• Boosty Shared
• НекроХРЫЧ

• T

• не опуская взгляда
• гарри поттер
• fan-fiction

— Ваше поведение не безрассудно, — отчитывала его мадам Помфри, пока практикантка с седьмого курса Слизерина, чей лик приобрел цвета факультета, обрабатывала ему щеку. — Ваше поведение попросту глупо, мистер Поттер! Это же надо додуматься — снять щиты! На что вы вообще рассчитывали?

Лишенный способности говорить (с разорванной щекой совсем невнятно выходило), Гарри только периодически кивал, покаянно принимая все, что изливала на него мадам Помфри.

— Мало того, что вы сознательно подставились под боевые чары, так вы еще и совершенно игнорируете предписания! Вам нельзя использовать ускорение в таком состоянии позвоночника! Просто чудо, что вы не лишились способности ходить снова!

Строго говоря, никакое это не чудо. Гарри удержал спину телекинезом. Да и с «подставился» тоже относительно, но об этом чуть позже.

— Думаю, я не ошибусь, сказав, что где-то в Хогвартсе остались без сознания те, кто сделал это с вами, — пробурчала целитель.

Улучив момент, когда практикантка оставила лицо в покое (и попыталась не сблевать), Гарри согласно кивнул. Одной отключкой нападавшие не отделались. Пусть лично к Уолкеру и его группе рейвенкловец не испытывал никаких чувств, нельзя спускать такое безнаказанно. И если хаффлпаффцы отделались “легким испугом”, то со слизеринцами он поступил куда жестче.

Третьи нападавшие получат тяжело излечимые увечья. Четвертые будут уничтожены на месте. Иначе нельзя, даже если это очень не понравится директору.

— Гарри, — смягчилась целитель, — береги себя. Постарайся не встревать в неприятности.

Рейвенкловец развел руками, мол, это неприятности меня ищут, а не наоборот.

Слизеринцы его удивили. Своей глупостью. Ну, серьезно — устроить засаду там, где это уже делалось раз сто? На того, кто постоянно подвергался атакам и покушениям? Да любой сколько-то бдительный студент в этом месте проявлял внимание и осторожность, в идеале вовсе обходя то нехорошее место!

Однако, был один момент, показавший, что слизеринцы не безнадежны. Как только Поттер уничтожил ловушку (надо правильно делать энергетический контур, чтобы маскировка работала, господа хорошие), атаковать его не стали. Дали уйти.

Может, и правда стоило уйти. Вот только выбор места засады и такое поведение как-то не вязались. Повеяло неожиданной от студентов дисциплиной, и Гарри решил устроить еще одну проверку: свернул щиты.

Если бы враг не отреагировал — Поттер оставил бы их в покое. Уолкер принял совершенно глупое решение атаковать.

На месте слизеринцев Поттер тут же подумал бы о втором слое защиты — замаскированном. Подумал бы о подготовленных неактивных щитах, которые не видны под аурным фоном до момента развертывания. Подумал бы об иллюзиях, рунах, ментальном внушении, алхимических препаратах — в волшебном мире предостаточно способов обеспечить неплохую защиту без щитов класса “Доспехи”. Не такие эффективные, но отнюдь не лишние.

Собственно, у него были: замаскированный второй слой защиты, неактивные структуры в ауре (держать пару-тройку Доспехов научился, но вот моментально развертывать пока не получалось) и рунные цепочки на коже (обновлял каждые календарные сутки). Если бы не ударные дозы лекарственных зелий, была бы и алхимия, но только не усиливающие ритуалы (такое следовало беречь для серьезных операций). Гарри же не идиот.

Да, это все в сумме менее мощно, чем многослойные и разнообразные Магические Доспехи, но вполне себе достойно. Вон, словил Лацерус в харю, да еще какой (аж обидно, Гарри бы так не смог даже палочково и в спокойной обстановке тира) — а отделался слегка порванной щекой, почти без астрального загрязнения. С кем попроще можно было бы просто переть танком.

Интересно даже, что там им Иллюзорный Щит показал — пол оторванной башки и расплескавшиеся мозги? То-то рожа у Уолкера была такая, словно Поттер восстал из мертвых. Забавная, кстати, штука — Иллюзорный Щит, чье единственное предназначение состояло в искажении тяжести травм в сторону утяжеления. Вот только был существенный минус: работал он только на физическое восприятие. Зрение, слух, обоняние, осязание и даже вкус. Но никак не эфирное восприятие. Игрушка, по большому счету.

В общем, распиаренная группа так называемых наемников на проверку оказалась лишь немногим лучше толпы гриффиндорских дегенератов. Засада — скучная. Ловушки — очевидные. Действия — предсказуемые до зевоты. Маскировка — отсутствует. Мышление — шаблонное. Дисциплина… ладно, есть некое понимание. Атаки — мощные, этого не отнять, все по канонам “один удар — один труп”. На школьном уровне, правда.

Вот только стоило поставить их в нестандартное положение, как змейки сдулись и превратились из группы в толпу, что сводило их итоговую ценность к нулю.

Гребанная репутация. Уйдешь — подмочишь ее. Останешься — потеряешь время попусту. И так плохо, и эдак тоже не очень.

— Готово, мэм, — слизеринка с превеликим удовольствием отстранилась, стараясь не глядеть на него.

Мадам Помфри повернула его голову на слишком яркий свет бестеневой лампы, придирчиво оценивая результат.

— Сносно, — вынесла вердикт школьный целитель, направляя на лицо палочку. — Впрочем, с этим уже можно работать. Вулнера Санентур.

Гарри сжал зубы. Щеку одновременно словно разнесло втрое, сжало в точку и как следует прожевало. Довольно неприятные ощущения.

