Не опуская взгляда. Глава 41
Харальда встретила Аманда Ллойд. Шестикурсница Гриффиндора выглядела… печальной.
— Она хочет тебя видеть, — не глядя на Поттера, обронила Аманда. — У тебя пять минут.
Рейвенкловец сухо кивнул ей, мерно дыша. Гнев клокотал в груди, стремясь вырваться наружу потоком разрушительной энергии. Гнев, обида, злость на самого себя.
Не досмотрел. Не предупредил. Не защитил.
Прикоснувшись к ручке, пальцы невольно дрогнули. Мальчик на секунду зажмурился, беря себя в руки, и решительно толкнул дверь в палату.
Гермиона — бледная, с глубокими темными кругами под глазами, слабым дыханием и еще более слабой аурой — медленно приоткрыла веки.
Карие глаза блеснули радостью.
— Простите… — прошептала гриффиндорка. — Не могу вас поприветствовать, как подобает…
Харальд сел на стул и уронил голову на руки. Он многое хотел сказать. Что не затем дал ей эсток, чтобы каждая мразь могла безнаказанно ее тронуть. Что виноват, не доглядел и не защитил. Что…
— Как так, Гермиона? — выдохнул парень.
— Я потеряла бдительность, — устало смежила веки девочка. — Это только моя вина.
— Ты их запомнила?
— Нет. Ни аур, ни внешности… они затаились под дезиллюминационными чарами и оглушили нас быстрее, чем я хоть что-то поняла. Коридор прямой, сила подавляющая. У нас и без маскировки не было шансов.
Что-то ему это напоминало. Уж не те ли самые, что и его прижали?
— Их было четверо?
— Наверное, — слабо выдохнула девочка. — Я не знаю… меня оглушили, парализовали и приложили Конфундусом.
И изнасиловали. Пальцы сжались в кулак, Поттер с огромным трудом подавил энергию, готовую вырваться прочь.
— Я рада, что девочек не тронули, что ограничились мною, — тихо сказала Грейнджер. — Мне не привыкать.
— Не говори так, — взмолился Поттер. — Я… я не могу защитить тебя.
— Ты не можешь прикрывать меня двадцать четыре на семь, — резонно заметила Гермиона. — После того, что я пережила… неприятно быть трахнутой против воли, но не критично. Важнее, что они нацелены на тебя.
— На меня? — поднял голову мальчик.
— Гарри, не тупи, — слабая, ободряющая улыбка. — Ясно же, что это — провокация. Я уверена: это те же типы, которые пару дней пытались расковырять тебя. Почерк такой же. Кому-то очень надо, чтобы ты отвлекся от своих текущих занятий и полез в бутылку.
Грейнджер, как всегда, рациональна. Вот только не лезть в бутылку означало спустить все на тормозах — иначе его бездействие не воспримет никто. И, что самое главное, вассал останется неотмщенным.
— Вот как… ты в порядке?
— Мне не нравится быть прикованной к постели, и мне очень не понравились наложенные проклятия, но я в порядке, Гарри.
— А…
— Гарри, серьезно. После того, что я пережила, эти, можно сказать, были очень даже нежными. Прошу, ради меня: возьми себя в руки и не делай глупостей. Хорошо?
Мальчик хмуро кивнул:
— Ладно.
Он возьмет себя в руки. Насчет «не делай глупостей»…
— Вот и хорошо, — Гермиона прикрыла веки. — Извини… совсем нет сил…
— Отдыхай, — Поттер положил ладонь ей на лоб — совсем холодный — и тихо вышел. Когда он закрыл дверь, девочка уже провалилась в сон глубокий и темный, как прорубь.
Харальд пытался вспомнить приметы тех четверых — и не мог. Безликие размытые фигуры атаковали его и отступили прежде, чем он успел что-то предпринять. Кто же это мог быть? Можно было серьезно сузить круг поисков… задав вопросы портретам, проанализировав специальные чары гостиных и внимательно изучив расписания всех групп старших курсов. И шансов получить что-то, кроме расписаний, не было.
