Авторитет Джокера глава 10-11
В тот же вечер Артур сидел на диване, на часах уже было десять вечера, и он смотрел телевизор с программой о ночных созданиях — летучих мышах.
Слабое чувство сонливости не отступало и грезило окунуть его в сладкий сон, но несмотря на это глаза никак не слипались.
— Сегодня я видел Бэт-гёрл, Найтвинга, и Робина… интересно, я правильно узнал их или нет? — в голове ещё висело облачное чувство неуверенности. Все-таки в историях комиксов был не один Робин: они постоянно менялись.
Ему казалось, что все происходящее было нереальным, но глаза не могли обмануть. Если только он не спятил в край, ведь в его родном мире сочли бы невозможным, что герои могли бродить по ночным улицами и защищать людей. От этого попросту возникал какой-то внутренний, будоражащий диссонанс.
Да куда уж там… тут были и «местные классики», с которыми Артур уже успел ознакомиться. И один из них, Невилл Клейв, однажды сказал, что Тяжелые времена рождают великих людей. И он говорил про современных героев.
В своей выражении Невилл Клейв подчеркивал, что речь шла не про одного единственного человека, например, лидера, как Император (Юлий Цезарь), или полководец (Александр Македонский). Речь шла про скопление людей, которые позволяли этому самому лидеру и другим важным историческим личностям изменять мир к лучшему или даже худшему. Ведь в действительности ничего нельзя было изменить в одиночку, а кто думал иначе — скорее всего никогда ничего не добивался.
Так Невилл Клейв приводил в пример текущую Эпоху, которую пафосно назвал «Эпоха героев».
«Нам повезло, что мы родились в век, когда обычные люди стали свидетелями явления уникальных личностей. Когда наш мир изменился навеки вечные и больше никогда не станет прежним. Мы не можем сказать, что этому прекрасному моменту послужил только один из героев, такие как Супермен или Чудо-женщина. Нет, это было бы невозможно окажись они в своем одиночестве. Все они, по отдельности, создавали бы угрозу или причину для недопонимания и предрассудков, но в своей совокупности, в своем формировании целой касты разношерстых ярких личностей — они формируют собой отдельное общество, с которым можно примириться и которое можно понять», — заявлял Клейв в своих изречениях.
Мы видим в них себя, мы отождествляем их яркие идеи и образы с собой, и мы хотим походить на них — и все это возможно благодаря их многообразию. Ведь именно так нам проще выбирать что-то близкое сердцу — когда выбора много.
Невилл рьяно и пылко утверждал, что не Великий таинственный замысел послужил рождению Эпохи героев, а долгая и замысловатая человеческая эволюция. А потому герои не были какой-то угрозой или мутантами, а были частью человеческой культуры и результатом её развития!
Склоняясь над раскрытой Невилла Клейва, Артур громко хмыкнул и закрыл её с хлопком.
— «Мы не должны бояться героев, ведь они часть нас самих», — процитировал последние слова Клейва он.
Но как же иронично было то, что Невилла Клейва, ярого воздыхателя и защитника героики, — погубил тот самый герой, которого он же и взрастил.
Не так давно этот самый писатель усыновил мальчика из приюта Святой Марии. Мальчика звали Шон, и он обладал невероятной сверхсилой, подобной известному Супермену. Мальчик взял фамилию приемного отца, «Клейв», и вскоре они начали жить вместе, однако их совместная жизнь закончилась трагедией вопреки надеждам писателя.
При их ссоре, возможно (до сих пор выяснялось) усыновленный Шон Клейв разрушил дом своего приёмного отца Невила в приступе гнева. Осколки дома рухнули прямо на бедного мужчину и погубили его.
Сам мальчик в итоге скрылся и потерялся на страницах истории, пока через долгие пять лет не появилась скандальная страница в интернете. В ней писалось, что Шон Клейв, должно быть, ступил на преступную тропу, поскольку на улицах Нью-Йорка возник могучий сверх-преступник, погребающий сотни невинных людей под обломками домов.