— Благодарю, мэм, — Гарри поднялся. — Я могу идти?

— Идите, — вздохнула мадам Помфри. — И постарайтесь никого не покалечить.

Он-то постарается, но как остановить идиотов, которые норовили покалечиться об него? Дилемма, чтоб ее.

— До свидания.

Укромное место. Дюжина оборотов хроноворота. Снова раннее утро. Гарри выдохнул, пробежался по памяти о других временных петлях и, соблюдая меры предосторожности, направился в подземелья.

Пальцы поскребли слабо зудевший рубец в виде неровной звезды, стянувший левую щеку. Зуд стал только сильнее и был осечен волей.

Поттер шел, очищая сознание и погружаясь в легкую медитацию на ходу. Всю эту петлю он проведет везде и нигде, направив дух в токи эфира и сосредоточившись на узоре магии, оплетавшем Вселенную.

Найдя одно из помещений, приспособленное им для занятий, мальчик, не торопясь, но и без промедлений, оградился от лишнего внимания. Повторения истории с Гринграсс ему не хотелось. Придирчиво осмотрев созданные артефактом барьеры и добавив еще один маскирующий слой, Поттер принял сиддхасану и смежил веки, отпуская внутренние стопоры.

Эфирный план встретил его сознание темнотой и пустотой, в которой по мере погружения проступали потоки, волны и сгустки энергий, сплетаясь в единую картину мира. Эфир существовал везде, пронизывал все сущее. Здесь не было понятия границ и времени, в этом плане все прочие сливались в единое.

В этом крылась и опасность. Многие существа из планов, миров и реальностей также смотрели в единый эфир. Среди них немало было тех, кто мог не только смотреть, и отнюдь не все подобные сущности настроены дружелюбно. Открывая себе эфир, Гарри также открывался ему и нес определенные риски.

Рутинные медитации, которым их обучали на первом курсе, позволяли лишь взглянуть на те токи магии, которые непосредственно проникали в реальность, и не несли в себе опасности. Погружению в эфир Поттер обучился в Азкабане. Впрочем, “обучился” — неверное слово. Просто во время одной из многочасовых медитаций мальчик осознал себя в совсем другом качестве.

Несмотря на великое искушение впитать в себя невообразимую мощь Эфирного Плана, Харальд мог позволить себе только наблюдать, изредка, самым краем воли прикасаясь к нитям вероятностей. К сожалению, у него не было наставника, способного провести по этой дороге без значительных рисков и потерь, а мемуары предков… мягко говоря, очень непростое чтиво, состоявшее из смеси переживаний, бытовых фактов, рассуждений о всяком разном и крупиц существенной информации, представленной в самом что ни на есть бесструктурном виде.

Теперь Поттер не столько медитировал, сколько шаг за шагом осваивал открывшиеся возможности. Дело продвигалось непросто, но кое-какие результаты были. Так, мальчик сумел взглянуть на Хогвартс сквозь эфир и даже разглядел отдельные элементы в многослойной и совершенно хаотичной для его разума мешанине энергий. Не понял, правда, ничего, но это дело практики.

Попытки касаться вероятностей приносили плоды… правда, пока что удавалось работать только с прошлым. Очень недавним прошлым: не более десятка часов. Причем, что интересно, относительно эфира время для него текло совсем не так, как для обычных студентов, что было напрямую связано с хроноворотом.

Вот что блять имел ввиду далекий предок Ольгерд фразой, примерно переведенной со старофранцузского вот так: “В узоре эфира сокрыты ответы на все вопросы”?

Поттер невольно вздрогнул, ощутив к себе пристальное внимание чего-то неосязаемого, незримого и колоссального. Концентрация была потеряна, и мальчик приложил духовное усилие, ускользая из эфира и молясь, чтобы нечто не пожелало притянуть его к себе поближе.

Внимание не ослабевало еще несколько секунд, от чего Гарри прошиб холодный пот. В какую задницу он влез, раз нечто так легко проецировало себя на физическую реальность?

Он выдохнул только после того, как внимание нечто исчезло. Сердце бешено колотилось, пальцы дрожали, в горле стоял ком размером с Лондон.

— Ну нахер, — прошептал рейвенкловец, утирая пот — и понял, что продолжал парить над полом.

Хороший знак. Даже потеря концентрации и самообладания не сбивала левитацию. Встав на ноги, мальчик деактивировал артефакт и потянулся к хроновороту. На сегодня он уже в шестой петле. Сил хватало еще на седьмую. Значит, самое время отдохнуть, помедитировать без погружения в эфир и заняться легким чтением.

* * *

Боль медленно жевала плоть раскаленными, тупыми клыками. Легкие трескались тысячи раз от малейшего глотка воздуха, но не дышать означало умереть. Каждый удар сердца разгонял по телу невыносимо едкую кислоту. Все кости до единой — даже те, о которых он раньше не задумывался — словно превратились в гниющую и постоянно горящую труху. Малейший звук — даже удары сердца — взрывали череп изнутри так, что ему казалось, будто глаза, пожираемые червями, вот-вот вытекут.

И все это он ощущал непрерывно уже многие часы и дни, не в силах кричать, не в силах отключиться… не в силах даже сойти с ума, нырнуть в столь желанное спасительное забвение.

Искандер Уолкер более всего на свете желал умереть.

Шаги. Каждый — мучительная вспышка боли. Каждый — отчаянная надежда на избавление. Шаги приближались.

Скорее. Скорее! Скорее!!! СКОРЕЕ!!!!!

Милость смерти миновала его. Некто закричал, породив мучительные всхлипы и хрипение со всех сторон.

Адские муки превратились в блаженное забытие. Если бы слизеринец мог — он рыдал бы от счастья в ногах того, кто подарил ему хоть немного покоя, даже если его убили.

