Вернувшийся_во_мрак_Глава_16.epub
Вернувшийся_во_мрак_Глава_16.docx
Вернувшийся_во_мрак_Глава_16.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 16
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
Птицы пронизывали парящие навесы, но их крик звучал в отдалении и был приглушён, будто они пели, спрятавшись в чулок. Воздух казался спёртым, густым от отсутствия свежего ветра. Земляной смрад пропитывал каждый вздох Элиссы: запах щебня, превращённого в кашу сменой времён года, в землю — долгими годами, в камень — веками.
Когда она подняла глаза, то увидела проколы белого сияния, просвечивающие сквозь рваный зелёный полог. С другой стороны, этот фильтрованный мрак делал темноту осязаемой, вязкой, как будто они тащились через туман. Стволы в глубине Косм были равномерно чёрные. Сливаясь с промежуточными деревьями, они постепенно делали тысячу гротов невидимыми. Это казалось почти игрой, накоплением скрытых пространств. Достаточно больших, чтобы таить целые народы.
Хотя вокруг громоздились массивные стволы и корни, почва в чаще оказалась предельно мягкой и по ней легко было идти. «Гончие» следовали по извилистой тропе между чудовищными деревьями, но всё равно постоянно поднимались и спускались. Часто группе приходилось прорубать себе путь сквозь свисающие завесы мха.
Кажется немыслимым, что эльфы когда-то ходили по этой земле с мотыгой и плугом.
«Охотники за головами не зря боятся Косм», — рассуждала Элисса, но саму её по какой-то причине страх покинул. Странно, что травма притупляет любопытство. Страдать от чрезмерной жестокости — значит быть избавленным от заботы. Человеческое сердце откладывает свои вопросы, когда будущее слишком капризно. В этом ирония скорби. Знать, что мир никогда не будет таким плохим, каким был.
Девушка буквально подпрыгнула при звуке своего имени, настолько полно отрешилась она от реальности. Старый волшебник стоял рядом с ней. Каким-то образом он казался частью их нового окружения, ничем не отличающегося от того, когда они пересекали дикие горные вершины или, ещё раньше, когда проходили через Марзагар. Хартонис провёл слишком много лет среди дикости и руин, чтобы не походить на «Гончих».
— «Взгляд Андрасте», — начал он говорить, наложив вокруг чары заглушения звуков, чего не делал уже очень давно. В его смущённом взгляде было что-то умоляющее. — Ты будешь в ярости, когда поймёшь, как мало я знаю.
— Ты говоришь мне это, потому что боишься, — надменно фыркнула она.
— Нет. Я говорю тебе это потому, что действительно знаю очень мало, — колдун отвёл глаза. — «Взгляд Андрасте» — это скорее народная легенда, как мифы о Чёрном Городе или первых Порождениях Тьмы. То есть, несмотря на упоминания в Песни Света, это понятия, которыми обменивались слишком много поколений, чтобы в них остался какой-либо ясный смысл…
— Я вижу страх в твоих глазах, старик. Ты думаешь, что я проклята, также как ты! — сжала она кулаки.
Маг смотрел на неё несколько мгновений, не мигая. От него исходило беспокойство. И жалость.
— Да… — неспешно произнёс он. — Я думаю, что ты проклята.
Элисса говорила себе это с самого начала: «С тобой что-то не так. Там что-то сломано». Поэтому девушка предположила, что услышав то же самое от Хартониса, она останется спокойной, что это будет скорее подтверждением, чем приговором. Но почему-то слёзы застилали ей глаза, а лицо выражало протест. Она подняла руку, защищаясь от взглядов остальных.
Барьер прикрывал их лишь от ушей, но не от взоров.
— Но я знаю, — поспешно добавил Хартонис, — что по легендам взгляд Истины имеет отношение только к женщинам. По преданию — беременным женщинам.
Кусланд вытаращилась на него сквозь слёзы. Холодная рука проникла в её внутренности и вычерпала из них всё мужество.
— К беременным… — услышала она свой голос будто со стороны. — Но почему?
— Я не знаю, — у мага из волос торчали засохшие листья, и Элисса с трудом подавила желание начать суетиться вокруг него. — Возможно, из-за глубины деторождения. В каком-то смысле это даже логично. То есть… несмотря на написанное в книгах, Андрасте не могла иметь детей, ведь была «невестой Создателя». Подтверждением тому служили другие женщины. Но я думаю, что это один из элементов магии, некая врождённая особенность, которая проявляется из-за влияния Тени. В конце концов, нет ничего более чудесного, чем когда женщина приносит в мир новую душу. Никакое волшебство не сравнится с этим.
Девушка вспомнила саму себя в прошлой жизни. Как она, будучи беременной, голой позировала перед зеркалом. Вспомнила свой живот, большой и отвисший из-за ребёнка, Юлии.
— Ты сказал, что взгляд Истины проявляется у беременных, но у меня он появился значительно раньше. В то время я не носила никаких детей, как и сейчас, — более-менее спокойно произнесла Кусланд, припомнив свой амулет. — А ещё, ты говоришь, что Андрасте не могла зачать, но как тогда она владела этим самым взглядом Истины? — тон её набирал оборот. — Что за несвязная чушь?! И что за проклятие?! — почти выкрикнула она на Хартониса. — Скажи мне, старый дурак!
И сразу же упрекнула себя, зная, что честность волшебника сойдёт на нет из-за момента её слабости. Люди часто наказывали отчаяние как из сострадания, так и из-за мелкой злобы.
Маг прикусил нижнюю губу.
— Насколько мне известно, — начал он с очевидной и приводящей её в бешенство осторожностью, — в книгах писали, что Андрасте в первый раз пробудила в себе взгляд Истины именно в момент пребывания в положении. С тех пор он проявлялся у неё, вне зависимости от того, была она беременна или нет. Я не знаю, почему он пробудился у тебя просто так…
«Потому что, если считать прошлую жизнь, я и правда была беременна», — мысленно осознала Элисса.
— …Андрасте неоднократно планировала завести детей и очень этого хотела, считая, что должна продлить «род Создателя», но все они, включая первого, оказались мертворождёнными. Песнь Света выдавала детей наложницы мужа за её собственных, тем самым обеляя репутацию Пророчицы. Аналогично происходило с ещё двумя женщинами, которые пробуждали в себе подобный дар. Я имею в виду мертворождение.
Он пожал плечами, как бы говоря: «Видишь? Тебе нечего бояться. Это же такая малость…»
Холод прошёл сквозь неё и словно окутал девушку ледяной пеленой.
— Что? — потерянным шёпотом переспросила она.
Хмурый взгляд прорезал лоб старика.
— Взгляд Истины — это глаз нерождённого… Глаз, который наблюдает с позиции бога.
На пути группы открылась расселина: склон, который доставил их в неглубокий овраг. Они следовали за ручьём, который журчал вдоль своих извилистых берегов — вода прозрачная, но кажется чёрной из-за царящего вокруг мрака. Чудовищные вязы опоясывали насыпи, их корни, словно огромные кулаки, вцепились в землю. Ручей раздвинул деревья достаточно далеко друг от друга, чтобы Элисса могла разглядеть белое небо сквозь щели в кронах лесных великанов. Кое-где его блуждающий ход прогрызал норы под между могучими ветвями. Артель нырнула под упавшие через овраг деревья, похожие на каменных китов.
— Но… — Кусланд пыталась найти несостыковку, чтобы вцепиться в неё, как утопающий в спасательный круг. — Юля же родилась, она жива… То есть, — мотнула головой, надеясь, что Хартонис не придаст значения этим словам. — Взгляд пробудился в момент… Когда я не была… вообще без секса. Когда была девственна, — попыталась объяснить девушка.
— Именно это я и имею в виду, — сказал Хартонис, и его голос звучал слишком странно — как если бы он принимал близко к сердцу выдуманные причины.
Маг нахмурился — выражение, которое Элисса находила ужасно милым на его старом лице с лохматыми бровями.
— Там, где речь идет о Тени, всегда возникают сложности. Там всё происходит не так, как здесь… — добавил он, фактически признаваясь, что не знает точных причин и может оперировать лишь предположениями.
— Загадки! — злобно буркнула она. — Почему ты постоянно мучаешь меня загадками?
— Я просто говорю, что в каком-то смысле твоя жизнь уже прожита — для Создателя или иных богов, то есть… — волшебник попытался подобрать слова, но на половине пути бросил это занятие и замолчал.
— Что это значит? — уточнила Кусланд.
— Ничего, — ответил маг, снова хмурясь.
— Скажи мне, что это значит! — разъярилась девушка.
