Глава 28
— Роксана Поттер! — выкрикнула Минерва, вызывая следующего первокурсника по списку занять место на табурете для распределения.
Со всех сторон послышался шепот. Ученики стали вытягивать шеи, чтобы лучше разглядеть единственную волшебницу, родившуюся в роде Поттер за несколько последних поколений. Все переговаривались меж собой, гадая, какая она, и что она думает о том, что Мальчик-Который-Выжил оставил их брата умирать.
— Привет, — громко сказала Шляпа, это почти звучало так, как если бы она говорила вслух.
— Привет, — робко ответила Рокси.
— Вижу у тебя хороший ум, как у одного из братьев! Тебе дорога на Рейвенкло!
— Пожалуйста, поместите меня в Гриффиндор! Пожалуйста, поместите меня в Гриффиндор! — дважды повторила Рокси. Она панически боялась попасть куда-нибудь, кроме алознаменного факультета, так как не хотела разочаровывать своих родителей, и не хотела, чтобы они ее ненавидели. Девочка не желала становиться изгоем, как ее брат Гарри. Казалось, что она не осознавала, что изгоем Гарри стал до того, как вообще его нога вступила в Хогвартс. Рокси просто не придавала этому значения, так как с детства наблюдала одну и ту же картину и считала, что это нормально.
— Ты предпочитаешь книги безрассудству, что ты собираешься желать на факультете храбрецов? — полюбопытствовала шляпа.
— Гриффиндор, пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, не помещайте меня в Рейвенкло! — она умоляла ее закрыть глаза, когда ее тело пылало страхом.
— Тебе не подходит Гриффиндор… Я однажды уже совершила такую же ошибку… — произнесла шляпа в раздумьях. — Девушка с густыми волосами по имени Гермиона Грейнджер тоже выпросила у меня распределение на Гриффиндор, хотя ей была прямая дорога на Рейвенкло, и стала изгоем на собственном факультете.
—Я многих знаю из Гриффиндора! Мне там будет хорошо, пожалуйста! — заскулила Рокси, злясь на себя, что не может добиться своего, и на распределяющую шляпу, которая не хочет ее слушать.
— Хорошо… ГРИФФИНДОР! — заорала шляпа, чтобы все услышали.
С облегчением и самодовольным видом Рокси сняла распределяющий артефакт перед тем, как присоединиться к своему факультету. Стоило так стараться попасть туда, поняла девочка, когда увидела любовь и обожание, во взгляде ее матери. Она заставила Лили гордиться ею! Рокси села рядом с другими первокурсниками, и широко улыбнулась своему брату, который почему-то сидел в одиночестве: по обе стороны от него были свободные места.
— Прежде чем нас накормят и напоят, я хочу представить вашего нового профессора зельеварения и главу Слизеринского дома профессора Горация Слизнорта! — объявил Дамблдор с довольным лицом, как будто ничто не радовало его больше, чем то, что этот новый профессор теперь в Хогвартсе.
Слизеринцы громко аплодировали, так как все они все знали Слизнорта из воспоминаний, которыми с ними делились их родители или даже их бабушки и дедушки. Не то чтобы бабушек и дедушек было много: после войны с Воландемортом многие были заключены в тюрьму или убиты. Оставшаяся часть зала из других домов поддержала их вежливыми аплодисментами.
— Да начнется пир! — провозгласил Дамблдор, разведя руки, и еда наполнила столы.
— Привет, Луна! — улыбнулся Гарри, садясь на свое место рядом с ней. Она тоже записалась на изучение Древних Рун, так что у них был, по крайней мере, один класс вместе. Гарри был очень рад этому, иначе он, вероятно, не видел бы подругу совсем, только на перерывах. Он только что вышел из кабинета директора, которого, как и сказал Северус, там не было. Гарри всегда чувствовал прилив гнева и ненависти, просто увидев Дамблдора. Было всего несколько человек, которые вызывали у него такую реакцию. Кроме директора к ним еще относились Поттеры: Джеймс, Лили и Ник.