Спустя неопределенное время Уолкер пришел в себя в больничном крыле, чувствуя себя, конечно, исключительно паскудно, но многократно лучше, чем в коридоре.

Тело все еще терзала мучительная боль, но парень мог дышать и ощущать себя. Голова больше не разрывалась, наполненная ноющей тяжестью. Раньше подобная боль вынудила бы его хлестать анестетики, но теперь Искандер только смеялся над собой прежним, наивным и не знавшим, что такое настоящая боль.

За окном — привычная рассветная серость едва пробивавшегося сквозь плотные тучи солнца. Над головой и вокруг — потолок и ширмы больничного крыла, вид которых принес небывалое облегчение.

Он живой, в Хогвартсе, чувствовал руки и ноги.

Приподнявшись на локте, Уолкер поморщился от резкой боли в голове и огляделся. Марк, Робб и Жанетта лежали рядом с ним. Палочек при них, разумеется, не было.

Горькая усмешка. Кто бы сомневался, что Поттер их опозорит.

Искандер невольно поежился, вспомнив его. Вспомнил взгляд, не изменившийся от наполовину оторванного лица. Вспомнил такой же равнодушный взгляд уже единственного глаза, когда половину тела объяло отнюдь не ласковое пламя. Вспомнил точные, жесткие удары…

И сжался от эха той боли , вновь охватившей все тело. Сжался от порожденного ею животного страха, испытав сильнейшее желание бежать прочь. Куда угодно — хоть в Запретный Лес, хоть в Черное Озеро, обитатели которых больше не казались чем-то жутким.

Только бы подальше от лорда Харальда Поттера, оказавшегося стократ ужаснее, чем говорили о нем самые темные слухи.

Долбанный психопат. Как так можно принимать удары? Да от разрыва плоти на лице теряли сознание на месте! Голову тщательно берегли инстинктивно! Почему Поттер был так спокоен, словно его слегка пощекотали ударным? Это самое страшное, не то что в лорде Поттере — самое страшное из всего, что повидал Искандер Уолкер.

Рейвенкловец — чудовище, и совсем не просто так о него убился Темный Лорд. Искандер Уолкер по праву считал свою группу самой боеспособной на факультете Слизерин и, возможно, во всем Хогвартсе (с тандемом гриффиндорцев Вуд-Айронвуд-Дантес он еще не сталкивался). И что в итоге? С полным пренебрежением к ним, сняв к херам свою защиту и не использовав ни один наступательный боевой артефакт, их избил тростью увечный малолетка со сломанным хребтом!

Но его движения — это что-то с чем-то. Владение тростью с небрежной легкостью. Каждый шаг точно рассчитан не то, что под ситуацию — под увечье. Плюс совершенно отбитый на всю башку, но не теряющий здравого рассудка.

Возможно, на дуэли по правилам он бы и сделал лорда Поттера. Но в серьезной стычке шансов просто не было. Что было бы, не сними лорд Поттер щитов? Да ровно то же самое (ловушку-то он вычислил и уничтожил) только вдвое быстрее.

— Искандер… — простонала Грин. — Ты как?

Жанетта держалась изо всех сил, но в ее голосе вибрировали мука и усталость. И все же, слизеринка старалась держать себя в руках. Она надеялась на Уолкера. Надеялась на его помощь и защиту. И боялась.

— Нормально, — слизеринец упал на подушку. — Я… нормально. А ты?

Ответа не последовало. Только придушенный всхлип и вспышка страха в эмоциях.

— Что теперь будет? — правый глаз потерянно уставился в потолок (левый скрывала бинтовая повязка). — Нас попросту раздавили. Я не могу, я просто не могу… А что, если он вернется за нами? Что делать?

Сердце пропустило удар, нутро болезненно сжалось, а тело накрыло мучительное эхо пережитых страданий. Если лорд Поттер вернется за ними…

— Все будет в порядке, — как можно более уверенно ответил Уолкер. — Тебя никто не тронет.

Мерлин, что за жалкий скулеж. Голос предательски дрогнул в самый ответственный момент. Как такому лидеру можно верить? Кого он способен защитить?

— Мы и с палочками ничего ему не сделали, — мертвый голос. — Кто нас защитит от него? Кто… кто защитит меня?

Жанетта, как всегда, права. Симпатичная магглорожденная, волей рока заброшенная в змеиное логово, со второго курса была целью желающих сбросить пар. И, если бы не протекция Искандера и через него Флинта, быть Грин жертвой не прекращающегося насилия.

Сейчас она как никогда близка к этому.

— Мы справимся, — Искандеру очень хотелось, чтобы голос звучал уверенно. — Обещаю.

Ответа не было. По щеке девушки прокатилась слеза.

Флинт не терпел слабости. Особенно такой публичной. Наверняка их разгром уже стал достоянием общественности. Репутация уничтожена. Протекции больше не будет. А защита нужна.

Что делать?

Паркинсон? Он не ввязывался в факультетские склоки и, несмотря на авторитет, предпочел прикладывать все усилия на саморазвитие, держа подчеркнуто нейтральную позицию.

Гринграсс? Пока что у него больше всех шансов заменить Маркуса. Вот только… вести дела с этим конченным ублюдком? Лучше быть самому по себе — этот подставит и глазом не моргнет.

Или, чем Мордред не шутит — Малфой? Скользкий маленький говнюк, конечно, набирал вес, но он же и подставил их под Поттера. Для такого люди — не более чем разменная монета.

