Север ждут великие реформы. В скором времени все его государства объединятся в новую Империю. Поверьте, не пройдет и пары лет, как это знаковое для Континента событие станет реальностью. Тогда Югу придется выбирать: стать частью чего-то большего на правах почетного гостя… или выжившего в завоевательной экспансии.

— Ещё и войной угрожаете?! Да как у вас хватает духа говорить такое, когда тысячи людей умирают?

— А как у вас хватает препираться, когда вам, словно собачке, дают не только косточку, но и ломтик мяса? Спасательного, стоит заметить. Без него вас ждет погибель, — Вильгефорц отошел от нее и взмахнул рукой. — Мне достаточно убрать барьер, как вы сразу станете лишь строчкой на страницах истории. Но, если я увижу в ваших глазах искренность и готовность к сотрудничеству, то вы удостоитесь в хрониках куда большего, чем скупой пометки.

— Ублюдок… — Анна поняла, что стала пленницей, чью голову прижимают к ставням гильотины. В такой ситуации не торгуются. — Я обещаю, что пойду у вас на поводу. Вы довольны?

Вильгефорц щелкнул пальцами, и в воздухе, рядом с княгиней, появился исписанный лист бумаги. Магический контракт, оформленный по всем правилам демонологии. Кажется, именно этому я его учил в первую очередь, передавая знания от Зепара.

Анна подхватила лист и начала вчитываться в условия. Чем больше она читала, тем бледнее становилась. Ей доверены судьбы сотен тысяч людей, и, заключая контракт с дьяволом, она ставит на кон не только свою жизнь, но и жизни всех, кто ей подчиняется.

Нарушение условий контракта грозило катастрофой.

— Будь ты проклят… Я согласна! — стоило ей дать устное согласие, как контракт вспыхнул и превратился в сотню искр. Это заставило девушку отшатнуться, но не испугаться.

Храбрая и красивая, какая прелесть.

— Рад, что мы пришли к взаимопониманию, — Вильгефорц посмотрел на княгиню без всякого интереса, словно кузнец на заржавевший инструмент, и повернулся ко мне: — Кертис, все, что ты здесь увидел, должно остаться в глубочайшем секрете. И не забывай, ты пообещал мне помочь уничтожить рой раз и навсегда.

— Но не бесчестными методами, — сердито сжал кулаки и сделал серьезную мину, стараясь не выйти из роли. — Ты выдернул меня из исследований, попросил об одолжении, но ни словом не обмолвился, что собираешься использовать людей в своих корыстных целях! Одумайся! Мы на грани катастрофы. Сейчас не время для алчности и жадности, нужно оставить их позади!

Как только я это сказал, он подключился ко мне с помощью ментальной магии:

«Я же просил не соблазнять королеву красивыми речами… Только посмотри на эту глупую особь, увидевшую героизм и преисполнившуюся этим богомерзким чувством… Дай секунду — и её руки сами потянутся вниз живота, чтобы удовлетворить свои аморальные порывы. Мерзость! Даже противно думать об этом, не говоря уж о том, чтобы произнести подобное вслух», — передал он мне свое возмущение через ментальный канал.

«Да брось, весело же путать мозги помешанным на романтике княгиням», — мысленно ответил ему, отвернувшись с выражением брезгливости.

— Работа есть работа. Сколько ни возмущайся, но обещания дороже жизни. Уничтожь нашествие, а потом занимайся своими делами, подальше от точек пересечения наших интересов, — высокомерно улыбнулся Вильгефорц, открывая портал. — Следуй за мной. Я покажу место, где ты сможешь проявить себя.

— Подожди, — остановила меня Анна-Генриетта. — Спасибо, что показал, что хоть в ком-то есть толика человечности.

— Я служу не человечности, а справедливости, — героически пробормотал я. — Стараюсь идти вровень с совестью, из-за чего и попадаю в ситуации, где этим пользуются выродки.

Хмуро взглянув на улыбающегося Вильгефорца, я шагнул в портал.

Через мгновение оказавшись в трех километрах от города, если судить по барьеру. Ещё через мгновение из портала вышел Вильгефорц, закрыл его и скептически посмотрел на меня.

— Напомни, что такое справедливость и совесть?

— Это когда ты справедливо всех имеешь. Разве не этому учат в Бан Арде? — развел я руками. — Если ты так не поступаешь, то должно быть совестно, когда имеешь не ты, а тебя, — постучал пальцем по виску.

— Неверно, — наклонил он голову. — В твоем понимании справедливость и совесть — это бессовестное желание залезть под платье к княгине, удовлетворить свою похоть и запросить за это справедливую награду — право на ещё одну ночь. Как я уже говорил, молодое поколение меня разочаровывает. Вы любите сливаться телами, а не умами, и из-за этого терпите крушение.

Вильгефорц убрал руки за спину:

— Кертис. Ты, конечно, стал исключением, успешно проведя ритуал поглощения демонических сил. Однако, скорее всего, ты всего лишь пешка в чужой игре. И вопрос в том, зачем твоему кукловоду пользоваться такой ненадежной фигурой, как ты, и что он преследует… Но это подождет.

Он подошел ко мне, рукой показывая окрестности:

— Я предоставил тебе идеальное место для уничтожения роя. Твое время блистать среди шуршания листьев и завываний ветров. Я буду помогать по мере необходимости.

Меня только что попытались унизить?

Даже не знаю: наказать за наглость или помиловать.

Трудно быть самому себе кукловодом.