А ты точно супергерой? Арка 1. Мой дом прогнил — я заселюсь в похожий
«Не стоит относиться к судьбе попустительски — есть целые плеяды миров, где лишь на неё и уповают».
Из мемуаров Таноса после уничтожения половины вселенной.
— Триста третий, жрачка, — по металлической решётке громко постучали.
— Да пошли вы, — пробурчал я еле слышно, вылезая из панциря собственных мыслей.
По прошествии года в камере я стал замечать, что всё меньше времени сплю и всё больше нахожусь в эдаком трансе, погружённый в собственные мысли и фантазии. В подобном состоянии о чём я только не думаю — от кибернизации черепах до гитары величиной с дом…
И не удивительно — в тесных четырёх стенах пол под ногами теряется, а крыша медленно съезжает вбок.
Встал со шконки, разминая затёкшие мышцы. Привычно потеребил ошейник, что блокировал мои силы. До сих пор натирает, зараза… Дошёл до принесённого подноса, чтобы усесться на полу и быстро поглотить невкусную баланду.
— Эх, сейчас бы бургер… — сказал я вслух, расстроено глядя на несколько разноцветных паст, размазанных по подносу.
Пока ел, прислушивался к разговорам других заключённых. Двоица из дальней левой стороны как раз о чём-то горячо спорила.
В принципе — найти здесь собеседника было возможно, хоть и общаться приходилось во весь голос, который слышали и остальные постояльцы нашего блока. Но я друга для разговоров так и не нашёл — меня воспринимали слишком зелёным, а мой авторитет в мире за решёткой совсем незначительным.
— Тоже мне, крутые дядьки… Чего тогда тут забыли, раз настолько важные и известные, — ворчал я во время трапезы.
И правда — я ведь только-только успел разобраться со своими мутантскими силами! Наслаждался ими всего пару недель, после чего меня сразу же и повязали… Какой уж там авторитет — я даже в организации никакой толком не побывал. Да и для обычного новоиспечённого мутанта получить известность в мире, где есть Капитан Марвел, Легион и Аватар — дело поистине невыполнимое.
Ох уж этот «Закон о регистрации мутантов и прочих сверхлюдей»… Поставили всех суперов перед выбором: либо прогибаешься под федералов, либо попадаешь в заключение, либо никоим образом не отсвечиваешь.
И пусть лично для меня прибиться к властям было бы западло, но мне ведь и этого не предложили… Гады — как есть гады.
— Если бы я только смог избавиться от надоевшего ошейника, то…
То, надо признать, ничего бы не изменилось. Не те у меня силы, чтобы самостоятельно выбраться из комплекса и скрываться от полчищ героев на службе у государства.
Но как же хочется порой показать всему миру, что я способен на многое!
— Не в то время я родился, ох не в то…
Была ещё одна возможность покинуть столь негостеприимное заведение. Но для её появления была необходима очередная угроза мирового масштаба, к борьбе с которой могли привлечь даже тех суперов, кто отбывает своё наказание здесь.
Однако, даже тут я был бы в пролёте. Всё из-за моей специфической способности — она, видите ли, не подходила для массовых баталий и сражений с инопланетянами и прочими врагами. Хоть я и нахожусь в твёрдой уверенности, что если бы мне дали как следует раскрыть свой потенциал, то все эти комиссии по определению рейтинга сверхлюдей запели бы совершенно иначе…
Хорошо хоть, что те чудики в белых халатах прекратили свои исследования и тесты. Видимо, они поняли, что мою силу никак на благо страны не использовать, вот и отстали, оставив меня всю сознательную жизнь догнивать в этой поганой каморке.
Перспективы, конечно, у меня прескверные…
И ладно бы таким как я предоставляли человеческие условия. Но нет — прогулки запрещены, свидания запрещены, никаких контактов с внешним миром, еда отвратительна, заняться в квадратной камере по сути нечем. Даже книги не разрешают читать! Варварство! Но такова уж мутантская доля.
Интересно, знают ли столпы защиты человечества о том, каким лишениям нас здесь подвергают? Неужели им всё равно, и если супер запятнал себя клеймом «злодея», то и поделом ему?
Чем дольше об этом размышляю, тем сильнее проявляется хандра и апатия. Если бы не вопрос по кибернизации черепашек, то вообще бы с катушек слетел, ей-богу.