Вскоре эта история превратилась в символику, обозначив печально известного Шона Клейва как мальчика, который был рожден героем, но стал злодеем из-за своего родителя, который свято верил в добродетель героев. И словно в насмешку своему отцу, Шон начал убивать своих жертв также, как это сделал с ним самим…
Через какие-то пару дней после появления преступника по имени «Крушитель», вести разнеслись по всему городу. И это стало сигналом для появления Супермена, который обрушил мощь своей справедливости на разошедшегося от вседозволенности преступника.
Ходили слухи, что Супермена попросил о помощи сам Президент Вудсон. Хотя обычно Железный человек по неизвестным причинам старался ограничивать свою помощь только Метрополисом.
Однако Артур сразу же увидел в этих статьях и россказнях явную фальшь, преувеличение и излишний пафос. Даже поверхностно ознакомившись с этими текстами, он обнаружил кучу несостыковок, а потом методом исключения убрал все ненужное, чтобы добраться до истины.
Правда оказалась куда проще: Супермен прилетел на помощь, потому что нужно было. Невилл Клейв был продажным писателем, пропагандирующим героику, а Шон Клейв, его сын, — был обычным психом, которого насильно усыновил Невилл, чтобы усилить эффект своей пропаганды.
— Что-ж, он заслужил то, что получил. Хотя мысли у него были интересные, — сказал Артур, воздыхая над закрытой книгой.
«А ещё забавно было то, что в мире ДС кто-то решил идеализировать героев. С этим вполне могли справиться Лоис Лейн и сам Супермен — хватит лишь его харизмы и, наверное, упорности Лоис»
Людям, которые намеренно пытались осветить героев в лице общества, — доверия не было. К ним относились скептически и с отторжением. Они выдавали то, что хотели, за действительность, — гласили забитые в интернете статьи.
«Спроси Супермена, знает ли он что такое хороший герой, и он почти наверняка ответит расплывчатыми воодушевляющими фразами, в которых каждый человек будет искать ответ сам. Потому что Железный человек знает, что точности в таких вопросах нет. Человечество ещё не знает конкретный ответ на вопрос «кто же такой герой», и вероятно не скоро узнает», — гласили первые строки статьи набирающей популярность репортерши.
«Общество только начало формировать свое мнение о таких необычных личностях как Супермен и Чудо-женщина. Всем нам предстоит долгий, но, несомненно, интереснейший путь в истории всего человечества»
— Воистину гениальное в простом, — прокомментировал Артур, с интересом наблюдая за развитием общества с первых его рядов.
«Ждите интервью с самим Суперменом! Я обязательно добуду вам его!», — гласила запись в соцсети «R», которую он листал на телефоне.
Подписавшись на страницу Лоис Лэйн вот уже некоторое время Артур отслеживал жизнь будущей женщины Супермена. И невольно посмеялся от шкодливой мысли: «Джокер и отслеживает такую малявку?»
Лоис ему нравилась. Нравилась за простоту и желание говорить только правду. А ещё потому, что была таким же обычным человеком, как и он. Было в этом… что-то «единокровное», что ли.
Артур с интересом наблюдал за развитием её карьеры с позиции человека, знающего будущее, и подмечал её потенциал.
Лоис росла как на дрожжах, не пытаясь излишне копаться в мыслях героев, и стремилась услышать их, чем казалась Артуру умнее любого другого. Она знала, что ничего не понимала, и задавала вопросы. Правильные вопросы и правильным людям, — героям.
Лоис давала людям возможность рассудить самим кто плохой, а кто злой. И неважно, что из себя представлял человек.
И именно поэтому… эта девушка была особенно привлекательной для Артура. Ведь он, как Джокер, был одной из самых противоречивых личностей вселенной ДС, к которой было не подступиться. Не было в истории человека, который смог бы спокойно выслушать его, если вдруг тот решал открыть свою душу.
Это походило на напряжённую партию с дьяволом, которую невозможно было выиграть. И Артур до сих пор играл её с самим собой.
Устав от размышлений, он перевел взгляд на стрелки часов, где показывало час ночи, но Харли никак не приходила.
* * *
Не успев заметить, как он отрубился, Артур сладко разомкнул глаза, пока тонул в мягкости собственной постели. Кто-то рядом тихо сопел, и он аккуратно приподнялся на локтях, увидев спящее личико Харли Квин. Как и в первый раз, его девушка была олицетворением странного сочетания красоты, скрытой привлекательности, и напускной глупости, которая казалась ему удивительно притягательной. Она была словно нежная куколка, о которой хотелось заботиться и которую хотелось защищать… хотя фактически все было наоборот. И увлекшись её спящим личиком, он захотел разглядеть её так, как не смотрел до этого.