Остаться самому по себе? Какое-то время они продержатся. Но что будет, если ему вздумается поквитаться? Ценность Уолкера и его группы сейчас сильно упала. Ныне его репутация опиралась только на личную силу, которая, будем откровенны, не Мерлин весь какая. Тот же Паркинсон, будучи на два года младше, сильнее Уолкера. И Гринграсс, который мог попробовать их на зуб только ради того, чтобы поглумиться, самоутвердиться или развлечься с Жанеттой.

Ебучие чистокровные ублюдки… почему им без усилий давалось все то, что ему приходилось выгрызать зубами? Чем они заслужили право родиться в таких семьях, где магия растворена в крови? Где же справедливость?

А справедливости нет.

Гораздо более важный вопрос: как быть? Он-то ладно, всегда можно оставить Хогвартс после пятого курса. Сдать С.О.В. — и уйти. Парни могли поступить также. Но Грин только на четвертом курсе. Ей еще год барахтаться в этом аду. Одной, магглорожденной и совершенно беззащитной.

Какую бы силу ты из себя ни представлял, обязательно должны быть те, кому выгодно прикрыть твою спину. Именно выгодно, а не по дружбе.

Лорд Харальд Поттер только казался исключением. Да, он опирался на могучие артефакты, но обнулить можно даже Дефенсер. Пусть и на короткое время. На деле за его спиной такие опасные люди, как Уолтер Арчер, Альфред Уорспайт и Гектор Скай. Да, они не в Хогвартсе, но и семьи большинства студентов также вне Хогвартса. Поттеру достаточно шепнуть, чтобы родственники недругов прекратили существование.

Свою способность убивать и выходить сухим из воды он продемонстрировал на этих каникулах. Рук у него также хватало.

Открылась дверь, впустив ту самую ауру. Сердце обледенело и ухнуло в пропасть.

Лорд Харальд Поттер собственной персоной. Шел он тяжело, слегка сутулясь, но взгляд точно такой же, как… тогда. И с виду совершенно невредим, разве что на щеке остался наполовину разгладившийся звездчатый рубец.

Лорд Поттер внушал ужас одним присутствием, и горше всего от понимания, что Уолкер никак не помешает ему закончить начатое.

— Любуешься делом своих рук? — выдавил Робб. Агвилар одновременно кипел от ярости и боялся до колик. Уолкер мог его понять, но полагал эти действия совершенно излишней провокацией.

Поттер не любовался. Он лишь мазнул по ним равнодушным взглядом и поворачивал к кабинету мадам Помфри.

— Не смей меня игнорировать! — рявкнул приятель. — Ты… а, ну, стой!

Полное пренебрежение. Даже шага не замедлил, даже ухом не повел. Постучал в дверь, услышал приглашение и вошел.

— Ублюдок… — Робб попытался встать и со стоном упал. — Мерлин… как больно…

— Слушай, заткнись, а? — раздалось от Жанетты. — Ты просто жалок.

— Жалок? — зашипел Ангвилар. — Жалок? Не тебе это говорить!

— Хватит ныть, — разлепил губы Марк. — Ты и правда жалок. Тявкаешь, как мелкая шавка.

Они дрожали от страха перед лордом Поттером. Все они. И при этом грызлись между собой, выплескивая раздражение и ища виновника.

— Он изувечил моего отца…

— И отправил нас сюда, — обрубил Искандер, которого тоже достала эта грызня. — Хочешь что-то ему высказать? Валяй. Если хватит сил обратить на себя его внимание.

— Уолкер…

Дверь в кабинет открылась. Быстро, однако. Сколько прошло: минута, две? Результат впечатлял: лорд Поттер шел гораздо лучше, и щека оказалась совершенно чистой. Шрам убрали.

Вот и все, на что они способны — оставить временный шрам. И то лишь потому, что ему вздумалось поиграть с ними.

— Поттер, — окликнул Робб тоном угрюмым, но более спокойным. — Есть разговор.

Теперь рейвенкловец остановился. Подошел к ним, смерил Агвилара равнодушным взглядом и обронил:

— Десять секунд, чтобы меня заинтересовать.

В этом весь он. Высокомерный сукин сын трясся за свое время, буквально за каждую минуту. И не сказать, что был не прав. Учитывая, сколько у него «доброжелателей» и «обожателей», не мудрено уделять саморазвитию каждый миг своей жизни. Говорили, что он и спал-то пару раз в неделю по два-три часа, остальное время медитируя. Потому и выглядел обычно чуть хуже наркота в ломке.

— За-зачем? — запнулся Робб, не сумев сдержать злых и горьких слез. — За что ты с нами… так?

Лицо Поттера поскучнело:

— Пустая трата времени.

На этом он развернулся и ушел, оставив Искандера гадать, к чему относилась эта фраза: к короткому диалогу, к стычке или ко всему вместе?

* * *

Закончив торопливо излагать свои мысли, Сьюзен робко глянула на Гринграсс. Их первая встреча все не шла из памяти, но Боунс нашла в себе силы встретиться со слизеринкой снова. Казалось, в тот раз ей удалось заинтересовать Дафну своей теорией о причастности Поттера к нападениям.

— Вот как, — протянула Гринграсс. — Похоже на правду. Многие жертвы связаны с лордом Поттером так или иначе. Однако, не все. Но как ты объяснишь первое нападение?

— Случайная жертва, — едва не запнулась Сьюзен. — Он… я так думаю, что Поттер не до конца контролирует наследние Салазара Слизерина, кем бы Ужас ни был.

— А вторая жертва, Хокинс?

— Думаю, Мартин просто оказался не в то время и не в том месте. Поттер… у него много разных дел. И…, — Сьюзен понизила голос, — его невозможно отследить.

Слизеринка тихо рассмеялась:

— Нет слова «невозможно», есть «недостаточно усилий».

Может, так и есть. Поттера, конечно, несложно найти. Но вот поймать — куда сложнее. Преследовать и вовсе невозможно — Поттер исчезал и появлялся, словно призрак. Кстати, некоторые так его и называли.