Придется перебирать сплетни — другого выхода просто нет. Точнее, есть, но сейчас он неприменим. Ему кровь из носу нужны информаторы.
А пока что мальчик быстрым шагом вернулся в свою комнату, взял Книгу и в ближайшем укромном месте применил хроноворот.
«Харальд, не надо заигрывать с этой дрянью!» — опасливо заговорил Джейк.
«Это почему еще? — Поттер пустил в мысленный голос яда. — Уж не потому ли, что Книга расценит тебя как паразита и уничтожит? Мне нужна эта сила».
Пара слоев чар сокрытия, чары приглушения звука, чары Астрального Шума, надежный экран на дверь, временное превращение двери в стену. Пары часов ему хватит с головой.
«Есть другие способы! У тебя же хроноворот! Обратись к Тонкс, пусть она тебя натаскает!»
Так-так, заглушалка сбоила и конфликтовала с Астральным Шумом. Впрочем, исправлялось это легко.
Втягивать в это дело Нимфадору не хотелось совершенно.
«Нельзя, ты сам знаешь, почему».
Мальчик сунул палочку в рукав и открыл Книгу. Пергаментные страницы, покрытые двигающимися рунными кругами, размылись и заполонили все поле зрения, утягивая сознание в другое измерение.
Открыв глаза, Поттер осознал себя в большом зале, отдаленно напоминавшем кабинет защиты от темных сил. Не было парт и доски, зато манекенов и мишеней для тренировки с избытков. И…
— Протего!
Сильный удар, отбросивший его назад. Мучительная, рвущая боль в кишках. И кровавое месиво вместо живота. Мальчик застонал, его вырвало кровью… и мгновение спустя он уже стоит, совершенно невредимый, с палочкой наизготовку.
Следующий удар отрубил ему ноги, и на этот раз Поттер не успел даже попытаться защититься. Дав ему насладиться болью и увечьем, Книга снова откатила время вспять. И делала это снова. И снова. И снова…
Уклонения не помогали. Заклятия били из ниоткуда, с устрашающей скоростью и точностью, и все они были довольно просты.
С четвертого раза смысл урока дошел: нужно освоить невербальный Протегус. Сосредоточиться в обстановке, где четверть секунды отделяла от взрыва страданий, было ой как непросто, а получилось и вовсе с сорокового раза.
Точнее, получилось с где-то с пятнадцатого, но только с сорокового раза Харальд сделал Протегус достаточно мощным, чтобы отбить первый удар. А за первым тут же последовал второй…
Так и работала Книга. Ее создатель наверняка полагал, что по-настоящему обучить можно только в крайне стрессовой ситуации. А кто не справится — такие семье Поттер не нужны.
Поэтому Харальд терпел. Окклюменция помогала не сойти с ума, пока его рвали на части, резали, рубили, сжигали, морозили, взрывали, обливали кислотой и увечили еще дюжиной способов. Ярость и злоба питали его дух, мысли о Гермионе не давали появиться даже тени мысли об отступлении. А еще мальчик постоянно прокручивал в голове простую искреннюю мысль, адресованную Книге: благодарю за науку.
При всем своем скотском чувстве юмора и нетерпимости к проявлениям слабости, Книга на его стороне. Да, исцеляла не до конца, оставляла усталость, шрамы как напоминание — впрочем, последние не держались дольше суток — и последствия какого-нибудь проклятия, чтобы мальчик сам разбирался. Да, во время «обучения» истязала так, что обычный маг или магик просто сошел бы с ума от мук. Но вместе с этим Книга сделала его независимым от школьных лабораторий, полигонов и аудиторий для самоподготовки. Книга давала ему самое ценное: время. Одна минута в реальном мире превращалась в десять тысяч минут внутри Книги. Книга питала его силами, так как собственной выносливости не хватало — ровно настолько, чтобы он мог продолжать.
