Затем Конан впилась страстным поцелуем в губы своего партнера, а ее собственная улыбка стала яркой и искривленной. — Ты получил то, чего не было у Нагато. То, чего у него никогда не будет. У тебя большой член, чтобы заставить меня умолять о размножении, в то время как у него… какой-то… сраный сморщенный огрызок. Не говоря уже о том, что и ноги не функционируют, — это говорила не Конан. Этого быть не могло. Это было просто удовольствие от секса. Да. Она никогда бы не назвала его так.
Он хотел уйти. Забрать Конан с собой. Это зашло уже достаточно далеко. Но… Нагато не мог оторвать глаз от идеального тела своей подруги, наблюдая, как ее пизду набивают снова и снова, снова и снова. Даже когда молодая женщина громко постанывала и извивалась на коленях своего партнера. — К-Конан… Тебе не кажется, что это немного…
— Заткнись! То, что ты кончила, не означает, что все кончено. Он не кончил, и это он устраивает шоу… Тебе не кажется, что это просто несправедливо?
— Конечно, считаю…
Захлебываясь слюной, женщина начала медленно толкаться бедрами вниз от вершины ствола Нанаси, медленно вгоняя в себя все больше и больше, пока, наконец, не достигла основания. Вздрогнув и задрожав от блаженства, она выпустила крылья из спины, чтобы показать свое счастье от ощущения его толстого члена в ее лоне. Стиснув зубы, Конан кончила, когда Нанаси вошел в нее всего один раз, и ее внутренние стенки сжались, как в тисках, когда она кончила ему на грудь. — Ты такой хороший парень, Нанаси.
Продолжая подпрыгивать в быстром, почти насильственном темпе, самка Акацуки посмотрела в глаза своему любовнику и улыбнулась больной и извращенной ухмылкой. — Разводи меня, — Слова прозвучали четко, властно и совершенно нормально для нее. Это была та Конан, которую он узнал за последние полтора года. — Обрюхати меня. БЛЯДЬ! — она снова начала безостановочно скандировать, ее язык вывалился изо рта, как раз когда она кончила в очередной раз. Молодая женщина задрожала, когда из ее тугой пизды потекла ее собственная жидкость, покрывая и гладя огромный член. Нанаси поднял ее, позволяя ей упасть на кровать, а Конан тряслась на кровати, как будто у нее был удар.
— Посмотри на нее, — Нанаси смотрел на дрожащую женщину, шлепая ее по заднице так сильно, что она покраснела. Нагато собирался наброситься на мужчину, но тут Конан подняла задницу. Виляя ею. Прося еще.
Конан начала подползать к Нагато, наклоняясь над ним, а затем прижимаясь. Наконец он почувствовал ее грудь. Прижавшись своей парой к торсу Нагато, она придавила его к матрасу и облизнула губы в предвкушении.
— Трахни меня, Нанаси. Я хочу, чтобы он очень хорошо рассмотрел, когда ты будешь меня трахать.
Она подвигала своей сочной попкой, дразня Нанаси и следя за тем, чтобы Нагато не двигался. Это уже не было весело.
Громкий стон вырвался из ее губ, когда она получила то, что хотела, чувствуя, как он входит в нее и заставляет ее сильнее прижиматься к телу Нагато.
Конан хотела, чтобы ее трахнули сзади — это именно то, что она хотела получить от этого дня, — яркая и соблазнительная улыбка появилась на ее губах, когда она посмотрела в глаза Нагато. — Он трахает меня прямо на тебе. Это так приятно, — девушка была совершенно бесстыдна, она пожевала нижнюю губу, пока ее тело прижималось к его телу. — Он собирается меня вырубить, и ты узнаешь, когда он это сделает.
К этому моменту Нагато не знал, что делать, на глаза навернулись слезы, так как он был совершенно потрясен происходящим. Однако, несмотря на это, юноша наслаждался ощущением того, как тело его подруги прижимается к его телу, пока ее трахают сверху. Его член, снова затвердевший, терся о ее живот, пачкая его спермой.
Ее язык высунулся изо рта. На ее лице играла развратная и потерянная улыбка. Конан явно вбивали в нее гораздо сильнее, чем тогда, в воздухе. Обхватив руками шею Нагато, девушка прижалась ближе к своему другу, прислонившись щекой к его щеке, их губы были всего в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Не могу поверить, что ты все еще тверд, Нагато. Обычно ты кончаешь после одного-двух рывков. Только не говори мне. Ты бы хотел это сделать, не так ли?... Ты гребаный калека, — прошептала она ему. Запрокинув голову назад в чистом и абсолютном блаженстве, девушка издала громкий крик, воскликнув.
— Я сейчас кончу! Пожалуйста, наполни меня, Нанаси! Я чувствую, как внутри тебя все кипит. Кончи в меня! Сделай мне хорошо! — последний толчок врезался в нее, член Нанаси нашел свой дом в ее утробе, судя по тому, как глубоко он был в ней. Музыкальный крик радости вырвался из уст Конан, когда сперма залила ее утробу, а также взгляд счастья, которого Нагато никогда раньше не видел.
— О, блядь… ОХ БЛЯДЬ, — Конан больно вцепилась в его шею, ее ногти впивались в его кожу, она кричала, тряслась и дрожала.
Все это причиняло боль.
