Она танцевала медленно. Каждый шаг был изящным, когда она танцевала танец смерти. Звон острой стали пронесся мимо ее одежды и кожи. Ее ноги коснулись земли и почти так же быстро покинули ее, из земли появились две металлические челюсти, захлопнувшиеся. Ее тело вильнуло в воздухе, избегая смертоносной бритвенной проволоки. Опасность все еще таилась, когда она увидела смерть сверху. Это был железный кулак в черной перчатке. У нее не было никаких шансов. Пока не было. Как и раньше, она обошла его и с самым идеальным моментом за всю свою жизнь схватила его за запястье, вывернув руку, в то время как ее ноги сцепились вокруг плеч противника. Ей удалось повалить его на землю и со страшным грохотом шлепнуть на землю. Его кулак разжался, и она с самыми низкими коварными намерениями схватила четыре его пальца, намереваясь сломать их, оттянула их назад, чтобы причинить дополнительную боль, и с полной силой потянула. Сильнее и сильнее, намереваясь сломать их. Она намеревалась выломать кость и сломать ему руку.
Меньшее было бы слишком рискованно. Три его пальца вырвались из ее хватки, средний остался, и она с раздражением посмотрела на него. Она услышала шорох одежды, звон металла, и разжала руку. Кунай слабо царапнул кожу на пятке, оставив тонкую красную линию. Вооружившись собственным кунаем, она выпустила его. Метки, прикрепленные к рукояти, вспыхнули, когда они достигли цели.
Последовали взрывы, огонь и дым заполнили все вокруг, и тут же она пригнулась, сюрикены пролетели мимо ее головы и плеч. Быстро проползя сквозь путаницу, она спряталась за корой дерева. Это скрывало ее фигуру, пока она контролировала дыхание. Сейчас было тихо, но это означало, что опасность была велика как никогда. Миллион и одна мысль вторглись в ее голову, и она почувствовала, как что-то ползет по ее шее.
Гендзюцу! Чакра ворвалась в ее организм, когда иллюзия разрушилась, и дерево позади нее разлетелось на стеклянные осколки. Вот он. Ее кулак выстрелил по дуге в полкруга. С полной силой и бешеной скоростью. Он врезался в щеку нападавшего, и она увидела, как его голова мотнулась назад от удара. «Это еще не конец», — снова начала она. Удары пришлись по кишкам, печени, почкам, и только потому, что она этого хотела, ее ладонь с силой ударила его по горлу. Она сделала полшага назад, рука занесена, кулак сомкнут, и с разворота прямой удар пришелся ему в нос. Она ожидала услышать хруст костей и хлынувшую кровь, но вместо этого услышала знакомый хлопок и увидела клубы дыма.
Что-то схватило ее за лодыжки, раздвигая ноги и нарушая равновесие. Две руки вынырнули из земли и удержали ее на месте. Прежде чем она успела что-то предпринять, мускулистая рука обхватила ее горло, а другая обхватила сзади, затягивая удушающий захват. Она упала на спину, он стоял за ней, пока она пыталась освободиться от захвата. Физически он был слишком силен, а по тому, как его ноги сомкнулись вокруг ее собственных, было ясно, что этот прием он выполнял уже несколько раз. Она задыхалась, в ушах стоял низкий звон, и наступила темнота.
Сакура Харуно потянулась к тискам руки, обхватившей ее горло, и вскоре обнаружила, что тяжело вдыхает, кашляет и привыкает к внезапному головокружению от свободы. Это продолжалось больше минуты, пока она успокаивалась. Она нашла его на земле, сидящим напротив нее. Наруто Узумаки закрыл глаза, одна его рука лежала на щеке, а другая протягивала ей бутылку с водой. Она благосклонно взяла ее и медленно выпила.
— Сегодня у тебя рекордное время, — сказал он ей. Сакура не чувствовала себя слишком гордой, несмотря на эти слова. — Двадцать семь минут и тридцать шесть секунд. Постарайся побить этот рекорд в следующий раз, когда мы будем тренироваться.
— Да, сенсей, — Сакура не смотрела ему в глаза. Она не могла. Честно говоря, розоволосая девушка ожидала, что у нее получится гораздо лучше. Ее сенсей был честен. Иногда он доводил честность до гротеска, но все же… все эти тренировки, изменение рациона, тренировки в свободное время, а она все еще не могла продержаться против него и тридцати минут. Из размышлений ее выбил болезненный тычок в лоб. Вскрикнув и потирая место, она с раздражением посмотрела на своего сенсея.
— Зачем ты это сделал?
— Ты хорошо справилась. Так что перестань переживать из-за этого.
— Не достаточно хорошо.
— Поверь мне. У тебя получилось гораздо лучше, чем ты думаешь.
— Я знаю. Но это не значит, что мне это должно нравиться, — Сакура медленно поднялась, чувствуя, как усталость берет верх. Может быть, сегодня ее били не так уж часто, но то, как она напрягала чакру, чтобы сохранить чувства и смягчить те несколько ударов, которые все же пришлись по ней, еще раз напомнило куноичи года, насколько малы запасы ее чакры. Это беспокоило ее. Очень беспокоило.