У Харли было красивое, правильное лицо чуть овальной формы с небольшими, но очень красивыми и пухлыми губами, которые она вечно красила черной помадой. Сейчас она поджимала нижнюю губу, подобно ребенку, и мило обнимала руку Артура на пару с подушкой… очень сильным и цепким хватом, из которого он еле выбрался при все нежелании беспокоить её.
Харли уснула прямо с маской клоуна-Арлекино на голове, но её тело облегала вызывающая розовая сорочка, подчеркивающая каждый обманчиво хрупкий изгиб её стройного тела. Раньше она занималась гимнастикой и плаванием, что отразилось на её несомненной красоте.
Рядом с Харли Артур обнаружил небольшую розовую записку, на которой было написано «Не бросай меня, мистер Джей! Умоляю!». И чуть ниже, на бумажке, был оставлен след от помады в поцелуе.
— Хм… — прикрыв глаза Артур взялся за лицо, стараясь сдержать неловкий смешок, и внезапно нащупал пальцами следы от чего-то мягкого…
Обернувшись на тумбочку с зеркалом, в отражении он увидел, что все его лицо было покрыто поцелуями. Видимо, когда он спал.
* * *
После многочисленных разговоров и обсуждений с Харли, обновленный Артур начал решительную компанию по смене их образа жизни на более пассивный и безопасный.
Он объяснил все своей возлюбленный просто: после побега из Аркхема их наверняка искал Бэтмен — и теперь им нужно затаиться. К тому же после ограбления банка руками Харлин за её попкой охотился не только Тёмный рыцарь.
Харли внимательно кивала на каждое его приглашение и поддерживала во всем.
И так они принялись искать новое убежище на полученные деньги с ограбления. В каком-нибудь далеком и неприметном районе, куда Бэтмену сложнее будет добраться при всем желании. А таких было полно.
На протяжении всего времени им приходилось действовать днем, потому что в остальное время Бэтмен охотился ночью и не мог так легко отследить их передвижение.
Сначала они купили себе новую одежду и навели «марафета», чтобы Артур выглядел не как сумасшедший клоун-маньяк-убийца, а как обычный неприметный мужчина. А Харли, вспомнив, что она однажды была деловым психологом — натянула на себя симпатичные колготки, деловую юбку с женским пиджаком, и симпатичные очки, которые делали её милое личико чуть более строгим, чем раньше. И от чего-то стала выглядеть в глазах Артура более серьезной, прямо как деловая секретарша у важного Босса.
— Тебе нравится, как я выгляжу, мистер Джей? — сказала Харли, ухватив его за воротник рубашки с вызывающей наглостью, — или мне лучше называть вас мистер «Босс»?
— Харли, детка, не сейчас… — через образовавшееся напряжение говорил он прямо в её близкие губы.
В пах уперлась её колено, и он понял, что она не собиралась так легко отступать.
— А то, что мистер Джей? — с холодным вызовом сказала она, смерив его презрительным взглядом, от которого его бросило в дрожь.
Артур до боли в пальцах ухватил Харли за упругую задницу и одним рывком закинул на себя, толкнув её в стену; Харлин в свою очередь только этого и ждала, обхватила его ногами и прижала к себе до боли в спине, встречая его напор поцелуем, полным горячей агрессии.
Их красивые деловые наряды начали разлетаться, как фантики в порыве безумной страсти. И окружение еле удерживало их хаотичный порыв страсти. Жадно обхватив его губы в беспорядочном поцелуе, тело Харлин еле поддавалось контролю, и дрожало от каждого движения, язык скользил по шее, стекали слюни. Не пройдя и пару шагов, Артур повалился вперед, утягиваемый Харли в громкое спонтанное падение с мягким приземлением, когда её мягкие груди уперлась в его тяжело вздымающуюся грудь.
— Ты невыносима… — прошептал он, накрывая её дразнящие губки своими, и просунул руку под уже мокренькую юбку… — Харли… боже, — удивился он, и его тут же заткнулись влажным языком.
