Глава 56. Новые проблемы Средиземья
— Приветствую тебя, Гвайхир Повелитель ветров! Пусть освещают всегда твой путь Анор и Итиль, да будет благополучным возвращение в родное гнездо! — проговорил Гэндальф, когда огромная птица попыталась усесться, на одном из «рогов» башни Ортханка.
— Ты просил меня о встрече. В чем твоя проблема, Митрандир? — спросил Гэндальфа орел, назвав его эльфийский манер.
— Дурные дела готовятся здесь, в Изенгарде. Рохан в опасности! Все Средиземье под угрозой! Курунир, которого я считал пусть не другом, но тем, с кем я шел к единой цели, ныне искажен Тьмой!
— Мы все здесь в той или иной степени искажены. Мы почувствовали уничтожение Единого кольца и исчезновения силы прочих колец. Теперь, когда Ривенделл лишился защиты Вилья, а Лориэн защиты Нэнья, тот процесс угасания, что был приостановлен ими, запустился с новой силой и пойдет быстрее, чем прежде.
— О, Моринготто! Как я не подумал об этом! Все эльфы Средиземья обречены?
— Раньше я думал так, сейчас — не знаю. Ты позвал меня поговорить сюда на вершину Ортханка, Митрандир? — раздраженно спросил Гвайхир, которому не нравилось сидеть там, где он был.
— Нет, вернее и поговорить, и выполнить просьбу. Мог бы ты, Гвайхир Повелитель ветров помочь мне поскорее добраться до Элронда, чтобы сообщить ему о предстоящем?
— Будь на твоем месте кто другой, я бы даже не прилетел. Наш создатель Манвэ Сулимо велел нам присматривать за тобой и, если потребуется, вспомоществовать. Я отнесу тебя к Элронду, так как вижу пользу этого для всего Средиземья и пошлю Ландроваля сюда, следить за Куруниром.
Без всякого предупреждения, Гвайхир схватил истари своими огромными когтистыми лапами, и спрыгнул вниз с башни вместе со своей ношей. Их падение длилось несколько секунд, пока Великий Орел не поймал поток воздуха и не взмыл высоко в небо, где закинул майа своего создателя себе на спину. Орлы Западных Владык были старше самых первых перворожденных. Никто не мог распоряжаться ими по своему усмотрению. Их сотворил Манвэ по мысли Илуватара еще до рождения эльфов. Орлы Западных Владык взлетели на сильных, как ветер, крыльях и первыми увидели сотворенный мир. Великие Орлы — властелины воздуха. Они взлетают и парят не на попутных ветрах, а поднимаются с земли именно на потоках встречного ветра, который сносит других птиц. Чем сильнее ветер, тем мощнее и выше взлетает орел. Эти гордые и сильные птицы способны летать во время бурь и ураганов. Они не бояться стихий, стихии — их родной дом.
Торондор, Король Орлов, был величайшей из птиц, которые когда-либо жили. Он, как и все его прямые потомки, был умён и умел говорить. На заре Первой Эпохи Торондора и других Великих Орлов Манвэ отправил в Средиземье присматривать за Морготом и за нолдор, после того, как они прибыли в Белерианд. Великие Орлы поселились на Криссегриме, горном хребте южной части Эхориата, что окружал своими скалами Гондолин и всю долину Тумладен. В Средиземье Первой эпохи столько всего происходило, что Великие Орлы не могли остаться в стороне: Торондор ранил Моргота в лицо после его победы в битве с Финголфином, защитив тело верховного короля нолдор Средиземья от надругательства; три Великих Орла пришли на помощь Берену и Лютиен, спасли их после того, как оба истощили свои силы в поисках Сильмарилла; орлы помогали охранять Гондолин, наблюдая за его окрестностями, а когда Гондолин пал — уберегли выживших. Великие Орлы сражались вместе с армией Валар, эльфов и эдайн во время Войны Гнева и уничтожили большинство драконов Моргота.
Во Вторую эпоху орлы были посланы Манвэ в Нуменор, для охраны вершины Менельтармы, Святой горы посвященной Эру Илуватару, когда Вала пытался урезонить нуменорцев, которые становились все более высокомерными, собирались нарушить запрет Ар-Фаразона, полагая, что достижение Амана даст им Бессмертие. Торондор и его Великие Орлы жили на холмах на севере острова до правления Тар-Анкалимона, во время которого враждебность королей Нуменора к Валар возросла.
