— Набасу.
— Ургатоа.
— Алхимия.
— Ярость.
— Трус.
— Почему не на мягкий знак? — бордовые глаза суккубы с легким любопытством посмотрели на меня.
— В тех языках, которые я знаю нет слов на мягкий знак.
— Это не значит, что я победила?
— С такой победой никакого смысла в игре вообще нет, — устало опустив голову, просто даю себе повиснуть в оковах. — Если нет желания, то так и скажи.
Психоделическая картина — распятый на дыбе человек и не скованный суккуб, оба в закрытой камере, находящейся в каменном мешке с одним выходом, играют в слова. Но учитывая богатство выбора — сидеть молча и потихоньку ехать кукушкой либо же разговаривать с суккубом? Сначала я выбирал молчание, несмотря на попытки демона со мной заговорить. Продержался два дня, спасибо таймеру в гаче. В любом случае, мне и впрямь стало казаться, что еще немного и крышка у меня закипит. Без возможности нормально двигаться, как-то контролировать внутреннюю энергию, даже самостоятельно пожрать! Меня с ложечки суккуба кормит и это нихрена не влажная мечта подростка! Еще эти ледяные кандалы бесят неимоверно! Итог закономерен, в очередной монолог Арушалай я поддержал оный беседой.
Но не стоит думать, что от безысходности я начал доверять суккубе. Нет, нет и еще раз нет. Слишком много вопросов вызывает её тут нахождение, словно за тем, чтобы покормить меня и убирать отсутствующее дерьмо нельзя было послать какого-нибудь послушника. Нет, на это отрядили целую пленницу, полностью нивелируя эффект от моего нахождения тут в одиночестве. Впрочем, может им и впрямь плевать на моё ментальное состояние, а суккубу сюда притащили потому как нашелся постоялец на её камеру.
К крылатой я все равно отношусь со здравым подозрением. Ну, тем, которое параноидальное.
С другой стороны, собеседник она интересный, эрудированный и много знающий… не то, что я. Не удивительно, конечно, всё-таки суккубы завлекают не только внешними данными и постельными умениями, вести беседу они умеют не хуже, да и в сражении могут многое показать. А время за разговором летело незаметно. Рассказать она могла многое, хоть некоторые темы старательно обходила, либо же говорила прямо, что они ей неприятны и оттого она говорить на них не будет. Постельные, к примеру, табу не были, но вот о личностях, с которыми она таким образом играла, демон не проронила ни слова. Да-да, о сексе, как о таковом, суккуба рассказывала даже скучающе и без какого-либо интереса, но расписать все могла в таких подробностях, что я быстро попросил её этого не делать. Причем, отнюдь не потому, что возбуждался — возбудишься в таких-то ледяных кандалах, — но потому, что от таких рассказов можно неприятие к соитию заработать.
Демоны ведь не просто так считаются абсолютной угрозой и, в отличии, от дьяволов, их культы уничтожаются везде. Каннибализм — вот, что такое демоны. Везде и во всем. Кто-то в самом прямом смысле жрет других, кто-то действует, как сидящая рядом суккуба, кто-то ломает и подчиняет морально. Не счесть вариантов. Это банально физическая и духовная не способность получить удовольствие обоим или сделать это так, чтобы не нанести какой-либо вред другой стороне. Для них сама идея подобной концепции не возможна и в их разумах сродни самому изощренному бреду, выдумке смертных, подтверждающейся демонической же поговоркой: "Смертные врут". Тем удивительней знать, что среди демонов случаи возвышения архиредки, но все же есть. И всегда это ситуации столь нестандартные, как у Арушалай.
В то же время, о красотах Алушинирры слушать было очень даже интересно и завлекательно.
Алушинирра, если что, это столица Полуночных островов — места в Бездне, так же называемой Внешним Разломом или, если более научно, планом во Внешней Сфере, посвященному абсолютному и беззаконному злу. Если короче, то место обитания демонов и всех остальных хаотично-злых тварей. Что до Полуночных островов в целом и Алушинирры в частности, то каждый из островов управляется своим суккубом или инкубом, а над всеми стоит Ноктикула, повелительница демонов и первая из суккуб, заседающая в своём дворце, парящем над Алушиниррой. Дворец, кстати, имеет название Алинития.
Что до суккубы, то о событиях в столице Полуночных островов она рассказывала с неприязнью и грустью или же старалась не рассказывать вовсе, но о самом городе? Ну, пожалуй, восхищение в её голосе точно мелькало. Да и мне было очень интересно послушать.
