* * *
В мрачном офисе города Кобе, за широким столом из чёрного дерева, заваленным бумагами и пепельницами с окурками, сидел невысокий мужчина с крепким телосложением. Широкие плечи натягивали потёртый тёмно-синий костюм, а руки, лежащие на столе, были испещрены шрамами и выцветшими татуировками.
Полумрак комнаты разгонял только тусклый свет лампы, отбрасывающий длинные, тени на стены, увешанные старыми фотографиями и картами. Телефон зазвонил — пронзительный звук, от которого его пальцы, сжимавшие сигарету, дрогнули. Он поднёс трубку к уху, не отрывая взгляда от окна, за которым моросил дождь.
Подчинённый на том конце линии говорил быстро, голос дрожал от напряжения.
— Тэцуя Широо, привет. У нас тут офисный клерк, тридцати пятилетний неудачник по имени Кэнта Ямада, снова не выплатил долг. Десять миллионов иен, взятые у Ямагути-гуми через подпольного кредитора, чтобы покрыть проигрыши в патинко, превратились в неподъёмную ношу из-за процентов. Он уже три месяца избегал встреч, а теперь, по слухам, пошёл к полиции с жалобами на вымогательство, сказал, у него есть доказательства.
Широо затянулся сигаретой, выдохнул дым через нос и коротко бросил:
— Устранить. Но тихо, без шума — подставить под самоубийство.
Он поднялся, подошёл к железному сейфу в углу комнаты и рывком открыл тяжёлую дверцу. Внутри стояла клетка — грубая, сваренная из стальных прутьев, с маленьким проклятым духом внутри. Тварь, похожая на таракана с длинными глазами, зашипела, скребя когтями по металлу.
Широо достал клетку, поставил её на стол и открыл замок. Дух вырвался, зависнув в воздухе, пока Широо не указал пальцем на карту Токио, лежавшую рядом.
— Токио-эки. Кэнта Ямада. Сделай это, — его голос был ровным, как сталь. Дух исчез в тени, направляясь к станции.
* * *
На железнодорожной станции Токио-эки было людно, несмотря на ранний час. Кэнта Ямада стоял у самого края платформы, руки дрожали в карманах. Он не спал уже неделю — долги, угрозы, страх перед якудзой выжали из него всё. Но теперь к этому добавилось что-то ещё: тяжесть на плечах, которая отдавалась хлопками по спине. А в голове он стал слышать шёпот о бесполезности жизни. С каждым её смешком ноги всё ближе подбирались к краю. Поезд приближался, гудок разрезал воздух.
Казалось, жизнь на это будет окончена. Шаг вперёд.
Сзади его окрикивает полиция, но было уже поздно… но вот, неизвестный школьник шагнул вперёд и ловко схватил Ямаду за руку, рывком оттащил от края, а затем занёс ногу и с силой раздавил духа о платформу. Чёрный дым рассеялся, оставив лишь слабый след на плитах. Клерк рухнул на колени, дрожа и задыхаясь от паники, его брюки пропитались запахом мочи.
Поезд пронёсся мимо, не задев никого. Толпа загудела, кто-то захлопал, кто-то крикнул про спасение. Неизвестный школьник не обернулся. Он молча развернулся и пошёл к выходу, его лицо оставалось неподвижным, как маска.
А наблюдающий в сторонке мужчина удивлённо заморгал, всматриваясь в униформу непонятного вторженца.
В Кобе телефон Широо зазвонил снова.
— Операция сорвана. Какой-то парень в белой униформе школы шаманов вмешался, уничтожил духа и спас должника. Кажется, это не случайность.
— Хочешь сказать, что они следили за ним из-за нашей связи? — Широо сжал трубку так, что костяшки побелели.
После рождения Годжо Сатору они, да и большая часть шаманов, работающих на самих себя, постепенно уходили в подполье. Каждый пытался остановить шестиглазого, пока он не вырастет, не обуздает свою силу, но вместо этого повышалась только награда за его голову.
А ситуация с деньгами становилась только хуже.
Широ молча положил трубку.
Выдвинул ящик, достал старую бухгалтерскую книгу и начал листать пожелтевшие страницы. Там, среди записей две тысячи третьего года, была строка: его машина, чёрный седан, раздавлена упавшим краном на стройке в Кобе. Правительство отказало в компенсации — "криминальный элемент не имеет права на возмещение".
Он не мог добыть деньги вообще никаким способом.
— Эти школьники доведут меня, — Широо был готов сорваться. В этот момент снова раздался звонок. Поначалу брать трубку не было никакого желания… но поняв, что препираться вечно не выйдет, всё же поднял свой телефон. — Да?