После, наверное, шестисотого повторения, когда мальчик научился ставить Протегус в виде сферы и держать им сразу полдюжины одновременных сильных ударов (дьявольски утомительно), Книга перешла к следующему этапу.
Посреди зала появилось два безликих силуэта с палочками. Началась отработка Протегуса уже против «магов» и с возможностью контратаковать.
Нет. С необходимостью контратаковать. Чем Харальд Поттер и занялся со всем мрачным энтузиазмом: отгребать в одну калитку ему до смерти надоело.
* * *
В этот раз, как и много раз до этого, Бернард пожелал поговорить с ней в алхимической лаборатории. Дафна застала его за нарезкой ингредиентов. Быстрый взгляд на стол и котел навели на мысль о том, что брат готовил Мрачный Шелест — зелье, пары которого погружали в кошмары не хуже чем близкое знакомство с дементором.
Весьма сложное зелье уровня даже не Ученика — Адепта зельеварения. А Бернарду при этом не исполнилось и пятнадцати, а зельеварение никогда не было его профильным предметом. Может, он уже готовился к сдаче гильдейского экзамена?
— Вы хотели меня видеть, брат, — поклонилась девочка.
— Да, — парень не оторвался от нарезки ингредиентов. — Насчет Поттера. Все готово?
В животе стало пусто и холодно. До последнего Дафна надеялась, что Бернард отойдет от этой крайне рискованной затеи. Надеялась, что Харальда пощадят и оставят жить. Надеялась…
— Да, брат, — голос вдруг стал хриплым и непослушным. — Сцена… готова. Осталось… начать представление.
Теперь все встало на свои места. И нападение на Поттера, о котором трепалась вся школа, и вчерашнее нападение на Грейнджер. Люди брата попробовали рейвенкловца на зуб и спровоцировали его атакой на вассала. Гриффиндорку не просто прокляли, но и надругались над ней.
Этого Харальд Поттер просто не мог спустить, и он наверняка начнет рыть носом землю в поисках виновных.
— Твоей следующей задачей будет слив информации, — брат отточенным движением собрал нарезанный корень полыни на лезвие ножа, заставив девочку вздрогнуть от pезко скребанувшего по дереву металла, и ссыпал в котел. Темная жидкость забурлила и вспенилась, но опала, изменив цвет на темно-розовый.
— Поттер будет искать виновников. Он их обязательно найдет. И это станет для него концом. Я передам им, чтобы они были готовы его встретить. Раз эти слабаки не способны пробить его щит чарами — пусть используют ритуальный круг четвертого порядка на Пробой Защиты.
Круг четвертого порядка. С соответствующими накопителями он обеспечит примерно стократное усиление эффекта мистерии, которую будет способен создать с палочкой ритуалист. Это серьезно. Даже половины мощи такой ловушки не выдержит ни одна индивидуальная защита. Дафна неплохо владела нумерологией и понимала: снесет активные щиты даже у Эксперта Защитной Магии. Впрочем, для Эксперта это вряд ли станет проблемой, но Харальд даже не Ученик, а всего лишь Неофит, как она. Артефактного щита он лишится минимум на несколько секунд, и вышибалы брата не вправе пропустить это окно. Не могли они быть настолько безнадежны, что бы Бернард о них ни говорил.
— Мне нравится твой подход, — вдруг сказал Бернард, и в его глазах промелькнуло одобрение. — Даже если эти идиоты будут лишь отвлекающим маневром, твое решение пройдет сквозь почти любую защиту. А если синхронизировать оба ритуала — ничто его не защитит. Не говоря уже про яд.
Раньше Дафне казалось, что она будет гордиться собой, получив такое одобрение. Но почему-то чувствовала себя отвратительно. С каждой совершенной подлостью ей все меньше хотелось в этом участвовать. Все чаще ее голову посещали крамольные мысли вроде «стоит ли оно того?», «сколько еще студентов пострадает?» или самое простое «за что?».