Сейчас, в конце Третьей эпохи, Вождем Великих Орлов в Средиземье был Гвайхир, потомок Торондора. Птицы Манвэ, в основном, гнездились на склонах Туманных год в районе Верхнего перевала. Орлы помогали эльфам Имладриса в наблюдении за близлежащими землями и орками. Гвайхир и его брат Ландроваль ненавидели орков, и когда случалась возможность, беспощадно их убивали.
— А почему ты ничего не сказал про эльфов Лесного королевства? — уточнил Гэндальф.
— Потому, что я всегда говорю только то, что точно знаю. А сейчас в Лесном королевстве происходит что-то такое, что пока неподвластно моему пониманию. Мы не можем пролететь низко над лесом. Мои орлы опасаются стрел лаиквенди. Мы смотрим в ту сторону только со склонов туманных гор. И то, что я ощущаю, я не могу понять. Как будто лес очистился от скверны, и искажение больше не властно над теми, кто живет там. Как будто сам Эру благословил эти земли.
А в Лесном королевстве кипела работа. Эльфы занимались подготовкой к визиту Новэ. Им помогали Амрунеллин, Антродонель и Итилиэль. Будучи Люциусом, Амрун много путишествовал и когда узнал, что Трандуил хотел бы немного поработать над интерьерами своего дворца, охотно взялся за это дело, подключив свою сестру и племянницу. Фенумириель сначала из вредности отказалась, что-либо делать вообще.
— Раз я теперь эльфийская принцесса, причем против своего желания, то не собираюсь взваливать на себя работу. Пусть другие этим занимаются, тем более что мы тут в гостях.
— Ты так говоришь, потому, что в том мире изучала исключительно боевые заклинания и чары, а также те, что могли причинить другим неприятности, — фыркнула Итилиэль.
— Король Трандуил названный брат твоего деда. Он оказал нам радушное гостеприимство и если в наших силах ему немного отплатить, мы сделаем это! — рассердился Амрун. — Ты думаешь, что в Британии леди просто сидят дома и бездельничают? Хозяйка мэнора всегда принимала большое участие в его обустройстве. Техническая часть ремонтов и новых построек полностью ложились на плечи лорда, но внутреннее убранство комнат, всё внутреннее устройство быта семьи было уделом леди. Кроме того леди занималась ведением хозяйства и руководила эльфами-кухарями, домовыми слугами, эльфами-няньками, эльфами-прачками, эльфами-садовниками — в общем всем штатом слуг в мэноре. Чистокровные волшебницы, придерживающиеся традиций, собственноручно шили и вязали для своих детей вещи, защищая их рунными вышивками, и вплетая чары. На леди лежал вопрос рациональных закупок продуктов, потому самые опытные занимались еще и заготовками: руководили сбором плодов и ягод и их переработкой. Эльфы под их наблюдением варили варенье и джемы, отжимали соки, кое-что сушили и накладывали на лучшие плоды и ягоды стазис для долгого сохранения свежими. Некоторые, как, к примеру, Калиссия Нотт, занимались виноделием, так как ей повезло, ее супруг владел одним из нескольких сохранившихся еще со времен Римского завоевания виноградником. Леди Кэтрин Герберт, графиня Данмор, имеющая владения на острове Льюиса и Харриса, руководит производством твида, известного не только в магическом мире, но и очень популярного в магловском под названием Пейсли или Харрис Твид. Никто из тех леди с кем я был знаком не сидели дома, сложив руки, смотря в окошко.
— А тетя Белла? — язвительно произнесла Фенумириель.
— Мы говорим о разумных леди, сумасшедшие могут даже голыми танцевать на столе, а не только чураться домашнего хозяйства.
В итоге Фени тоже, еще немного поохав, включилась в процесс. Распорядитель покоев дворца привел «бригаду» в такие же апартаменты, что сейчас занимали волшебники.
— Предлагаю расширить помещение гостиной, а также спальни главного гостя и оформить в одном стиле. Как мы знаем, к Трандуилу делегация едет с морского побережья и им пребывание внутри скалы может, не понравится. Предлагаю своды потолков гостиной расписать как дневное яркое солнечное небо, а потолки в спальнях — сделать ночными, со звездами. Интерьеры сделать в восточном стиле, с разноцветными светильниками, что дадут теплый свет, а также использовать побольше драпировок, чтобы исключить сквозняки.