— Привет, Гарри, как прошло твое лето? — спросила Луна, подвигаясь, чтобы дать другу больше места, с любопытством глядя в его зеленые глаза.
— Великолепно! Я живу в Принц-мэноре с мастером, Эйлин недавно тоже переехала к нам! — сказал Гарри, с почти ослепляющей улыбкой счастья на его лице. Луна раньше никогда не видела такой улыбки у Гарри в Хогвартсе, она раньше не видела Гарри таким счастливым. Девушка улыбнулась, заражаясь настроением Гарри, она была так рада, что ее друг, наконец, счастлив.
— Это здорово. Как тебе быть подмастерьем? — спросила Луна, она хотела работать с волшебными животными, поэтому выбрала курс Ухода за магическими существами. Она также сменит отца, когда тот отойдет от дел и станет редактором «Придиры».
— Замечательно, я так много учусь! — восхищенно выдохнул Гарри.
—Чему же ты учишься? — поинтересовалась Луна, как всегда.
— Зелья, защита и многое другое, — тихо сказал Гарри.
— Повезло. Здесь в этом году никто ничего не узнает в области ЗоТИ, — сказала Луна.
— Почему это? — озадаченно спросил Гарри.
— Потому, что сотрудница Министерства его преподает. Это профессор Амбридж, она не собирается нас многому учить, — мрачно заявила Луна.
Гарри удивился: у Луны еще не было занятий ЗоТИ, откуда она могла знать это? Хотя, временами, Гарри подозревал, что она провидце или, по крайней мере, видит какие-то вероятности о том, что должно случиться.
— Что произошло с твоей палочкой? — спросила Луна, глядя на новую, которая была похожа на старую, но девушка заметила различия. Она была прямее, светлее и немного меньше. Луна умирала от желания спросить его об этом все два часа Древних рун.
Сейчас они набрали с собой еды и шли перекусить у озера, чтобы никто не приставал к ним в Большом зале. Вокруг Гарри неожиданно началась какая-то активность: все вдруг захотели стать его лучшими друзьями, но ему на это было плевать. У него уже были друзья, которым можно было доверять. Он не хотел жизни подобной той, что жил его брат, которого все годы окружали половинчатые друзья и разговоры с людьми, которым на самом деле наплевать на его ответы.
— Мне пришлось заменить ее, — ответил Гарри, глубоко задумавшись, глядя на свою новую палочку, вспоминая, как оно попала к нему…
***Флешбэк***
Как только Гарри поправился после всего, что с ним произошло, он понял, что ему придется навестить Олливандера в виду отсутствия у него волшебной палочки. Он не знал, что случилось с его старой палочкой, подозревал, что, вероятно, ее сломали и выбросили. С одной стороны, мысль о том, что какой-то ублюдок лишил его палочки, приводила его в ярость. С другой стороны, наверное, это было и к лучшему, так как ту он ему Джеймс Поттер.
— Мне нужно к Олливандеру, — сказал Гарри, когда они с Северусом посещали аптеку.
— Почему бы тебе не пойти к нему прямо сейчас? Встретимся здесь, когда ты закончишь у него, — предложил Северус.
У Гарри сохранились не самые лучшие воспоминания о его прошлом визите к мастеру палочек. Это было не то, что ему хотелось бы снова испытать. Но Олливандер напугал его, когда ему было одиннадцать, а теперь он понимал, что по сравнению с Дамблдором и Воландемортом, Олливандер просто ничто.
— Хорошо, сэр, — сразу согласился Гарри.
— Прекрати, Гарри, называть меня сэр. Я предпочитаю свое имя или профессор Снейп, — резко сказал Северус, который уже неоднократно просил об этом юношу, так как такое обращение напоминало ему Воландеморта, постоянно желающего унижений и почитаний.