— Тэцуя Широо? У нас предложение насчёт человека под именем Инумаки Масакадо. Платим налом.
* * *
Мирак сидел в своей комнате в Токийском техникуме — тесном помещении с голыми стенами и тусклым светом, едва разгонявшим тени. На столе перед ним лежал его телефон, точнее целых два — доставленные слугами клана.
Говоря откровенно, его спросили о телефоне, так как в скором времени он должен выступить на задания.
Такие здесь были у всех. Но он забыл свой в клане…
Тонкий, словно свиток, он оживал под пальцами, светясь и откликаясь на касание. Местные использовали такие устройства, чтобы говорить через расстояния, не видя друг друга, и это пробудило его интерес.
Он взял телефон, провёл рукой по его гладкой поверхности, ощущая холод металла и стекла. Экран был тёмным, пока случайное движение пальца не заставило его мигнуть и засветиться. Он ткнул в экран, и тот ожил ярче, показав россыпь значков.
Мирак быстро уловил их смысл, подмечая логику из жестов местных, что видел мельком. Через несколько минут он уже открывал функции: ткнул в один символ — телефон пискнул, показал движущиеся картинки, ткнул в другой — заиграл голос какого-то не-шамана, что вещал о погоде. Уже вскоре уверенно листал экран, изучая устройство, будто оно было древним артефактом, подчинённым его воле.
Память Масакадо не подводила, но потыкать всё самому было интереснее. Однако Мирак взял его не просто так. Он оценивал различия Ту’ума от Проклятой речи. Да, они были, притом существенные.
Самый наглядный пример — трата проклятой энергии. Сила слов зависела как от объёма энергии, которую ты можешь контролировать, так и от своего максимального резерва, ведь если он опустошится, то может произойти то же самое, что и с Масакадо в детстве.
Ту’ум в этом плане проще, и лишь бил по горлу. К слову, проклятая речь тоже наносила повреждения горлу, но отлично зная, как с этим бороться, Мирак каждый день тренировал его.
Он знал способы облегчить боль, чтобы сократить время между криками. Знал и то, что боль зависела от силы самого крика, и если работать в щадящем режиме — адаптация в новом теле пройдёт куда проще.
А ещё у Проклятой Речи было одно бесспорное преимущество. Ту’ум требовал воздуха и близости, чтобы сломить врага, а здесь достаточно звука.
— Она работает на любого, кто услышит меня, — Мирак крутил телефон в руке, так как он, по сути, мог работать, как своеобразный передатчик его силы. Даже если человек будет находиться в несколько сотнях километрах, но услышит фразу триггер — она на него подействует.
Мирак накинул одежду и поздней ночью вышел из академии. Он искал не кого иного, как местных животных, коих было легко встретить в лесу. Обострённое проклятой энергией тело не только сумело легко выловить бегущего сквозь листву зайца, но и понять, где его нора. Загнав кролика к себе домой, Мирак кинул дозвон на свой второй телефон и положил его рядом с норкой.
Сам же, отойдя на достаточное расстояние, чтобы лишь видеть отверстие, стал ждать.
Как только зверёк показался снова, Мирак сосредоточился, вложил проклятую энергию в горло и шепнул в телефон слово силы смертного приговора.
— Кри.
Голос ушёл в устройство, появился слабый треск, и кролик мгновенно свалился, а его тело — исхудало, лишившись жизненной силы. На местном слово означало то же самое, что и “убить”.
— Насколько же это сильное стратегическое преимущество, — Мирак задумался, но увидел в этом и слабость. В отличие от ту’ума, который представлял из себя волну — это просто звук, и, если он подействует на существо со слишком сильной энергией — по телу придёт отдача. Были свои плюсы и минусы.
Всю ночь он пытался решить эту проблему и научится посылать только волну, которая бы наносила урон, но без отдачи по владельцу. Выпустить проклятую энергию, и отправить звук за ней; кричал во весь голос; пытался подстроить технику, но ничего не получалось.
Решение, вероятно, было всего одним.
— Пакты… — он вспомнил, что учитель обещал о них рассказать. — Их задача, не просто усилить твою силу в моменте, а разнообразить технику некими условиями.
А условия он уже знал. Ограничить своё движение правильной стойкой, набрать воздуха в лёгкие и выкрикнуть — весь его стиль боя был построен на этом, тысячи лет он тренировался именно так.
Следующим днём Мирак снова пришёл в академию, и пока не начались занятия, нашёл учителя Ягу.