Девочка старательно гнала эти мысли не только потому, что должна верно служить, но и потому, что ответы или их отсутствие выводили ее из равновесия. Даже… пугали.
— Благодарю, брат.
— Дафна, — Бернард нечасто глядел ей в глаза и еще реже обращался по имени. — С таким подходом ты станешь достойной фамилии Гринграсс. Отец непременно признает тебя.
Или с огромным удовольствием свалит все на нее и превратит в козла отпущения. Этот исход девочка видела так же ясно, как пламя под котлом, ни капли не сомневаясь в отчиме. Хотел ли брат ее приободрить, или просто использовал — ей было все равно.
— Можешь быть свободна.
— До встречи, брат, — девочка поклонилась его спине и вышла, тщательно прикрыв дверь.
Лишившись общества обожаемого брата, Дафне будто стало легче дышать. Но наваждение пропало вместе с холодной четкой мыслью: сегодня она должна лично провести последний и ключевой этап подготовки перед нападением.
Девочка поправила безразмерную сумку и направилась в библиотеку. Для последнего этапа у нее уже давно подготовлена почва.
Поттер все время занимал один и тот же столик. Даже во время предэкзаменационного ажиотажа, даже когда добрые рейвенкловцы устроили ему бойкот за то, что Харальд защитил себя.
С Блэквудом он поступил слишком мягко на вкус Дафны. Следовало сделать шоу настолько жестоким, чтобы все они срались от намека на мысль пойти против него, а Блэквуд был основательно сломлен.
Пожалел. Не использовал магию. Не нанес ни одного серьезного увечья, хотя даже временное ослепление — неплохое решение. И настроил Чарльза против себя настолько, что тот совершенно потерял голову в погоне за местью.
Горбатого исправила только могила. Имел Поттер к этому причастность, или это действительно несчастный случай — Гринграсс было все равно. Она и без столь шумных событий понимала, что монстры под рукой Уолтера Арчера способны на гораздо большее.
Дафна не имела возможности с ними работать, но эта работа должна быть проведена. Девочка даже не знала, велась ли она, согласовано ли нападение с отцом и дедом. Должно было быть согласовано: иначе нельзя. Ведь без нейтрализации команды Флимонта Поттера нападение на Харальда — это не просто смертный приговор. Это расследование группой заинтересованных и очень злых лиц, для которых нет моральных и нравственных ограничений в применяемых методах, а есть только месть.
— Добрый вечер, — поднял голову мальчик при виде Дафны.
Взгляд погруженный в себя. Это хорошо — увеличивало шансы на незаметность.
— Добрый вечер, — девочка коротко поклонилась.
Рейвенкловец поморщился, не отрываясь от записей. Он не любил «этих расшаркиваний», но Дафна иначе не могла.
Мальчик выглядел изможденным и злым. Его поза наталкивала на мысли о насыщенном спарринге с не долеченными последствиями. Астральное тело несло на себе следы хронической перегрузки. Ментальное присутствие, казалось, стало только сильнее за последние дня три.
— Давай закончим быстро, — рейвенкловец наклонился к сумке и поставил на стол шкатулку. — Подвески готовы. Проклятия очищены, функционал восстановлен. Как говорится, носите с удовольствием.
В его устах дежурная фразочка продавцов одежды вдруг отдала мрачным предупреждением. Да и взгляд…
Дафна мысленно ударила себя по щеке. Он не мог что-то подозревать. Просто устал и раздражен травмами — девочка нередко видела Поттера таким.
— Здесь, как договаривались, — Гринграсс поставила шкатулку с золотом.
Одна Моргана знает, с каким трудом она заставила себя не затаивать дыхание, но от того, откроет Поттер здесь или в комнате, зависело довольно многое. Есть еще дозы предпоследнего компонента яда, но донести их до цели будет гораздо труднее.
— Надеюсь, в этот раз отчим тебя не травит, — к великому облегчению девочки Харальд взглядом открыл шкатулку, оценивая ровные ряды монет.