— Хорошо, Северус, — сказал Гарри, который не хотел называть его профессором, так как это напоминало ему обо всех учителях, которые его игнорировали. Поэтому он любил назвать мастера Северус. Все еще осознавая тот факт, что он намного старше его, и он сын Эйлин. Раньше он никогда не думал об этом…
— Хорошо, — ответил Северус, довольный тем, как назвал его ученик.
Гарри побежал к Олливандеру. Он открыл дверь и не удивился, обнаружив, что внутри никого нет. Первокурсникам еще не пришло время похода за палочками, а в другие дни мастера посещали лишь те, кто которые проигрывали, ломали или теряли свои палочки.
— Не ожидал снова увидеть вас, мистер Поттер, — сказал Олливандер, выходя из тени. Его серебряные глаза светились любопытством и удивлением. Этот мальчик полностью сбил его с толку, его магическое ядро и аура были чрезвычайно мощными. Он был сильнее, чем его брат и отец вместе взятые. Он был самым могущественным юношей, из всех кого он видел, даже Том Риддл в его возрасте проигрывал Гарри Поттеру. Но вот палочка, что он приобрел на первом курсе была в лучшем случае для посредственного волшебника. Как будто он подавил в себе часть своей магии, когда выбирал её. Мастер ломал голову над этим в течение всего времени. И вот сегодня юноша стоял здесь, еще более сильный и уверенный в себе. Очевидно, он прибыл за новой палочкой.
— Меня зовут Гарри Певерелл, — холодно сказал он, глядя прямо в глаза Олливандера, больше не боясь его совсем.
— Понимаю, — весело сказал Олливандер, который хорошо знал гоблинов. Они явно провернули дело с наследием Певереллов прямо под носом у Джеймса Поттера. Должно быть, тот очень не нравился гоблинам, раз его не предупредили.
— Я пришел за палочкой, — добавил Гарри.
— Конечно, идемте! — просиял Олливандер, который был взволнован больше самого Гарри, тем какой на этот раз будет результат.
Потребовалось двадцать минут, чтобы найти подходящую палочку. К удивлению Олливандера, ему подошла та палочка, что должна была на первом курсе выбрать Ника Поттера, но не выбрала: остролист и перо феникса.
— Вы знаете, Певерелл, это перо дал Фоукс, феникса директора Дамблдора. А у этой палочки есть сестра по сердцевине. Та палочка принадлежит Воландеморту. Я и директор Дамблдор были уверены, что она предназначена вашему брату, но увы…
Олливандер замолчал. Гарри почувствовал себя неловко от всей этой информации. Он заплатил за палочку, поблагодарил Олливандера и сразу же ушел и поспешил вернуться к аптекарю, где Северус и продолжал отбирать ингредиенты для зелий.
Поскольку Олливандер должен был сообщить Министерству только о первых купленных палочках, которые покупают волшебники, когда им исполнится одиннадцать, то информация о новом выборе палочки Гарри никуда не ушла, и Альбус Дамблдор не узнал того, что предназначенная палочка была продана. Это было просто отлично. Если бы Альбус узнал о том, что она выбрала Гарри, подозрения Дамблдора переросли бы в уверенность. Он сам бы понял, кем был Гарри на самом деле, и постарался взять его под свой контроль. Дамблдор бы ни перед чем не остановился. Как бы то ни было, он не знал.
****** КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА******
— Что случилось? — спросила Луна.
— Я точно не знаю, сломали ли мою палочку и выбросили, или она просто валяется где-то на том кладбище.
— Прости, — мягко сказала Луна, потеря палочки, сколько бы она не служила волшебнику, это всегда большая травма для большинства магов и ведьм.
— Все в порядке, — заверил Гарри. Он уже не был один, наличие кого-то постоянного в его жизни заставляло Гарри чувствовать себя в большей безопасности, счастливее и увереннее.
— Так что особенного в этой палочке? — спросила Луна.