Но в его глазах уже вспыхнул этот холодный блеск. Вновь её речи пронзили жировую прослойку, которой обросло терпение старого колдуна, и добрались до самых костей его неприятия.
— Ничего, Элисса, — с мрачным удовлетворением от её нетерпения произнёс Хартонис. — Ни…
Леденящий кровь крик. Девушка тут же оказалась прикрыта стариком, который схватил её своей жилистой жёсткой хваткой, не давая даже дёрнуться. Элисса ощутила не только боль в руке, но и потоки его магии: зарождающиеся колдовские охранные заклинания, которые молниеносно натянулись вокруг них.
Жрица гулко выкрикнула что-то на незнакомом языке, в то время как Кусланд заметила, что Косстон зашатался: из его щеки торчало древко с оперением. Он пытался что-то сказать, но мог только кашлять.
«Опять», — поняла она. «Гончие» снова умирали.
* * *
В скрытность я ушёл ещё раньше, чем начали кричать. Голова моталась в разные стороны, ведь я заметил их: тени, которые прыгали на деревьях. Фишка была в том, что это… не Порождения.
— Держись за мой пояс! — где-то за спиной орал Хартонис, обращаясь к Элиссе. — Не отпускай меня!
Несколько охотников уже упали на землю, лишь испуганно озираясь и выискивая врага.
— В деревьях! — завопил Нарсиан, тыкая пальцем и показывая направление остальным.
— Это «Спруты»! — раздался чей-то крик. — Сучьи выродки! Орлейские предатели!
Люди, — осознал я. На нас напали люди. Другие охотники за головами.
Новая стрела пролетела в миллиметре от лица, что наконец-то включило мои мозги, позволив не просто стоять в скрытности, но ещё и двигаться. Растворившись в тенях, бросился к первому дереву-исполину, прыгая вверх, добавив в ноги энергии.
Громкий хохот Жрицы гремел где-то рядом: эльфийка атаковала цепью молний, которые яркими вспышками влетали в вершины величественных древ. Харт, судя по всему, пока не поддерживал её, сосредоточенный на защите.
Но я не следил за ними, а вонзал лезвия кинжалов, по которым пускал энергию, в кору дерева, взбираясь по нему всё выше и выше. Где-то тут… уже рядом… Главное, чтобы меня не зацепили свои же… Аха-ха-ха, случайный огонь — это вполне возможно!
Добравшись до нижних веток, я хотел было лезть дальше, но заметил, как что-то будто бы укололо взгляд. Какая-то неправильность.
Приглядевшись — что было сложно, ибо «Гончие» открыли в ответ беспорядочную стрельбу из луков, да ещё и маги не добавляли спокойствия, — я заметил эту неправильность: мутное пятно на соседней ветке, словно кто-то поставил передо мной запотевшее стекло.
Это был такой же «скрытник», как и я! То есть… его навыки маскировки оказались весьма так посредственными, но что-то умел, признаю.
Рывок вперёд прошёл так быстро, что даже удивил меня. Я вонзил оба кинжала в тело скрытника, наполнив их энергией по самый максимум: столь сильно, что они пробили тело «Спрута» насквозь, несмотря на его защитное снаряжение!
— Кто?.. — булькнул кровью немолодой уже мужчина, проявившись передо мной.
Следом я пинком сбросил труп вниз и тут же отпрыгнул в сторону, опасаясь мести врага. Пришлось поспешить, зато остался незамеченным. Вроде как…
Похоже, я стал куда как сильнее, — пронеслась в голове мысль, пока я снова вцепился в ствол, забираясь выше. Туда, где затаилась основная масса!
— И мне бы не помешала помощь… — едва уловимо шепнул я, а потом бросил взгляд вниз.
Стрелы пронзали охранные заклинания волшебника, искрясь в пустоте. Харт окружил своей защитой не только Элиссу, но и ещё нескольких охотников за головами. Вокруг них, уже по земле, под прикрытием деревьев, метались непонятные фигуры, которые обходили «Гончих» с разных сторон. То были не только лучники, но и бойцы ближнего боя, обладающие гибкой походкой и осанкой умелых воинов.
Замечательно! Овраг привёл нас к засаде.
Нарсиан и Роксмар засели на корточках, прикрываясь мёртвыми телами. Гешрена не было видно. Похоже следопыт, как и я, ушёл в скрыт. Скорее всего это его стрелы то и дело летели в ответ угрозе с воздуха. Косстон лежал на земле. Лота я и вовсе не видел: возможно он валялся где-то в кустах (вполне вероятно, что в виде трупа). Жрица возвела вокруг себя индивидуальную защиту и била в ответ мощными чарами. Капитан стоял рядом, под её прикрытием, спокойно выпрямившись во весь рост. Его руки крепко держали длинный меч.
Остальных я не рассмотрел. Слишком уж всё было хаотично, а зрение, даже с добавленной энергией, не позволяло мне отслеживать каждую точку.
Пора заняться своим делом, — осознал я и бросился вверх. Десять метров были преодолены за несколько секунд. Я старался не думать о том, как буду спускаться вниз. Страха высоты не было, но когда речь заходит о по настоящему больших расстояний, то он образуется сам по себе. И это показатель.
Перед моими глазами возникли два стрелка. Первый только что спустил тетиву, отчего решил сдвинуться в сторону. Второй как раз брал прицел.
Кровавый хлыст ударил именно во второго. Я целил ему в правую руку, которой он зажимал стрелу. Можно было попробовать убить его одним ударом, но хлыст — это не я сам, к тому же он был тонким, так как пришлось растянуть кровь почти на четыре метра. В общем, я решил не рисковать, а потому ударил именно в руку: это сделает противника небоеспособным, а значит, сильно снизит уровень угрозы и я смогу добить подранка позднее.
— А-а-а! — вскрикнул он. Я вновь недооценил свою силу, ведь не просто проткнул, а натурально отрубил ему конечность.
Второй лучник невольно оглянулся на товарища и именно в этот момент на него прыгнул я.
Многие говорят: нельзя прыгать, если сражаешься на высоких скоростях. Но тут всё зависит от того, с какой силой ты прыгаешь. Если с достаточной, то это столь бешеная скорость, от которой просто невозможно уклониться!
Сейчас же всё прошло ещё забавнее, ведь я тупо сбил врага с ветки, отчего он оглушительно завизжал, падая вниз. Не прошло и трёх секунд, как его тело со смачным чавком врезалось в древесные корни, окрашивая их собственной кровью. Я же зацепился рукой о ветку, как и планировал. А то от такого прыжка немудрено было самому завалиться вниз!
Хотел было подтянуться вверх, но заметил, как на крики подбежало ещё трое «Спрутов», уже заменив луки на мечи и копья. Проклятье!
Пока у меня был элемент внезапности, вновь создал кровавый хлыст и подцепил ноги ближайшего врага, отправляя его в полёт. Это заставило остальных сосредоточить на мне взгляд и броситься вперёд с очевидно недружественными намерениями. Вот только первого сбила меткая молния Аркуэнэ (как она вообще рассмотрела нас и успела выстрелить, а главное — попасть?!), а от второго я ушёл, используя кровь как трос, на котором качнулся в сторону ствола дерева и быстро спрятался за него.
Мужик громко выругался, в то время как я начал лезть вверх. Ещё выше…
— Ко мне! — даже отсюда услышал я крик Хартониса, созывающего выживших «Гончих». Краем глаза заметил, что старик стоял, упираясь ногами в воду и грязь. — Вплотную ко мне!
Словно Человек-Паук, я выстрелил кровью вверх, заставив её оплестись вокруг ветки в пяти метрах над моей головой, а потом, как на тарзанке, прыгнул вперёд, пролетев над головой «Спрута», который всё ещё держал щит в сторону ствола дерева, усиленно изучая область вокруг. Похоже, направил энергию в глаза, отслеживая моё появление. Которое уже произошло, только с совершенно другой стороны!
Кинжалами ударив его в спину, я на вытянутых руках поднял пробитое тело мужчины. Лезвия вошли ему в печень и шею. Густая, тёмно-красная кровь потекла мне на руки.
— Потому что надо и вверх иногда смотреть! — выкрикнул я, ощущая, как адреналин бьёт моё сознание. Сердце бешено колотилось, позволяя двигаться быстрее и чётче. Более плавно, гибко и смертоносно.
По наитию попытавшись управлять кровью мертвеца, громко расхохотался — сработало!
Поток алой жидкости вырвался из его тела, окружив меня кровавым куполом, в который тут же прилетело несколько стрел.
— Не выгодно, я же не башня, — буркнул на это, осознав, что контроля едва-едва хватает. Такими объёмами я никогда не оперировал!