Артур сорвал с неё все что было на верху, и без жалости разобрался с колготками на её обворожительных ножках. Затем обхватил Харли за упругие ляжки и поднял девушку вверх, уверенно удержав её на себе. Харли проскользила задницей по стене и обронила испуганный вздох, который Артур словил своими губам и продолжил мучить её стремительными поцелуями вдоль шеи.
Еле как… цепляясь пальцами и тяжело вздыхая, Харли помогла ему снять с себя трусики рваными, торопливыми движениями растопыренных пальцев, и старалась устоять на месте с тяжелыми вздохами в жутко неудобной, развратной позе, на которую открывался полный вид для мистера Джея. И её бросило в неконтролируемый жар, пока тот удерживал её на себе ладонью за раздвинутую ножку и проникал в неё.
Ну а там понеслась…
— У вас там… все в порядке…? — спросил продавщица, подойдя к шатающейся раздевалке. И оглянулась на собирающихся неподалеку людей, которые странно смотрели в её сторону.
Вскоре дверь в раздевалку распахнулась, и магазину показалась слегка помятая парочка с взъерошенными волосами и потрепанной одеждой. Харлин деловито поправила очки, впрочем, нисколько не спасая свой всполошенный облик, и шагнула вперед на каблуках, улыбчиво остановившись напротив пухленькой девушки-продавщицы.
— Не стоит беспокойств, мы вполне справились с самообслуживанием сами, — с наигранной деловитостью сказала Харли, тут же ухватив растерянную девушку за руки и проговорила шепотом, — … а ты точно хочешь знать, что мы там делали… маленькая шалунья?
— А… что…?
— Мва-х, — губы Харли оставили на щеке девушки поцелуй, — спасибо за обслуживание, Сахарочек! Нам очень понравились ваши «уголки для уединения»!
— Но это… не уголки для уединения…
— Ах, правда? — растерянно опустив губки, Квинзель расстроенно прижала палец к губам.
— Хватит издеваться над бедняжкой, Харли, — раздалось за плечом девушки, и за ней появился высокий мужчина в классическом черном пиджаке.
Расплывшись в лисьей ухмылочке, Харли «Бимкнула» в нос по-настоящему растерявшуюся продавщицу, и весело хихикнула, попрыгав в вперед.
— Ты уж не обижайся, Сахарочек. Я просто не могу удержаться, когда вижу таких милых пушечек как ты, — с кривой улыбочкой подмигнула Харлин той.
— Харли… сколько раз я говорил тебе не бегать по магазинам? — раздался раздосадованный мужской голос, который девушка услышала, надула губы, и молча пошла как нормальный человек… впрочем, нарочито с эмоциональным оттенком энергичности и виляющей от капризности попкой.
Продавщица с легкой бледностью переместила взгляд на растрепанного мужчину с бледным видом и приложила руку к губам, заметив смачный синяк на его шее.
«Ему тоже досталось? Бедняжка!»
— Порой женщины очень агрессивны, особенно если у них ужасный вкус на мужчин, — с какой-то привлекательной задумчивостью вздохнул мужчина, бросив оценивающий взгляд на замершую девушку рядом. Она была пухленькая, несимпатичная, и прыщавая, но он, казалось, не видел в ней всех этих недостатков.
— Ваш костюм… он очень идет вам, несмотря на то, что вам досталось… и я не считаю, что вы плохой мужчина, — неожиданно сказала девушка, не сумев не ответить на его привлекательный взгляд.
Артур с легким удивлением выгнул бровь, словно услышал какую-то чушь, и опустил взгляд на бейдж девушки.
— Раз ты так считаешь, видимо у тебя тоже плохой вкус на мужчин, Джессика, — с неожиданной серьезностью сказал он, впрочем, чуть улыбнувшись в самом конце.
— …
— У вас очень качественная одежда, — сказал он, заметив её замешательство, — выдерживает нагрузку, если вы понимаете, о чем я, — говорил он скорее глубоко в себя, вспоминая выходки Харли и встречу с Бэтменом… и с досадой покачал головой, смирившись с тем, что долго его одежда жить никогда не будет.