Пришёл охранник, забрал поднос через специальный отсек.
— В этот раз молчун, да? — спросил я через дверь.
Мне ответили отсутствием ответа.
— Жаль, с напарником твоим хотя бы парой слов перекинуться можно, — сказал я, слушая удаляющиеся от моей камеры шаги. — Или хоть какие-нибудь новости узнать…
Что я точно познал в заключении — так это информационный голод. Лишь на первый взгляд может показаться, что по сравнению со всем остальным это сущая мелочь и пустяк. Но прочувствовав на себе столь тянучее, нервирующее, зудящее чувство опустошения, вся моя легкомысленность мгновенно отпала.
Всю жизнь мне довелось прожить в шумном городе, который просто кричал новости из каждого угла, насыщая собственных прожорливых жителей новеньким контентом. А теперь я даже время суток узнаю по появлению тюремщиков, а про внешний мир знаю лишь информацию годичной давности.
Мрак, да и только.
— Ладно, хватит себя стращать, — вновь начал разговаривать я вслух. Если делать это достаточно тихо, то заключенные в других камерах не слышат. — Впереди новый день, полный удивительных и интереснейших дел! — произнёс я воодушевлённо.
И начал наворачивать круги по камере, совершая один цикл за шесть шагов. Снова и снова. Раз за разом. До тех пор, пока в ногах не почувствуется приятная усталость.
Я не псих. Я заключённый номер «303» в самом охраняемом и самом жёстком тюремном комплексе для мутантов в мире, только и всего.
Должно свершиться немыслимое, чтобы сюда проник кто-то посторонний. Если верить рассказам других узников, то попытки подобного были, и все они закончились лишь пополнением в наших рядах.
Следовало признать, что вариант побега просто невозможен. Никто не сможет пробраться через все те слои защиты, что тут расставили. Ни одна живая…
— БУМ! — мою камеру сотрясло от резкого удара. Сам я от импульса пошатнулся и упал прямиком на кровать.
Спасибо, что не в унитаз.
— Что за чёрт?! — воскликнул я, подбежав к двери и прислонив к ней ухо.
Сотрясения продолжались. Были слышны взволнованные фразы других заключённых.
— Что так плохо слышно-то, — пробурчал я, после чего любопытство уступило дорогу здоровому рассудку, который приказал мне немедленно отойти от двери подальше.
— Логично, хе. Если я и выберусь отсюда, то только в том случае, если мою дверь выбьют снаружи. А в этот момент, если он всё же случиться, мне надо находиться от неё подальше…
Порой, проговаривая дельные мысли вслух, они легче усваивались. Но, быть может, я просто таким образом оправдывал своё психологическое состояние, вызванное длительным одиночеством.
Какая-то суета, судя по усиливающемуся звуку, приближалась прямиком ко мне. В один момент мне показалось, что дверь осветилась красным цветом.
— Взрывы, отголоски разрушений, какие-то энергетические звуки… Да что же там твориться?! Бунт? Проникновение? Война? Или у пасты на завтрак истёк срок годности, а я так ловлю галлюцинации?!
Будто бы отвечая на мой вопрос, дверь буквально выбило от особо сильного взрыва, впечатав её в противоположную стену.
Ох, какую же правильную вещь я совершил, когда додумался отойти от входа в камеру и встал у боковой стены, из-за чего меня особо не задело.
— Кха-кха, — закашлялся я, когда следом за вылетевшей дверью в камеру ворвалось облако пыли. К счастью, она начала стремительно оседать, открывая для меня вид порушенного помещения снаружи.
Я опасливо выглянул из своей каморки: увидел нескольких заключенных, что стремительно бежали в одну сторону. В другой же периодически сверкали красные и зелёные вспышки.
Вот он. Шанс на свободу. Тот самый, который я так желал.
— Нет. Это бессмысленное занятие. На своих двоих я никуда не убегу, — рассуждал я снова вслух.
Возможно, некоторым мутантам каким-то образом удастся избавиться от блокираторов и они обретут силы. Вон, уже сейчас слышна борьба с тюремщиками — значит, мутантов выбралось достаточно много, а если хотя бы один из них додумается освободить и остальных…
Тогда, если их способности достаточно хороши, то покинуть комплекс у них вполне себе может получиться. Но где бы они не скрывались, лучшие мутанты-ищейки правительства будут носом рыть землю в поисках беглецов.