Через мгновение, я преобразовал купол в сотни, если не тысячи тонких игл, которые запустил вперёд — туда, откуда прилетели стрелы. Бил наугад, но или так, или просто позволить крови осесть куда-то вниз. И раз уж я её вытянул, то нужно было использовать!
Ради столь сложного трюка пришлось закрыть глаза, ведь мне не хватало контроля — риск, но я полностью отдался азарту боя. В голове билась мысль: «Я не умру». Она горела ярким пламенем погребального костра моих врагов.
После атаки я, коротко глянув на безрукого инвалида (с которого я начал эту свалку, ударив его кровавым хлыстом) — что сейчас стонал, баюкая покалеченную руку, — мощным пинком сбросил его вниз. Далее, не дожидаясь результата, мгновенно ушёл в скрыт и бросился вперёд.
На земле продолжали раздаваться крики и множество чужих голосов. Мясорубка набирала оборот.
— Колдуны! У них колдуны! — разобрал я вскрик одного из «Спрутов» на земле, прежде чем на него откуда-то из-за спины навалился Равар. Вонючий эльф умудрился сработать чётко, отчего напавший получил смертельный укол в шею, прямо в стыки брони.
Однако, слишком уж рассматривать окрестности я не мог — был занят своими задачами, а именно — группой ублюдков, изображающих обезьян.
Длинный и быстрый прыжок на пределе сил позволил перепрыгнуть на соседнее дерево. Ветвь покачнулась и на меня тут же, совершенно бесшумно, напал новый враг. Это оказался светлолицый мужчина-блондин с прищуренным взглядом небесно-голубых глаз. Его короткий меч едва был отбит кинжалами у самого центра моей груди, а сила удара была такова, что я ощутил хорошую отдачу в руках. Похоже, мне достался сильный противник, который, к тому же, мог видеть сквозь мою маскировку.
— Но не сильнее огра! — выкрикнул я, создавая сразу четыре длинных кровавых щупальца, которые вырвались из моих запястий. От одного он увернулся, второй блокировал мечом. Третий, из-за смещения, попал в броню, но четвёртый зацепил его в плечо.
Я сразу же принялся развивать успех, пользуясь своим козырем. Как бы не был силён мечник противника, но он не сумел противопоставить мне ничего. Используя кровь я будто бы бил сразу с пяти направлений, планомерно загоняя его и оставляя раны: от мелких до весьма серьёзных.
К сожалению, управлять его кровью не получалось. Похоже для этого мне нужно было коснуться тела. С этим, так сказать, имелись некоторые трудности.
— Волна силы, — резко отпрыгнув назад, пробормотал воин и горизонтально махнул мечом, указывая им в мою сторону. В меня устремился поток энергии, принявшей вид серпа — словно его клинок направил в мою сторону воздушный вал, продолжение его лезвия, который вот-вот располовинил бы меня на два неравномерных куска.
Пришлось повторно использовать уже показанный (благо, не ему) трюк: я стремительно спрыгнул с ветки, зацепившись за неё кровью. Атака пролетела надо мной, в то время как я, не дожидаясь повтора или момента, когда блондин подбежал бы ближе и обрезал мою кровавую нить, перепрыгнул на соседнюю ветку.
Едва запрыгнув на неё, даже не глядя за спину, направил к месту, где цеплялся кровью за дерево, две алые иглы, а потом, пользуясь размером веток-исполинов, совершил перекат в сторону, уворачиваясь от ещё одной, возможной атаки.
Но всё оказалось зря! Я будто клоун показывал самые разные трюки, пока мой противник стоял на коленях, на том же самом месте, упираясь подбородком в рукоять своего меча и пытаясь отдышаться. Вот тварь!
Похоже, атака с дистанционным применением энергии столь сильно его вымотала, что теперь мечник мог лишь дышать.
Тут же направил в него ещё две иглы, одна из которых попала ублюдку в глаз, а вторая — в шею. Вот зачем было бросаться столь сильными приёмами, после который физически не можешь продолжать схватку? Пф-ф… надеяться, что враг не переживёт этот самый удар? А что, если переживёт, как я сейчас?
Он облажался и теперь даже не смог увернуться, хотя я видел, как блондин провожал взглядом мои иглы. А потом сдох.
Выдохнув, я прикинул запас своих сил: энергии было ещё две трети. Здорово! А вот крови я уже потратил изрядно. Эта субстанция не любит такого. Я уже ощущаю лёгкую слабость и холод в пальцах. Дерьмо… Похоже, надо прекращать тратить свою и переключиться на чужую… однако, как мне её переносить? Залить в трёхлитровую банку и таскать с собой?
Однако, пока я думал, одновременно осматриваясь, сумел разглядеть, что «Спруты» отступают: они спрыгивали с деревьев прямо на лесную подстилку, а потом стремительно бежали прочь, прячась в тёмной чаще. Аналогично поступали и те, кто дрался на земле.
Мы победили? Уже? — растерялся я.
— Чёрт, Зир, ты же не думал, что сражаешься один? — устало спросил я сам себя. Кажется, с того самого мига, как я стал свидетелем побега врага, организм будто бы понял, что более нет смысла поддерживать уровень адреналина и кровожадного настроя, отчего дал заднюю.
Резко ощущалась каждая мышца, словно после долгой и качественной силовой тренировки. Я едва не упал на задницу, косплея того мужика, которого убил иглами.
— Твою же мать, — сплюнул я вязкую слюну прямо вниз, одновременно бросив туда опасливый взгляд. Высоко… — Как теперь отсюда спускаться?!
— Сучьи «Спруты»! — заорал внизу Роксмар. Его голос гремел, а тон был таким, будто бы антиванский убийца проклинал их всех. Лишь схватившие его, покрытые шрамами, руки Нарсиана не дали здоровяку броситься в погоню.
Тут же я расслышал громовой треск — где-то впереди нашей маленькой колонны. Прищурившись, мельком увидел силуэт Жрицы на фоне яркого пламени бушующего костра. На неё нападал другой маг. Он стоял на широкой, как крыша замка, ветви, одетый в чёрное, его руки и ноги были похожи на обмотанные тряпьём палки. Он атаковал потоком пламени, которое обрушивал на Аркуэнэ. На мою женщину!
— Она справится, — сказал я сам себе, но всё равно вскочил. Неведомо как и откуда открылось второе дыхание.
Высота теперь не вызывала желание отвести взгляд и… я прыгнул вниз, создавая из рук десятки кровавых нитей, каждая из которых имела заострённый кончик, покрытый мелкими иглами, загнутыми в обратную сторону, как на гарпуне. Ими я цеплялся за ствол дерева, замедляя своё падение.
Подобное, скорее всего, привело бы к моей смерти, если бы не энергия. Она укрепила всё тело, позволяя рукам не сломаться в первые же секунды такого экстремального спуска, а также позволяла своевременно отталкиваться ногами от дерева, когда появлялась такая возможность, тем самым корректируя падение.
Спуск не занял и полуминуты. За это время вражеский волшебник даже не прекратил свою атаку. Он поливал всё вокруг пламенем, словно дракон. Я даже прикрылся рукой от столь яркого света.
А где же Хартонис?! Старый пень должен помочь Жрице, какого хера он делает?!
Найдя глазами мага, заметил, что он неподвижно стоял подняв руки к небу. Его лицо на фоне солнечного света было похоже на маску из поседевшей кожи. Харт готовил что-то мощное. Что-то, что придётся противнику не по нраву.
Спустя мгновение, его магия прочертила ослепительно-белую линию над вершинами оврага. Я едва успел закрыть глаза, мельком заметив собственную тень, бегущую на земле по кругу… Это была «грозовая буря».
Потоки молний буквально испепелили область впереди — там, куда сбежали «Спруты». Причём Харт направил атаку так, чтобы её край зацепил вражеского мага, стоящего на высоте, но прошёл мимо Жрицы, отступившей в сторону ручья. Фух! Аж камень с души упал!
От потока молний, деревья начали загораться и обугливаться. Но если на той стороне Морозных гор они бы просто упали, левиафаны Великих Косм лишь затрещали и покачнулись. Листья посыпались через овраг. Горящая куча веток обвалилась в ручей, рядом с Аркуэнэ, и взорвалась паром. Мимолётное движение вдалеке бросилось мне в глаза: ещё больше бегущих людей…
«Спруты»… сучьи дети…
С чуть большим спокойствием я взглянул на место боя Жрицы и неизвестного мага. Эльфийка стояла невредимой перед сверкающими огненными вспышками, крича своим обычным голосом, но на языке, который был мне неизвестен:
— Хоук’Хир! — вопила она, заливаясь смехом. — Ги-му хитилой пир милисис! — вокруг неё блестел защитный купол, но девушка не атаковала. Отчего-то мне сразу же подумалось, что она не делает этого специально. Я помню, как Аркуэнэ изничтожала эмиссаров Порождений, даже сильных и опытных, что могли создавать антимагические атаки, которыми вскрывали любые барьеры. Но и их силы не хватало, чтобы одолеть древнюю эльфийку. Теперь… она чего-то ждёт.