— Muffliato, — произнес Гарри, одно из первых заклинаний, что он выучил у Принца-полукровки еще до того, как стал учеником Северуса. Тогда он восхищался им, не имея понятия о личности автора. Эта книга была тогда самым ценным в его жизни, она помогла ему полюбить зелья больше всего на свете. Подумать только, что все дело в том, что Джеймс Поттер забыл купить ему новый учебник.
Луна склонила голову набок. Она была знакома с этим заклинанием. Гарри использовал его несколько раз, когда хотел поговорить без лишних ушей.
— Её сердцевина — перо феникса, которое дал Фоукс, это палочка — родная сестра палочки Воландеморта.
— Ясно, — произнесла Луна, нисколько не удивленная откровением Гарри.
— Почему ты не удивляешься, Луна? — полюбопытствовал Гарри.
Луна вздохнула и произнесла:
— Иногда я вижу события, проблески, ничего ясного, все запутано. Иногда я могу ясно видеть что-то. Иногда я просто слышу на несколько слов вперед тем, как их произнесут. Я редко вижу события далеко вперед до того, как они происходят, что не очень помогает. Я была такой всегда.
— Ты провидец? — поразился Гарри, недоумевая, почему он не замечал этого раньше.
— Да, но это не так ясно, как пишут в книгах. Как будто реальность слишком разбавлена или замутнена … это сложно объяснить. Возможно, со временем я смогу видеть четче, — грустно вздохнула Луна.
— Ты знаешь секрет, который я храню, так ведь? — настороженно спросил Гарри.
Луна прикусила губу, гадая, останется ли Гарри ее другом после сегодняшнего дня и неохотно кивнула головой.
— Я знаю, я видела сегодня утром, как ты днем говорил мне об этом, — сказала Луна.
— Я действительно сказал тебе? — удивился Гарри.
— Да, но сейчас что-то пошло не так… ты решил этого не делать? — спросила Луна.
— Э… я решил подождать несколько недель, — немного смущенно ответил Гарри.
— Может быть, я начинаю видеть вещи, которые люди решают сделать, но делают? — хихикнула Луна, улыбаясь, как баньши, а потом добавила, снова становясь серьезной:
— Я узнала об этом только сегодня, клянусь! Я не поэтому стала твоим другом!
— Хорошо. Но ты сможешь смотреть Дамблдору в глаза? Луна, если он узнает…
— Гарри, я не знаю, заметил ты или нет, но на меня никто не обращает внимания. Я почти никому не смотрю в глаза, не говоря уже о Дамблдоре, к тому же, у видящих есть свои естественные преграды. Я бы очень удивилась, узнав, что кто-то смог заглянуть в их разум.
— Дай мне знать, что там будет на ЗоТИ, — улыбнулся Гарри, вставая и отменяя заклинание.
— Я сделаю это, — ответила Луна.
Девушка думала о том, что быть друзьями с Гарри, это очень хорошо. Осознание того, что он был настоящим Мальчиком-Который-Выжил значило для Луны только то, что может быть, она сможет помочь ему со своими видениями, когда война начнется.
— Как прошел твой день? — спросила Эйлин, когда Гарри вернулся из школы камином. Он уронил свою школьную сумку на пол рядом с огнем, заключил Эйлин в объятия и начал болтать о том, как прошел его день.
Северуса не было, но не нужно было быть гением, чтобы понять, где он. Учитывая, что от Эйлин пахло зельями, он знал, что она тоже была в лаборатории.
— Было повидать Луну, мы учимся с ней вместе на трех моих предметах! — сказал Гарри с большим облегчением.
— Много домашних заданий? — спросила Эйлин. Она понимала, насколько у Гарри огромная нагрузка. Она беспокоилась за него. Все, что она могла сделать, это убедиться, что он не перенапрягается. Возможно, ей стоило поговорить сыном и профессорами Гарри.
— Каждый профессор задал эссе на три-четыре фута, — сказал Гарри, не выглядя обеспокоенным.