Правда, как избавиться от блокиратора именно мне, я не имел никакого представления. Ведь в ошейник заложено достаточно взрывчатки, чтобы подорвать мою голову, а сам он соединён с глобальной сетью, которая и до Луны в случае чего достанет без особых проблем. Да и если предположить, что эта преграда будет каким-то чудесным образом преодолена, то со своими силами сбежать у меня ну никак не выйдет. Не на то они рассчитаны.
Друзей у меня здесь нет. Лишняя обуза никому из сбегающих не нужна. Гнаться за ними следом? Так меня мигом выловят и упекут обратно.
— Что же делать, что же делать… Думай, думай… — хаотично размышлял я, подыскивая хоть какую-то возможность в для себя в данной ситуации.
После одного единственного глотка потенциальной свободы возвращаться в тесную унылую камеру не хотелось от слова совсем.
И мне не пришло в голову ничего лучше, чем тихонько подобраться к эпицентру сражения, благодаря которому камеры оказались открыты. И которое до сих пор продолжалось.
— Только не взрывайте снова коридор, только не взрывайте, — шептал я, перебираясь крадучись по полуразрушенной стенке вперёд.
И там я увидел…
— Доктор Стрэндж?!
Один из самых знаменитых сверхлюдей прошлых лет прямо сейчас с помощью магии сражался со своим противником, защищая какую-то девку. В принципе — ничего особо удивительного в увиденной картине событий не было, если бы не один маленький нюанс.
Доктор Стрэндж был уже лет шесть как мёртв.
Чуть погодя мне удалось разглядеть и его противника: красноволосую женщину, что тоже использовала какую-то магию. И бились они не на жизнь, а на смерть, разрушая всё вокруг своими чарами.
От греха подальше я заскочил в ближайшую камеру, чтобы уберечь собственную тушку от шальной энергетической волны.
— Лучше понаблюдаю отсюда, — сказал я себе, после чего увидел кровавую лужу, натёкшую из проёме между стеной и выбитой дверью. — Мда-а-а, тут явно кому-то не повезло.
Особого шока вид погибшего мутанта у меня не вызвал. Всё же я рос в одном из самых криминальных городов Америки, а уж там ещё до обретения сил успел насмотреться всякого. Куда больше меня интересовала битва двух магов и та девчонка, лежащая без сознания. На ней не было тюремной робы, а значит — она очутилась здесь вместе с двумя колдунами.
— Кто же она? Это из-за неё весь сыр-бор? — предположил я ненароком.
Ведь Стрэндж девушку активно защищал, а красная-женщина-в-красном наоборот, разными исхищрениями пыталась добраться до её тушки. Вполне возможно, что и взрыв тот, благодаря которому я выбрался из камеры, имел определённую цель отвлечь или дезориентировать верховного чародея прошлого. Впрочем, судя по результату, до сих пор её стратегия особых успехов не приносила — Стрэндж блестяще защищался, контратаковал и отвлекал противницу и одновременно с этим пытался привести девушку в чувство.
— Давай, Америка! Подъём! Не время валяться, — причитал маг, поглощённый схваткой.
— Очень похоже на предвыборную речь какого-нибудь кандидата в президенты, — сделал я вывод.
Позади в холл ворвалась экипированная охрана — видимо, мутантам побег всё же не удался, так как проклятые ошейники не давали сверхсилам проявиться, а обычные кулаки составляют совсем уж слабую конкуренцию шокерам, дубинкам, обмундированию и резиновым пулям.
Но как только группа быстрого реагирования решилась приблизиться к месту схватки, то сразу же оказалась в удушении благодаря красным жгутам, исходящим из рук этой… Этой…
— А ведь точно! Это же Алая Ведьма, что погибла в битве с Таносом более десятка лет назад! — сделал я для себя открытие. Ведь прекрасно помнил тот постер с Мстителями, которые впоследствии стали называться либо Старыми, либо Первыми.
Получалось так, что два мертвеца внезапно очутились в моём тюремном комплексе и стали друг с другом сражаться. Что это? Какой-то новый Бог Игрищ вылез и повоскрешал всех? Или же…
От догадки мои зрачки явно расширились.
— Параллельные миры… — прошептал я.