Колдун «Спрутов» закрылся от молний Хартониса чарами, прервав атаку огнём. После этого он ощутимо растерялся и суматошно попытался создать новое заклинание, продолжая стоять на той же самой ветке, которая, правда, теперь выглядела так, словно попала под артобстрел. Впрочем, свою основную функцию исполняла по прежнему: удерживала мужчину.
— Не стóит, — проявившийся из теней Гешрен схватил меня за руку, останавливая от необдуманного рывка. — Она справится, поверь мне.
— Знаю, просто хотел… — по мере звучания слов, мой тон, от недовольного и задиристого, сменился к понимающему и задумчивому. И правда, зачем? Жрица не испытывает никакого дискомфорта. Судя по всему, она уверена в себе, так что… моё вмешательство лишь поломает её план. Или игру.
Над землёй появился дым, исходящий от подожжённых деревьев. Это был удушливый и плотный поток, который в течение нескольких долгих секунд скрыл собой фигуру противника.
Аркуэнэ же продолжала стоять как и прежде, обеими ногами упираясь в сверкающее русло ручья. Она не стала развеивать дым или нападать. Не стала и преследовать колдуна противника. Эльфийка лишь смеялась и этот смех отдавал чем-то, напоминающим воронье карканье. Он казался странным. Человеческое горло неспособно издавать подобные звуки.
— Отбились, — буркнул Нарсиан.
В течение нескольких мгновений никто не делал ничего, кроме как смотрел и дышал.
Капитан в одиночестве взобрался на гребень оврага и залез на ствол длинного поваленного дерева, которое тянулось далеко вперёд, как рухнувшая храмовая колонна. Одинокий луч солнца освещал Теллера и изодранные остатки его одежды. Свет играл вмятинами на его щите и доспехах.
— Напасть на нас?! — зарычал он в извилистые глубины леса. — На «Гончих»? Думал, сумеешь нас взять? Одолеть легенду?!
Лорс принялся хихикать, достаточно громко, чтобы начать плеваться мокротой.
Лорд Суртон повернулся и окинул окружающую тьму сверхъестественно яростным взглядом.
— Я выколю тебе глаза! — заревел он. — Выпотрошу твоё нутро! Выбью рвоту из твоих зубов!
Похоже, капитан обращался к лидеру «Спрутов», в полной уверенности, что тот его слышит.
Кинжалы направились в ножны. Меч Ателарда я даже не доставал. При подъёме наверх он лишь мешался, а там… как-то руки не доходили.
Элисса, тем временем, опустилась на колени рядом с Косстоном, в которого одним из первых попали стрелой. Неварриец свернулся калачиком на боку, и его шипящее дыхание перешло в хрюканье. Он прижимал израненные руки к щеке, по обе стороны от вонзившейся в неё стрелы.
Не жилец, — понял я. Странно… мы с Косстоном уже несколько недель жили бок о бок на тропе, но почти не контактировали и не общались. Не считать же тот момент с принудительной готовкой?! Пф-ф! Там всё равно была его очередь!
Ха-а… Нет, это и правда странно. Как такое могло случиться? Как могла эта жизнь, медленно исчезающая прямо на моих глазах, быть всего лишь декорацией? Всего один миг и… конец! Или не конец? Жрица! Она же умеет лечить!
— Аркуэнэ, у нас раненые! — крикнул я, обращаясь к эльфийке. Помнил ведь, что Хартонис лечил довольно хреново, то есть — никак.
Девушка уже перестала смеяться и просто смотрела куда-то вдаль — на горящие деревья. Но вот, услышав мой голос, она развернулась и подошла ближе. Взгляд Жрицы с долей удовлетворения осмотрел меня, убедившись, что ран нет. Потом она оглядела остальных, начиная с капитана. Это казалось каким-то ритуалом, которому нельзя мешать.
— Он умирает, — безжалостно заключила Аркуэнэ, оглядев Косстона. — На полноценное лечение не хватит маны, я здорово потратилась в этом бою. Проще будет оставить как есть.
— Вот значит как, — вздохнул я. Причин не верить ей я не видел.
— У магического лечения есть свои границы, — пожала она плечами. — И чем сильнее ты за них заходишь, тем больше сил это требует. Будь рана даже более масштабной, но не угрожай она его жизни, то я могла бы ей заняться.
— Лечение — удел немногих, — вклинился Хартонис. — Поэтому оно так тяжко мне даётся, — старик скривился. — Но может, для начала, мне кто-нибудь расскажет, что за дерьмо только что произошло?!
— Да уж, я бы тоже хотел это узнать, — слабо улыбнулся, оглядывая поле боя и подсчитывая выживших.
* * *
Элисса Кусланд, взгляд со стороны
— Пожалуйста… пожалуйста, — бормотала она, сидя над Косстоном. — Скажи мне, что делать…
Отчего-то Элисса искренне не хотела, чтобы этот человек умер. Словно бы он стал ей родным, много ближе Харта, отца, матери, брата… Всех.
Охотник за головами впился в неё своими глазами — взглядом абсурдной настойчивости. Он что-то шептал, но изо рта у него вместо слов выплёскивалась одна лишь кровь. Вся его козлиная бородка, которая со времён Марзагара превратилась в густую мочалку, оказалась перепачкана ею.
— Если бы у нас только оставались припарки, — дёрнулась Кусланд. — Может, есть у кого-то из нападавших?! — девушка хотела было подскочить, дабы попробовать что-то найти, но Косстон неожиданно крепко схватил её за руку, не позволив встать.
— «Спруты», — услышала она объяснения Нарсиана, который рассказывал о них Хартонису, Зиркирту и остальным. — Разбойники. Единственная орлейская артель, которая охотится сама по себе. Думаю, они увидели, что нас мало, и решили, что мы — низко висящие фрукты, — кривой смешок.
— Да, — ухмыльнулся Роксмар. — Фрукты. Только волшебные.
«Он не хочет меня отпускать, — поняла Элисса. Беспомощно протянув руки, она смотрела на умирающего странника. — Зачем ты это делаешь? — кричало что-то внутри неё. — Он умирает. Ничего не измнить! Даже Жрица не может спасти этого мертвеца! Так почему…»
Открылся взгляд Истины.
— Но всех ли мы видели? — спросил Зиркирт. — Может, это лишь часть? Кусочек, который приведёт подкрепление?
— Всё может быть, — ответил Нарсиан. — Никто не знает, чем они занимаются и какими способами добывают головы Порождений. Это мог быть жест отчаяния.
И она узнала, что значит заглянуть в моральный итог человеческой жизни. Косстон…
Кос, как называли его другие.
Можно легко сосчитать синяки на своём сердце, но подсчитать грехи — гораздо более сложный вопрос. Люди вечно всё забывают ради своей выгоды. Они оставляют это реальному миру, чтобы помнить, и Чистилищу, чтобы он призвал их к суровому ответу. «Сто небес за тысячу адов», — как писал Дэксий, знаменитый в этом мире придворный поэт, чьи стихи почитывала Элисса ещё в бытность проживания в замке Кусландов.
Она видела всё это: интуицию, скрытую в морщинистой архитектуре его кожи, косящие глаза, порезы на костяшках пальцев. Грех и искупление, написанные на языке сломанной жизни. Оплошности, лицемерие, ошибки, тысячи накопившихся эпизодов мелкой зависти и бесчисленных эгоистических поступков. Жена, ударенная в первую брачную ночь. Сын, которым пренебрегли из-за презрения к слабости. Брошенная любовница. И под этими язвами она видела чёрную опухоль гораздо более страшных преступлений — преступлений, которые нельзя ни отрицать, ни простить. Деревень, сожжённых из-за подозрений в уклонении от налогов. Резни невиновных.
Но она также видела чистую кожу героизма и самопожертвования. Белизну преданности. Золото безусловной любви. Блеск верности и умения промолчать. Высокую синеву неукротимой силы.
Она поняла, что Косстон — хороший, но сломленный человек, вынужденный снова и снова бросать свои сомнения на неприступные стены обстоятельств. Именно вынужденный. Человек, который ошибался ради безумной и непреодолимой цели. Человек, осаждённый своей историей со всех сторон…
Раскаяние. Вот что им движет. Именно это и привело его к Серым Стражам и «Гончим». Желание пострадать за свои грехи…
И Элисса любила его — этого немого странника! Нельзя видеть так много, как видит она, и не чувствовать любви. Элисса любила его так, как надо любить человека с таким трагическим прошлым. Она знала это, как знает мужчину любовница или жена.