Вдох он сделал. Да и Гринграсс почувствовала компонент яда в своей крови.
— Впрочем, это не важно, — шкатулка закрылась сама собой и мягко спланировала в сумку, а зеленые глаза уставились ей в душу. — Если ты не против, я продолжу работу над проектом по рунам.
Только теперь до Дафны дошло, что Поттер вообще-то управлял с помощью телекинеза хранилищем, специально защищенным от телекинеза и других подобных чар. Да и это «не важно»… каковы шансы, что он регулярно проверяет свой организм? Если подозрения верны, и рейвенкловец использует хроноворот — сомнений нет.
— Конечно, благодарю за уделенное время.
Гринграсс быстро вышла прочь. Ей хватило самообладания дойти до комнаты, где она украдкой глянула на кристалл с заключенной в центре капелькой крови Харальда Поттера буквально в десяти шагах от библиотеки.
Кровь медленно меняла цвет с болотно-зеленого на темно-синий. Значит, нужные компоненты вступили в реакцию, а раз сам кристалл цел — ни одно заинтересованное лицо не в курсе о попадании крови маркиза Поттера в чужие руки.
Ключевой ритуал, как и большинство серьезных проклятий, завязан на кровь. Живую, специальным образом хранимую и добровольно отданную кровь. То, как Дафна Гринграсс эту кровь добывала — отдельное приключение, стоившее рыцарства… или серьезного срока в Азкабане, тут уж как интерпретировать.
* * *
Порывы ледяного ветра беспрепятственно прорывались сквозь узкое зарешеченное окошко в камеру три на четыре. Прутья покрыла ледяная корка. Холодные стены, сложенные из крупных блоков, все в потеках влаги, на которых обильно росла густая черная плесень. Плесень слабо шевелилась, тянулась с скорчившемуся тощему человеку и грязной, полуистлевшей робе.
Снова наступали тьма, холод и отчаяние, но гнев был сильнее, и тощий черноволосый мужчина скрипел зубами, изо всех сил сопротивляясь. Он чувствовал ментальное давление и ауру, исходившие от твари, но за годы здесь научился им сопротивляться. Ведь только так можно было выжить: сопротивляйся или умри.
Анимагия была козырем, что спасал ему жизнь в худшие моменты и позволял немного передохнуть.
Но сейчас сил почти не осталось, и аура твари начала пробивать его собственную, ослабляя сопротивление и снова проникая в глубины разума.
Человек застонал, вцепившись в волосы. Снова пылающие руины дома, где ему всегда были рады, где он был счастлив. Мертвые глаза лучшего друга Джеймса. Лили, сломанной куклой отброшенная к стене. И младенец, чей отчаянный плач заставлял сердце сжиматься снова и снова…
Он лежал ногами к двери, крошечное окошко которой закрывала тень столь плотная и густая, что своим существованием перечеркивала само понятие «свет». Вокруг окошка медленно расползалось пятно изморози. Судорожный, хриплый вдох — мужчина застонал, выгибаясь дугой и теряя те невеликие силы, которые кое-как поддерживали искру жизни в теле.
Плесень на стенах словно ожила и потянулась отростками к смрадному телу. Тень за двери, воплотившая в себе понятие ужаса, безысходности и смерти, медленно и неохотно отступила. Только толстая дверь защищала узников от смерти.
Только глупец мог считать, что этих тварей действительно можно подчинить каким-то артефактом в человеческом понимании.
Стоило тьме удалиться, как мужчина немного расслабился и попытался укутаться в обрывок грубой ткани. Штормовой порыв с новой силой бросил в камеру ледяные капли, высасывавшие жизнь не хуже вечно холодных камней.
— Питер… Петтигрю… — хрипел мужчина. — Питер… Петтигрю…
Память о гнусном предателе была единственным, что долгие годы удерживало его от сумасшествия. Если хватало сил, узник встречал обходы дементоров в облике собаки.