А ведь это бы всё объясняло — и их проникновение сквозь самые разные, даже антимагические, барьеры, и внезапное возващение из числа мёртвых…
— Только бы я не ошибся, пожалуйста! — взмолился я всем богам, которых знал. Ну, не прям всем, ибо знал я очень многих, а молитва в таком случае угрожала затянуться. Пожалуй, я скорее обобщил их в одного единственного бога, которому и взмолился.
Ведь, если я был прав, то гости из параллельного мира могли как-то перемещаться между вселенными. А в таком случае у меня появлялся мизерный шанс сбежать из тюремного комплекса, последовав за ними.
В то же время Стрэндж не смог спокойно смотреть, как с десяток охранников задыхаются в конвульсиях, и отвлёкся, дабы оказать им помощь. Этим и воспользовалась Алая Ведьма, припечатав того о стену новой резкой энергетической волной, от которой мои волосы из-за близости к сражению встали дыбом.
— А, чего… — девушка всё же очнулась, растирая ушиб на макушке и нехотя раскрывая глаза. — Ой, — увидела она кровожадную ухмылку подлетающей Алой Ведьмы.
— Добегалась, — сказала довольно колдунья.
— Америка, беги! — воскликнул Стрэндж, который несмотря на свои раны и потрёпанный вид спешно поднялся и вновь завлёк Алую Ведьму в магический поединок.
Девчушке явно не нужно было повторять дважды: она встала и сломя голову побежала прямиком в один из проходов тюремного комплекса. При этом странном действе я заметил, как та хмурится, запрокидывает голову назад и размахивает руками.
— Что это она де… — закончил я фразу на полуслове, так как в тот же миг в центре прохода образовался большой яркий портал в форме пятиконечной звезды. — Да ла-а-адно, — не мог я поверить своему счастью.
Портал. В другой мир! Это точно он! Мне доводилось один раз видеть обычный портал из одного места в другое — так он выглядел совсем иначе, а с обратной стороны, в отличие от этого случая, виднелось вполне себе различимое пространство.
Девчушка с разбегу нырнула в центр звезды.
— Куда собралась! — рявкнула Алая Ведьма, отправившись за ней в погоню.
Доктор Стрэндж так же погнался вслед, пытаясь всяческими магическими трюками остановить красноволосую колдунью, хоть и получалось у него это с переменным успехом.
— Нельзя упускать такой шанс, — сказал я самому себе и смело выбежал из своего укрытия навстречу мерцающему порталу.
Троица гостей уже нырнула внутрь, а я всеми силами мчался вперёд, стараясь успеть до того, как спасительное окно в другую вселенную закроется. Будто бы в замедленной съёмке я видел, как охранники приходят в себя: с замешательством глядят на мой спринт, поднимают с пола автоматы, начинённые резиной и готовятся угостить меня хорошей такой порцией поражения мягких тканей.
Но свободолюбивый заключенный оказался проворнее. Подобно прыжку в бассейн, я буквально влетел в открытый портал. И оказался во власти калейдоскопа вселенных…
В подобном перемещении ощущалось некое обволакивание в желейную массу. Я то ли падал, то ли парил, то ли тянулся сквозь параллельные миры снова и снова. Один портал сменял второй, за ним шёл третий и так далее.
Сражающуюся парочку впереди было видно совсем плохо. Но даже в такой субстанции они умудрялись магичить, сохраняя своеобразное равновесие в этом состоянии и наперегонки пытаясь добраться до улетевшей немного вперёд девчушки. Один — ради ещё защиты. Другая — ради своих целей, которые вполне возможно могли нарушать пару-тройку общечеловеческих конвенций.
Вдруг, зелёная вспышка невиданной прежде мощности озарила всё пространство. По-моему, исходила она откуда-то из шеи доктора Стрэнджа.
Под её влиянием я совсем потерялся и в пространстве, и во времени, и в причудливом калейдоскопе. Оставалось лишь ощущение того, как позади меня схлопываются ранние порталы, через которые наша четвёрка уже давно пролетела. И постепенно закрывающиеся проходы нагоняли мою парящую тушку.
В какой-то момент очередной портал исчез прямо перед моим носом, а сам я приземлился на твёрдую землю этим самым органом для распознавания запахов.
Чем пахнет свобода? Свежим запахом травы. Какова она на вкус? Как грязная терпкая земля с кусочками мелких песчинок, от которых неприятно скрежещут зубы.
