• Boosty Shared
• Elghi

• T

• pathfinder

Королева Голфри стояла на балконе Серого Гарнизона, опираясь на каменный парапет. Легкий ветерок играл с выбившейся из строгой прически золотистой прядью, а взгляд голубых глаз устремился на потихоньку отходящий от ужасных событий город — завалы разбирались, остатки культистов уничтожены, а спрятавшиеся до поры горожане вновь выходили на улицы. Впрочем, шрамы на теле Кенабреса все еще были свежи и легко можно было заметить и оставшуюся разруху, и запустение улиц, и, особенно, огромные трещины в земной тверди, оставленные Дескари.

Каждый взгляд на это навевал тоску и усталую злость на королеву, вырывая тяжкий вздох из её груди. Она не впервые видела опустошение, оставляемое демонами и их прислужниками. Слишком часто она это видела, если бы кто спросил её мнение. Но в этот раз за всем произошедшим властвующая уже более века владычица Мендева видела что-то более зловещее, чем привычный хаос, сеемый отродьями Бездны. И дело было даже не в разрушенном Страж-Камне… не только в нём. Всё произошедшее в Кенабресе, всё, что она узнала от участников прошедших событий и отрядов, изучающих город, не складывалось в единую картину.

Следы ритуала в Сером Гарнизоне указывали на что угодно, но не на разрушение Страж-Камня. Кто бы не разрушил оберегающую святыню, но это было вопреки планам демонов. Хорошо это или плохо Голфри не бралась судить, ведь на одной чаше весов были пошедшие под откос и все еще неизвестные планы демонов, а на другой ослабление ограждающего демоническую скверну барьера.

Далее идет лабиринт под городом и участие в этом монгрелов. В каком качестве? Вот на этот вопрос столь однозначного ответа не было, отчего и судить весь народ подземных крестоносцев королева не собиралась — среди иных народов также встречаются и культисты, и просто взятые в рабство без возможности сбежать. Так что за монгрелами приглядывали, но без излишней предвзятости… по большей части. Все же выглядели те порою довольно отталкивающе.

Была также разрозненная информация о том, что во время нападения демонов на последний оплот защитников города, в стане отродий бездны прошлись странные убийства офицерского состава, перешедшие в полноценные разборки между оставшимися главарями. Теоретически, всё могло начаться с желания одного из излишне амбициозных главарей занять место повыше и убрать конкурентов под шум битвы, но в ходе выполнения плана что-то пошло не так. Однако, именно что «теоретически» и была в рассуждениях женщины и вторая теория. Ведь Голфри было прекрасно известно, что какое бы впечатление не создавали демоны и культисты, но ради общей цели они могут превзойти свои распри, пусть и лишь на коротких дистанциях. В этом случае стоило также рассматривать вмешательство кого-то третьего, так и не явившего себя по итогу всех событий. С другой стороны, королева не забывала напоминать себе, что культисты в Кенабресе были представлены самыми низовыми членами, которых массово набрали тут же и уже те могли пуститься во все тяжкие, убивая своих.

К единому выводу по этому вопросу она еще не пришла. Как и во многих иных.

Устало потерев чуть саднящие от долгих бессонных ночей глаза, королева одними губами вознесла молитву Иомедай. Ничего не прося, как и сто лет до этого, лишь дабы словами веры укрепить веру собственную и силы моральные.

Когда-то, еще до времен, что были названы Эрой Утраченных Пророчеств, она возносила эти молитвы и отдавала всю свою веру иному богу. И видела себя не на троне, как владычицу Мендева, но с щитом и клинком в руках, коленопреклонненую в храме. Но со смертью её родителей и тех, кто мог занять трон вместо неё, а также последующей смертью её бога, Ародена, всё скатилось в Бездну. И продолжает скатываться вот уже век, несмотря на все попытки хоть как-то исправить ситуацию. Что только она не пробовала и как только не действовала за прошедшее столетие, но ни один план, ни одна армия крестоносцев, усиленная отборнейшими мендевскими войсками вкупе с наемниками не позволяли переломить хребет демонической мерзости. И в нынешней ситуации, действуя по старым лекалам, шансов на положительный исход практически нет.

