11. Недоговороспособность

Внешне этот Валтум, точнее, вход в него, был в “древненордском”, а если прямо — в “псевдодвемерском” стиле. В общем-то, ничего удивительного — отсталая культура-цивилизация заимствует всё, что может, от более развитой. Забавно то, как очевидно развившиеся на основе двемерщины норды её обсирают, в плане архитектуры и всякое такое.

Ну да не суть — в невысокой скале была полукруглая арка над площадкой, уходящей под гору. К площадке вели широкие невысокие ступени, а над центром арки, посередине, была статуя мордаса. Мордас был надут, значителен и свисал по бокам роскошными, раскидистами усищами. Бородой мордас был обделён, чем явно “полемизировал” с двемерскими статуями, мол, вон какие у меня усищи, вместо какой-то там окладистой бороды.

Чей мордас — хрен знает, но забавно всё это. А в остальном — вход в какую-то древненордскую гробницу как гробницу. Правда, я — призадумался.

— Чего висишь, кого ждёшь? — поинтересовался некрохрыч.

— Да понимаешь, есть у меня теория, что все эти нордские развалины покинуты из-за похолодания… — начал было я.

— Правильная теория, — покивал мертвичина.

— А это? — потыкал я в округу и ворота.

Ну и не было ни снегов, ни прочей фигни. Холодно б, конечно — но это в морозильном скайриме везде. А так — елки какие-то разлапистые, трава бешеная, ещё и цвиточками какими-то на холодрыге обзавёдшаяся. Можжевельника тьмущща, ведьмедя какого-то повышенной огромности сфера гоняет… Ну, в общем — не ледник, прямо скажем.

— Это — гробница, Рарил! — выпучил на меня протоплазменные гляделки некрохрыч, для наглядности тыкая в арку некропальцем. — Курган, кладбище…

— Понял, — понял я. — А города…

— Или заселены, или заморожены. Или как Винтерхолд, — задумчиво протянул Анас. — Кстати, так и не узнали, а чего там жрут эти норды, — протянул он.

— Да и хер с ними, как и прочие анатомические детали. Там всё навернётся в Море Призраков лет через сто-двести, если вообще не завтра. Вот и будут жрать мороженых креветок на дне.

— А сообщить не хочешь? — нейтрально поинтересовался Анас.

— Кому и что? — отпарировал я. — Если эти придурки не спускаются на лёд тысячелетиями — то они реальные придурки. И эта дырень, вообще-то, прекрасно видна от Коллегии. А значит: эти суицидники об этой дыре знают, но просто плюют, типа пронесёт. А таким типам сам дедушка Дарвин велел морожеными креветками питаться.

— А это кто? — заинтересовался я, почувствовав что-то разумное, бодро драпающее в ельник от места развлечения сферы с медведем.

Кстати, запинала (что не удивительно) и сожрала душу (ради чего всё и затевалось). Мы с Анасом допилили напильником заклятье и само вместилище духа, а то камней душ на них, проглотов, не напасёсси. А так десяток кур или ещё чего-нибудь, типа медведя повышенной наглости — и сферы сыты, и дрейки целы.

Но какой-то разумный в отдалении заинтересовал, притом что я его и не заметил толком — далековато был, да и некрохрыч бдит, вроде как.

— А, это орк, — отмахнулся Анас и захихикал.

— Чего ржём? — заинтересовался я.

— Да та самая семантика, — некрохихикала дохлятина. — Тут в округе — орочье поселение, аж крепость по карте.

— Ну да, ну да, частокол из говна и палок, фигвамы из коры — крепость, куда деваться, — резонно отметил я. — А чего мы не заметили? И чего они вообще в Скайриме делают, в смысле поселений? Этот говнюк-Септим их вроде как в ранг нормальных меров возвёл, чего не в своих Орсиниумах тусуются?

— Ну вообще-то, Орсиниум — несколько ущелий в горах, а плодятся орки обильно. Да и могли не успеть вернуться, кроме того — в Скайриме, насколько я понял, к сиронордам сейчас не слишком хорошо относятся, на остальных нордам похрен.

— Пока, — уточнил я. — А этим братанам отбитым вообще на всё похрен, похоже. Рарил в шоке — заявлять архимагу, что её будут “не слишком часто насиловать”, — припомнил я. — Ну ладно, тут и тут. А ржёшь-то чего, что там за семантика такая?

— Да название: Душник-Йал.

— Хех. И гробница Гевнорака, да уж, — оценил я. — Ладно, смотайся на разведку, что ли. Только осторожнее, Анас, — посерьзёнел я.