Нагато кончил. Его сперма вылилась одновременно со слезами на глазах, и Конан… милая, дорогая Конан, которая была с ним с самого детства, слизнула его слезу и улыбнулась. Улыбнулась его боли. Нанаси отстранил ее от себя, глубоко поцеловав женщину, прежде чем бросить ее к стене. Вместо того чтобы удариться о нее, женщина погрузилась в темную черно-фиолетовую субстанцию. Мужчина щелкнул пальцами, и его внешность изменилась. На его щеках появились отметины, лицо изменилось, став похожим на старую мишень, которую считали мертвой, но намного, намного старше, и рыжие волосы, намного темнее, кровавее, диче, чем у него. Его глаза были глазами знаменитой лисицы, и человек ухмылялся, как она.
— Не в первый раз я это делаю, но неужели так жалко? По крайней мере, те, что были до тебя, бушевали и обещали убить меня, — он уже надевал штаны, когда Нагато поднял руку.
— Всемогущий толчок, — на секунду гравитация во всей комнате изменилась, а затем была выпущена огромная сила, разрушившая дальнюю часть кровати, на которой он лежал, стены, внешнюю часть комнаты, и хлынул дождь. Наруто Узумаки стоял невредимый, смахивая с себя пыль.
— Ну, это было просто грустно, — затем Нагато почувствовал огромную боль, когда ему накрыли рот рукой, и он проломил и пробил стену. Еще одна стена, а затем еще несколько, пока боль полностью не поглотила его тело. Его руки, спина, голова, плечи, шея, грудь, живот. Все это было мучительно. Казалось, будто все его тело подожгли, а он не мог вырваться из хватки чудовищного Джинчурики. Наконец все прекратилось, когда Наруто Узумаки ударил его через другую стену, и зубы вылетели у него изо рта. Во рту поселилось онемение, а голова разболелась. Нагато нужно было подключиться к своим Путям.
Ему нужно было… попасть в комнату, в которой он уже находился. Это была Палата Шести Путей. Все его Пути были разбросаны. Разбиты и раздроблены. Тендо, наследие Яхико, было в худшем состоянии: его разрезало на пятьдесят или около того кусков. Сами капсулы лежали в руинах, и Нагато обнаружил, что на него смотрит пара Мангекё Шаринганов, а затем, когда он уставился на пару Риннеганов с томоэ на них, по коже пошла рябь.
— Почему ты никогда не использовал Путь Нараки для исцеления своего тела? — спросил Наруто Узумаки, прежде чем рассмеяться. — Ах да. У тебя нет подсознательного контроля чакры. Жаль. Если бы это было так, ты бы смог использовать свое собственное тело и не полагаться так сильно на Внешний Путь. И кто знает, вы с Конан могли бы даже стать единым целым.
— Универсальная тяга, — через мгновение после этого Наруто Узумаки появился прямо перед ним, и он схватился за его ногу. Сначала ему нужно было выяснить, на что он способен, и сила Пути Человека, напряженная в том виде, в каком она была на его нынешнем теле, могла сделать так много.
А потом пришел ужас. Правда всего этого. Кем был Наруто Узумаки. Как он выжил. Как он получил свои силы. Каковы были его цели. Что он сделал с Конан. Что он собирался с ним сделать. Что он сделает с мирами. Все, что только можно было знать о себе, чакре, вселенной и всем мироздании, переполнило его мозг, и Нагато отпустил его, схватившись за голову и закричав.
— Тревожно, не правда ли? Бремя, которое я несу, — Наруто помог ему подняться и уложил его в одну из капсул, но глубоко в его голове все образы, все воспоминания, вся боль и страдания, пытки и одиночество. Быть выслеживаемым после того, как стал последним в своем роде. Искупать свои ошибки и терпеть неудачи снова и снова. Только чтобы найти утешение в безумии. Найти ответ в хаосе всего этого. — Шшш. Шшш. Тссс. Скоро все закончится.
— Ты погубил ее, — Нагато открыто плакал, когда перед глазами вставали образы и воспоминания о том, как он сломал Конан и превратил ее в… в свою… вещь. — Ты сделал все это только для того, чтобы причинить мне боль.
— Нагато, я обижен. Я позволил тебе смотреть, как я занимаюсь с ней сексом. И я мог напасть на тебя столько раз, но не сделал этого. Почему? Потому что так ты будешь ближе всего к настоящему сексу. А теперь будь хорошим мальчиком и закрой глаза. Ты знаешь, что у тебя нет шансов против меня, а я всего лишь клон. Прямо сейчас Босс должен покончить с Кумо, и все твои шиноби в деревне мертвы. Ему даже не нужно уничтожать это место, твои люди сделают это за него.
— Я проклинаю тебя, Наруто Узумаки, — Нагато выпустил всю свою чакру в глаза, но вся она была поглощена абсурдно сильным клоном и его собственной парой благословенных глаз. — Пусть ты никогда не найдешь покоя в своей жизни. Да будет проклят твой вечный путь. Надеюсь, ты будешь страдать так же, как и я.
— Я собирался просто задушить тебя до смерти, но теперь я позабочусь о том, чтобы причинить тебе много боли, — Что-то появилось в его руке. Черная ткань с металлической пластиной на ней. На ней четко выделялся символ Листа. Нагато закричал, но его крик заглушила рука Узумаки, закрывшая ему рот. Из его кишок текла кровь, а мужчина наносил множественные удары по верхней части туловища, используя повязку как импровизированную скобу. Кожа и плоть сходили, звук, доносившийся до его уха, уменьшался, становилось все темнее, но пощечина по лицу разбудила его, и Наруто Узумаки сел на него сверху, его окровавленная рука была поднята в воздух.
Человек, ранее известный как Боль, смотрел на железный кулак, который принес ему смерть. И символ Листа опустился на него, верша суд над ним, как та же повязка над его родителями.