Им требовалось либо чудо, либо союзники. Для первого у королевы не было ничего, а для второго требовалось переступить через свою гордость… и найти этих самых союзников. К сожалению, исторически сложившиеся союзы Мендева себя изжили. На бумагах и словах Усталав и Бревой, безусловно, готовы были помочь Мендеву в трудной ситуации, но Голфри не первый год на троне, чтобы не заметить определенные и крайне неприятные политические движения этих двух государств. Пускать тот же Бревой на территорию своего королевства — а иначе их войскам на земли бывшего Саркориса не попасть, — значило опасно приблизиться к возможной интервенции. Учитывая, что большая часть войск будет находиться в крестовом походе на границах и территориях Мировой Язвы, то шанс на то, что бревойцы воспользуются такой возможностью неоправданно велик. Такой проблемы, казалось бы, не было с Усталавом, который имел границы с Саркорисом, но цена за их помощь была неприемлема. Ни в денежном эквиваленте, ни в ином.

— И почему все так? — тихий, усталый выдох все же покинул уста Голфри.

Никто не должен был услышать этот момент слабости, однако…

— Кажется, я не вовремя?

Голфри обернулась стремительно, словно здесь к ней мог подкрасться не ожидаемый гость, а желающий убить её ассасин. Голубые глаза бегло пробежались по фигуре вошедшего мужчины, облаченного в мощные доспехи, но лишенного оружия, остановившись на его изумительно белых глазах. Казалось, радужки излучают настоящий свет, но аазимаром гость не был.

—Отнюдь, — она спокойно и привычно величественно кивнула мужчине. — Вы вовремя. И прошу прощения за то, что вы увидели, — я слишком глубоко ушла в раздумья.

Гость был высок, на голову выше самой, далеко не низкой, Голфри, прекрасно сложен и, как уже говорилось, был одет в мощные доспехи, при этом умудряясь передвигаться крайне тихо для такой массы и одеяний. Черные волосы были собраны в короткий хвост, оставляя несколько прядей неряшливо спадать вокруг лица, на лице выделялись два параллельных шрама через левый глаз, словно от чьих-то когтей или очень экзотического оружия, а бледные губы выдавали мягкую улыбку.

— Едва ли кто-то мог бы вас в этом упрекнуть, — с достоинством кивнув в ответ, он подошел к парапету, сохраняя между ними достаточное расстояние. — Меня тоже терзали разные мысли, когда беды наводняли мои земли и не все из них были стоящими.

— Насколько мне известно, Речные Королевства все-таки смогли преодолеть кризис?

— Общими усилиями всех его жителей, — короткий и неспешный кивок сопровождал слова мужчины. — Благодаря чему Речные Королевства стали Единым Речным Королевством, ныне Нарландом. Не в упрек вам сказано.

— Вот как, — тонкие брови Голфри чуть дрогнули, но едва ли можно было сказать — от удивления или же в попытке нахмуриться? — Меня ввели в заблуждение.

— Сила привычки, понимаю, — бледные губы мужчины растянулись в улыбке чуть сильнее. — Но позвольте соблюсти приличия, — легкий уже не кивок, но еще не полноценный поклон, сопровождавшийся с прижатой к сердцу правой рукой. — Аэнар Нарландский. Рад нашей встрече, владычица Мендева.

— Голфри Медневская, взаимно, — легкая, но искренняя улыбка посетила уста столетней девы. Её собеседник вел себя довольно непринужденно, при этом не вызывая желания послать его прочь. — У вас необычное имя.

— Эльфийские корни, я полагаю, — пояснил Аэнар. — Я не знаю своих родителей, но в приюте сказали, что так меня нарекла мать, когда отдала туда. Однако, лица она не показала, а уши у меня вполне человеческие.

— От приютского сироты до владыки не самого маленького королевства в этой части света, — в глазах королевы поселилось чуть больше уважения. — Путь, достойный своего эпоса.