Сегодня сил не хватало. Шторм выпил капли жизни, и мужчина скорчился под худой дерюгой, пытаясь не замерзнуть насмерть и вспомнить, кто он такой.
Яркая звезда… черный… Черная Звезда? Нет…
— Я… Сириус Блэк… — прохрипел узник, широко распахнув черные, глубоко запавшие глаза. — Петтигрю… нет, я не сдохну, не добравшись до тебя…
Подобрав импровизированное покрывало, Блэк дотащился до шконки. Полный отвращения взгляд упал на черный пух, граница которого была уже в какой-то паре футов. Проклятая черная плесень подбиралась все ближе и ближе.
Сколько времени прошло? Блэк не знал. Наверняка много. И ему удалось здесь выжить.
— Малыш Сири снова очнулся, — раздался по-детски обиженный грудной голос с хрипотцой. — Все никак не сдашься, кузен? Сдайся и умри.
Белла… Сириус сжал зубы:
— А ты чего никак не сдохнешь?
— А мне нельзя умирать! — Блэк не видел глаз Лестрейндж, но был уверен, что они фанатично заблестели. — Мой господин вызволит меня. Вызволит! А тебя — убьет. И ты не отомстишь. Нет. Не отомстишь. Не отомстишь!!! Вы все, суки, сдохнете! Не один из вас землю жрать будет! Вы подохнете, а я буду плясать на ваших могилах!
Под маниакальный хохот Сириус провалился в дремоту. Речи кузины ни на йоту не изменились за все эти… годы. Да, годы…
И вдруг холод, отчаяние и пустота нахлынули с новой силой. Снова ушей коснулся непередаваемый хруст замерзавшей воды, лужицами скопившейся на полу.
Какого черта? Только что ведь был обход!
Блэк попытался перекинуться, несмотря на состояние. Не вышло. А дементор приближался, быстро и целенаправленно… прямиком к нему.
В голове зашумело. Снова оживало видение разрушенного дома его лучшего друга, мертвые глаза Джеймса и истошно кричавший младенец.
— Они у вас совсем не дрессированные, — раздалось издалека. — Экспекто Патронум!
В сознании — белая вспышка, и волна обжигающего тепла прокатилась по телу. Сириус заслонил глаза ладонью, не веря, что в этих коридорах мог появиться этот знакомый свет. Пронизав разум ментальным криком, дементор спешно улетел, а перед решеткой камеры, распространяя волны живительного тепла, светился телесный Патронус.
Значит, ему не показалось. Но что это могло бы значить?
— Простите, сэр, таков протокол… — лепетал кто-то.
Высокие гости, значит. Блэк улегся поудобнее. Гости у него бывали. В основном всякая мразь пыталась вытребовать права наследования на семью Блэк или выведать секреты Змеемордого.
Вот прошел аврор, направив на него палочку.
— Это лишнее, — раздался негромкий, властный голос немолодого мужчины.
— Вы в порядке, мой лорд? — аврор из тюремной охраны явно был встревожен.
Мой лорд. Очередная сиятельная задница решила вытребовать право наследования, или на этот раз придумали что-то поумнее?
— В полном.
Голос казался знакомым. Очень знакомым, несмотря на то, что Блэк в прошлом слышал его от силы пару раз. Кто это нахрен такой?
Сириус сел на койку, с недоверием уставившись на открывшуюся дверь. Что… что они задумали?
Аврор с предупреждением направил палочку, но Блэк и не собирался дергаться. Слишком хорошо он осознавал свою слабость.
Пожилой мужчина в дорогом пальто вместо привычной мантии пронзил его холодным темным взглядом.
— Арчер? — в голосе Сириуса звучало сомнение и недоверие.
Что этот ублюдок здесь делал? Неужели у него уже пошли галлюцинации? Но… кожа все еще ощущала теплые волны Патронуса — довольно крупного волка, что очень внимательно следил за коридором.
— Лорд Блэк, — коротко поклонился постаревший Уолтер Арчер.
— Я не лорд, — прохрипел Сириус.