Впрочем, Джессика перед ним подумала совершенно о другом и покрылась румянцем.
— Мы очень… рады, что вам понравилась одежда нашего бренда, — сдержанно сказала она, от смущения отводя взгляд. И Артур с интересом проследил за её реакцией.
— Ты ведь поняла, что произошло в раздевалке, не так ли? От таких проблемных мышек как ты много не укроешь, — улыбчиво заметил Артур и прикрыл глаза, — впрочем, ты ведь лучшая продавщица. Вы глупыми девочками не бываете, — указал он пальцем на её портер «Лучшей работницы», что висел возле кассы.
Затем после секундой задумчивости он шагнул к Джессике почти в упор, чем сильно испугал её. Его пронзительные глаза опустились на неё сверху вниз и от чего-то она почувствовала себя в ужасной опасности.
— Ты напоминаешь мне меня в прошлом, такая же талантливая и несчастная, — неожиданно спокойно сказал он, и эти слова позволили Джессике неожиданно понять, что мужчина напротив неё не желал ей зла, — Ты тоже видишь перспективы, но не можешь их коснуться. Однажды они могут завести тебя в ад, как и меня. Ты же понимаешь, о чем я, Джессика?
— Нет, сэр…
— Вот и отлично, потому что некоторые вещи лучше не понимать, — сказал он, нежно проведя пальцами по ее щекам, и когда девушка покрылась румянцем, ее взгляд в ужасе застыл при встрече с его глазами. Она отшатнулась и упала на пол. Рука мужчины же осталась на месте, будто замерла в воздухе от неожиданного разочарования.
— О чем я и говорил… — сказал он, неспешно разворачиваясь и шагая в сторону выхода, — у тебя совершенно ужасный вкус на мужчин. И теперь ты это поняла.
* * *
Примечание от автора:
Джокер является мастером перевоплощения и маскировки, манипуляции и запугивания. Он безошибочно находит слабые места у своих жертв и умело использует против них их собственные страхи. Находясь в Аркхэме, он внушает всем остальным постояльцам, а также работникам психлечебницы, первобытный ужас и едва ли не благоговение.
* * *
Артур долго размышлял над этим: Джокер, по своей природе, никогда не скрывался и, как настоящий шоу-мен, — презирал всякую незаметность. Если он и выходил куда-то — то этот выход обязательно должен был быть ярким и эффектным. Фейерверки, взрывы, покушения… — он хотел внимания толпы и важнее всего — Бэтмена, но лишь затем, чтобы увековечить свое развлечение. Только ради себя, только ради веселья, ибо ему был не ведом страх. Он знал лишь вседозволенность и видел во всем возможности.
Несомненно, наиболее опасного из всех преступников нельзя было даже вообразить.
Джокер никогда не боялся вызова и всегда встречал любой риск лицом к лицу. Артур, как наивно думал он сам, был лишен подобных замашек, губящих преступный гений Джокера, и именно поэтому до сих пор без труда оставался в тени Готема.
… и ведь если так немного призадуматься, когда вообще Джокера ловил хоть кто-то кроме… Бэтмена?
Это было… не совсем понятным фактом, который заставлял Артура усомниться в полном понимании своего предшественника.
* * *
Стрелка старинных часов указывала на час дня.
После рабочей ночи.
Брюс Уэйн сидел за компьютером в кабинете собственного особняка и сосредоточенно наблюдал за камерами города, не в силах избавиться от беспокойных мыслей. Он был подключен к сети «Бэтмена» с ноутбука и искал то, что казалось ему неправильным.
В последнее время у него было много дел вне Готема, и он чувствовал себя оторванным от родной стези, как бы не старался о ней не думать. В Сторожевой башне, где он временно помогал Супермену с его амбициозными планами, не находилось времени для спокойного наблюдения за Готемом, не говоря уже о ночном патруле, но… Старая привычка не давала ему покоя даже несмотря на то, что Барбара и Дик заменяли его все это время.
В кабинет тихо постучались, и почти за тридцать с лишним лет совместной жизни с Этим человеком, Брюс безошибочно определил в нежданном госте старого друга.
— Войдите.