— Ты не слишком устанешь, делая это, сладкий мой? — спросила Эйлин с волнением в глазах.
Гарри улыбнулся ей, искренне тронутый заботой.
— Я все успею, но, увы, не смогу поработать над своими зельями, — ответил Гарри.
— О, не беспокойся об этом, для зелий у тебя впереди вся жизнь, — сказала Эйлин, тихо посмеиваясь.
Гарри так сильно напоминал Северуса, что это было страшно. Он ненавидел летние каникулы, потому что у него не было возможности дома варить зелья. Конечно, не только по этой причине. Тобиас тоже сыграл свою роль. Гарри же должен был выжить, а ее сын — должен был сделать все для этого.
— Думаю, мне лучше заняться домашним заданием, — сказал Гарри, слегка морщась.
— О нет! Сначала ты поешь с нами, а потом выпьешь немного горячего шоколада, — сказала строго Эйлин.
— Хорошо, — улыбнулся Гарри, и внутри него снова разлился теплый свет.
Он пока не мог привыкнуть к заботе, сколько бы раз она не проявлялась. Было так приятно, когда кто-то спрашивает о том, как прошел его день и не устал ли он.
— Хорошо, — удовлетворенно сказала Эйлин, и они продолжили болтать, ожидая, пока Северус подойдет к обеду.
— Привет, Ник, ты в порядке? — спросила Рокси, потому, что брат выглядел измученным и очень обиженным.
— Я в порядке, — автоматически ответил Ник. Его рука с вырезанной на ней надписью «Я должен учиться быстрее» сильно болела и не желала заживать, как будто собираясь остаться там навсегда.
— Как прошла твоя отработка? — спросила Рокси.
— Строчки писал, — пожал плечами Ник.
Он пошел пожаловаться своей матери, но она даже не стала слушать его. Просто сказала ему, что она занята, чтобы он изо всех сил стараться не получать больше наказаний, и не раскачивал лодку дальше. Лили доверяла Амбридж, потому что та была доверенным лицом министерства. Она понятия не имела, что переживает ее сын, потому что не слушала. Тогда Ник пошел к профессору МакГонагалл, но и она сказала, по сути, то же самое. Ни один взрослый не выслушал его! Так что он сдался и теперь терпел боль наедине с собой. Ник был истощен магически и полностью измучен тренировками. Если он будет использовать еще больше магии, то точно окажется в коме.
— Я пойду спать, Рокси, увидимся утром, — сказал Ник, зевнув.
— Хорошо, Ник, — сказала Рокси, глядя, как уходит ее брат.
Пребывание в Хогвартсе было не таким увлекательным, как она думала. Дети вели себя не как раньше, когда ей везде задавали ей сотни вопросов о ее брате, о том, каково это было расти вместе с ним. Сейчас с ней обращались как с невидимкой, а на ее брата смотрели с отвращением. Казалось, что мир сместился со своей оси. Когда Рокси сегодня пошла в библиотеку, там были только ученики Рейвенкло, которые были увлечены выполнением своих заданий. Рокси немного жалела о том, что не попала на тот факультет, но она сама приняла решение — она выбрала Гриффиндор и семейную традицию, так как любила своих родителей больше всего на свете.
Лили облегченно вздохнула, когда закончила свою работу и рухнула на диван в своем кабинете. Она улыбнулась при мысли о своей младшей дочери-гриффиндорке, вот о ком не нужно было беспокоиться. Она так гордилась ею и Джеймс тоже. Лили не могла поверить: Ник приходил к ней с нытьем по поводу отработки. Разве он не видел, насколько это эгоистично? Возможно, решение стать профессором было неверным. Ник пытаться использовать ее, чтобы избавиться от неприятностей. Делорес была сотрудницей министерства, занимала очень высокий пост и могла сделать их жизнь лучше, если бы они хорошо ладили. Возможно, Джеймс мог бы получить повышение. Пока из-за возникших пятен на репутации Ника это было невозможно. Но все наладится, и его снова полюбят, когда он убьет Волдеморта раз и навсегда. Так было суждено, Лили знала это. А до тех пор лучше не попадать в плохие ситуации больше, чем это необходимо.