— Хочешь узнать про Пакты?
Инумаки кивнул.
— М… Тебе пока рано, для большей части пактов нужен действительно хороший контроль и владение проклятой энергией, — но он сразу задумался. — Хотя, ты говоришь, наложил пакт на собственный придуманный язык?
И снова кивнул. Да, он рассказал. Та ситуация с непонятным словом вызвала много вопросов, отвечать на которые он не хотел, поэтому обошёлся общими мазками, которых хватило.
— Твой клан издавна накладывает пакты, связанные с голосом поэтому, возможно, тебе проще. Но не могу сказать, что ты теперь можешь сделать всё… ладно, я расскажу тебе.
Мирак сел за парту, и учитель Яга спокойно начал рисовать на доске.
— Слабый пакт, например, “буду использовать технику только днём” даст минимальный прирост, а слишком строгий может сделать способность непрактичной — как-раз по этой причине строгие пакты никто сейчас не создаёт, сменилась эпоха.
— Как измерять усиление? — последовал голос.
— …Хороший вопрос. Усиление выражается в увеличении общей эффективности техники — её силы, скорости, точности или объёма проклятой энергии, доступной для использования. Я буду использовать проценты как условный показатель, где сто процентов — это базовая мощь техники без пакта. Для простоты предположим, что усиление варьируется от минимального десяти-двадцати процентов до экстремального, двести и выше. Всего типов насчитывается, примерно, пять штук.
Яга выписывал название каждого.
Пакты с условием использования: Шаман ограничивает ситуации, в которых может применять свою технику, делая её мощнее в этих рамках. Ограничение фокусирует энергию, но не требует смертельного риска. Усиление: 20-50%
Пакты с наказанием: Нарушение пакта влечёт тяжёлые последствия — от потери проклятой энергии до смерти. Риск подпитывает решимость. Усиление: 50-60%
Пакты активации: Техника требует выполнения определённых действий или условий перед запуском, что увеличивает её эффективность. Ритуал замедляет и открывает слабые места, но это окупается. Усиление: 50-100%
Пакты самопожертвования: Шаман принимает боль или слабость, чтобы преобразовать её в проклятую энергию или усилить технику. Боль подпитывает ПЭ, сюда же относилась смерть. Когда ты готов пожертвовать жизнью, техника усиливается до огромных рамок. Усиление: 20-200%
И последний — Пакт эмоциональной значимости: Когда пакт связан с сильными эмоциями, например, гнев, месть, преданность — он подпитывается этими чувствами, становясь мощнее. Эмоции дают краткий всплеск ПЭ, но не переписывают базовые возможности шамана. Усиление: 20-80%
— И есть последний, но его сложно назвать даже пактом… это небесное ограничение, с которым можно только родиться — в клане Зенинов был один такой. Он полностью лишён проклятой энергии, взамен на физические возможности.
— Был? — Мирак наклонил голову.
— Он ушёл… Теперь о том, как их заключить.
Полезная лекция стала стимулом к тому, чтобы стать сильнее. За основу техники стал пакт активации, так как он полностью подходил под привычные действия, которые требуется для крика.
Однако с этим начались первые проблемы. Новичку в обращении проклятой энергии было трудно привязать действия к собственной энергии. С голосом и печатью проблем и правда было мало — он лишь усиливал технику. Здесь же требовалось полностью переработать её принципы.
Мастерства и контроля попросту не хватало.
После этого Мирак понял, что нужно сначала усилить базу. Их спарринг с Сатору был наглядным — он мог чётко определить количество энергии в атаке противника, но когда дело касалось проведения проклятой энергии внутри тела — начинались казусы.
Параллельно тренировкам в академии и оттачиванию необходимых способностей там, он ходил в библиотеку и черпал знания, часть из которых сумела его зацепить. Практика контроля старых шаманов.
— “Нынче она отличается, более щадящая… В школе учили новым методам: питать энергию через эмоции, подпитывать её яростью или страхом. Но раньше было жёстче. Не сказать, что лучше, но новые я уже проверил, надо посмотреть и на старые”.
Современные шаманы полагались на быстрые вспышки силы, но он жаждал чего-то большего — старых практик, выкованных веками, тех, что использовали старые монахи. Он решил поститься.
В академии его учили иначе. "Голодный шаман — слабый шаман," — говорили учителя, и студенты кивали, поглощая рис и рыбу после уроков.
Но были ли шаманы древности — слабыми?
Нет.