— Ну, по крайней мере, у тебя есть мотивация. Это хорошо, но не стоит слишком усердствовать. Ты все еще генин. Точнее, семимесячный генин, — Наруто Узумаки, как она помнила, никогда не был таким спокойным. Чем больше она сосредотачивалась, тем сильнее он выделялся на фоне остальных, и, вернувшись в Академию, чтобы хоть немного узнать о своем сенсее, любопытство взяло над ней верх. Все учителя говорили о нем одно и то же: средний, излишне громкий, кто угодно, только не гений. И все же…
— Сенсей, могу я вас кое о чем спросить?
— Валяй.
— Почему ты ушел из Академии?
— Ну, думаю, я могу сказать тебе это, — Наруто вздохнул, почесывая повязку на глазу, и интерес Сакуры возрос, — я ушел примерно на первом курсе, если ты меня помнишь.
— Тебя довольно трудно забыть.
— Ты не узнал меня в день подготовки.
— Мне нужно было развеять память.
— В любом случае, — продолжил Наруто, сложив руки, — понимаешь, я ввязался в эту… драку с кучкой людей. Людьми, которые оказались торговцами. Купцами с глубокими карманами и друзьями в Гражданском Совете. Скажем так, тогда я был не в самых дружеских отношениях с этими людьми. Одно за другим, и они попытались лишить меня возможности стать шиноби.
— Что?! — Сакура была озадачена, затем разозлилась. Ничто из того, что он сказал, не имело смысла. — Почему?! Драка — не повод мешать тебе стать шиноби. К тому же, какие проблемы могут возникнуть у торговцев с ребенком?
— Какие-то. В общем, они настояли на том, чтобы я взял три года перерыва в учебе в Академии, иначе есть все шансы, что я не стану шиноби, поскольку тогда я еще подчинялся гражданским законам, — Наруто пожал плечами, а Сакура нахмурила брови. — Позже Хокаге вмешался, заявив, что я не пойду в Академию, вместо этого я буду участвовать в программе, где меня будут оценивать по-другому.
— Я никогда не слышала о таком, — для нее это звучало как бред.
— Я тоже не слышала, но я не собиралась отказываться от этого предложения. Я принял его, и знаешь, я был очень зол из-за того, что со мной случилось, — Наруто слегка усмехнулся, — я принял это на свой счет и решил, что стану самым молодым выпускником в истории. И я так и делал, пока не узнал, что я не самый молодой выпускник. Это был один из моих учителей, Какаши-сенпай.
— Сенсей Саске-куна?
— Единственный. В общем, я рад, что все так сложилось. Я узнал, что значит быть настоящим шиноби.
— …ты говоришь все это, чтобы поиздеваться, да?
— Хуэхуэхуэхуэ, — Наруто Узумаки, сенсей Команды Шесть, даже не пытался скрыть самодовольный вид. Он кашлянул в ладоши: — тем не менее, я думаю, все получилось просто замечательно. Не так ли?
— Наверное, — вздохнула Сакура и огляделась вокруг. Она больше не слышала ни взрывов, ни звуков битвы. Ино и Хината ушли с клонами своих сенсеев. Каждый из них тренировался таким образом, и сегодня был последний день тяжелых тренировок. Через неделю начнутся экзамены на чуунина, и сенсей хотел, чтобы они как можно больше отдохнули перед этим.
— Из вас троих, Хината сейчас самая сильная, если судить по всему, — это не было оскорблением, это была правда, но Сакура все равно почувствовала небольшой укор. — У тебя есть все основы, но тебе нужно думать немного шире. Ино хоть и не так круто мыслит, как ты, но играет грязнее, и такие вещи играют свою роль.
— Конечно, хрюшка испачкает руки, — честно говоря, враждебность между ними… уменьшилась. Разговоры между ними по-прежнему были полны колкостей и нахальства, но она уже не чувствовала себя так, как раньше. Ино тоже стала менее фригидной.
— Кстати, о грязном, — ее сенсей быстро наложил ряд ручных печатей. Сакура увидела только четыре, когда он хлопнул ладонями по земле, кандзи распространились по земле на значительное расстояние вокруг них, образуя круг, а затем вокруг них образовалась тонкая голубоватая вуаль купола. — Есть кое-что… необычное, что ты должна сделать.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду под «необычным»?!
— Ну и ну, какая ты вспыльчивая, — Наруто достал свиток, а из него… кисточку и баночку с чернилами. — Ты всегда делаешь поспешные выводы, не так ли?
— Я не делаю поспешных выводов! Ты! Ты спишь с женщинами!
— И что?
— Разве ты не видишь, как это грязно?