Рейвенкловец пользовался тайными ходами замка? Наверняка. Говорят, их множество. Есть и короткие ходы, которые позволяли буквально за пару шагов добраться из одного конца замка в другой. Пользовался ли он хроноворотом? Сьюзен немного узнала про этот артефакт и склонялась к мысли: нет. По крайней мере не для того, чтобы скрыться.

— А ты можешь его выследить? — вдруг спросила Боунс. Спросила — и замерла. Очень уж некрасиво прозвучало. С насмешкой и претензией.

Гринграсс снова рассмеялась, совершенно не теряя самообладания И даже не разозлилась:

— Вряд ли у меня получится. С другой стороны, мне это и не нужно.

— Почему?

— Не твое дело, — улыбка сошла с лица. — Итак, ты упираешь на то, что едва лорд Поттер вернулся, как сразу трое его недоброжелателей, громко кричавших о мести, оказались лицом к лицу с Ужасом Слизерина.

— Д-да, — Боунс не без труда преодолела новый всплеск робости. — Именно так…

— Это совершенно не в его духе. Он расправился бы с ними лично.

— Он не может колдовать, вот и спустил своего ручного монстра, — возразила Боунс. — Плюс хотел замести следы.

— Уверена, что ему это нужно? — улыбка.

Тут же вспомнилось пепелище на месте особняка тети. Вспомнились новости, истерики в гостиной, громкие обещания разобраться с ним. Никто не мог ему сделать хоть что-то. Даже Искандер Уолкер, известный слизеринский бретер, не справился.

«Вот именно», — произнес в голове голос Дафны, от чего внутри все похолодело.

— Лорду Поттеру просто не нужно скрываться, — Гринграсс села на парту. — Таким образом, твоя теория стоит… ничего не стоит. Он в равной степени может быть Наследником, а может и не быть. Но ты не задала главного вопроса: в чем мотив Поттера? Для какой цели ему потребовалось выпускать тот самый Ужас Слизерина? Зачем ему Тайная Комната?

— Но… тысячелетние знания…

— Устаревшие на тысячу лет, ты хотела сказать? Оставь сказки и сплетни для дураков. Лорд Поттер — прагматик до мозга костей. Он, вполне очевидно, стремится развить свою силу, а не устраивать переполох. Ему не нужны никакие древние тайные суперзаклятия, способные победить всех. Просто потому, что он — прагматик. Простая логика: если бы такие чары были, они бы непременно применялись, а не были сокрыты «где-то там». И если они применялись, а мир до сих пор не захвачен: либо эти чары вовсе не так хороши, либо к ним быстро нашли контрмеры. Как следствие, так называемые тайны Салазара Слизерина могут представлять интерес для лорда Поттера только в качестве академического интереса. Сейчас ему не до этого.

И снова это «лорд». Почему Гринграсс так его называла?

— Потому что он и есть лорд, — слизеринка откинулась назад, опираясь на руки. — Или ты не согласна, Сьюзи?

— Хватит лазить ко мне в голову! — вспыхнула хаффлпаффка.

— А ты заставь, — в голосе — отчетливая насмешка, одновременно ранившая и напомнившая, с кем Боунс имела дело.

Стало страшно.

— Лично я считаю, что Наследник Слизерина делает все, чтобы подставить лорда Поттера, — продолжала Гринграсс. — Наследник пользуется тем, что лорд Поттер мало с кем контактирует, следовательно, мало кто его знает. Результат налицо — лорд Поттер не просто отсидел в Азкабане, но и по возвращении еще больше усугубил мнение о себе как о преступнике.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты не туда воюешь, Сьюзен. Лорд Поттер тебе не враг. Направила бы лучше эту энергию в полезное русло.

— Слушай, а какое вообще тебе дело до Наследника Слизерина и до Поттера?

— Как думаешь, что произойдет, когда Наследник, способный одурачь учителей, столкнется с лордом Поттером?

Тот, кто способен одурачить учителей, против Поттера. Сьюзен надеялась, что рейвенкловец заплатит за все, но правда в том, что Гарри постоянно таскал на себе целый арсенал.

— Я не хочу в один прекрасный день оказаться между молотом и наковальней, — тихо произнесла Гринграсс. — Не теперь, когда… не важно, — опомнилась слизеринка. В глазах мелькнули голубые искры, в голове помутилось…

Сьюзен моргнула. О чем они вообще говорили? Кажется, она спросила, есть ли Гринграсс дело до Наследника Слизерина.

— В школе неспокойно, и мне это не нравится, — ответила на вопрос слизеринка. — Что до лорда Поттера — с ним интересно пообщаться. Попробуй, рекомендую.

Интересно пообщаться, значит. Ну, кто бы сомневался. Гринграсс — ботаник ничуть не меньше, чем сам Поттер. Впрочем, назвать ботаником последнего язык поворачивался с трудом. Вот Грейнджер — о, это королева ботаников.

Кстати о ботаниках. В последнее время факультет Рейвенкло что-то подозрительно притих по отношению к Поттеру. Если прочие, особенно гриффиндорцы, продолжали активную травлю, то рейвенкловцы прекратили всякое участие в этом и даже выступали на стороне Поттера, если дело заходило слишком далеко.

С самим Гарри у них было нечто вроде вооруженного нейтралитета: они не лезли к Поттеру и не трогали его друзей, а Поттер в свою очередь не лез к ним.

Что послужило причиной таким резким переменам? Ходили слухи, что Поттер, несмотря на травлю, вступился за первокурсников, пострадавших от рук близнецов Уизли. Но как он вступился, если эту парочку бестий гоняли по школе всем факультетом?