— “Поститься они начинали из-за того, что шаманы были бедны и есть им было нечего. Если бы не постились — им бы пришлось зарабатывать, а чтобы зарабатывать, надо служить. Такие шаманы же могли просто выжидать. Им чуждо нетерпение,” — Мирак сидел в библиотеке с практиками, которые никто не хотел изучать.
Но это вызвало интерес. Эффективно ли это? Если местные ушли от этого — возможно, что и нет, но не проверить было нельзя.
Он начал в тот же вечер. Первый день без пищи ударил его, как молот. К полудню голод сжал желудок, словно когтистая лапа, требуя еды. Он стоял на тренировочной площадке, чувствуя, как тело требует кушать, а разум борется с желанием сорваться. Проклятая энергия колебалась. Это было важно — ощутить слабость, чтобы её победить. Подавить негативные эмоции и успокоить энергию.
На следующий же день, наконец, наступило время задания.
— Говорю сразу — я не хочу идти и кого-либо убивать, — Сёко сидела в классе, вжимая голову в плечи. — Дайте мне любое другое задание… молю.
— …Не проблема, — пожал плечами Яга. — У нашего морга вечно много дел, отправлю тебе помогать докторам.
— Эм… — Сёко приоткрыла рот, пока парни вокруг неё — Гето и Сатору, ехидно посмеивались.
— А вы трое — займётесь тогда устранением проклятий и Якудз, что их контролируют, — лицо Яги стало жёстче. — Сатору знаком с ними хорошо — на его голову охотятся с самого детства, но проблема не только в этом. Как вы, возможно, знаете, отношение между людьми и шаманами не самые лучшие — те из простых граждан, кто знает об изнанке мира, складывают о нас не самое положительное впечатление и дело как-раз в них.
Инумаки посмотрел на расслабленного Сатору.
— "По нему и не скажешь, что за его головой охотились с детства".
— Якудза используют мелких духов третьего-четвертого ранга для запугивания бизнеса: рестораны, бары и офисы платят за «защиту» от проклятий, которых сами якудза и натравливают. Например, дух ломает оборудование, пока владелец не заплатит. Как понимаете, логика людей проста — если шаманы контролируют проклятую энергию, а духи состоят прямо из неё, то в бедах людей виноваты попросту все эти шаманы. Это мышление обостряют вражеские шаманы.
— Но это ведь не так, люди сами выделяют проклятую энергию, — заморгал Гето.
— Этим болванам нечего объяснять — забей, — закатил глаза Сатору.
— Почему бы тогда не убить всех Якудз? Ну, они же преступники, с которыми должны разбираться шаманы, — смутилась Сёко.
— Они борются с проклятиями в своих районах, — ответил Яга. — Например, префектура Канагава, которую контролирует клан Инумаки. У них не так много шаманов, чтобы противостоять всем угрозам, так что иногда с ними приходится мириться, сохраняя независимость. Но это не значит, что их количество не нужно регулировать.
Люди сосредоточились на Мираке, чей взгляд не менялся с начала разговора. Он медленно поднял голову и заговорил холодным голосом:
— Ямагути-гуми помогали пострадавшим от землетрясений в девяносто пятом, — задумчиво проговорил он, вспоминая информацию из поглощенной информации. — А также обеспечивали поставки оборудования и материалов, ведь под их контролем находилась значительная часть местных строительных компаний.
— “Может стоит подмять их под себя?” — последнюю часть Мирак не высказывал вслух, ну а Яга лишь удивился.
— Когда это ты успел выучить это? — но всё равно согласно кивнул. Убивать всех подряд здесь тоже не принято, но задачу им всё равно выдали. Кое-кто перешёл черту и даже Мирак не собирался мириться с этим.
* * *
Ямагути-гуми вели свои дела всего в трёх районах Токио.
Роппонги — ночные клубы. Кабуки-тё — проституция. И Камакасаки — чёрный рынок. И севший в машину Мирак, думал о недавнем инциденте как-раз в Роппонги, где стояли офисы — проклятый дух убил какого-то клерка, а вместе с ним под раздачу попало и несколько этажей здания. Никого кроме него в офисе не было, но шум всё равно был поднят.
— В новостях сообщили, что произошёл взрыв газа, — сказал подвозивший их с Сатору и Гето человек. “Окно”, порученное им академией в качестве прикрытия. Мужчина в чёрном костюме, и очках, что выглядел несколько взволнованно с двумя клановыми шишками в машине. — Проклятия всё ещё на месте, но атаковать никого не пытается. Тем не менее с ним видели членов Ямагути-гуми.