Она знала, что он точно также проклят, как сама девушка или Хартонис.
Он брыкался в грязи ручья и пристально смотрел невидящими глазами. Он молча, по-рыбьи, приоткрыл рот, и она заметила ещё одну стрелу, вонзившуюся ему в горло. Вот в чём причина отказа Жрицы. Вот в чём истинная причина его приближающейся смерти.
У Косстона вырвался тихий стон, какой можно было бы ожидать от умирающего ребёнка или собаки.
— Тс-с… — бормотала Элисса горящими губами, не переставая плакать. — Рай, — лжёт она. — Рай ждёт тебя…
Но на них упала тень — ещё более тёмный мрак. Капитан — Кусланд знала это ещё до того, как увидела его. Даже когда она повернула лицо вверх и взгляд Истины закрылся, она всё ещё видела закатившиеся угольно-оранжевые глаза, злобно глядящие с обугленного лица…
Лорд Суртон поднял сапог и ударил по стреле сверху вниз. Дерево лопнуло в плоти. Тело Косстона задёргалось, затрепетало, как нить на ветру.
— Ты сгниёшь там, где упал, — произнёс капитан со странной и угрожающей решимостью.
Элисса не могла даже дышать. В уходе неваррийца была какая-то мягкость, ощущение огня, переходящего в пыльную золу. Она подняла онемевшие пальцы, чтобы стереть отпечаток ботинка с носа и бороды мертвеца, но не могла заставить себя прикоснуться к его посеревшей коже.
— Слабость! — крикнул Теллер остальным. — «Спруты» ударили, потому что почуяли нашу слабость! Не надо больше! Хватит валяться в грязи! Больше никаких бабских сожалений! Это Тропа!
— Тропа троп! — воскликнул Лорс, громко хихикая.
— А я — правило правил, — проскрежетал капитан.
* * *
Разведка — вот что провели мы с Гешреном сразу, как только более-менее пришли в себя и смыли кровь с рук. После доклада Суртону, группа сменила курс, уходя от возможных охотничьих угодий «Спрутов» и тех мест, куда те сбежали. Мы оставили позади Косстона, растянувшегося в земле, со сломанной стрелой, которая торчала из его опухшего лица, как выставленный большой палец, и Нидо, который был убит ударом меча и потом затоптан в грязи до такого состояния, что тело с трудом опознали по густой хасиндской гриве.
Где падал охотник за головами, там он и лежал — таково было правило и вскоре циклопические стволы темнотой окутали их трупы за нашей спиной.
Двигаясь по лесной чаще, я невольно думал об этих людях. Нидо… поначалу он казался мне диким и наглым. Непонятно за каким хером вообще вступившим в Серые Стражи. Он не подчинялся дисциплине и зачастую делал не так, как надо, а так, как хотел. Теперь я понимаю, зачем его направили в Иджхолл: умереть или измениться. Нидо выбрал первый вариант.
Хах… он был не так уж и плох. Несколько раз я хорошо с ним общался. К тому же, хасинд много знал о лесе и дикой природе. Периодически его голос звучал почти разумно. Почти правильно.
Косстон же напротив, всегда казался загадкой. Причём не только для меня, но и для остальных — как я сейчас мог судить. Тот же Нарсиан иногда делал вид, что спрашивает мнение неваррийца, а затем принимал его молчание за доказательство согласия. «Видите! — каркал он, вызывая смех у остальных. — Даже Кос это знает!»
Теперь так же, как Кос, вели себя некоторые другие головорезы. Они вновь замкнулись в себе, заложили кирпичом уши и рты, а всё время нового перехода разговаривали только глазами — пока и взгляд их не стал непроницаемым. Многие, можно было поспорить, держали в своих сердцах хаос, по-женски пронзительный. Но поскольку невежество непоколебимо, они тоже казались непоколебимыми, невозмутимыми. Такова сила молчания.
Очередная странная реакция… Насколько мне известно, Косстон был не более чем слабовольным глупцом, сварливым трусом, скрывающимся за ширмой бесстрастного поведения.
Впрочем, его и Нидо я постараюсь помнить сильными. Это будет последнее уважение, которое можно оказать мертвецам.
Однако ничто из этого не объясняло реакцию Элиссы. Её слезы. Её последующее молчание. После катастрофы в тейге Марзагар, я полагал, что она будет почти невосприимчива к страху и насилию. Чего уж, тот же Хартонис пытался как-то успокоить девушку: положил руку на плечо и тихо, мягким тоном, говорил разные слова, долженствующие дать понять, что всё хорошо. Вот только Элисса просто отвернулась от него, быстро моргая.
По прошествии некоторого времени, я шёл рядом с Нарсианом и Роксмаром, расспрашивая их о «Спрутах». Эти бандиты бродили по Космам уже около пяти лет — достаточно долго, чтобы стать бичом Долов. Рокс ненавидел их абсолютной ненавистью: охотиться на своих было, очевидно, оскорблением для антиванца. «Чтобы сделать то, что они делают, нужно быть таким же уродом, как Порождения Тьмы!» — выкрикнул он в какой-то момент. А Нарсиан смотрел на них с тем же презрением, с каким относился ко всему на свете.
И я не видел в этом лицемерия наёмников, которые, по идее, выставляли бы свои поступки в положительном свете, а чужие — в отрицательном. В конце концов, «Гончие», хоть и были жёсткими и грубыми, но не творили совсем уж запредельную дичь. Поэтому я был склонен согласиться с ними. Охота на Порождений — это одно. Охота на людей, которые охотились на Порождений, нечто совершенно иное.
— А маг — это их капитан, Эшкарт, — пояснил мне Нарсиан, отчего я удивлённо на него вылупился, но лишь поначалу, пока не сообразил, что волшебники в Серых — вполне себе обычное явление. Так чего бы это одному из них не стать капитаном?
Он оказался довольно одарённым колдуном, который, так или иначе, умудрился выжить в бою против Жрицы. По слухам, Эшкарт был печально известным нарушителем, тем, кто потерпел неудачу, пытаясь с помощью магии крови увеличить собственные силы. Как оказалось, от него давно уже отказалось руководство Серых в Орлее, а самого Эшкарта разыскивали храмовники.
— Он не появлялся в крупных поселениях более десяти лет, — криво ухмыльнулся Нарсиан. — Головы сдают, якобы, «вольные наёмники», но по факту это люди из его отряда.
Мне рассказали, что Эшкарт оказался одним из первых, кто направился в Долы и Космы, польстившись на деньги.
— Напыщенный, — фыркнул бывший королевский солдат. — Один из тех дураков, которые переворачивают мир с ног на голову, когда оказываются в конце очереди. Высокомерен до смешного. Говорят, его объявили вне закона не за то, что он убивал других головорезов — всё-таки это весьма сложно доказать, — а за то, что он сжёг орлейскую таможню в одном из старых лагерей, посчитав, что ему неверно заплатили денег.
Так на свет появились «Спруты». С тех пор многие отряды охотников за головами исчезали в глуши, поглощённые ею, словно их никогда и не было. Кто попал на Порождений, а кто оказался пойман бандой Эшкарта.
Но «Спруты» неизменно оставляли живых, и поэтому слухи об их зверствах распространялись и множились, подогревая болезненное эго орлейского колдуна.
— На этой стороне Морозных гор «Спруты» стали самой знаменитой командой, — весело произнёс Нарсиан. — Как «Кровавые Гончие» в Ферелдене.
— Выходит, — хмыкнул я, — две легенды снова столкнулись вместе?
И выживет только один, — промелькнула быстрая мысль, которую я сразу же отогнал. Вот к чему это? Может, мы вообще более не встретимся?
На привале вновь пришлось идти изучать окрестности. В этот раз мы с Гешреном разделились. Следопыт уже в должной мере доверял мне разведку, убедившись в профессионализме.
— Ты крепко познаёшь мою науку, — уважительно ухмыльнулся он. — Не зря покойник Ателард хвалил тебя.
— Талантливый человек талантлив во всём, — улыбнулся я в ответ, махнув ему рукой, тем самым показывая, что это была шутка. Не стоит задирать нос. Несмотря на сверхсилы, я всё ещё не стал непобедимым. И не факт, что стану им хоть когда-нибудь. А гордецов и выскочек мало кто любит…
Я прошёл в сторону севера, пока Гешрен взял на себя юг. Встретиться договорились на востоке, исследуя его уже вдвоём, после чего возвращаясь обратно.