— Вы — последний живой представитель основной ветви, а значит, вы — лорд, хотите этого или нет.
— Ты пришел рассказать мне очевидное, Арчер?
Мужчина со смешком отвел глаза.
— Хваленый блэковский темперамент не вытравили даже десять лет Азкабана.
Десять… лет? Неужели… а ведь Арчер и правда сдал. Больше, чем мог бы сдать маг его возраста за десять лет. Насколько Сириус знал, Уолтеру не было и семи десятков. Не возраст для мага.
— Твое выступление нельзя отнести к счастливым воспоминаниям, — Сириус издал короткий лающий смешок. — Я его не забуду.
Не то чтобы Блэк держал зло на этого человека… ведь по итогу Уолтер, отчитывавший его и Джеймса как каких-то сопляков, оказался прав. Джейми следовало спрятать семью под защитой мэнора и, чем черт не шутит, поддержать отца в попытке пробудить замок. Тогда змеемордый не добрался бы до них… по крайней мере, это было бы очень и очень непросто. Поттер-мэнор защищен ничуть не хуже Блэк-хауса, не говоря уже о замке.
— Да не забывайте на здоровье, — отмахнулся Арчер. — Я здесь по другому поводу.
— О, и по какому же?
— Насколько мне известно, вас обвинили в пособничестве Неназываемому и предательстве семьи Поттер, а сверху добавили грешков и висяков, — заговорил Уолтер. — Приговор по закону Крауча вынесен без суда — пожизненное заключение без права обжалования. Я прав?
Надежда снова вспыхнула безумным, ярким огнем. Не похоже, чтобы ему желали смерти. Неужели Арчер здесь, чтобы вытащить его?
— Да, — во рту пересохло, хотя дальше, казалось, некуда. — Меня… осудили без суда.
— Согласно протоколу заседания, к вам была применена сыворотка правды, — ровно произнес Арчер, и Сириусу стало не по себе. — Как вы объясните свой ответ «Да» на вопрос «Виновны ли вы в смерти Поттеров?»
— Я… я и правда виновен, — прохрипел Блэк и тут же добавил, пытаясь оправдаться хоть перед Арчером: — Но я не предавал их!
— Поясните, — прищурились темные глаза.
— Питер Петтигрю…
— Эту сказочку мы слышали, — закатил глаза аврор.
— Заткнись, — бросил ему Арчер. — Лорд Блэк?
— Когда Змеемордый начал искать нас лично, Дамблдор предложил несколько выходов из ситуации. Бежать из страны Джеймс отказался категорически, так же, как и возвращаться в семейное поместье. После довольно жаркого спора мы сошлись на Заклятии Доверия.
— Мы?
— Джеймс — мой лучший друг, и я… всегда был желанным гостем в его доме. Если бы только меня тогда не было…
Сириус сжал пальцы в кулаки. Горькие, злые слезы снова покатились по щекам.
— Продолжайте, лорд Блэк, — голос Арчера выдернул его из приступа хандры и заставил говорить.
— Дамблдор предложил сделать Хранителем себя, но Джеймс настаивал на моей кандидатуре, мол, он никому не доверял больше, чем мне. И я его отговорил. Я… решил, что лучше будет сделать Хранителем кого-то неприметного, и предложил объявить Хранителем себя, а на деле сделать им Питера Петтигрю.
На лице Арчера буквально отпечаталось: «Какая несусветная глупость». Обидно, неприятно, но Арчер на свободе, а Блэк — в Азкабане. Легко догадаться, кто был прав.
— Мы… догадывались, что среди нас есть предатель. Нас, четверых. И думали на Ремуса Люпина.
— Он размазня, но не предатель, — выдал оскорбительную, но верную характеристику Уолтер. — А вы, простите за прямоту — идиот. Такой же, как покойный Джеймс. Можете не продолжать, дальнейшие события мне известны. Резюмируя ваши слова: Хранителем Тайны был Питер Петтигрю, вы бросились за ним в погоню, где он вас контузил и инициировал собственную смерть, а на суде Крауч задал вам вопрос с весьма вольной трактовкой, на который вам хватило глупости ответить «Да».