Я поднялся на локтях и стал сплёвывать набившуюся в рот грязь. В носу от столь «мягкой» посадки лопнуло пару капилляров, отчего к амбре зелёной поляны прибавился металлический привкус.
Потрогал моего греческого красавца: вроде бы не сломан. И только потом до меня окончательно дошло — я на свободе!
Поднялся посреди поля и близлежащей лесополосы, вдохнул с блаженной улыбкой на лице чистый природный воздух.
— Красота-а-а…
Я по привычке потеребил свой ошейник, и тут меня как током пронзило. Несмело, боясь упустить свою удачу за вёрткий хвост, я дрожащей рукой дотронулся до ошейника ещё раз.
— Моя сила… Работает? — прошептал я взволнованно.
Ну, если блокировка сил действовала от связи с глобальной сетью, а я попал в параллельный мир, где сети этой нет, то…
— Работает!
Сразу же применил её на ошейник. Тот еле заметно всколыхнулся, обретая самосознание. Теперь он готов исполнить любые мои команды. Как же я по этому соскучился!
— Отстегнись так, чтобы заложенная взрывчатка не сработала, — сказал я твёрдо.
Ошейник немного поелозил, после чего с щелчком расстегнулся, повиснув на моих надплечьях.
Я аккуратно взял его в руки и положил на землю — без резкий движений, чтобы взрывчатка вдруг не сдетонировала. Пусть осторожность и излишняя, ведь предмет в момент наделения его личностью получает контроль над всеми своими составляющими, но, находясь на эмоциях, я решил перебдеть.
— А теперь ползи во-о-он к той лесополосе. Когда доберёшься до неё, а поблизости не будет людей, активируй взрыв, — приказал я ошейнику.
Возможно, при моём обрекаемом на смерть приказе он взгрустнул — я этого не знаю, ибо эмоции оживляемых предметов не чувствую. Но я уверен на все сто, что они их умеют испытывать, становясь при помощи силы неким клонированным гомункулом моей личности, вселённым в предмет. Как и совершенно точно знаю, что любой мой приказ ожившие предметы либо выполнят в полной мере, либо постараются это сделать, прилагая все доступные для этого усилия.
Вот и ошейник послушался и смиренно пополз навстречу своей смерти вперёд аки гусеница, поочерёдно перенося переднюю часть вперёд и подтягивая заднюю.
Прости, ошейничек, но носить при себе взрывчатку я не собираюсь. Да и кто знает — вдруг в нём до сих пор активно какое-нибудь сверхтехнологичное устройство, благодаря которому патруль из родного мира сможет меня отыскать даже в параллельной реальности. Даже с мизерным шансом попасть обратно в заключение я не намерен заигрывать. Уж точно не в тот момент, когда только-только оказался на свободе.
Следующими моими действиями было оживление тюремной робы и нижнего белья. Пока не нашлось альтернативы оранжевому принту с выбитой чёрной цифрой «303», придётся щеголять так, вызывая подозрения у любых прохожих.
— Если они тут, конечно, имеются… — припомнил я теорию мультивселенной, следуя которой этот мир вполне себе мог оказаться и пустым, и заселённым какими-нибудь инопланетянами или расплодившимися монстрами.
Ну а когда даже два тюремных ботинка обрели самосознание, я припомнил заученные когда-то слова и скомандовал:
— План «Очистка». План «Одежда».
Ожившие вещи приняли мои слова к сведению, отторгли из своего материала всю грязь, пот и кровь, что накапала из носа. После этого они стали следовать целому комплексу базовых приказов, закреплённых за вторым планом.
Вообще, именно так я и сделал вывод, что предметы получают слепок моей личности с моими же воспоминаниями. Ведь стоило мне выучить в голове список приказов и мысленно закрепить их за каким-то кодовым словом, как новые ожившие вещи прекрасно понимали, что я имею ввиду, тогда как старые находились в замешательстве.
Ох и пришлось мне конечно повозиться, заучивая на всякий случай планы, в которых я пытался учесть самые разные вероятности развития событий. А то в критической ситуации было куда быстрее сказать одно-два слова, чем разжёвывать предметам необходимый мне порядок их действий и запретов.
Мысленно, к моему глубочайшему сожалению, они меня слышать не могли. Да что там — я даже не ощущал местонахождение оживших предметов, лишь при зрительном контакте понимая, находится в бездушной безделушке мой подчинённый или же нет.