Понятно, что таким образом мы не могли быть на сто процентов уверены в свободном пути, но… Передвигаясь в скрытности, зоркий глаз видел местность вокруг: где отряд может пройти без особых усилий, а где придётся постараться и полазить по камням или деревьям. Где путь может преградить широкая река или пропасть, болото или густая чащоба.
Одновременно с этим я изучал возможные следы, но попадались лишь звериные. Хорошо… Хватит нам засад.
Последовав за вереницей характерных меток, я наткнулся на медвежью берлогу. Это был молодой зверь, ещё не заматеревший и не набравший массу. Однако, шкура у него уже была что надо: толстая, хоть и потрёпанная. Похоже, не так давно вступал в бой. Может, за самку, а может с ней.
Моя скрытность позволяла наблюдать за ним, а потом, когда мишка подставил спину, вонзил в неё кровавое сверло, потроша его, как того огра.
Это позволило мгновенно убить зверя, не сталкиваясь с кровавым бешенством раненого медведя. Ну его… Хоть животные и не могут применять энергию, но рисковать понапрасну не горю никаким желанием.
Взвалив тушу на плечи, ощутимо просел и выругался. Надо было сделать это на обратном пути! Теперь ведь тащиться с тремя сотнями килограмм на загривке! И пусть энергия позволяла такие трюки, но у меня не бесконечный её запас!
— Будет тебе тренировка, Зир, — едва слышно хмыкнул я. — Если не работают мозги, будут работать ноги.
Всегда так было и всегда так будет. Возьми любую ситуацию, даже не связанную с охотой: ты можешь применить мозги и выйти из неё, зачастую с плюсами, или можешь переть напролом, продавливая свою позицию и собственное решение. Зачастую при помощи силы. Оно мне надо? Увы, иногда надо…
— Силовые никто не отменял, — поправил я вонючую тушу, а потом продолжил разведку.
Обратно вернулись позже чем предполагали, но никакой паники заметно не было. Пара ленивых и пара пристальных взглядов — вот и всё, что нам перепало.
Туша медведя была быстро освежёвана, а потом маги начали её прожарку. Костёр мы, опять-таки, разводить не стали.
Мясо оказалось жёстким, но вполне себе вкусным. Аркуэнэ добавила каких-то травок, которые нашла по дороге, плюс уже привычный нам всем эльфийский корень, отчего пища приобрела пряный и приятный привкус. Пару раз, за время ужина, я поглядывал на странно притихшую Элиссу. У неё было на редкость пустое лицо и рассеянные движения.
— Может, она с ним как-то… сблизилась? — спросил я Жрицу, с кем сел рядом. Однако, как почти сразу стало понятно, вопрос был бессмысленным.
— Близость означает, что у тебя больше нет права на солнце для всех. У тебя есть своё, — произнесла она.
— У неё было своё? — приподнял я бровь.
— Никто не знает столько, сколько не знаю я, — рассмеялась Аркуэнэ, заставляя растительный орнамент на своём лице задвигаться, будто его закачал ветер.
Что же, в это можно играть вдвоём, — мысленно хмыкнул я.
— Незнание — не довод, невежество — не аргумент, — важно постановил я, а потом завладел её ладонью.
Эльфийка удивлённо посмотрела на меня, а потом на свою руку. В её голове закрутились шестерёнки сложного механизма, отчего сознание встало на паузу. Всё… сломал.
— Расслабься, — наклонился я к Аркуэнэ и тихо прошептал в её длинное ухо. — Помнишь рекомендации? Не думай о сложном. Не напрягай голову. Всё придёт само по себе. Не забывай старой истины — спешить надо медленно.
Девушка кивнула, а потом, к некоторому моему удивлению, разместила голову на моём плече и прикрыла глаза. Тихо… столь обыденно…
Я улыбнулся, а потом зарылся лицом в её волосы. Запах дыма.
Может, я уже нашёл своё сокровище?..
— Элисса, — привлёк Харт внимание молчаливой брюнетки, — он умер той смертью, которая была ему уготована, — лицо колдуна было возвышенным и саму каплю обеспокоенным. — Косстон, — добавил он в ответ на её острый взгляд.
— Но почему? Почему ты так говоришь? — глаза Элиссы заблестели от защитных слез.
Старый волшебник почесал бороду и сглотнул. Он показался мне сапёром, который боится ошибиться с выбором провода, который нужно перерезать.
— Я думал, ты оплакиваешь его потерю, — пожал он плечами.
— Потерю? — резко отрезала она. — Ты не понимаешь! — брюнетка подскочила. — Взгляд! Он открылся! Я видела… Я видела его… Я видела его… его жизнь…
Слова, которые казались глупостью и бредом большинству собравшихся, оказались понятны мне. Она использовала свою силу. Вот почему Элисса так переживала. Вот почему она плакала. Не знаю, что она видела, но это произвело мощнейший эффект, создав между ними связь.
И судя по лицу Хартониса, он понял это.
— Я оплакиваю его проклятие, — дополнила девушка с таким тоном и видом, будто желая добавить: «Проклятие, которое разделишь и ты».
На лице против воли появилась ухмылка. Сколько раз я слышал подобные слова в прошлом мире! Не в мою сторону, но в общем и целом. Церковь любила поиграть с грехами верующих, рассказывая, кто и за что отправится в ад. Вот только она же, потом, с довольным видом предлагала «отмолить». Всего за каких-то пару-тройку тысяч рублей! Свечек там имелось — м-м!.. На все случаи жизни. А если уж совсем всё плохо, так и тут «добрый поп» предложит сделать пожертвование на полмиллиончика, после чего начнёт, словно потомственный маг, «чистить карму», едва ли не пылесосом всасывая все грехи.
Ох… до чего же всё коммерциализировано!
Поэтому ещё тогда, в Марзагаре, подслушивая разговоры о жизни после смерти, о грехах, о разной прочей, напыщенной чуши, я… больше охреневал, чем проникался.
Сейчас происходило нечто похожее. Впрочем, довольно быстро Харт и Элисса сменили тему, начав разговор о магии. Старик заявил, что и сама девушка желает «научиться проклятию», подразумевая, что Церковь Света порицает любую магическую практику. На это Элисса надулась, забрала кусок медвежатины и отсела подальше, перестав обращать на кого-либо внимание. Она была чертовски переменчива!
Кста-а-ати, а ведь… Хартонис прекратил обучать её магии. Они остановили свои занятия на моменте посещения Марзагара, дальше был этот невозможный, полный ужаса побег, а затем мы все какое-то время приходили в себя. И… всё. Уроки закончились, не успев толком начаться. Насколько я знаю, Элисса освоила лишь какой-то небольшой объём теории и светляка.
Впрочем, после Марзагара вообще всё казалось половинчатым, как будто песок набился в каждый сустав, заставляя их скрипеть и застревать. Благо, что хоть я не забросил тренировки, а напротив, уделял им повышенное внимание. Вот и сейчас, после достаточно сытного ужина, когда Аркуэнэ направилась выдавать «Гончим» привычную порцию хирви (сегодня минус две щепотки порошка), хотя… я всё жду момента, когда Арне наконец обратится в вурдалака. Даже его товарищи начали смотреть на паренька с откровенной жалостью, столь плохо он выглядел. Но, думаю, наркота Жрицы сумела немного затормозить процесс или, во всяком случае, сохранить его разум, так как кожа парня уже начала облазить, знаменуя последний этап обращения. Удивительно, как он вообще пережил сегодняшнюю бойню!
Тренировка, которая включала и полную трату энергии, сегодня оказалась дополнена: Роксмар решил «побренчать железом», так что мы скрестили клинки.
В отличие от последнего раза, когда весь мой максимум заключался в том, что я оставил ему пару синяков, а сам красовался разбитым в хлам лицом и покалеченным телом, отчего даже пришлось обратиться к Жрице, сегодняшний бой вёлся иначе.
Большой, длинный меч Рокса удерживал меня на расстоянии, но даже без использования крови, я уходил от его размашистых ударов. Я видел их! И, что самое важное, мог увернуться.
На блок принимать не хотел, было ясно, что в лучшем случае меня снесёт в сторону, а потому кружил вокруг, делая попытки сблизиться на расстояние, достаточное для атаки одноручным, сравнительно лёгким мечом Ателарда.
Вот, просвет в защите! Роксмар слишком широко размахнулся, оставляя пространство!
Увы, это была ловушка. Пинок здоровяка едва не угодил мне в грудь, но в последний момент успел выставить руку, напитав её энергией. Было больно, но кость не пострадала. Ерунда, которую залечу за полчаса. В бой!