Кстати, если уж так идет дело, может, Гринграсс ей что-нибудь подскажет? В конце концов слизеринка вызывала доверие уже тем, что ей попросту плевать. А значит, она непредвзята, что полезно.

— Эм, можно вопрос?

— Просто поговори с ним по душам, — Гринграсс спрыгнула с парты. — И не трясись: лорд Поттер тебя не съест. Разве что тебе хватит глупости напасть на него.

Снова ей залезли в голову! Да как так-то?

— Ты очень громко думаешь, — Гринграсс прошла мимо к двери. — Займись окклюменцией, что ли.

* * *

Лежа на спине с растопыренными лапами, Блэки крайне внимательно следила за цветной кисточкой, обманчиво неторопливо гулявшей туда-сюда в руках Луны Лавгуд. Быстрый взмах лапой — и кисточка легко, словно издеваясь, обогнула когти и чуть шлепнула по тыльной стороне.

— Мр-р-ряу! — возмутилась мисс Блэки.

— Мр-р-ряу, — согласилась Луна и провела кисточкой по мордочке кошки, заставив ту фыркнуть и извернуться всем телом. Лапки мелькнули, но коварная кисточка уже коснулась живота.

Первокурсница валялась на его кровати, болтая босыми ногами и, казалось, была полностью поглощена игрой с кошкой.

Гарри краем поглядывал на эту идиллию, поглощенный изучением трофея, отнятого у близнецов: Карты Мародеров.

Артефакт оказался довольно любопытным: интерактивная карта Хогвартса и окрестностей, на которой точками отмечен каждый находившийся в замке. Как выяснилось, папочка и компания постарались на славу: эта карта не просто связана с защитой замка, но являлась частью системы безопасности, каким-то образом выкроенной и перенесенной на пергамент.

Короткие пути, запароленные проходы, тайные ходы, секретные помещения — на карте было отмечено много всякого интересного, включая пароли и заклинания для их открытия. Причем, насколько Гарри понял, расположение и назначение помещений всегда было актуальным. Вместе с тем мнение о близнецах Уизли снова пробило дно. Насколько Поттер мог судить, именно благодаря карте они стали неуловимыми — и были таковыми уже больше двух лет.

— Как продвигается? — подала голос Луна, поднимая голову.

Кисточка продолжала дразнить Блэки, но на этот раз девочка уже позволяла кошке периодически ловить ее.

— Интересная концепция, — Поттер сложил карту и коснулся ее палочкой. — Шалость удалась. Правда, пароли совершенно идиотские. Надо придумать что получше.

«Господин Сохатый…»

— Слушай, заткнись, умница ты наша, — обратился к карте Поттер, предвосхищая очередной поток хамства в свою сторону. — Пока я не разобрал тебя на атомы.

Строчка прервалась посередине и медленно исчезла. От карты потянуло легкой обидой.

Приколисты хреновы, зачаровали карту оскорблять всякого, кто обращался к ней чем-то, отличным от пароля. Кого это они сюда всунули в качестве духа-основы, лепрекона, что ли? Хотя, этих-то попробуй всунь. Точнее, всунуть-то всунешь, но заставить работать…

— А как тебе пароль «Нарглы живут»? — хихикнула Лавгуд. — По-моему, отличный пароль!

В ее бессмертном стиле, да.

— Тебе не нравится мой стиль? — легко угадала его мысль девочка.

Луна вообще отлично чувствовала собеседников, угадывая настроения, мысли и желания, не прибегая к традиционным способам вроде легилименции или эмпатии. Только за счет своего аномально острого и глубокого восприятия.

— Он очарователен, но порой утомляет, — честно ответил Гарри. Играть с ней в дипломатию бесполезно: раскусит.

Улыбка сменилась грустью.

— Извини. Я не хотел тебя обидеть.

— Я знаю. Просто вспомнила маму, — в уголках глаз задрожали слезы, но Лавгуд сдержалась и с преувеличенной бодростью спросила у Блэки: — Что ты хочешь на ужин?

Луна Лавгуд. Девочка-загадка. Выстрадавший ребенок, умело носивший маску «не от мира сего» и искренне забавлявшийся реакцией окружающих.

Тот самый случай, когда врожденный дар стал проклятием. Гарри думал, что это у него аномальное восприятие реальности. Нет. Он видел с рождения, его видение ограничено эфирным спектром. Да, Поттер мог воспринимать духовные планы и даже взаимодействовать с ними, но это требовало сил и подготовки.

У Луны все получалось само по себе, и ее видение пришло к ней внезапно, поставив рассудок под угрозу. Насколько Гарри понял, ее мама пыталась найти способ ослабить этот одновременно дар и проклятие… и погибла в попытках вылечить свою дочь.

Гарри ценил, что с ним девочка быстро стала собой. Ценил, что Луна принимала его таким, какой он есть. Ценил необходимость быть с ней полностью искренним и честным, что позволяла ему не запутаться в собственной лжи.

— О, вы желаете пудинг?

— Мр-ряу! — полный энтузиазма ответ.

— С мышами?

Гарри показалось, или Блэки не только мяукнула, но и кивнула?

— Очень хорошо. Гарри, ее высочество изволили пудинг с мышами, — солнечная улыбка, при виде которой хотелось улыбаться в ответ и становилось тепло на душе. — Что вы на это скажете?

— Всенепременно, — улыбнулся мальчик в ответ.

Пудинг с мышами, значит. Кого бы озадачить? Ладно, сходит на кухню, домовики не откажут. Они вообще не умели отказывать.

Блэки продолжила что-то урчать, а Луна — разговаривать с ней. Гарри приглядывал за ними вполглаза и в который раз убеждался, что это не игры с питомцем, а полноценное общение.