— Сакура Харуно, — он вдруг встал очень близко, и розовая девушка только сейчас заметила, что он стал выше за эти годы. Ее голова доставала до его подбородка, а одинокий голубой глаз пронзительно смотрел на нее. — То, что я делаю, я делаю, потому что мне это нравится. Я делаю это потому, что те, кто ложится со мной в постель, ХОТЯТ заниматься сексом. Я — джонин, который шел навстречу опасности днями и ночами, когда ты спокойно спала дома. Ты сталкивалась с испытаниями, я сталкивался с шиноби и куноичи, которые хотели снять с меня голову. Я не хвастаюсь, но я думаю, что я делаю чертовски хорошую работу, включая все риски и награды. Так что ДА. У меня есть привычка спать с женщинами, потому что мне это нравится, заставляя их извиваться и извиваться, когда они приползают, чтобы получить еще. Они знают, на что идут, и я не слышу, чтобы они жаловались. То, что ты зажатый девственник, который еще не делал этого, не означает, что ты на более высоком пьедестале, чем я. Ты поняла?-
Сакура лишь уставилась на него широко раскрытыми глазами, пытаясь привыкнуть к проявлению взрывной властности и откровенному выражению его плотских желаний. Ее сердце билось довольно быстро, как от его слов, так и от небольшого расстояния между ними. Она кивнула, но не смотрела ему в глаза. Она не могла. Ее лицо было таким же розовым, как и ее волосы, и по какой-то проклятой причине его дерзость была…
— Вернемся к делу, — Наруто все еще стоял так близко, как никогда, она чувствовала запах леса, это была часть его самого, — я хотел попробовать печать. Не ту, что я сделал. Печати частной жизни не представляют собой ничего революционного. Ты помнишь, что я говорил о том, что я занимаюсь экспериментальным фуиндзюцу?
— Да.
— Посмотри на меня, — Сакура не хотела, но не могла отказаться от его приказа. Ее сенсей смотрел на нее пронзительным взглядом. — Экзамены чуунинов, кроме последней части, оказываются грязным делом, и генины вроде как умирают. С годами их количество уменьшилось, но кое-что еще возросло.
— Что?
— Изнасилование, — Сакура почувствовала, как в ее животе образовалась яма. Поднялось отвращение, и гнев. Она почти дрожала, — да, я знаю. Такие вещи часто случаются вне экзаменов, и хотя вероятность того, что это произойдет, ничтожно мала, я не хочу рисковать этим шансом с кем-то из вас.
— И, — догадалась Сакура, что он собирался сказать дальше, — я полагаю, вы сделали печать, которая предотвращает подобное?
— Она не идеальна, — Наруто поднял руки, и она замолчала, — я опробовал ее, и печать работает хорошо в определенной степени. Во-первых, она обеспечивает защиту от всего, что входит внутрь, с сексуальными намерениями, конечно. Если вы не хотите, чтобы это вошло, оно не войдет. Если кто-то захочет порезать ножом вашу промежность, он вас не порежет. Кто-то с фетишем и намерением, не знаю, решит трахнуть вас ножом? Он не войдет. Загвоздка в том, что он работает, только если вы в сознании. Во-вторых, в печать встроено небольшое дзюцу , так что будущий насильник не только получит блокировку члена, но и получит небольшой шок от того, что последует за этим. Доза должна заставить их яички и пипиську выглядеть как… ну, вы сами должны узнать.
Сакура Харуно не могла удержаться от того, чтобы немного не скривится, ведь улыбка на его пресловутом лице делала его еще более… привлекательным. Мысленно, ее внутренний голос дал себе пощечину. Это просто гормоны. Он… он твой сенсей, и он спит с женщинами, гораздо более красивыми, чем ты. Сакура вспомнила Куренай Юхи, Анко Митараши и, конечно же, печально известную историю о его связи с дочерью Райкаге. Тебе нравится Саске-кун и… разговоры о сексе и Саске заставили ее вспомнить, как красавец Учиха взял Цунами, и это заставило ее задуматься: сколько раз еще он это делал? Сколько еще было женщин? Саске Учиха был самым красивым человеком, которого она когда-либо видела, и трудно было не романтизировать, думая о нем, но это также означало, что у Саске Учихи были и другие средства, с женщинами, которые были красивее, старше, красивее и, несомненно, более высокого класса. Его имя вызывало уважение, его внешность требовала благоговения.
Она нахмурилась. Это беспокоило ее еще со времен Волны, и с каждым днем шансы становились все меньше.
— OI!
— Что?
— Ты не слышала, что я сказала, — Сакура попыталась немного посмеяться, но его стон и потирание лба заставили ее остановиться, — я повторю. Ты знаешь, почему я поставил печати конфиденциальности?
— Чтобы поговорить о Печати, которую ты сделал?
— Ну, да, но вообще-то, нет, — Наруто резко выдохнул, — тебе же нужна печать, верно?
— Да. Конечно.
Наруто схватился за свой подсумок и достал длинный кусок белой одежды. Он обернул его вокруг глаз, и Сакура смутилась, не найдя лучшего слова. — Тебе придется раздеться.
…что?
— Раздеться.
— ДА ЧТО С ТОБОЙ ТАКОЕ! — Сакура прикрыла грудь и сжала ноги вместе, — я не буду раздеваться перед тобой!