— О, можете поверить, — на секунду прикрыв глаза, протянул Аэнар. — Этим уже озаботилась моя дорогая подруга, сделав небольшую паузу, он продолжил. — И я был бы совершенно не против, если бы в этом эпосе появилась глава о том, как наши королевства сковал нерушимый союз.

— Как и я, — благосклонно кивнула Голфри. — Однако союз и, тем более, союз нерушимый — это то, что строится на взаимном доверии, не менее взаимной выгоде и времени.

— Абсолютно с вами согласен, — казалось, это доброжелательное выражение лица просто не могло поменяться ни на какое иное. — И потому отдаю инициативу вам в руки. Что бы вы хотели обсудить?

— Я хотела бы узнать причину, по которой вы решили пойти на этот союз и, при этом, пришли на договариваться лично.

— Разумно, понимаю, — оторвав взгляд своих белых глаз от лица королевы, молодой король устремил тот на город, раскинувшийся перед ними. В молчании прошло некоторое время, но намного раньше, чем у королевы кончилось бы терпение, он заговорил. — До недавнего времени Речные Королевства были раздробленной территорией — сборищем местечковых корольков, зачастую откровенных разбойников, перемежаемых дикой местностью, населенной чудовищами и монстрами, а также заполненной различными аномалиями. Для соседних стран последние несколько веков это были никому не интересные земли, нужные лишь самим местным, да пограничным аристократам Бревоя. Проклятая и покинутая земля.

— Я слышала об этом, — в памяти королевы воскресли некоторые известные факты о том, что некогда звалось Речными Королевствами. — Сколько бы ни пытались там создать устойчивую власть, однако за последнее тысячелетие этого ни у кого не получилось. Дело и впрямь было в проклятии?

— Проклятие было, — на лице мужчины отразилась сложная пантомима чувств, а ясный взгляд на миг словно заволокла пелена. — Древнее проклятие, что рушило любое королевство, возводимое на тех землях… Страшное проклятие.

— Но теперь его нет, — она не спрашивала, а утверждала.

— Нет, — глубоко вздохнув, он вновь посмотрел вперед все тем же ясным взглядом. — Цена была велика. И та, что пришлось заплатить тогда, и та, что пришлось заплатить после. Но проклятие было снято.

— И теперь ваши земли — очень лакомый кусок для всех соседей.

— Именно, — Аэнар твердо, без какого-либо стеснения, кивнул. — Размиран на западе, Бревой на северо-востоке, Усталав на северо-западе и даже Гальт на юге с их вечными внутренними проблемами имеют виды на мои земли.

Королева на мгновение задумалась, вспоминая геополитическую карту.

Размиран, расположенный на берегу озера Энкартан, был деспотией Размира — самопровозглашенного бога, правящего теми землями. Бог ли он или нет, но факт в том, что собственный культ он там устроил и обладает поистине невероятной магической мощью, позволившей ему стереть с лица земли не самый маленький город. Вот только, подтвержденных божественных чудес и возможностей за ним не наблюдалось, а старение было очень даже заметно. Советники Голфри сходятся на том, что Размир просто могущественный обманщик, выдающий себя за бога. Однако какой-либо своевременной информации по Размирану у королевы нет и уверенно утверждать о реальности желания Размира захватить себе восточные земли она не может. Впрочем, учитывая ранние действия деспота, завоевательские настроения имеют место быть.

О северном королевстве Бревой же, в пику Размирану, Голфри имеет вполне достоверные сведения и они сходятся со сказанным Аэнаром. Нолески Суртов, нынешний король Бревоя, имеет не самое устойчивое положение на троне. Он первый король от дома Суртов, а ранее же королевством правил дом Рогарвия, бесследно и мистически исчезнувший в полном составе. Подобное в принципе не добавляет новой власти доверия, даже если это один из семи, ныне шести, главных знатных домов королевства, но и сам Нолески известен странными поступками, в числе которых отсутствие жены и очень сильное приближение к делам королевства собственной сестры, Наталы, которую в кулуарах нарекли «неофициальной королевой». Ситуация там напряженная и король мог как сам прийти к решению похода на соседние территории, так и прогнуться под противоборствующими домами ради увеличения собственного влияния. В любом случае, Вороньи Рыцари — конная элита Бревоя, — будут далеко не столь полезны на покрытой холмами, реками и лесами земле Аэнара, а Стетвенский Щит, королевскую гвардию, не отправит уже сам Нолески.