Лили уже скучала по Джеймсу. Он брал как можно больше часов дежурств, чтобы заработать достаточно денег. Лили же скучала по той их простой жизни, когда все что от нее требовалось — позаботиться о Нике и Рокси, приготовить еду и пойти с ними на прогулку. Теперь же она тоже работала. Проводить время вместе стало некогда, и она это ненавидела. Работа учителем была изнурительной, Мордред бы побрал, этого Гарри. Он разрушил их жизни! Лили хотела, чтобы у нее никогда не было близнецов. Ей хотелось, чтобы был только Ник, и тогда бы всего этого не случилось. Она не могла понять, что без Гарри никто из них не выжил бы в ту ночь на Хэллоуин.
Был вторник, второй день Гарри в Хогвартсе с момента начала занятий. Он ждал встречи с Луной. Пока была хорошая погода, они продолжали свои пикники на озере, так как лицо Лили Поттер лишало Гарри аппетита. Кроме них никто не сидел на улице в обеденное время, так что был шанс поесть без всяких свидетелей.
— Как прошла защита? — спросил Гарри, укладывая на колени корзиночку с фруктами и беря в руку сэндвич с ветчиной.
— Хорошо для меня, плохо для твоего брата, — сказала Луна.
— Почему? — удивился Гарри.
— Его выбрали, чтобы повторить заклинание, которое мы должны были выучить на уроке. Профессор заставила его встать перед классом и повторять его столько раз, пока у него не получится. Думаю, что мне было его жалко, — сказала Луна.
— Какое заклинание? — уточнил Гарри.
— Проклятие, разрушающее кости, очень неприятное, аврорская версия.
— Ты же сказала, что вас ничему не научат на ЗоТИ? — сказал Гарри, впечатленный новым профессором.
— Она нас и не учит. Амбридж занимается только с Ником. Она назначила ему отработку и сняла баллы за то, что он не смог быстро освоить заклинание, — сказала Луна.
Гарри внезапно был чрезвычайно рад, что не его считают Мальчиком-Который-Выжил и он не чувствовал жалости к Нику. Почему он должен жалеть того, что оставил его умирать?
— Я не считаю его своим братом и мне его не жалко, — усмехнулся Гарри.
— Прости, я не хотела поднимать этот вопрос, — сказала Луна, только что осознав, о чем она говорила.
Она знала, что Ник бросил Гарри, это писали в газетах. Вот почему с Ником больше никто не разговаривал, Даже его собственный факультет игнорировал его. Каждый раз, когда Ник не выполнял задание, Амбридж снимала очки с Гриффиндора, который, должно быть, уже потерял их не менее пятидесяти. Таким образом, Министерство обеспечило подготовку Ника Поттера к предстоящей войне.
— А как твои занятия? — спросила Луна.
— Я сделал всю работу для Хогвартса вчера и доделаю вечером, что зададут сегодня. Не заниматься этим в дни с работы с Северусом. У нас много планов и дел, — сказал Гарри.
— Ты умный и трудолюбивый. Ты сможешь освоить все, что хочешь, Гарри, — честно сказала Луна. Гарри был самым рэйвенкловистым рэйвенкловцем из всех когда-либо существовавших.
— Спасибо, Луна, — поблагодарил Гарри.
Они оба продолжали болтать до конца обеденного перерыва, просто наслаждаюсь общением и возможностью снова увидеть друг друга. Гарри чувствовал себя немного виноватым, за то, что бывал теперь в Хогвартсе редко, и у Луны больше никого не было, такого другого друга, с которым можно было бы поговорить: Седрик тоже выпустился, он теперь тренировался в английской команде по квиддичу. Флер вернулась домой.