Мертвечина, явно наметившая поданмерствовать на мой праведный посыл, замерла. И вопросительно на меня уставилась — мол, какого овоща я советую быть осторожным немножко дохлому, немножко тысячи лет, да ещё и немножко в магическом теле, мной же и созданном.

— Крики, — пояснил я. — Принцип этого колдунства мы не понимаем, а опасность, что захороненная дохлятина там на тебя рявкнет, но не развеет, а сделает плохо и больно — ненулевая.

— Хм-м-м… Резонно, — признал Анас. — И вправду, буду поосторожнее.

С этими словами он и сгинул в недрах гробницы. А меня мой посох с некислым набалдашником (метла ведьма, по совместительству) задолбал как мебель ещё в Черном Пределе. Так что плюхнулся я на вересковую полянку, под охраной сферы-духа, стал в небо пыриться. Оно в Скайриме занятное — постоянно дуют ветра, постоянно есть облака, даже в ясные дни. И завихрения там всяческие эти облака выделывают, всё-таки есть что-то в названии “Глотка Мира”. Интересно, кстати, с хрена ли тут так? Ну не считая Нордских легенд, что мол “Нирн тута дышит”.

Может, и Черный Предел виноват, кстати. Перепад давления, с его учётом, выходит ощутимый, вполне себе географического масштаба. Ну и нирниум этот энергией шарашит — тоже фактор.

Так и валялся, думая, пока не притопал некрохрыч, с ходу посетовав на моё безделье.

— Развалился, щенок ленивый! Пока я, в поте лица…

— Эктоплазме тогда уж. И вообще — твоё тело больше магическое, чем призрачное. Так что не надо тут мне, — лениво отрезал я. — А развалился я, потому что нечего делать. Могу попрыгать.

— Попрыгай! — говнилась мертвечина.

— Фигу, — продемонстрировал соответствующую деталь организма я. — И вообще — чего там?

— Странно там, — уже без данмерства и кривляний ответил Анас, плюхнувшись рядом со мной. — Рядом со входом — призрак…

— Ну ипануться, как странно — призрак в гробнице, — заданмерствовал уже я, не без причины. — Никогда такого не было…

— Такого — не было. Гробница древненордская, а призрак относительно молодой. Кроме того, — задумался Анас, формулируя, — он — неправильный призрак. То ли он стал призраком из-за поклонения Принцу — но никаких эманаций Холодной Гавани я не чувствую, а другие Принцы формировать нежить подобного уровня и не смогут, насколько я знаю — другой профиль. А знаю я…

— Много, потому что некрохрыч.

— И поэтому — тоже. Или этот призрак сам прошёл ряд сложных некромагических ритуалов, наложенных на себя же — извне подобное никак не сделать, если ты не Молаг Бал.

— А нахрена в древненордской гробнице-то? И призраком на кой хрен — вроде драугром как-то органичнее.

— Органичнее, — экспертно покивал бывший драугр Анас. — Не знаю, Рарил — у меня сложности с коммуникацией, а на мои жесты этот придурошный надутый норд не отвечает. И он как-то энергетически связан с жрецом, надо бы тебе посмотреть. И с жрецом сложно… Он не мёртв, Рарил.

— Ну нежить, понятно же…

— Да ни даэдра, в том-то и дело! Он — не нежить!

— Это как это он так? — немножко офигел я. — Ходит-бродит, живой?

— Лежит в саркофаге. И спит. Но его жизнь — в сосудах.

— А так можно?

— Я думал что нельзя. Но похоже — можно.

— Так, что там опасного внутри? — закопошился я, поднимаясь. — Призрак?

— Призрак — херня, он максимум тебе кувшин на макушку уронит. Он сложно сконфигурирован, завязан на энергопотоки между Гевнораком и сосудами… В материи практически бессилен. Шесть драугров — я их не будил, но обычные драугры, стражи жреца. Ловушки на дебилов, покажу…

— В общем — ничего особо злостного, кроме жреца, который спит, — под кивки мертвечины констатировал я. — Ну, пошли разбираться, что ли, — потопал я к гробнице.