Дверь в кабинет неспешно распахнулась, и внутрь вошел высокий седой старик в костюме дворецкого, от которого исходила приятная аура спокойствия и тепла. Он с почти осязаемым достоинством держал в руке поднос с белым полотенцем, таблеткам, и стаканом воды, о которых Брюс успел подумать ещё давно, но до сих пор не прикоснулся из-за увлеченного наблюдения за Готемом. Мысленно обрадовавшись заботе Альфреда, Брюс внезапно вспомнил про общую усталость и ощутил в висках зудящую мигрень, которая стерла любые признаки радости при виде старого друга.
— Вы никогда не изменяете себе, сэр. Ваши синяки под глазами говорят за это куда красноречивее всяких слов. Вам стоит поспать.
— Да… я уже почти одной ногой в постели…, — задумчиво ответил Брюс, впрочем, не отвлекаясь от камер дневного города.
Нисколько не удивленный реакцией своего Господина, Альфред важно обошел его и с выгнутой бровью изучил «предмет интереса» своего Мастера.
— Видимо, вас сильно волнует авария на окраинах Готема, или может ребенок, уронивший мороженное, раз вы не способны оторваться от них даже чтобы выпить таблетку от головы, — с сарказмом сказал Пенниуорт, намекая что его Мастер пытается найти проблему там, где её точно нет. Тем более днём… что было не похоже на него.
— Хм… — на лице бизнесмена промелькнула тень удивления, с которым он откинулся на спинке сидения и бросил на Альфреда сильный, но все-таки усталый взгляд, — иногда мне кажется, что ты единственный, кто может напомнить мне, как живут нормальные люди, Альфред.
— Вы совершенно точно переоцениваете меня, Мастер Уэйн. Я далеко не единственный, кто может это сделать. В особенности, если вы наконец решите найти себе пару и не будете упрямиться.
— У меня нет проблем с женщинами, Альфред, — сказал Брюс, найдя очередной упрек старика неожиданным и слегка странным, — при желании я…
— … если вы говорите о ваших страстных похождениях с леди Беатрис или сотней женщин до неё… то нет, — с упреком сказал дворецкий, — я не считаю, что эти девушки способны хоть сколько-то понять вас.
— Хм… ты как всегда излишне придирчив. Они вполне прекрасно понимали меня, — с тенью сомнения сказал Брюс, а затем уверенно улыбнулся, скорее для Альфреда, чем для себя.
— Иногда мне кажется, что большего глупца, чем вы, на всем свете не найдется.
— Может так и есть, — уверенно сказал Брюс, вставая со стула и направляясь к шкафу с одеждой.
— Вы можете сказать, что я не лезу не в свое дело, но вам уже далеко не двадцать лет, сэр.
— Ты редко говоришь о подобных вещах. Что-то произошло? — спросил Брюс, чувствуя как его застали врасплох слова Альфреда. Скажи это кто-то кроме него, тема была бы уже закрыта.
— Недавно на глаза мне попалась передача о том, как важно мужчине иметь вторую половинку, — с тоном заботливого домохозяина и как-то по-отцовски сказал Альфред.
— О… — замер Брюс, с легким удивлением выгнув бровь, — и что же там… говорилось?
— Если излишне не утомлять вас размышлениями какого-то старика…
— Говори, как есть, Альфред, — с серьезными нотками сказал Брюс, стараясь быть как можно теплее вопреки своей черствой натуре, и получилось совершенно ужасно, но Альфред, судя по всему, не обиделся, — ты моя семья, я не считаю тебя каким-то стариком.
— Приятно знать, что вы так думаете, Мастер Уэйн. Тогда с вашего позволения, я скажу, что вам определенно следует внимательней подбирать ваших спутниц, сэр. Иногда я задаюсь вопросом, как такой умный человек как вы преуспели во всем, но только не там, где это нужнее всего.
— Ты преувеличиваешь…
— Продолжение рода — это не мелочи, сэр.
Брюс уклончиво промолчал, и в этом небрежном жесте Альфред с досадой увидел силуэт мальчика, который стоял посреди тёмных улиц и смотрел вперед, словно видел то, что никто другой не мог. Но Альфред знал, что юный мастер там искал и ищет до сих пор.