На всю работу ушло два дня. Расширением пространства занимался Август, остальное зачаровывали и трансфигурировали бывшие Малфои. Когда Трандуил зашел в гостиную, по периметру которой были расставлены низкие и мягкие по их виду, диваны, с бесчисленными валиками и подушками, обтянутые узорчатым тяжелым атласом, которым были также задрапированы стены, за исключением места, где жарко пылал губрайтовым огнем камин, он присел, а вернее почти прилег на один из диванов и зачарованно уставился на восемь мозаичных плафонов огромной люстры, висящей на расписанном потолке.
— Красиво. Очень красиво! Вы так жили в том мире? — поинтересовался таур.
— Мы нет. Тот мир был очень большой. Он был населен разными народами, культура и искусство которых были самобытны. То, что мы сейчас сделали похоже на дворец восточного вельможи. У нас несколько иные традиции, — ответил Амрун.
— Мы и в купели повесили такие светильники и сделали фонтан, — добавила Фенумириель, так как в гроте с источниками хозяйничала она. Кроме фонтана и светильников, эльфийка установила там что-то средние между клиниями и оттоманками, с резной деревянной основой, мягкими обитыми роскошными тканями матрасами, и многочисленными декоративные подушками с бахромой и кистями. — Здесь можно будет полежать и отдохнуть после купания.
— Это все очень красиво, только не знаю, понравится ли оно телэри? Возможно, стоило просто покрасить стены в белый цвет и растянуть тут паруса, — хмыкнул Трандуил.
— Я уверен, что после дальнего путешествия, особенно холодного перевала, им захочется уюта и тепла, — поддержал своих помощниц Амрун.
Тем временем на перевале принцы, Рудольфус и Антонин принимали гостей. Войдя в палатку первым, Новэ чуть было не присвистнул от удивления, как сильно разнились ее внешний вид и внутренний виды. Маги мгновенно организовали для всех ароматный чай, вместо которого, здесь было принято употреблять травяные и фруктовые взвары. Рудольфус выставил на стол большую коробку с датским печеньем ассорти, которую он обнаружил сегодня в кладовке палатки. Эльфы с восторгом угощались незнакомым лакомством и дивились внутренним размерам палатки.
Антонин прочно обосновался рядом с Гильраэн и засыпал ее вопросами. В паузе между его очередным вопросом и ответом растерянной женщины, в разговор вклинился Рудольфус, который сказал:
— Вы уж извините моего друга. Просто вы первый человек, который нам тут повстречался. До этого мы общались исключительно с эльфами, гномами и хоббитами.
— Ничего страшного, — мило улыбнулась Гильраэн Руди, — мой сын задает, бывало, и больше вопросов.
— А вы маги, да? — всунул свою любопытную голову откуда-то из-под мышки матери Эстель.
— Маги. Вот, смотри, — Рудольфус взмахнул палочкой и произнес: — Орхидеус!
В руках у волшебника оказался большой букет орхидей, форма цветков которых походила на нарциссы, но была гораздо крупнее, желто-розового цвета, с более элегантными лепестками. А еще букет умопомрачительно пах.
— О, Эру! Какая прелесть! — восхитилась Гильраэн, когда Руди преподнес букет ей.
— Папилионибус! — проговорил Тони и вокруг мальчика и его матери закружились разноцветные бабочки.
Новэ старался подавить улыбку, которая так и просилась на лицо, когда он смотрел, на то, как маги принялись очаровывать Гильраэн, которая была совсем молодой и в связи с ранней смертью супруга особенно и не успела побыть счастливой.
— Это все для девчонок! — гордо сказал Эстель, сдержав порыв подскочить и начать гоняться за бабочками.
— А если так? — произнес Таурмирион и подняв с полу камешек, сначала подбросил в верх, увеличив в полете и сразу трансфигурируя его в собаку, которая весело залаяла и начала запрыгивать на мальчика с целью познакомиться, весело махая хвостом.
— Какая впечатляющая магия, — тихо проговорил удивленный Новэ. — Они творцы живого?
— Насколько я понял, по объяснением, сделать из ничего что-то их магией нельзя. Это просто изменение формы, а не творение, — ответил ему Леголас. — Никто не покушается на прерогативы Эру и Валар.
— И все же — я впечатлен, а меня очень трудно чем-то удивить, аранен, — заметил Корабел.
Ланальд, когда все отвлеклись на собаку, решил, что пришло его время переговорить с принцем о его проектах дальних путешествий, и уволок его в сторону, где можно было спокойно пообщаться.
Финианэль смотрела поочерёдно то на Леголаса,то на Таурмириона, и думала о том, что дети таура очень красивы, но их отец все же превосходил их.