План «Очистка» имел лишь один подробно расписанный приказ — по мере возможностей удалить с поверхности всего материала любую грязь. Ну а план «Одежда» подразумевал под собой в первую очередь защиту моего тела от любых ударов и атак извне. То есть при приближении абстрактной дубинки ткань должна будет сгруппироваться, уплотнится по мере своих сил в том месте, куда должен прилететь удар, и плюсом ко всему погасить его ещё и своей внутренней силой.
Внутренняя сила… Некая спрятанная энергия, что появляется у оживлённых моей силой вещей. Они могут её использовать как по моему приказу, так и самостоятельно, воздействуя этой самой силой на самих себя.
Но потребление, конечно… Очень прожорливое. Например, любой предмет можно заставить использовать эту силу для левитации в воздухе. Но в таком случае она кончится в первые же десять секунд, а восстанавливаться будет куда дольше — более чем в сотни раз относительно времени применения. Короче говоря, летать на предметах я возможности не имел, чем был довольно сильно раздосадован поначалу.
Именно за подобными экспериментами и подсчётами этой самой силы меня в прошлом мире и взяли, так что многое ещё только предстоит выяснить.
Пока ошейник скрывался из виду в зелёной траве и выполнял свою суицидальную миссию, мне пришла пора двигаться в путь. Нужно обнаружить следы цивилизации, выяснить своё местоположение и то, чем данный мир отличается от моего.
Надеюсь, что я впоследствии не поменяю одну тюрьму на другую — точно такую же, но параллельную…
— Ха, забавно выйдет, если всё, чем различаются эти две вселенные — это цвет потолка в моей камере… Ладно, тут я погорячился. Это будет совсем не забавно.
Тем более, что оказался я посреди пустой поляны вдали от любых следов человека. Если предположить, что мир лишь меняется на параллельный, то, по логике вещей, моя точка приземления должна являться именно тем местом, на котором в другой вселенной находился гигантский тюремный комплекс для мутантов.
— А его отсутствие уже говорит о довольно сильных отличиях между мирами, — довольно поддакнул я своим мыслям.
Определившись с направлением, я пошёл на юг. Ботинки получили дополнительные приказы и стали расходовать немного силы, чтобы чутка облегчать моё передвижение по неровной земле.
По пути нашёл в траве небольшой камень, а в голову сразу пришла идея. Взял его в руки и оживил.
— Подлети на расстояние птичьего полёта и рассмотри хорошенько округу, — приказал я камню, после чего с силой подбросил его вверх.
В обычной ситуации он бы долетел до определённой точки, на миг остановился и отправился бы обратно, увлекаемый силой гравитации. Но с помощью своей внутренней силы камень совершил ещё один рывок вверх, а потом ещё, оказавшись на мгновение лишь еле заметной точкой в небе. Потом же он со спокойной, я бы сказал — каменной, совестью полетел к земле, корректируя своё падение так, чтобы ненароком не попасть мне в лоб.
Всё же мои предметы даже без приказов изначально будут ценить мою жизнь и здоровье куда больше своих собственных.
— Ну давай, показывай, куда, — сказал я, а подобранный камень в моих руках заупрямился в правую сторону — за холм. — Что-то заметил? Отлично! Тогда полный вперёд! А ты теперь будешь Скаутом, — сказал я камню. — Возьму тебя с собой, за верную службу и хорошие новости.
Если бы камень мог довольно урчать, то он обязательно бы это сделал.
Я и в своём мире, находясь на свободе, любил давать имена тем предметам, которые себя хорошо проявили. Всё же, пусть они и вещи, но при помощи моих сверхъестественных сил у них появляются и чувства, и разум, и аномальные органы восприятия…
Да, любой оживший предмет мог слышать без ушей и видеть без глаз. Примерно на уровне человеческих возможностей. И моих мозгов попросту не хватало понять, как это работает. Я просто принял это как данность и перестал удивляться.
Взобравшись на невысокий холм, мне открылась довольно приятная глазу картина: асфальтированная дорога, линии электропередач, какая-то ферма, с большим амбаром красного цвета, будто бы сошедшим с картинок о сельской жизни в Америке прошлого века.
— Цивилизация… — выдохнул я с облегчением. — Я здесь не один, как же это здорово.