По его наблюдениям, Луна легко находила общий язык с любыми существами, понимая и общаясь с ними. Даже с планарниками и духами, которые многими почитались за неразумные сущности-вредители.

Жаль, найти общий язык со сверстниками у нее получалось с трудом. Даже на Рейвенкло, факультете стремящихся к знаниям, разбираться в ее рассказах никому не хотелось. Хорошо еще, травля девочки прекратилась, и хотя бы соседки по комнате общались с ней вполне дружелюбно.

— Гарри, — окликнула его Луна, поднося Блэки. — Она хочет к тебе.

Кошка удовлетворительно муркнула и прыгнула к нему на колени, начав вытаптывать себе лежбище.

— Спасибо. Ты к себе?

— Ага, — Луна отошла на два шага и закружилась по комнате. Легкие распущенные волосы развевались, невольно притягивая взгляд. — Профессор Флитвик дал мне задание. Оно скучает.

— Если нужна будет помощь — обращайся.

Луна ни разу не обратилась к нему за помощью, отлично справляясь сама.

— Конечно. Пока!

— До встречи.

Блэки муркнула ей вслед и свернулась в клубок и наполняя комнату умиротворяющим урчанием.

— Как думаешь, ей нужна помощь?

Кошка притихла, подняла голову и отчетливо мотнула мордочкой. В голубых глазах мелькнула легкая грусть. Впрочем, уже через несколько секунд Блэки задремала.

Поттер встряхнул Карту Мародеров, расправляя ее. На этот раз артефакт не упрямился и сразу развернул план Хогвартса.

На ум в который раз пришла задачка: есть некое существо, которое нападает на учеников. Есть его поводырь. Внимание, вопрос: может, стоило передать эту карту администрации школы, а не ныкать ее у себя? Гарри уже спрашивал у профессора Франкенштейна: Уизли даже не пытались.

Воображение, смекалка и прямые руки сладкой рыжей парочки с лихвой компенсировались скотством, эгоизмом и крайней легкомысленностью. Впрочем, даже таким Поттер найдет подходящее занятие, но однозначно никто из них не будет допущен к чему-то серьезному.

Справедливости ради стоило отметить вот что: близнецы сопротивлялись его травле с самого начала, причем не «от балды», а достаточно агрессивно. Можно даже сказать: искренне.

Ладно. Плевать на невысокие моральные качества близнецов Уизли. Хватит разбираться с тем, что нахреновертили Мародеры и как они умудрились откроить часть системы безопасности Хогвартса. Пора уже использовать Карту по назначению.

— И где там Малфой? — пробормотал Поттер, перелистывая на слизеринское общежитие.

Насколько он знал, сынок Люциуса должен обретаться в подземельях в кругу своих прихлебателей. Причем мелкий клоун стал подозрительно ловким, окучивая даже старшекурсников. Сокурсники, в частности Нотт, и вовсе преданно смотрели ему в рот.

Взгляд не находил искомой точки. Зато нашел кое-что другое в подземельях. Группа точек бросилась в глаза хорошо знакомыми фамилиями, среди которых особенно выделялась одна.

— «Том М. Риддл», — прищурился Поттер и постучал ногтем по пергаменту рядом с точкой. Характер расположения точек — полукругом, на почтительном удалении от Волдеморта, указывал на собрание узкого круга доверенных слуг.

Правда, характер этого круга, мягко говоря… смущал. Крэбб, Гойл, Нотт, Забини, Монтегю, Пьюси, Паркинсон (которая Персефона, а не вполне адекватный и поэтому опасный Раймон).

И, конечно же, “сладкая парочка” Сэндфилд и Уотерс. А он-то думал, где эти придурки пропадали и в какую сторону вели их странные телодвижения. Теперь понятненько.

Блейз неприятно удивил. Зная характер итальянца, этот идиот вздумал играть с Темным Лордом. Жаль, они неплохо общались. Теперь Забини не соскочит, пока Волдеморт жив.

Открылась дверь. Поттер оторвал взгляд от карты.

Корнер и Томпсон, о чем-то возбужденно переговариваясь, зашли в комнату. По обрывкам фраз Гарри прикинул, что они обсуждали последнее занятие по зельям и способы классификации ингредиентов.

Парни поздоровались. Рук не протянули, испытывая легкую нервозность. Поттер ответил и снова уставился в карту. Вот, зараза, пока отвлекся на этих двоих, Риддл успел разогнать свой кружок вредителей. Стоп, а куда это он намылился? Здесь же… оп-па, исчез.

Чего у нас нет на карте? Загибаем пальцы: Тайной Комнаты Салазара Слизерина, Выручай-Комнаты и преподавательского этажа библиотеки. Игра «угадай с одного раза»: куда мог отправиться Наследник Слизерина с третьего уровня подземелий?

Гарри постучал пальцем по пергаменту, на котором тут же проступила отметка «?». Нужно будет как следует изучить.

— Эм, Гарри? — раздалось уже, наверное, раз пятый.

— Да?

— Что ты думаешь про классификацию Пауюлса?

Классификация Паулюса? А, это тот немец, который пытался впихнуть все существующие ингредиенты в периодическую систему, аналогичную таблице Менделеева в химии. Надо ли говорить, что алхимик провалился с треском? Однако, его идею подхватили другие, и в алхимии активно применялись несколько удачных модификаций, правда, каждая для довольно небольшой однородной группы ингредиентов.

— Неплохая основа для дальнейших классификаций, интересная с академической точки зрения.

— А на практике?

Поттер фыркнул, возвращаясь к карте.