— Наверное, опять приманивают меня, — уже обыденно произнёс член клана Годзё. Он сидел на заднем сидении вместе с Гето. Инумаки же принял удобное положение спереди, — Сколько там за меня давали в прошлый раз? Сто миллионов йен?
— Д-да, — смутился водитель.
— Эй, а ты не думал попасться им на руки, а потом выкрасть деньги, когда те будут передаваться? — сразу усмехнулся Гето.
— Знаешь, а это забавная идея. Надо как-нибудь попробовать.
Ехать пришлось недолго. Район уже оцепили — сотрудничество с правительством помогало шаманам не думать о том, что люди могут заметить их за работой. Однако на этом подготовка не заканчивалась. Как только машина остановилась, водитель вышел, сложил печать пальцами, и над небом начал распространяться тёмный купол.
— Завеса готова — можете выполнять задание.
— Мы скоро вернёмся, не глуши мотор, — Сатору вылез и хлопнул водителя по плечу.
— Хочу получить духа, который так легко разрушил несколько этажей, — прошептал Гето.
— М-мистер Инумаки, не хотите подкрепиться перед заданием? Выглядите исхудавшим, — водитель же взволнованно посмотрел на вылезшего парня, что спокойно поправил рукава белого костюма и отказался от предложения простым покачиванием головы.
— Предпочту не тратить время на бессмысленные глупости и поскорее уйти по своим делам.
Все трое без страха и волнения направились в здание, большая часть которого была разорвана на куски: этажи просели, на стенах отчётливо виднелись длинные следы когтей, а для шаманов это место вовсе выглядело, как гладясь высококонцентрированной проклятой энергии.
— Я сразу поднимусь наверх и найду этого духа, — сказал Гето, войдя в слегка разрушенный коридор и открыв дверь на лестницу.
— Тогда я прогуляюсь по первому этажу — они обычно подлавливают меня там. — Он ушёл дальше по коридору, небрежно махнув рукой.
Задачу Мирака никто уточнять не стал, да он и не собирался лезть вглубь дома. Отслеживать ауры он умел слабо, зато вычленять скрытые тени и ловушки — мастерски. Развернувшись, он шагнул в соседний магазинчик с товарами.
Перед ним раскинулись полки, заваленные хаотичным ассортиментом. В углу из автомата с газировкой сочилась липкая сладкая жижа, на которую Мирак старался не смотреть. Его взгляд зацепился за мини-холодильник с лекарствами для горла, стоявший прямо у кассы, мигающий тусклым светом. Инумаки подошёл, остановился перед ним и медленно повернул голову. В тёмном углу, развалившись на пластиковом стуле, сидел человек с пистолетом в руках.
— Как же легко тебя поймать, — хмыкнул парень, прикрыв рот пальцем в насмешливом жесте. В тот же миг, когда Мирак приоткрыл губы, он понял: ни звука не вырвалось. — Не шуми, Инумаки, лишнее внимание нам ни к чему. Моя техника лишает врага одного из трёх чувств на выбор: зрения, слуха или голоса.
— “Пакт,” — Мирак понял смысл такого бессмысленного объяснения. — “Он подверг себя риску, рассказав технику, а значит, она стала сильнее”.
Мужчина неспешно поднялся, окинув Мирака взглядом с ног до головы.
— Не впервой встречаю таких, как ты, с проклятой речью, — продолжил он ухмыляясь. — И как видишь, знаю, как вас брать. Лишишься чего-то важного — паника берёт верх, а без голоса твои трюки — пустышка.
Мирак скосил взгляд на пистолет.
— Боишься? Не переживай, мы просто вырвем тебе язык и сломаем горло — будешь есть через трубочку, Инумаки, — сказал он, вытаскивая из заднего кармана короткое танто. — Не злись, я бы не полез к вам, если б сверху не приказали. Видимо, за твою голову назначили жирную награду.
Он шагнул ближе, угрожающе сократив расстояние, и резко выбросил руку с танто к плечу Мирака: удар метил не убить, а вывести из строя. Но Мирак отступил, легко уйдя от атаки.
Широя научила его уклоняться от таких выпадов, и тело среагировало чётко.
— "Они и правда следуют трём принципам, — подумал он, заметив удивление в глазах врага. — А слабость — в их самоуверенности". Мирак молниеносно выхватил свой клинок и с размаха вонзил его в бок противника. Тот судорожно втянул воздух… и вдруг ехидно рассмеялся. Клинок отскочил, не пробив защиту.