— Вы неисправимо упрямы, мастер Уэйн, — покачал головой старик, — смею вам напомнить, что завтра у вас назначена встреча с леди Шоу. Она хочет поговорить с вами о каких-то перспективных проектах.
— Уже завтра, — задумчиво сказал Брюс.
— А сегодняшним вечером встреча с Мистером Грином, касательно акций Уэйн Интерпразерс.
— Похоже, мне действительно нужно поспать.
— В самом деле, как всегда мудрое решение. Жаль, весьма запоздалое. Мне подготовить для вас душ, или вы предпочтете лечь сразу?
— Пожалуй, сначала душ. Мне нужно смыть пот и немного развеяться.
— Может быть, вы и не хотели знать моего мнения, но я очень рад, что в последнее время вы нашли себе новых друзей среди «героев». Теперь вы реже появляетесь на пороге весь в смертельных ранах, — краем губ мягко улыбнулся Старик, на что Брюс никак не отреагировал.
Тело Уэйна на глазах Альфреда бугрилось мышцами от каждого движения, даже длинных пальцев. Вся кожа, почти в каждом месте, была покрыта шрамами. Иногда такими глубокими, что им мог позавидовать даже самый отчаянный вояка. И никто бы впервые увидев этого добродушного старика и грубого чёрствого мужчину вместе не мог бы наверняка сказать, что между ними были возможны такие теплые отношения. Казалось, для этого они были из слишком разных миров.
— Да уж, ежедневная рутина в башне «героев» явно полезнее, чем погоня за разбушевавшимся психом на химических стероидах, — с холодной оценкой прокомментировал Брюс, погрузившись в воспоминания первой встречи с Бэйном, где тот переломал ему не мало костей. — И они вовсе не мои друзья, Альфред. Эти люди называют себя героями, но…
Внезапный жест Альфреда упер в грудь Брюс что-то мягкое, и до этого мрачный взгляд Уэйна стал удивленным, когда он обнаружил в своих руках белое полотенце.
— Может быть кто-то из них сможет научить вас немного расслабляться во время работы.
— Мм… да… точно, спасибо, Альфред, — с оторопью сказал Брюс, даже не заметив, как мрачные мысли Бэтмена отступили, вернув его в обычный дружеский разговор.
— Если вас что-то беспокоит или гложет, я всегда рад помочь вам, мастер Уэйн, — заметил мелькнувшую тень сомнения на лице своего Мастера Альфред.
— Я обязательно подумаю над твоим предложением, Альфред, — мягко сказал Брюс, улыбнувшись, — но пока что все в порядке, спасибо.
Брюс вышел из кабинета, оставив в кабинете застывшее ощущение недосказанности, и Альфред спокойно перевел взгляд на его ноутбук. Старик уже давно привык к скрытности и недомолвкам своего Мастера, но обычно Брюс поступал так по двум причинам: первое, он не хотел волновать старика. Второе, переживания молодого Уэйна были действительно мелочью, которая терзала только его исключительный ум, способный увидеть даже в, казалось бы, незначительных мелочах настоящее сокровище. Расскажи он об этой мелочи кому другому — её просто никто не поймет.
— В самом деле? — скептически выгнул бровь Пенниуотер, ступил за своим Господином.
В то время как Альфред ждал его за пределами душа, Брюс включил душ и размеренно смывал с себя рабочий пот.
Его мысли никак не покидала странное спокойствие в Готеме. Оно было не таким, как обычно. В нём чего-то не хватало. Не хватало натуралистичности, словно оно было создано искусственно, и ощущалось как затишье перед бурей, за которым наверняка последует что-то плохое, учитывая Готем и его природу.
Обычно все повторялось с разницей в пару недель или месяцев. Кто-то из разряда Пугало или Пингвина не оставлял свои попытки провернуть безумный план за его спиной, а потом приходилось за ними прибирать.
Но теперь, оторвавшись от Готема из-за подготовки Смотровой башни, Брюс чувствовал себя чужим и отдаленным от ночных улиц. Словно вся необходимость в нём внезапно исчезла, и что-то поменялось.
Смывая пену с густых волос и выходя из душа, Брюс отправился к постели с твердой уверенностью, что он упускал какую-то важную деталь.
И чтобы понять какую именно — ему необходимо вновь стать частью Готема.