— Я же говорил: это все лажа, — ухмыльнулся Корнер. — Классификация Нуартье хороша для растительных компонентов средней полосы Европы, но совершенно непригодна для североамериканского континента…

Нашли, о чем спорить. Ладно, пусть, лишь бы ему не мешали. Интересно, а куда это Паркинсон собралась? Здесь же короткой проход…

Поттер быстро перелистнул карту. Точно — подвал Башни Гриффиндора. Любопытненько: что его невестушка, только что внимавшая Волдеморту, забыла так близко от общежития своего идейного врага? Ладно, пусть делает, что хочет. Если ей хватит глупости скомпрометировать себя типа назло ему — Поттер с удовольствием разорвет помолвку. На данном этапе работы удар по семье Паркинсон не необходим, но польза такового кратно превысит возможный ущерб.

Любопытно другое: что случилось с Драко Малфоем? С академической точки зрения. Гарри предположил, что сопляк поиграл с хоркруксом Волдеморта в “кто кого прогнет” и продул с треском. Причем, вспоминая об астральных изменениях, заигрывать начал аж с первого курса, когда пошли изменения в его характере и поведении. Но тогда Драко Малфой вполне оставался собой. На второй курс Малфоеныш пришел уже совсем другим. А Поттер, дурак, списывал изменения в ауре на кривую маскировку, а характер — на пиздюлетерапию от Малфоя-старшего.

Зато теперь все окончательно встало на свои места. И то, что Гарри не примечал его на карте, и то, как вели себя рядом с ним слизеринцы. Темный Лорд не просто захватил Драко Малфоя, но и сохранил инкогнито, к чему, видимо, готовился весь год, и после изгнания из Поттера занял тело Малфоя. Плавные изменения в ауре и в поведении особых вопросов не вызвали ни у кого.

Не так уж и обидно, если наебали не только Поттера, но и Архимагов.

Вот только ситуация яснее не стала. Что, блять, делать?

Сталкиваться с Волдемортом слишком опасно, даже если наивно предположить, что Темный Архимаг не нашел способа восстановить часть сил. Сдать его Дамблдору? Вот это со всем удовольствием.

Остается еще одна проблема — василиск. Все, что его гарантированно не убьет, попросту не задержит эту тварь, у которой с высокой долей вероятности либо бешеная магическая защита, либо такая же бешеная регенерация. При этом все, что гарантированно пробьет и убьет, с вероятностью восемьдесят два процента схлопнет к херам защиту школы с каскадным распадом и красивым таким энергетическим взрывом, который распидарасит половину Британии тут же, а последствиями — хорошо, если только половину планеты.

Может, даже и лучше, что два известных Поттеру способа убить василиска не доступны ему даже теоретически.

Хм… но это же все про магические способы. Нужно мыслить шире. Например, шандарахнуть из противотанкого гранатомета. Немного поработать, чтобы аура твари не помешала срабатыванию боезаряда — и влупить.

Ага. Только для этого надо попасть, а летящий снаряд не такой уж и быстрый. Чего нельзя сказать о древнем и сильном василиске.

Нужен снаряд очень быстрый. Очень. Пару-тройку махов, вроде винтовочной пули. Причем именно пулевой снаряд, чтобы были шансы пробить крепчайшую шкуру. Подкалиберный? Кумулятивный вызывал сомнения.

В голову тут же пришел обедненный уран. Нет, нахер. Такие штуки просто обязаны контролировать на высочайшем уровне. Нужно что-нибудь чем проще, тем лучше. Вот скреблось что-то в голове… ага, посещение Имперского Военного Музея в нежном шестилетнем воздухе. Жаль, деткам много не рассказывали, но кое-что выудить из памяти получилось.

Зенитная пушка? Какой-нибудь сорокамиллиметровый «Бофорс», способный прямой наводкой угомонить «Пантеру» и выдающий двести с хреном выстрелов в минуту? Звучит круто. Только где ж ее взять?

Даже современное оружие в Британии не достать в принципе. Даже дерьмовую автоматическую винтовку Энфилда, не говоря уже о ракетных комплексах — Арчер пытался. В Европе все еще сложнее, а лезть в территориально удаленные зарубежные военные конфликты под пристальным взором Аврората как-то… неразумно.

И все же, кое-что было. Кажется, говорили про французскую авиационную пушку британского производства калибром 20 мм, которую выпускали-выпускали, выпустили большой серией, а война возьми и закончись. Там еще была забавная история, когда первую партию в пятьдесят с хером тысяч пушек целиком выпустили браком, неправильно переведя французские инструкции.

— М-м-м-м… — Гарри осмотрел наброски на листе бумаги. У него была привычка черкать тезисы и карикатуры в процессе обдумывания таких не очень-то простых в решении вопросов.

Еще одна важнейшая проблема: даже если он достанет пушку — как сделать так, чтобы она стреляла и куда-то попадала, желательно в цель? Не в руках же держать эту дуру!

Нужна некая инфраструктура, нужен расчет, который, естественно, взять неоткуда. Следовательно, это нужно изучить и компенсировать. Анимирующие чары? Смешно. Начиная с суставной куклы рост сложности мистерии в соответствии со сложностью механизма шел в геометрической прогрессии. Это полевую пушку века шестнадцатого можно анимировать запросто (что добрые предки регулярно делали).

Потому големы и существовали. Если бы можно было решить проблему анимирующими чарами, големов не делали бы за ненадобностью.

Кстати, вот и ответ — голем.

— Точно! — осенило Поттера. — Можно ведь сделать все намного проще!

Зачем ему пушка, если достаточно использовать только ключевой принцип метательного оружия — разгон снаряда в сторону цели?

Вот только нет гарантии, что магический конструкт будет работать на достаточном расстоянии. Так что, увы, эта идея тоже не слишком-то состоятельна.

Нужно не только думать, но и испытывать.

Следующая глава