— Я куда сильнее тебя, пацан! Мою проклятую энергию так просто не взять! — Новый взмах танто заставил Мирака выставить клинок в блок. Удар был мощным — его отшатнуло на шаг назад. — Не знал? Сильные шаманы выцеливают слабые точки по ауре. А у меня их нет!
Мирак прищурился. Аура противника текла резко, проклятая энергия распределялась неравномерно, но всё же плотнее, чем у него самого.
— Клановые детишки вечно имеют огромное самомнение, на котором их легко ловить, — рявкнул якудза, и увидев, что противник влил проклятую энергию в ноги для движения, сам рванул вперёд с новым ударом, на этот раз наперерез. Но Мирак, не теряя хладнокровия, выхватил телефон из кармана и нажал кнопку.
— Умри! — прогремел его голос из устройства, записанный заранее, полный ярости и мощи. Якудза дёрнулся, сердце сжалось от внезапного ужаса. Он замер, осознав уловку — это был всего лишь звук, ненастоящая проклятая речь. Но миг замешательства исказил его защиту, обнажив слабину в ауре. Этого хватило. Мирак выцелил уязвимую точку и вонзил клинок прямо в грудь врага с ледяным спокойствием.
— К-как ты так быстро… — ноги якудза подкосились, он уставился на торчащий из груди клинок. Доля секунды — на столько он ослабил защиту в своей ауре. Не все опытные шаманы могут воспользоваться таким моментом. — Мне же сказали, ты ещё никого не убивал…
Он рухнул, цепляясь за жизнь, но встретил лишь взгляд Мирака — два бездонных колодца, полных холода.
— Боевой опыт? Ты даже не знаешь, что это такое, малец, — бросил Мирак, отводя в сторону пистолет, который тот слабо попытался навести на него — словно в последней попытке выжить.
Осмотрев оружие, небрежно сунул в карман.
В этот момент здание сотряс взрыв. Из укрытия вырвался проклятый дух — массивный, с горящими глазами и когтями, что рвали бетон. Полки рухнули, стены треснули, пыль взметнулась в воздух. Мирак отступил к выходу, но его взгляд поймал Гето. Тот стоял посреди хаоса, вытянув руку. Дух завизжал, сжался в чёрный вихрь и исчез, поглощённый техникой Гето. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнула тень напряжения.
— “Вот что у него за Проклятая техника, позволившая поймать духов,” — понял Инумаки.
Сатору появился мгновением позже, небрежно махнув рукой. Взрывная волна проклятой энергии разнесла часть стены, обрушив потолок на собравшихся для ловушки якудз. Сатору никого не жалел, и лёгкими движениями половинил их тела.
Но тут воздух сгустился.
— “Нельзя двигаться,” — подумали они. Гето и Сатору — замерли, их тела сковало невидимой силой. Даже у Мирака возникла такая мысль… вот только она сразу была откинута в сторону, а между ним и сторонним вмешательством возникла стальная преграда.
Тут из теней выступил медиум — худой, с горящими глазами, излучающий мощь.
— Поймать вместе с Инумаки ещё и Сатору Годзё? Не зря мы взялись за это задание! — его губы шевельнулись, находя в противниках негативные эмоции, и в тот же миг он использовал своё тело как сосуд. Медиумы, несмотря на возможность внедрять в противников негативные мысли, в первую очередь работали на том, чтобы вселить кого-то именно в своё тело.
Тьма вокруг вокруг мужчины заклубились, из рук отросли длинные и мерзкие отростки, словно проявление некоего отвратительного духа.
— Эй, думал, подловил меня? — Сатору сумел выпутаться из ситуации буквально в следующий же момент. Он резко двинулся вперёд, и на его голову тут же обрушилось щупальце — вот только застыв в полуметре, не причинило совершенно никакого вреда. — Я уже устал пояснять вашим — не дотянетесь, сколько бы ни старались. Моя техника растягивает пространство до меня до бесконечности, так что сколько бы ты ни вкладывал сил…
— Рааа! — но не успел договорить, он резко пропустил неожиданную атаку со стороны Гето. Тот, пустив в свою голову мысль, что для спасения нужно атаковать Сатору, мгновенно высвободил только что схваченного проклятого духа.
Сатору успел лишь укрепить своё тело нужным количеством энергии, но отлетел в сторону, несмотря на бахвальство.
— Ты что творишь! Мне настраивать бесконечность ещё и против своих же одноклассников? — выкрикнул врезавшийся в стену Сатору.