Урсаниэль вмеру восхищалась увиденным и услышанным, гораздо более ей был интересен вопрос возращения Амрота, да еще и с семьей, но не с Нимродель. Она стала расспрашивать Леголаса подробности, чтобы написать письмо Адрахилю, что тот, в честь кого они назвали свой город — жив.
На следующий день у Трандуила испросил аудиенцию Руквуд. Король принял его безотлагательно. Он уже привык к тому, что если маги что-то делают, значит так нужно.
— Ваше величество пришел доложить что процесс зачарования артефактов завершён, они расставлены по периметру леса, от Северного форта до Дол Гулдура. Теперь их нужно связать в сеть управляющим артефактом. Я хотел предложить вам завязать защиту королевства на кольцо, что вам преподнесли лорды Келеборн и Элронд.
Нарья, выразительно поблескивало своим крупным рубином на правой руке таура.
«Будет символично придать потерявшему силу одному из колец эльфов новое назначение и вновь наделить его магией», — подумал про себя Трандуил и молча стянул его с пальца и протянул Августусу.
— Я вам скоро его верну, а вас прошу связаться с принцами, чтобы они дали знать, как только въедут в границы королевства, — добавил Руквуд.
— Зачем? — поинтересовался таур.
— Мы сразу поднимем защитный купол, чтобы в течение всего визита ваших гостей не было никаких сюрпризов.
Еще пять дней понадобилось делегации Новэ, чтобы добраться до границы Лесного королевства, это с учетом того, что почти весь путь они спускались по восточной стороне туманных гор по каменной «дороге», что случайно проложили там маги. Когда принц Леголас проложил через лес тропу во дворец, Корабел еще раз подивился интересной магии лесных эльфов, но отвлекся от созерцания тропы на странное чувство, что охватило его на несколько мгновений. Новэ показалось, что его всего окатило густой волной природной магии, которая стекла с него прямо в воздух, а потом поднялась вверх и там зависла, как щит, укрывая собой все Лихолесье.
«Такого я не видел в этом мире. Кольца защищали своих владельцев и их владения, но это никогда не ощущалось, скорее, наоборот, магия колец была незаметной. А тут такая явная демонстрация. Думаю, что это было предупреждение», — отметил про себя Новэ.
До дворца Лесного короля ехали через лес чуть больше часа. Таур ожидал их лично у главных ворот. На его правой руке переливалось и излучало очень мощную магию кольцо Нарья. Кирдан когда-то отдал его Гэндальфу, и сейчас оно должно было быть мертво, как и остальные кольца, а не гореть, как источник силы на руке Трандуила.
— Звезда осветила час нашей встречи! давно ее ждал и мое сердце поет от радости! — произнес Новэ, глядя на прекрасного и неподвижного, как ледяная статуя лесного короля.
— Попутный ветер и зеленые тропы привели вас в мой дом. Войдите и будьте моими гостями. Мой дом — ваш дом! — произнес глубоким красивым голосом Трандуил. А потом чуть тише добавил: — Недавно получил тревожное сообщение от Элронда. Он требует быстро созвать Совет владык, говорит, что речь идет о судьбе всего Средиземья.
Элронд сидел на одной из своих любимых террас Имладриса, кутаясь в плед и потягивая подогретое вино с травами. В последнее время все складывалось хорошо. Саурона больше нет, укрепились связи с Лихолесьем и Лориэном, особенно если брать в расчет, что кто-то из его сыновей женится на внучке Амрота. А если бы Арвен стала женой Трандуила, то тогда вообще все было бы просто отлично. Анор уходила за лес, шумели, перешептываясь, струи водопадов, и вдруг огромная тень заслонила вечерний свет: к Имладрису приближался один из Великих Орлов, что не сулило ничего хорошего. Гигантская птица спланировала на тренировочное поле, и с ее спины спрыгнул Гэндальф, поспешивший в сторону дворца. Орел Манвэ разбежался и снова взмыл в небо, не задерживаясь ни на одно лишнее мгновенье.
— Лорд Элронд у меня срочные новости. И все они не о хорошем, — сообщил истари, присоединяясь к владыке Имладриса на террасе, куда его проводил Линдир.
— И что такого плохого ты узнал в Изенгарде?
— Саруман поддался тьме. Он собирается захватить власть в Средиземье, а начнет с Рохана, с которым вступит в войну в самое ближайшее время.
Элронд чуть не подавился своим вином от таких неожиданных вестей.