Он был сильнее, но всё-таки, мне показалось, что я мог бы победить, даже без своей уникальной силы. Это продемонстрировал мне один-единственный миг… Я решил воспользоваться своей сильной стороной, а потому закружил вокруг, заставляя Рокса постоянно крутиться на месте. В один из таких моментов, на краткое мгновение выскочив за пределы его взгляда, я применил скрыт. Антиванский убийца потерял меня, пусть всего на несколько секунд, но потерял! Моя атака, которую я специально направил вскользь, оцарапала его предплечье. И хоть за это я поплатился ударом плашмя от его тяжёлого меча, но факт остаётся фактом: атакуй я всерьёз, то убил бы его или нанёс столь сильную рану, что Роксмар не смог продолжать.
Впрочем… окажись нужда в битве насмерть, я нисколько не сомневаясь, использовал бы кровь.
Завершив тренировку, оказался уведён Аркуэнэ. «Полечить раны», — как выразилась она, под несколько завистливых, и несколько опасливых взглядов.
— Не видел ручьёв неподалёку, — с улыбкой произнёс я в момент, когда мы погружались в тёмную чащу.
— Я создам воду, — коротко оглянулась она. Чёрные глаза сверкнули отражением луны.
Пожалуй… мне повезло. Определённо повезло…
Поцелуй. Мы прижались к одному из деревьев-великанов. Тонкая женская ладонь огладила мою голову, успевшую немного обрасти.
— Как бы не попасться врагам, — невольно оглядел я окрестности.
— Я наложила сигналки, — в голосе эльфийки прорезалось ранее не слышимое мной нетерпение.
Не став томить Аркуэнэ, приподнял её на руках, а потом прижал к себе. Ночь только началась, впереди куча времени…
Вернулись мы нескоро. Ведь не только в очередной раз познавали тела друг друга, но ещё и проводили самую настоящую тренировку. Жрица показывала мне приёмы работы с мечом, кинжалами, щитом и, что самое важное, магию крови.
Благодаря сегодняшней проверке, я окончательно убедился, что у меня не магия, а навык. Нечто навроде дыхания дракона, который генерировал огонь. Один ведь этот факт не делал дракона волшебником? Так и у меня. Я не умел колдовать, но мог адаптировать под себя некоторые приёмы магии крови, которые начал отрабатывать под её пристальным руководством. Эльфийка учила, как экономить кровь и как правильно применять самые коварные атаки. И хоть классическая магия крови подразумевала скорее усиление уже существующих чар, либо контроля крови внутри чужих тел, но были там и более простые трюки, такие как уже применяемые мной кровавые иглы.
Плюсом ко всему, я учился сбрасывать контроль, если какой волшебник завладел бы моей кровью. Сломить чужую волю, имея власть над своей кровью, оказалось весьма легко и просто. Честно — не ожидал, но был приятно удивлён.
Вернувшись в лагерь, впервые за долгое время обнаружил, что Хартонис и Элисса спали отдельно друг от друга. Вот как… окончательно разругались. В какой уже раз?..
Устало опустившись прямо на голую землю, я обхватил руку Аркуэнэ, которая, как обычно, хотела лечь ближе к капитану, и притянул к себе.
— Сегодня спишь здесь, — тихо шепнул ей, на что эльфийка молчаливо кивнула, не сказав даже слова против. Казалось, она давно ждала этого момента. И чего молчала?..
Эх… никогда не мог такого понять. Почему люди так часто не могут сказать то, что хотят? А некоторые, напротив, не могут сдержать языка, говоря то, чего не следует. Так, например, происходит у Харта с Элиссой. Думаю, у него не хватало духу учить, поэтому старик просто предположил, что у неё не хватит духу учиться. К чему это привело? Интерес девушки и правда погас. Каким-то волшебным, ха-ха, образом! В чём причина этого равнодушия? Казалось, лишь недавно она изо всех сил тянулась к магии, а потом… случился Марзагар.
Трудные повороты жизни имели свойство переворачивать наивные страсти. Не так давно Харт советовал Лотшилю дать Элиссе время, а сейчас сам оказался в роли того, кто с ней разругался.
Хм… мне кажется, её сила куда более… сложная, чем мой контроль над кровью. Думаю, девчонке было дано что-то такое, чего она ещё не поняла сама.
Время. Элиссе нужно время, чтобы понять, кем она стала — или становится сейчас.
Я плотнее прижал к себе Жрицу. Время… оно нужно и мне. Понять, что происходит со мной и с одной, запавшей в душу эльфийкой.
Следующим днём мы привычным образом шли вперёд, до тех пор, пока капитан не приказал остановиться на какой-то широкой поляне. На ней некогда рос огромный дуб, который, судя по виду, был срублен в самом расцвете сил. После этого события, в нетронутом пологе древесных крон осталась приличная дыра, через которую можно было увидеть небо. Удивительно!
Я так привык к вечному полумраку Косм, что вид неба показался настоящим благословением.
Артель расхаживала вокруг, щурясь на ясное голубое небо и глядя на остатки этого титанического дуба. Дерево рухнуло в объятия своих столь же огромных собратьев и теперь висело, опираясь на них и превратившись в скелет над лесной подстилкой.
Основная часть его коры облетела, так что древо напоминало огромную кость, сжатую в объятиях вьющимися ветвями. Поперёк нескольких развилок были уложены брёвна, создавая три разные платформы на трёх разных высотах.
— Добро пожаловать к Пню, — сказал мне Нарсиан со странной усмешкой.
— Знакомое место? — удивился я.
— Все охотники, которые заходят в эти земли, рано или поздно узнают об этом месте, — пожал он плечами. — Многие даже видели его своими глазами.
Подошедший ближе Роксмар жестом подвёл меня к подножию дерева. Вокруг него возвышался холм, ступенчатый и с узловатыми корнями. Сам пень был широк, как спальня моей квартиры из прошлой жизни, но в высоту доставал только до колен. Громада отрубленного ствола вырисовывалась прямо за пнём, поднимаясь в сумятицу окружающего леса.
— Долгое время легенда гласила, — объяснял Рокс, — будто эти деревья были склепами. Что каждое из них поглощало мёртвых из земли. Поэтому шесть лет назад, когда казалось, что граница отступит в Космы более глубоко, мы с Нарсианом и ещё десятком людей прежнего состава «Гончих» срубили это самое дерево до основания. Мы работали посменно в течение двух дней.
— Ага, — с долей недоумения ответил я ему. — Заняться, похоже, было решительно нечем. Или это был некий спор?
Здоровяк рассмеялся и подмигнул.
— Лучше посмотри, что мы нашли, — кивнул он.
Подойдя ближе, я почти сразу заметил необычность возле вершины грубо обтёсанного конуса. Сначала подумал, что это была резьба — результат какой-то нездоровой шутки «Гончих», — но более пристальный взгляд сказал обратное. Это был череп. Человеческий череп, втиснутый в сердцевину дерева. Только часть глазницы, щека и несколько зубов — от коренных до клыков — оказались чётко видны, но это был, несомненно, череп человека.
— Вот дерьмо, — негромко буркнул я, коротко оглянувшись. Тёплый летний день отчего-то повеял холодом, а дрожь, будто сама собой, пробежала вдоль тела.
Мне вспомнились китайские пытки, когда человека подвешивали над растущим бамбуком. Может, тут практиковали что-то похожее? Это ведь, скорее всего, работа древних эльфов. Что если их волшебники, Хранители, или как там ещё, могли использовать какие-то друидские чары? Как я слышал, таких в этом мире нет, но нет их сейчас, а что если были?
Бр-р… жуткое местечко. Впрочем, есть шанс, что это случайность. Например, когда-то давно, ещё в молодом дереве сделали прореху, куда засунули череп, а потом залечили эту самую «рану», позволяя дереву расти дальше. Кто знает?
— Некоторые, — произнёс Роксмар, — скажут, что Космами владеют Порождения, — он скрестил руки на груди, посмотрев на меня взглядом, требующим, чтобы ему задали вопрос. Почему бы не подыграть, если меня просят?
— А что скажешь ты? — изобразил я интерес.
— Что они такие же арендаторы, как и мы, — здоровяк нахмурился и улыбнулся, словно поймав себя на совершении какого-то безумия, пришедшего из далёкой Антивы. — Этой землёй владеют только мертвецы.
Здесь Суртон решил разбить лагерь. Хотя сейчас такая ситуация, что вещей почти ни у кого не было, поэтому «лагерем» это можно назвать весьма условно. Пусть мы немного обыскали убитых «Спрутов», но удалось лишь частично обновить гардероб. Эти ублюдки не носили с собой палаток или хотя бы циновок — только оружие, броню и запас разных расходников, таких как стрелы, зелья, бинты, припарки и аналогичная хрень.