А ещё более здоровским было то, что о моих «преступлениях» здесь никто не знает — надо лишь поскорее сменить свою одежду, да думать, как быть дальше. Но теперь-то я уж точно не буду столь небрежен к собственной безопасности.
— Вот вам всем, а не ещё одна тюремная камера, — показал я, по-злодейски улыбаясь, средний палец этому миру.
А потом я угнал машину. Умные мысли часто преследовали меня, но я был быстрее.
На самом деле это показалось мне очень хорошим способом смотаться от места своего попадания куда подальше. Опять чёртова паранойя насчёт преследователей…
Да и красоваться своей тюремной робой перед какими-то фермерами не сулило ничего хорошего. В некоторых штатах в таком случае сначала стреляют, а потом думают. Так что я подобрался к ближайшему припаркованному автомобилю и просто оживил его.
Если и есть самая лучшая особенность моей мутантской силы — так это возможность оживлять даже сложные составные части в единое целое. То есть оживлённая машина в таком случае будет иметь контроль и над двигателем, и над колёсами, и над креслами в салоне, и над любой электроникой, перехватывая все функции даже у продвинутого Искусственного Интеллекта и исключая любую возможность перехвата контроля извне.
— Что нам искусственный — у нас есть настоящий! — потёр я в предвкушении руки. — Выключи сигнализацию. Издавай как можно меньше звуков, — начал я отдавать первые приказы одушевлённому автомобилю. — Открой заднюю правую дверцу, — я расположился в салоне. — Выезжай из фермы, двигайся прямо по дороге…
У меня были навыки вождения автомобиля — даже такой рухлядью без системы автоматического управления, коей оказалась данная тачка. Поэтому данные навыки имелись и у машины, так что она могла вести себя самостоятельно, корректируя процесс и опираясь на мои приказы. По сути, я сам себе создатель беспилотного управления.
Да и потребляет своей внутренней силы автомобиль всего-ничего. Пока есть бензин, а все детали в норме и функционируют.
— Фух, вроде бы на ферме никто не всполошился… — сказал я, глядя в окно заднего вида. — Тогда давай хорошенько прокатимся — с ветерком!
Автомобиль рыкнул и начал ускорение, разгоняясь по прямой однополосной трассе. Ну а я развалился на заднем сиденье и поглядывал в окно, высматривая дорожные знаки.
— Либерти, восемь миль, штат Нью-Йорк, — прочитал я спустя несколько минут поездки. — Прекрасно, просто прекрасно. И совсем недалеко от родной гавани…
Казалось, что ничего сегодня не сможет испортить мой оптимистичный настрой. Но звук полицейских мигалок решил поспорить с данным утверждением.
— Только копов мне на хвосте не хватало. Чёрт, чё-ёрт, — всполошился я. — На угнанной тачке, без документов — вот это я устроил себе проблем. Тормози, — последнее слово адресовалось автомобилю, который начал сбавлять скорость и съезжать на обочину.
Полицейская машина остановилась позади, а из пассажирского места вылезла девушка в форме и направилась прямиком ко мне.
— Ну и красотка, — присвистнул я, глядя на неё через тонированное окно.
Год без женского общества, да и вообще без общества в целом, давал о себе знать — даже смазливая полицейская притягивала к себе мой взгляд, хотя к копам я отношусь с львиной долей предрассудков.
— Вот она конечно удивится, если увидит, что за водительским сиденьем никого нет. Но мы не будем ей давать такую возможность… Как только полицейская приблизиться достаточно близко, давай по газам и отрывайся от преследования, — скомандовал я машине.
Так оно и случилось — только девушка неспешным шагом дошла до багажника, как сознание в машине вдавило педаль в пол. Полицейская резко побежала к своему транспорту, а её напарник-водитель уже набирал скорость, чтобы броситься за нами в погоню с сиренами.
— Но что нам простые копы, правда? — сказал я вслух для собственного успокоения — полицейские вели преследование и всё не отставали. — Обдурим их как нефиг, надо только чутка оторваться и найти подходящий поворот…
Вскоре на горизонте стали маячить людские постройки — мы подъезжали к тому самому городку Либерти.
— Сворачивай и останавливайся, — начал я произносить новые команды. — Когда я покину машину, езжай вперёд, но так, чтобы копы тебя заметили. Потом через объезд возвращайся на то место, где я тебя оживил. А когда прибудешь — активируй план «Притворство».