— Но это еще не все! Если с Саруманом, скорее всего, удастся сладить объединенными силами владык, то вторая новость для меня стала абсолютной неожиданностью и не знаю, как искать пути решения её.
Гэндальф рассказал Элронду о том, что ему поведал Гвайхир.
— «Искажение больше не властно над теми, кто живет там. Как будто сам Эру благословил эти земли», — таковы были последние слова Повелителя Ветров, закончил истари свой рассказ.
— Значит, мы все должны собраться у Трандуила. Я сообщу ему об этом и попрошу вызвать Келеборна. Нужно будет только подождать несколько дней, пока Кирдан доберется до него. Пусть тоже примет участие в Совете.
— А Галадриэль? — уточнил Гэндальф.
— Захочет — может тоже участвовать. Но мне кажется, что она сейчас занята чем-то другим.
— Что значит Амрот вернулся? — резко развернулась лицом к Келеборну Галадриэль, после того, как он сообщил ей, что где-то через неделю состоится Совет владык во дворце у Трандуила и, отправившись на него, она бы все равно узнала этот секрет, который давно был известен всем вокруг.
— То и значит. С ним произошла история аналогичная той, что случилась с младшим сыном таура. И вот он тоже в Средиземье, да еще с большой семьей: сын, дочь, внучки…
— Надеюсь, ты четко дал ему понять, что никто ему Лотлориэн не вернет? — довольно зло произнесла его супруга, недовольно глядя на себя в зеркало. Никакие снадобья ей не помогали. Выглядела многотысячелетняя нолдорская принцесса самым худшим образом за всю свою жизнь. Волосы так и висели безжизненными тусклыми паклями, а лицо приобрело к бледности какой-то зеленовато-голубоватый оттенок.
— Дорогая, это ведь его владения. Те самые, что Амрот унаследовал от Амдира. Мы с тобой, так сказать, поддержали Лориэн в трудную минуту, а теперь нужно вернуть все хозяину.
— Тебя там Трандуил морочащими травками кормит? Совсем разум потерял?
— Дорогая, мне кажется, что тебе стоит подумать о своем здоровье, — произнес Келеборн, подходя к Галадриэль сзади, покрывая ее плечи теплой накидкой, и тоже отражаясь в том же самом зеркале.
В отражении он выглядел на несколько тысяч лет моложе своей супруги: его светлые волосы переливались жемчужным блеском, кожа на лице сияла здоровьем, а в глазах горел огонек жизни.
— Да что, ради Эру, происходит! — воскликнула разозленная эльфийка и бросила в зеркало серебряный кубок с травяным взваром, что держала в руках.
Он звонко удалился о стеклянную поверхность, по которой тут же побежали трещины, делая отражение Галадриэль еще и гротескным.
=======
Хроа Детей Илуватара была создана из мира, где была рассеяна феа Мелькора. Этот мир — так называемая Арда Искажённая. Мир, где есть зло, насилие, болезни и прочие ужасы. Считается, что Арда Искажённая извратила саму идею бессмертия эльфов, которые в Средиземье медленно угасают, и только в Валиноре этот процесс можно приостановить. Элронд и Галадриэль в подвластных им королевствах, тоже могли этот процесс, благодаря имевшихся у них кольцам.
Торондор, на синдарине от thoron — «орёл» и dor (разговорная форма от taur) — «король»
Криссегрим, синд. «Расщелина горных вершин», хотя чаще хребет называли просто «Обитель орлов».
Клиния (клине; лат. klinē — диван), или лектус — разновидность античной мебели, ложе, на котором возлежали древние греки и римляне во время пиршеств
Оттоманка — низкий диван с мягкой обивкой или небольшое мягкое сиденье. Оттоманка уходит своими корнями в практику меблировки Османской империи, где ее изготавливали в виде низкой деревянной платформы, предназначенной для укладки подушек.
Немного красивой музыки… Песнь Лютиэн перед Мандосом
Песнь Лютиэн перед Мандосом была самой прекрасной песней, которая когда-либо была выражена в словах и музыке, и самой печальной песней, которую когда-либо слышал мир. Она поется в Валиноре до сих пор и, слушая ее, Валар скорбят. Лутиэн сплела две темы: о горе эльдар и людей, о двух племенах детей, созданы Илуватаром, чтобы жить в Арде среди бесчисленных звезд. И когда она опустилась перед ним на колени, ее слезы упали на его ноги, как дождь на камни. И тогда Мандос был тронут так, как никогда прежде.