Продолговатый кусочек открытого неба быстро потемнел. После мрачной трапезы и привычного приёма хирви, я провёл короткую, но интенсивную тренировку, сливая всю накопленную энергию, в то время как наша компания рассредоточилась по трём платформам, встроенным в упавшего гиганта, наслаждаясь тем, что, вероятно, было ложным чувством безопасности, даже когда некоторые проклинали неровности досок, на которых слишком жёстко спать.
Эта ночь была трудной. Окружающая темнота была такой же непроницаемой, как и в Марзагаре. Но кроме этого имелась угроза «Спрутов», успешно зализавших раны и решивших отомстить. Я считал это глупостью, но Лорс разразился нелепой тирадой, в которой утверждал об угрозе, которую «чует». Несмотря на то, что сержант свихнулся, к его словам отнеслись с должной степенью серьёзности. Чего уж, сегодня я не отлучался со Жрицей и ограничился привычной тренировкой крови после перекуса.
Сейчас, глядя на людей вокруг, мне подумалось, что настоящая проблема скорее всего заключалась в деревьях.
Я поделился этой мыслью с Аркуэнэ, которая снова пришла ко мне, молчаливо устроившись рядом.
— Деревья… — задумчиво проговорила эльфийка. — Я кое- что помню. В диких преданиях ведьм — во всяком случае, в тех обрывках, с которые всплывают в памяти, большие деревья были не только проводниками силы, но и живыми душами. Одна из легенд гласила, что им нужно сотню лет, чтобы проснуться и ещё сто лет для того, чтобы искра разума догорела медленным и часто колеблющимся пламенем.
Мне вспомнилась Морриган — оборотень, которая жила в Диких землях Коркари. Вот кого можно было бы назвать полноценной ведьмой… Ха-ха, а ведь она жива, она существует! Быть может, когда-нибудь я с ней встречусь?
Вопрос был из разряда риторических, ибо нужно весьма так постараться для этого. Самое главное: остаться в живых. Потом — умудриться оказаться в нужное время в нужном месте. Есть ли хоть какие-то шансы на то, что это у меня получится?
Почесав побритый при помощи кровавого лезвия подбородок, я крепко так задумался. Крепко, но ненадолго. Жрица продолжила говорить.
— Старые ведьмы верили, что деревья завидуют быстрым существам. Деревья ненавидели так, как может ненавидеть только вечно сбитый с толку человек, — эльфийка завозилась и я крепче прижал её к себе. У неё и у меня были условно новые рубахи, менее потрёпанные, чем изначальный комплект. Дополнительный запас одежды оказался очень кстати. Состирнув его по пути, очистив от крови и запаха чужого тела, получилось завладеть вторым комплектом, ибо первый, на мне, вот-вот грозил окончательно развалиться, отчего пришлось бы, как Аркуэнэ ранее, ходить под своей бронёй голым. А защита у меня, так-то, достаточно лёгкая и прикрывает далеко не все места… Ну его, в общем, такие дикости. — И когда они пустили корни в окровавленную землю, их медленно скрипящая суть приняла форму потерянных человеческих душ. Даже спустя тысячу лет, после бесчисленных карательных сожжений, Церковь Света не смогла искоренить древнюю практику погребения на деревьях.
— Так вот каким образом череп оказался внутри дерева, — сообразил я.
Жрица улыбнулась, показав ровные зубы. Вытянув руку, я коснулся её щеки.
— В империи Тевинтер, матери из касты аристократов хоронили, а не сжигали своих детей, чтобы посадить на могилы клён с золотыми листьями — и таким образом создать место, где можно было бы сидеть рядом со своим потерянным ребёнком… — негромко прошептала она. — Или, как утверждала Церковь Света, дьявольский симулякр этого присутствия.
Ещё немного поболтав, мы плавно начали отходить ко сну. Однако мои мысли до последнего крутились вокруг всего этого. Мелкие старые традиции, необычные условности… Это чуждый мне мир, со своими законами и привычками. С рамками, которые я не осознаю и не понимаю. Даже сейчас я попросту не знал, чему верить. Всё, в чём я был уверен, заключалось в том, что Космы не были обычным лесом и что окружающие деревья не были обычными деревьями.
Склепы, как называл их Роксмар.
Легион звуков пронёсся сквозь ночь. Вздохи и внезапные трески. Бесконечный скрип и стон бесчисленных сучьев. Жужжание и вой ночных насекомых. Вечные звуки. Чем дольше я лежал без сна, тем больше и больше они становились похожи на язык, на обмен новостями, одновременно торжественными и ужасными. «Слушай, — казалось, шептали они, — и будь осторожен… Люди топтали наши корни… Люди, несущие отточенное железо».
По словам Нарсиана, страшные сны были обычным явлением в Космах.
— Здесь снятся кошмары, — рассказывал он мне сегодня, когда мы с Гешреном вернулись с привычной разведки. Глаза Нарсиана, на этих словах, наполнились неприятными воспоминаниями. — Дикие твари, которые крутят и душат.
А ведь мне и без того далеко не всегда снятся лютики и цветочки! Ещё и влияния местности для этого не хватало… Может, тут тоже разорвана Завеса? Сколько трупов поглотили эти земли! Вначале сокрушение Долов, потом десятки лет «чистки» Порождений Тьмы. Могут ли Космы быть чем-то подобным? Местом, где травма стёрла жёсткую корку мира?
Наверное тогда об этом хоть кто-то упомянул бы, верно? — пронеслась в голове очередная мысль. Отчего-то мне казалось, что эти леса запомнятся мне не меньше, чем приснопамятный Марзагар. А я не хотел помнить Марзагар. Проклятый тейг должен навсегда остаться в земле!
С тех пор как мы выбрались из Марзагара, мне частенько снилась всякая чушь. В основном эта была причудливая смесь старого и нового мира. Иногда там присутствовала Аркуэнэ, которая вела себя то нормально и адекватно, словно обычная уроженка Земли, то безумно, как в Марзагаре, когда её подчинил демон.
Я лежал на грубой платформе, повернувшись лицом к Жрице и рассматривал её. Странно… как можно бояться, когда это тело совершенно? Ха-а… вот она, разница менталитета. Я из другого мира, поэтому не воспринимаю её как нечто ужасное. «Гончие» — местные, а потому относятся к ней совершенно иначе.
Мысленно усмехнулся. А ведь всё так и есть! Даже храмовники опасаются волшебников, пример тому — Круг. Причём храмовники — специально натасканные люди, которых готовят как убийц магов. Демоны же ещё большее зло. Куда большее… Пожалуй, к ним можно относиться как к… разновидности Порождений Тьмы. В конце концов, по одной из легенд, Порождения пришли из Тени, из Чёрного Города. То есть, заразились скверной, которая была родом с Той Стороны. Выходит, это нечто вроде демонической заразы.
Получается, — довёл я свою мысль до конца, — отношения с Аркуэнэ, это как отношения с кем-то навроде Порождения… По меркам местных.
Какие же глупости лезут в голову! Но с другой стороны, возьмём мой прошлый мир и тех же негров. В пятидесятые, в том же США, они считались вторым сортом и невозможно было представить отношения между чёрным и белым. Мало того, что это порицалось, так люди и сами не горели желанием! Негры считались чем-то вроде скота, а ведь люди были одинаковыми! Отличался лишь цвет кожи! Всё остальное было таким же. Здесь и сейчас… наверное можно назвать ситуацию схожей? Отношения людей и эльфов достаточно редки. А тут ещё и волшебница. Плюс, «демонический сосуд». М-да, с такой точки зрения я на проблему не смотрел. Ну и страх, само собой. Жрица уже неоднократно показывала свою превосходящую мощь, как в магии, так и в грубой силе. Ещё и с головой непорядок.
Хм, расписал её и аж самому любопытно стало, а как у меня до этого дошло? Аха-ха-ха!
Поплотнее закрыл глаза. Пора спать, завтра опять рано вставать. Тепло сочилось сквозь измученную тяжесть тела. Размышление вырастало из размышления, мысль из мысли. Я всё больше удалялся как от вопроса отношений, так и от могучих деревьев с их тайнами. Всё дальше уходил от путей бодрствующих. И как это часто случалось, когда я стоял на пороге сна, мне казалось, что я видел — действительно видел — вещи, которые были не более чем клочьями, обрывками памяти и воображения. Мой старый компьютер в собственной комнате. Пустая кровать. И… нет, ещё что-то. Звуки… работал душ. А за ним — чья-то женская фигурка. Высокая, но стройная. С длинными ушами…
Странно… — подумалось мне. Откуда в моей квартире взяться женщине?
— Я всегда здесь была, — раздался её тихий голос.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))