— П-прости, я просто подумал… — и опять недоговорив, он резко развернулся и, выставив руку, выпустил ещё одного духа — четырехкрылую птицу, в сторону приблизившегося Масакадо. — Нет. Я борюсь, н-но…
— Ке-ке-ке, — засмеялся медиум. Сатору мгновенно рванул вперёд, покрыв ноги огромным количеством энергии для ускорения. Но не успел проскочить к духу, как из земли вырвался неожиданно призванный Гето дух, к которому техника Бесконечности также не была вовремя адаптирована. — Защищай меня от слов Инумаки, слышал? Если он попытается пройти — задави его всем, чем можешь.
— Да иди к ч-черту… — прошипел Гето, сжимая руки в чистой ненависти. Но захваченные им до поступления в колледж духи укрыли собой всё здание. Образовали барьер перед Сатору, который пытался убивать их пачками, и перекрыли доступ к Инумаки.
— Не двигайся и дай себя схватить, — медиум ухмыльнулся, видя, как духи окружают противника со всех сторон.
— Откуда у тебя столько духов, чёрт побери, — нахмурился Сатору. В этот же момент он сложил пальцам печать, и его рука покрылась синим свечением — проведя рукой, он мгновенно стёр несколько духов с лица земли, но на их место прибыли другие — летающие на достаточном расстоянии, чтобы техника на них не подействовала, перекрывающие весь обзор и атакующие даже из-под земли.
— Э-это не все мои, — процедил Гето.
— Хм? — но ощутив в своём кармане вибрацию, Сатору быстро подглядел на имя звонившего человека.
Тут же ухмыльнулся, и, ответив на звонок, резко бросил телефон сквозь духов.
ак как на мобильнике не было даже следа проклятой энергии, он спокойно пролетел мимо духов незамеченным, но медиум, уловив движение, уже было хлестнул своим щупальцем, пока в последний момент…
— Фас, — сказал совершенно не напряжённый Инумаки в свой телефон, и тело медиума накрыло слабое слово силы Страха. Он мгновенно содрогнулся, и его тело утратило контроль над защитой.
В Мирака тут же прилетела сильная отдача, горло слегка кровоточило и должно было согнуть его в три погибели. Но вместо того, чтобы поддаваться эффекту, он резко вытащил пистолет и совершил точный выстрел в голову медиума, из которой, по причине страха, исчезла проклятая энергия.
Раздался звук шмякнувшегося мяса. Тело распласталось на руинах.
Дух резко вырвался из тела медиума — высокая и покрытая смоляными щупальцами тварь сразу потянулась во все стороны, чтобы схватить противник и раздавить… но её тело мгновенно застыло, а после этого втянуло к рукам Сугуру Гето.
— Готов, — сказал слегка вспотевший парень. А смотря на мешающих Сатору многочисленных духов, которые явно наслали такие же Якудза, помог и ему. — Выжил?
— Меня так ни разу и не пробили. Но кто ж знал, что их будет так много? Они хорошо подготовились, — усмехнулся Сатору. На его счету оказалось наибольшее количество духов и противников. Но не думая об этом, он повернулся к Инумаки, который спокойно прыснул в горло лекарство от кашля и странно задышал — словно по какой-то технике. — Однако кто думал, что на драку с кулаками надо брать с собой ствол.
Сатору пристально всмотрелся в своего одноклассника. В его холодные глаза, готовые в любой момент лишить человека жизни.
— “Интересно”.
* * *
После событий с заданием по устранению духов и Якудз, инцидент удалось быстро замять. Однако не сказать, что участники пережили этот день спокойно — вернувшийся в колледж Сугуру Гето стал помешан на защите от влияния медиумов, и большую часть своего свободного времени начал тренировать защиту.
Инумаки же продолжал углублять свой контроль над проклятой энергией.
— Эй, ты серьёзно собираешься ничего не есть? Будешь как те старики? — Сатору и Сёко удивлённо, и в какой-то степени взволнованно смотрели на парня, что обычно казался таким высокомерным.
— Это лишь проверка другого способа развития. Да и иначе меня рано или поздно убьют, — однако даже он спокойно понимал своё положение.
Прошла неделя, затем две. Он постился пятнадцать дней подряд. Потом двадцать восемь. Тело исхудало — рёбра проступили под кожей, щёки втянулись, глаза стали огромными, горящими знойным блеском. Ногти на высохших пальцах выросли длинными, подбородок оброс всклокоченной бородой, сухой, как трава в пустыне. Его взгляд леденел, когда он встречал женщин на улицах Токио, возвращаясь из академии; губы кривились презрением, когда он проходил мимо нарядных горожан, торговцев.