И да, призрак в мудацком рогатом шлеме встал из табуретки со скелетом, своим, как я подозреваю. Вообще, рога на шлемах подтверждали массовую тупорогость нордов как расы. Рога на боевых шлемах носили только средневековые, ударенные в отсутствие мозга религией рыцари. Ну и своей крутизной над крестьянами, само собой. На турнирных доспехах, когда они друг друга тыкали вертелами — ещё куда ни шло. Но в бою… Ну по башке — бьют, регулярно. И рога эти — не просто увеличивают площадь поражения, так ещё и передают импульс удара в дурную рогатую башку, даже если ломаются. Единственный случай, когда негладкий шлем оправдан, ну насколько я знаю — у римлянских. Там специальные швабры разных цветов на шлемах выполняли роль маркировки, давали возможность понять главнюку, кто, где и сколько. Ну и хоть и были уязвимы для бокового удара, но боковой удар более редок чем прямой, а главное: эти деятели сражались в строю, ощетинившись копьями, кидаясь всякими там дротиками-пилумами. В общем, у римлянских маркировачная польза швабр оправдывала их недостатки. И викинги НИКОГДА не носили таких кретинских кепок — они жить хотели. Рогатые шлемы носили мудаки-рыцари, мудаки-самураи (что тоже вариант рыцарей), ну и всё, по сути. И норды всей расой, демонстрируя то ли уровень интеллекта, то ли его нужность в их жизни, чёрт знает.

Кротко и мысленно осудив призрака дохлого мудака-норда, в мудацком шлеме, я на него уставился. Благо эта протоплазменная хрень ко мне топала довольно бодро.

— Уходи, незнакомец. Зло шевелится в этом месте. Я опасаюсь за безопасность самой земли, если она вырвется на свободу, — напевно прошелестела эта дохлятина в мой адрес.

А я вчувствовался в энергосостовляющую. И вправду — какая-то запредельная некродушевная конструкция, напоминающая приличного призрака только своими деталями. Ослабленная вдобавок… Ну и хрен с ним, в общем-то. Большая часть этого призрака, в виде душевных нитей, направлены в недра гробницы, туда, откуда шарашит “неправильностью”, иначе и не скажешь.

— Уходи…

— Хоть представился бы, — ответил вежливый данмер я. — Раз уж первый заговорил.

— Я — страж гробницы Валдар, — прошелестел он. — Уходи незнакомец…

— Рарил я, — представился я. — Что там у тебя за зло-то? Гевнорак, что ли?

— Он самый, проклятый! Тщится возродится, но я на страже…

— Ну возродиться он, и что? — хмыкнул я. — Зло-то в чём?

На что выпучивший на меня призрак принялся гундеть, под ехидные комментарии Анаса, на тему того какой Говнорак гад, как угнетал всех и вообще. И драконы — казлы.

— Угу, — ехидно ответил я. — Только стоит учесть тот ма-а-аленький факт, что ваше “владычество драконов” — было похер практически всем. Мы на Ресдайне на ваших драконов плевали. Да почти всет плевали. Вот когда вы, нордские засранцы, на знаниях от драконов построили свою Империю — вот тогда всем, кроме вас, стало хреново. Даже нам, на материке, — признал исторически образованный я. — В общем — Нирну похер на твоего Говнорака. И на то, как он к нордам относится и угнетает. Вы после не лучше оторвались, так что твои дохлые слова меня не впечатлили. И вообще хочу посмотреть, — подытожил я.

Ну вообще — я несколько преувеличивал. Дракошки, конечно, были засранцами. Но именно “владычествовали” они только в Скайриме, в остальных местах просто набигая на стада-девственниц. У нас, на Вварденфелле не набигали — у нас овец нехватка, девственниц физиологически не водится. И дерёмся больно. Так что, в целом, “владычество драконов” было всем видам Нирна если не похер, то близко к тому. Владычествовали они над рогатыми, жрецов развели и прочее. От рогатых и померли, ну да не суть. Просто вся скайримская “драма” как я уже сейчас понимаю — херня из-под гуара. Это проблемы не Нирна, а провинции. Причём созданная как бы не Акатошем, ящуром противным. Но вообще — разобраться не помешает, для чего, собственно, крики и надо изучить.

При этом то, что норды, “прокачавшиеся” на драконьих знаниях и устроившие похохотать своей Империей всем соседям и всем, до кого добрались — факт объективный. Слились, правда, всей империей, из-за рогов придурошных, скорее всего, но не суть. Суть в том, что мне тут дохлая нордятина рассказывает ужасы, какой Говнорак сволочь. Тоже блин, мировое зло, дохлый драконий жрец. В принципе, его, скорее всего, упокоить проблемно, с учётом странностей, но блин, это даже близко не Пепельный Вампир Ура, если по энергонасыщенности смотреть. Хотя крики… Но разберёмся.

— Поганый морич! Проваливай! — захамил дохлый придурок на мои правдивые слова.

— Хер тебе, — практически одновременно с Анасом, хором произнёс я. — Пойду посмотрю на этого Говнорака…

— Гевнорака! Сдохни, поганый пришелец! — буркнул призрак и потопал к табуретке со скелетом, на которую и плюхнулся.