Было заметно, что Уолтер Арчер еще много чего мог сказать обо всей этой ситуации. Сириус был готов: они были молоды и глупы, не слушались старших… и Джеймса изгнали из семьи совершенно справедливо. Хорошо, хоть Гарри приняли.
— Так и есть.
— Если все так и обстоит, — сделал акцент на первом слове Арчер, — оправдать вас вполне возможно. И тут второй вопрос: на тот момент оставалось немало живых Блэков, включая вашу матушку Вальбургу. Почему они ничего не предприняли? Изгнание изгнанием, но существование семьи для нас на первом месте.
Оправдать? Забрезжившая надежда стала ярким пламенем. Неужели у него есть шанс выбраться и отомстить?
— И еще один вопрос: Альбус Дамблдор лично накладывал чары Фиделиуса. Он был в курсе, кто Хранитель Тайны?
— Нет, — покачал головой Блэк. — Мы сказали ему, что буду я. Фиделиус накладывается на местность, и хозяин этой местности, который находится внутри, сам произносит вслух имя Хранителя и определяет круг тех, кто в это посвящен.
Арчер кивнул, на мгновение о чем-то задумавшись, после чего обратился к аврору тоном, отсекающим саму возможность возражения:
— Проводите меня к начальнику тюрьмы. Немедленно.
Что происходило в кабинете начальника — Сириус не знал, но тем же вечером его под конвоем перевели на средние уровни. Дементоров здесь было вдвое меньше, камеры — вдвое больше, сухие и с нормальной кроватью! По крайней мере, на шконке лежали матрац, одеяло и подушка, окно было закрыто не только решеткой, но и стеклом, а в углу вместо дырки в полу — нормальный санузел, где при желании можно было даже помыться. Вода, конечно, ледяная, но Блэк был рад и этому.
Более того. Ему даже позволили переодеться. Глядели, правда, косо, но к косым взглядам редких визитеров Сириус привык.
— Не думай, что мы забыли, — прошипел ему один из молодых авроров. — Мы не забыли.
— Ну так вспомни, как я в одиночку отбивался от шестерых пожирателей, которые собирались как следует оттрахать ваши стажерские жопы.
Судя по возрасту, этот парень был там, когда на Академию Авроров напали пожиратели. Было жарко — уже седьмого по счету напарника Сириуса на тот момент, Генри Майлза, убили, когда этот придурок снова сунулся на рожон. А ведь Блэк говорил ему: не суй голову под чары, подумай. Подумал…
Охранник слегка смутился, что-то буркнул под нос и убрался из камеры.
Сириус растянулся на койке. Подумай… да уж, кто бы говорил. Сейчас, после многих лет осмысления прошлого, Блэк полагал себя наивным глупцом с промытыми мозгами. Ради чего он отвернулся от семьи? Ради вспыхнувшей дружбы с Джеймсом, с которым Блэк познакомился только на платформе. Поттеры тогда были противниками Блэков… как, впрочем, почти всегда.
Как бы повернулась его жизнь без той встречи? Попал бы на Слизерин, там вырос бы идейным псом змеемордого… и что дальше? Сидел бы на нижних уровнях за дело? Был бы убит аврорами или орденцами? Или не свел бы Джейми и Лилс, не родился бы Гарри и не пал бы Волдеморт?
А, в жопу всю эту рефлексию. Жизнь потихоньку налаживалась. Старые планы побега, отсеченные за сложностью, со средних уровней было гораздо проще воплотить — по пути сюда Блэк приметил пару возможностей и намеревался их обдумать.
Конечно, пока он не собирался бежать всерьез. Но, если пересмотр дела затянется на годы, и за это время прояснится что-то о крысеныше… да и требовалось чем-то себя занять. По крайней мере, до кормежки.