А еще у Арушалай была любопытная манера подражания жителям Голариона в разных присказках, но звучало это иногда… "Гусеница, вылупившаяся из бабочки… ой, нет, наоборот!", как ближайший пример. Или иной очень заметный момент — она часто поминала Дезну и извинялась перед ней, когда рассказывала о тех или иных своих деяниях. Так она рассказала мне, как суккуба вообще пришла к идее возвышения. И пусть я помнил это еще по игре, но было интересно узнать, что тут все идет так, как мне было известно когда-то.
Непросто было уговорить её рассказать мне свою историю. Помнится, по игре это произошло без малейших сложностей, но где командор крестового похода и где я? Вот то-то же. Впрочем, вода камень точит и я тоже сточил её нежелание рассказывать эту часть своей биографии. На самом деле я просто апеллировал к тому, что мне всё равно скоро умирать, так что этот секрет заберу в могилу.
Довольно ироничная история, если подумать: демон, ставший на тропу возвышения по причине собственного соблазна. Она отобрала своим поглощающим душу поцелуем жизнь жрицы Дезны и в последний момент её жизни заглянула в чертоги умирающего разума, чтобы узнать каковы сновидения смертных. Там-то богиня сновидений её и поймала. Ну и наказала, само собой. Вот только наказание было под стать мировоззрению такой необычной богини, как Дезна, но оттого оно было лишь более верным в отношении демона.
Наверное.
Богиня пробудила в Арушалай воспоминания тех душ, из кого она была создана. Грешники, конечно, но какой грешник становится таковым с самого рождения? Демоница видела их путь, проживала его и проникалась. Она не рассказывала мне частности о том, что именно видела, но в тот момент, когда она говорила об этом, в том, как её дрожащий голос замолчал, а на глазах выступили слезы… Когда она сказала, что желает и будет свободной от Бездны, вне зависимости от происхождения… Зар-раза, это сильно пошатнуло мою уверенность в том, что она здесь не пленник и подсажена ко мне со злыми умыслами. Не сломило, я всё так же относился к ней крайне подозрительно, но теперь не цедил слово через трое. Наверное, это можно было бы воспринимать, как попытку усыпить осторожность демона, но кого я тут обманывать то буду? Себя же?
Кстати, а вот и вопрос.
— Арушалай.
— М-м? — суккуба, сидевшая у угла решетки, быстро подняла своё лицо ко мне.
— Просто заскучал, — чуть качнул головой, насколько позволяли кандалы. — Ты рассказывала о том времени, когда оказалась во власти Дезны. Но что произошло после? Когда она отпустила тебя?
— Я странствовала, — вновь отвернувшись, обронила она. Впрочем, я уже привык к её манере разговора и знал, что это не конец, просто она обдумывает слова. Все же, пусть она и сдалась под моими просьбами, но эта тема не то, что приносит её радость. — Богиня отпустила меня в мир смертных, — что, кстати, очень хорошо говорит о характере этой самой богини, ибо отпустить демона, пусть и с надеждой на перевоспитание… мда. — Но я оставалась и остаюсь демоном. Была мысль убежать в Абсалом или даже дальше. Как можно дальше от демонов и их соблазнов, но…
С каждым словом её голос звучал всё тише, пока не достиг шепота, который так же растворился в тишине. В этот раз молчание грозило затянуться, но мне было известно, что именно она не решалась сказать. Известно благодаря не только "послезнанию", но и вполне обычному знакомству с некоторыми тифлингами. Хотя, последним, конечно, должно быть полегче. Тифлинги все же создания этого плана, а не Внешнего.
— Бездна осталась с тобой.
— Да, — вздрогнув, суккуба посмотрела на меня. На её лице было написана самая настоящая боль. — Это трудно. Очень трудно. Я уже не мыслю так, как мыслила когда-то, я стала иной… и в то же время я все еще демон. Я все еще чувствую эти… порывы, — она, буквально выплюнула это слово. — Смотря на смертного я все еще ощущаю желание отобрать его душу и причинить боль, — тонкие пальцы обхватили кукольное лицо и с силой сдавили. — Но Я не хочу этого! Одновременно желаю и ненавижу…
— Поэтому ты решила, что чтобы победить демонов внутренних, стоит помочь победить внешних.
Логичный вывод. В каком-то смысле.
— Да, — ладони Арушалай перестали вдавливать кожу на её скулах и она вновь посмотрела на меня. — Да, ты прав. Победить демонов ради себя самой и даже ради смертных. Чтобы прошлое осталось в прошлом.