Очень полезный план на тот случай, когда с каким-то предметом следует попрощаться. Ведь забрать сознание обратно я не могу, а оставлять ожившие предметы действовать как им вздумается было бы слишком заметно — вот я и приказываю им никак себя не раскрывать и притворяться обычной неодушевлённой вещью при помощи данного плана.
Как только машина скрылась от полицейских за поворотом, я выскочил из неё и кинулся к деревьям, чтобы за ними спрятаться. Когда стали видны красно-синие отблески от мигалок, сердце бешено застучало.
На всякий случай одушевил дерево, за которым стоял. В том случае, если копы заметили мою высадку, ветви задержат их достаточно, чтобы я успел скрыться. Но этого, к счастью, не произошло — полицейские погнались за пустой машиной дальше.
— План «Противорство», — сказал я с облегчением орешнику, после чего попенял на потерю машины. — Теперь надо где-то отыскать себе одежду до того, как меня заметят случайные прохожие в городе…
Очень не хотелось, чтобы люди задавались лишними вопросами — почему это я одет в тюремную форму. Хотя…
— Смогу ли я притвориться достаточно хорошо и качественно, чтобы убедить любых любопытствующих в том, что эта одёжка является лишь тематическим костюмом, отображающим… Мою гражданскую позицию? Мой наряд на вечеринку? Хм, — задался я вопросом.
В принципе, это может сработать… Главное — вести себя уверено и непринуждённо. Да и к тому же — из тюрем здесь, надеюсь, никто вчера-сегодня не сбегал, в базах меня быть не должно, а значит — я рискую лишь оказаться человеком в подозрительной форме и без документов. Какая-нибудь отмазка с демонстрацией небольшой придурковатости в таком случае избавит меня от всех вопросов и потенциальных проблем.
— Решено, — я кивнул своим мыслям и решительно двинулся в город на своих двоих — поискать какой-нибудь банкомат, что по доброте душевной угостит меня парой-тройкой вечнозелёных купюр.
Всё же я жуть как голоден, да и слишком уж сильно соскучился по любимому американскому фастфуду. И место для ночёвки тоже стоит поискать — оживлять дома у меня почему-то не получается. То ли слишком большие, то ли ещё что… Кто их разберёт — эти условия для одушевления…
Сначала шёл по обочине, которая довольно быстро сменилась уличными тротуарами. Был ранний вечер — солнце ещё даже не начало уходить за горизонт, так что люди на окраине были, хоть и в небольшом количестве.
Вот, со мной сравнялась машина. Женщина за рулём удивлённо на меня посмотрела, но останавливаться не стала и поехала дальше.
— Только не вызывай из-за моего облачения копов, ладно? — проворчал я. — Они ещё не настолько далеко отъехали — могут и заподозрить чего.
Вот, какая-то старушка выглянула со своего участка в садовом прикиде.
— Здравствуйте! Замечательная погодка, не правда ли? — помахал я приветливо рукой. — М-да, социальные связи ещё только предстоит восстанавливать, — прошептал я себе под ноги, когда пожилая женщина ошарашенно на меня уставилась, будучи не в силах вымолвить в ответ ни слова.
И в чём проблема? Тут все такие недружелюбные? Или я слишком недооценил реакцию на свой стиль «во всём оранжевом»? Кто бы знал…
— Не подскажешь, где здесь ближайший банкомат? — обратился я к девчушке-подростку, которая стояла ко мне спиной и залипала в смартфон.
Как старомодно… Давненько я таких гаджетов не видел. Но мне для информации о мире сгодился бы и такой…
— А-э-э-эм, — девчушка повернулась, посмотрела мне в глаза и встала как вкопанная.
Да что у них за реакция такая у всех?! Как будто спрашиваю у рыбы, которую выбросило на берег.
— Ладно, разберусь сам, — я недовольно хмыкнул и пошёл дальше.
Дамочки с колясками, женщины за рулём автомобилей, гуляющая свора девчонок, старушки на лавочке… Чего-то в этой картине городских улиц явно не хватало. Да ещё и все так пялятся…
Я более внимательно осмотрел прохожих, стараясь не реагировать на их взгляды и шепотки. И тут меня осенило…
— Где… Где все мужчины?!