Кстати, мудацкий шлем у табуретки валялся во плоти, топорщась рогами, ждущими топора, булавы или кирпича. Нет, вообще я к нордам нормально отношусь — нормальные они, норды как норды. Соседи наши и вообще, а уж между видами на Нирне всякого было куча. Но рядом мудацких нордских проявлений — раздражают. Свою морозилку мало, что не всем Нирном считают, хотя она никому, кроме них, и не нужна толком. А уж шлемы эти — просто наглядная иллюстрация тупорогости, как ни крути.

И потопали мы в недра гробницы. Призрак весь из себя обиделся, да и хер с ним, в общем-то. А вот Анас перед дверью сделал жест, указывающий на “ловушку” — каменное бревно, виденное чуть ли не от входа. С металлической нажимной панелью…

— Анас, ты издеваешься? — поинтересовался я.

— Показываю на всякий случай, — отмазался некрохрыч. — Я как бы в твоей жизни немного заинтересован, — напомнил он.

— Ну вообще — аргумент. Но эта “ловушка” — тупее двемерских, — поставил вердикт я. — Тут все такие?

— В общем — да, — признал Анас.

И продолжили мы путь под мой рассказ о корреляции уровня интеллекта и наличия рогов на шлеме. Сама же гробница была уж точно навеяна двемерскими мотивами, даже булыжники стен обработаны “под двемеров”. Но зачарований не несли, так что были серыми и обшарпанными, а медные накладки крепи — практически полностью изошли на зелёную ржу. Факелы из игры, как и ожидалось, оказались игровой условностью, правда, были редкие световые колодцы, из которых работал один через десять, да и то — только в преддверье, ну как прихожая в гробницу, с несколькими пустыми камерами. А ниже — уже никакого света, впрочем, сфера есть, да и заклинания типа кошачьего глаза работали.

— Драугр, — прошелестел Анас, указывая за угол. — Страж гробницы, а не этот… — пренебрежительно махнул он ластой назад, имея в виду призрака.

— А интересно, и я, кажется, ощущаю, почему ты выбрал такое вместилище, — начал детально вчувствоваться я.

За стеной валялся мертвец, это факт. Чувства жизни от него не было, душа и энергия. Но при этом, по параметрам я бы сказал, что это вампир, а не какой-нибудь умертвий. То есть, душа была скорее жива, чем мертва. За счёт сложной связи, с кучей заклинаний, привязывающей к плоти, зачарованной, как сволочь… Ну, в общем, баланс драугра выходил “больше мёртв, чем жив”. Но при этом, он вполне мог действовать и магичить, поглощая те же души животных — как живые, по большому счёту, Анас и рассказывал. То есть ничем не отличался от живого в этом смысле — нам жрать надо, чтобы жить. Драугру — чтоб колдовать. Тело — сложнейший некроартефакт. Ну, в общем, интересное решение. Но на чистом даэдрике, никаких драконьих извратов. Честная обливионщина, ритуалы и всякое такое, как и говорил Анас. Правда, сам мертвечина вообще сделал хитро в своё время — он не только душевно пожирал души, но и имплантировал в дохлое тело несколько камней душ, как дополнительные фильтры. Не запредельно эффективно, как рассказывал он, “можно было лучше”, но помогало. А если бы он сделал “правильно” — то не приключенцы бы его расколотили, а он приключенцев.

— Так, попробуем поговорить, — решил я. — Ты — жди жеста и атакуй, если что, — раздавал ЦУ я.

— Слушаюсь, старший, — пыхнула огоньком сфера-дух.

— А мы попробуем пообщаться. Анас, ну руками помахай там. Он всё же мёртвый, может, не такой напыщенный придурок, как этот Валдар.

— Помахаю, но не думаю, что что-то выйдет. Но попробуем.

В общем, вщемился я в зал, в котором в стене были полочки для дохлятин. Четыре штука, но три пустовали. А в одном валялся драугр — мумий в доспехах, обмазанный специально зачарованной смолой. Придававшей драугру подозрительно данмерский колёр, хотя только внешне — так-то дохлый норд. На мои шаги драугр закопошился, засиял глазами (вот тоже хитрое зачарование, сохраняющее буркалы и возможность видеть в материи), шибанул слабенькой магией, которая… зажгла светильники с каким-то сохранившимся маслом на стенах.

То есть, не вполне условность. И, мысленно заржал я, видно, драугры подновляют масло. Поделился мыслью с Анасом, но тот ржать не стал. И бегло сбросил пакет мыслей-слов, на тему того, что драугры в нордских — гробницах погонщики скелетов и бригадиры рембригад. А то развалилось бы всё к даэдра. То есть не шутка, а вполне себе функция.