Я видел, насколько важные слова она сказала. Видел, насколько тяжело ей это далось. И не сказать, что в моей душе что-то прям шевельнулось, но и хотя бы ради усыпления бдительности я ей ответил:
— Ты справишься.
* * *
Несмотря на свою демоническую натуру, коей Минаго потворствовала, спешка никогда не была у неё в чести. Она многое взяла у своего демонического покровителя, чья метка теперь сияет позорным напоминанием на её лунном лике, и умение планировать, а также корректировать планы по ходу дела было лишь одним из немногих пунктов. Безусловно, иногда спешить приходилось, а порой даже, что до сих пор вызывало раздражение на безглазом лице лилиту, спешить совсем уж заполошно.
Нынешний случай не тот. Тут стоило действовать осторожно.
Больше всего у лилиту вопросов вызывала, ей даже думать об этом мерзко, раскаявшаяся суккуба. В том, что Арушалай была именно тем самым редким исключением, Минаго не сомневалась — видела уже обратившихся против своей же природы демонов и прекрасно знала, как противоестественно те ощущаются. Впрочем, если не сталкивался с ними раньше, то и не замектишь. Парочку таких за свою долгую жизнь она даже принесла в дар Бафомету. Владыка Лабиринтов обожал ломать такие игрушки, физически и духовно, опуская в пучины отчаяния, возвращая тех ко злу и делая из них верных рабов своих.
Возвращаясь к Арушалай, та была именно что отвернувшейся от своей природы суккубой, но это не значило, что она не могла быть игрушкой в руках той суки, Ари, по вине которой на Минаго повесили позорное клеймо. Игрушкой, даже не знающей о том, что выполняет чужую волю. Но наблюдение ничего не дало. Ни магии, ни каких-то иных техник наблюдения, контроля, подслушивания или еще чего не было ни в камере, ни на суккубе, ни на человеке. Вполне возможно, что ненавистная тифлинг и в самом деле просто решила поиздеваться над суккубой, заставляя ухаживать за скованным. Вышло, на взгляд лилиту, не очень — у мужчины отсутствовали некоторые естественные потребности людей, да и дерьмом с мочой демона не испугать, а учитывая мировоззрение суккубы, даже по гордости особо не ударить.
О чём Ари должна была знать.
В общем, если сначала она хотела лишь подобрать ключик к желаниям и чаяниям запертых в самой глубокой камеры Дрезена, то через некоторое время она пришла к выводу, что это ненужный риск. Ни к чему показываться на глаза инструментам, чтобы те исполнили её волю. Конечно, никакой уверенности в Арушалай у неё все еще не было, но если правильно расставить декорации? Это должно было сработать.
Вот только была одна беда, которую Минаго так просто обойти не могла и имя которой — Арилу Ворлеш. Ведьма, прошедшая неведомым образом через демонизацию еще при жизни, творец всей Мировой Язвы и та, кому зачем-то понадобился закованный некромант. В общем-то, именно для неё ненавистная тифлинг и посадила мужчину в темницу. Как главная, пусть и опальная, высокопоставленная особа в Дрезене, лилиту знала, что та прибудет под конец следующего месяца. И до этого момента нужно было устроить побег некроманту… ну и суккубе заодно, потому как нереально выпустить одного и оставить другую.
Для лилиту было бы идеально сделать это во время осады Дрезена крестоносным войском, но это было слишком маловероятно. Войско только собирается и на то, чтобы им выступить, потребуется еще пару недель, а сам поход до Дрезена займет и вовсе месяца два, учитывая все те силы и ловушки, которые приготовили демоны на пути к крепости. Конечно, войско доберется до Дрезена, с потерями, но доберется. И даже возьмет его. Опять же, с потерями, ибо штурм укреплений на которые порталами перемещаются защитники — это крайне кровавое мероприятие. А уж если укрепления являются одной из мощнейших крепостей в этой части мира, пусть и несколько поистрепавшейся, то задача и вовсе становится невыполнимой. На счастье крестоносцев, Дрезен им собирались отдать, так что биться до последнего никто не будет. Крестоносцы, впрочем, после захвата тоже тут надолго не задержаться, но это уже дела будущего.
Сейчас ей предстояло понять, как именно заставить исчезнуть из камеры этих двух и сделать это с пользой для себя не только благодаря срыву планов Ари, но и в иных аспектах. И идея у неё уже была. Осталось лишь напомнить некоторым культистам о том, кто их настоящий хозяин, приготовить некоторые декорации и продумать, как быстро и без пыли устранить исполнителей.
Цель Минаго была в том, чтобы пленники словно в Бездну канули? Что же, они и впрямь канут в Бездну.