Единственной целью он ставил опустошение души — вытравить желания, грёзы, радости, страдания. Умереть для себя, перестать окликаться на ненужное, обрести покой в пустом сердце, готовым к великой тайне.
Когда страсти смолкнут, проснётся сокровенное — то, что выше слабости. Он выстаивал под палящим солнцем, сгорая от жажды, пока боль не исчезала. Стоял под дождём, пока холод не уходил из озябших плеч и ног. Сидел среди колючек, пока кровь и гной не переставали течь, а уколы — чувствоваться. Он учился дышать реже, замедлял сердце, пока оно едва билось, подчиняясь его воле. Пока проклятая энергия, несмотря на любые внешние факторы, не начала идеально проходить по его телу.
С каждым шагом мир менялся в его глазах. Он видел восходы над лесистыми горами, звёзды и серп луны в ночном небе. Видел деревья, облака, реки, росу на кустах, голубизну дальних гор. Слышал пение птиц, жужжание пчёл, шорох ветра в рисовых полях. Всё это существовало всегда, но прежде было для него завесой, которую он срывал разумом. Теперь оно очаровывало его, но не как красота, а как поле для власти.
— Не удивлён, что старые шаманы и правда что-то в этом смысли, — прошептал Мирак, пока сидя на небольшом камне недалеко от академии, не сложил свои пальцы. — Заклинаю пакт с активацией.
Закрыв глаза, он в очередной раз попытался добавить грань условия в свою технику для её разнообразия. И медленно набрав в лёгкие воздуха…
— Муль, — изо рта вырвалось слово силы… но вместо того, чтобы разойтись по округе простым звуком, он сгустился в сгусток энергии, который, в свою очередь, обернул его тело. Мирак ощутил разлившуюся по телу силу, которая по одним ощущениям, вернулся его обратно в то бодрое и здоровое состояние, которое он ощущал до поста. — Моё личное воплощение дракона работает и тут. Как я рад…
Он поднялся на ноги, и всего одной рукой сумел поднять камень, на котором сидел, тогда как раньше с трудом поднимал даже небольшую гантелю. Более того — защита стала крепче, а аура в кулаках, по классификации Годжо Сатору, стала сильнее на двадцать пять процентов.
Однако по прошествии пяти минут аура испарилась. А остаточная боль в горле и истощение проклятой энергии, заставила Мирака грустно хмыкнуть.
— Но видимо, частое использование останется невозможным. Пока что.
Мирак крутил в руках странное средство от боли в горле — маленькую коробочку из холодильника, что стала для него неожиданным открытием в этом чужом мире. Он повертел её, разглядывая с лёгким любопытством, но затем аккуратно положил обратно в карман.
Прокашлявшись, он глубоко вдохнул, применив особую технику дыхания.
— "Смертные полагаются на эти безделушки, — подумал он, — но я могу унять боль и без них. Ту’ум научил меня владеть собой".
Его грудь расширилась, воздух прошёл через горло, смягчая лёгкое жжение — это был старый трюк драконорождённых, отточенный веками. Боль отступила, и Мирак выпрямился, готовый к тому, что ждало впереди.
— Кто же заказал мою голову?
* * *
— Ну ты и дурак! — Сёко хлопнула ладонью по столу, её глаза сверкнули раздражением. — Не есть двадцать восемь дней и думать, что ты просто встанешь и вернешься к шаманской деятельности, да ты не в себе!
Мирак вскинул бровь, скрестив руки на груди.
— Я поднялся на уровень, до которого не смог бы с текущими тренировками. Жалеть не о чем.
— А? — замер Сугуру Гето.
Сёко фыркнула, вытащила из сумки блокнот и ручку, и принялась что-то яростно писать.
— Сиди и слушай, — буркнула она, не поднимая глаз. — Ты чуть не угробил себя, так что теперь я составлю тебе план питания, чтобы ты быстрее восстановился. И попробуй только отказаться — я тебя сама придушу, прежде чем якудза до тебя доберутся.
Гето, сидевший рядом, хмыкнул, а Сатору, развалившись на стуле, лениво добавил:
— Да уж, Инумаки, ты её довёл. Теперь будешь жрать по расписанию.
Сёко проигнорировала их, сосредоточившись на записях. Её голос стал деловым, но с ноткой сарказма:
— Ты не ел почти месяц, так что резко набрасываться на еду нельзя — желудок не выдержит, и ты свалишься с тошнотой или хуже. Надо начинать медленно, но с умом. Вот план: первые дни — жидкости и лёгкие углеводы, потом постепенно добавим белки и жиры. Слушай внимательно…
* * *