И вот, уже в свете, мумия в доспехе, скрипя и сыпясь с себя пылью, стала подниматься. Довольно комично, учитывая то, что валялась в боковой нише-полке, этак боком. Но поднялась, уставила на меня свои сверкающие буркалы. На копошения Анаса не реагировала вообще, а пырилась на меня. С сыплющейся пылью и хрустом раззявила пасть и… звуковая магия. Говорить нечем, рот привычен, но выходило примерно тоже, что и у аргониан и частично — каджитов. Речь на обливионщине.

— Не смей тревожить покой Дова-сонаак Гевнорака! — сообщил мне драугр. — Уходи или умри.

А я залип. Дело в том, что это довасонак, похоже, было криком. Ну, точнее — словами на ящурном языке, не словом силы, но всё же. Всё же выходило очень интересно — в структуре Нирна и вообще эти слова были реально чужеродны, производили ощущение брошенного в воду камня. То есть, магия — сама по себе колебание обливиона и Нирна, так или иначе. Но — органично. Вода может быть стоячей, течь, быть бурей и дождём там, но она — вода. А вот камень, вызывающий волнение — инороден. И вот тут как-то так и выходило, хотя без эффектов “искажения реальности” криками, как я наблюдал в своём первом путешествии их Хуула в Балмору.

— А поговорить никак? — уточнил я, наблюдая, как драугр отмахнулся от Анаса, оттолкнув его.

Ну, в принципе — может, судя по энергокартине. А отпихнулся… Ну если бы мертвечина на мне чуть ли не чечётку плясала, с жестами сомнительной приличности, я бы тоже отпихиваться стал.

— Я страж покоя. Нам не о чем говорить, — начал извлекать из кожанной обвязки булаву драугр.

Ну… вот и поговорили. Думал я сферу натравить, но решил — а ну нафиг. Хоть поближе рассмотрю. И рубанул по шее нежити астральным клинком. А он прочный, паразит такой! То есть, башка оттяпалась, но не от клинка-импульса и сразу. Нежить впечатало в стену в полной комплектности, ну и чтоб оттяпать башку, пришлось именно давить. И оттяпалась, тончайшая вязь даэдрика нарушилась, тело ссыпалось на пол, как и башка. Но вот башка стала какие-то гадости говорить, на драконьем и в мой адрес. Не договорила, сдохла, но искажения по округе пошли. И да, точно камень. Причём от криков… нарушается структура Нирна и ближайших планов, понял я. Восстанавливается почти мгновенно, но отчётливые повреждения… А вот повреждения чего — точно и не скажешь. Надо разбираться.

— Недоговороспособен, — поставил я веский диагноз дохлому драугру. — А Говнорак этот?

— Там сложно, придурошный Валдар вклинился в чары и энергообмен. Увидишь, Рарил. Пока спит, но структурно он очень похож на драугра, так что справимся, думаю, — протянул Анас.

— Но лучше не будем будить, если выйдет, — отметил я. — Я тут почувствовал… Ну, в общем — давай к этой стене слов. Смотреть надо. На драугров время не тратим. Один вопрос, а нет — так в пепел.

— Хммм… Ну в общем, ладно, согласен, — не проявил некросолидарность Анас.

На пути в подземный зал была ещё пара драугров и несколько десятков скелетов. Скелетов сфера перемолола на муку, атаковали с ходу. Драугров прибивали как выйдет — на просьбы “пропусти” и “нам только посмотреть” пытались драться и ругаться. И — окончательно упокоились, ибо нехрен. Через часок, в общем, дотопали. Здоровенный зал, с саркофагом, колоннами, несколькими драуграми у входа — но они на нас не отреагировали, дрыхли. Завязаны они были на центральный саркофаг, в котором, видно, Говнорак и тусовался. Куча странностей, но я на них пока не обращал внимания, потопав к стене слов в конце зала. И, первое, что бросалось в магическое зрение… Этот драконий язык — именно “драконий”. И письменность, как ни смешно — тоже. То есть, клинопись когтем, а не буквы, по сути. Этакие разрезы и проколы, в разных сочетаниях и под разными углами. И эти разрезы были и в магии, и в энергосоставляющей, то есть прорезы энергетических планов. А вот прорезы куда и как…

— Рарил… — подал голос мертвечина.

— Погоди, Анас. Я смотрю и пытаюсь понять. Не отвлекай меня, будь любезен. Если только Говнорак не поднимется.

— Хорошо, — прошелестел некрохрыч согласно.

Что и неудивительно — ему тоже интересно было. А я вглядывался в рубленые раны, их границы, стараясь разглядеть и понять.