С внутриполитической ситуацией Усталава было намного сложнее, чем с Размираном и, тем более, Бревоем. О первом известно мало, о втором известно почти все, но Усталав? Это королевство, точнее, эта свободная конфедерация графств была настоящим котлом страстей и интриг, в котором любая актуальная информация, стоило таковой попасть на стол к королеве Мендева, тут же утрачивала эту самую актуальность. Формально, правит Усталавом принц Адуард Ордранти III, однако реальная власть разделена между двенадцатью графами и графинями. Могли ли они позариться на восточные земли? Еще как могли. Другой вопрос, что для этого им надо было прийти к соглашению между собой, чтобы поход не прервался еще даже не начавшись. Не самый нереальный вариант событий — аристократы вполне могли договориться.

Гальт — одно слово, а сколько головной боли. Как провинция, он появился свыше четырех тысячелетий назад и за все время своей истории стал прибежищем всех инако- и свободомыслящих разумных. В какой-то момент, друг за другом, там прошло множество кровавых революций и восстаний, от сброса челийской власти и до уничтожения последующих режимов, отчего свободомыслие и любовь жить по своему превратились в банальные жажду крови и анархию. Нынче в Гальте большим везением будет отыскать представителя любой иной расы, кроме человеческой. Нынешний председатель Революционного совета, который и правит Гальтом, Корран Госс, известен, как очень талантливый демагог, умеющий направлять ненависть толпы фанатиков.

Вот только, насколько Голфри было известно, вся риторика Госса была направлена на выставления Андорана, их юго-западного соседа, виновником всех бед Гальта. Довольно спорный момент, но, как уже было упомянуто, Госс очень талантливый демагог, а его слушатели являются толпой фанатиков в полной разрухи стране. Однако, вопрос стоит не в риторике Госса, а в том, как слова Аэнара сходятся с этой риторикой. С чего бы Госсу и Револицонному совету менять направление ненависти толпы на строго противоположное? Голфри, конечно, слышала о том, что в Речные Королевства бежали многие аристократы Гальта, но даже так…

(Чуть-чуть геополитики. Речные Королевства, ныне объединенные и их окружение. Основные же события происходят в северной части, на территории "The Worldwound" — Мировой Язвы)

«Ситуация с Гальтом звучит сомнительно, — все еще сохраняя легкую задумчивость на лице, подумала королева. — Аэнар пытается меня ввести в заблуждение? Или же в Гальте ситуация поменялась? В заблуждение ввели самого Аэнара? Впрочем, даже если и так, то Бревой, Усталав и Размиран — это уже звучит опасно для Нарланда»

— Я понимаю, почему вы не упомянули Кьонин, — спусти полминуты молчания, когда все мысли были разобраны, а вопросы выбраны, произнесла Голфри. — После возвращения на свою родину и Голарион в целом эльфы ведут затворнический образ жизни и как никого не впускают, за редкими исключениями, так и не интересуются расширением собственных территорий. Но что с Нумерией? Племена варваров, населяющие эту страну, любят грабительские походы.

— В ходе некоторых событий мне удалось заручиться дружбой с некоторыми из их кланов, — перестав бродить глазами по городу, Аэнар вновь посмотрел на Голфри. Королева поймала себя на мысли, что ей… нравятся его прямой взгляд в сочетании с необычностью глаз. — Мой же генерал — выходец из племени Шести Медведей, что из страны Повелителей Мамонтов, но так же имеет известность и в Нумерии. Так что с этой стороны я проблем не ожидаю.

— Но ожидаете со стороны Гальта? — Голфри могла бы поиграть в эту игру и придержать подозрения при себе, но последние дни в Кенабресе несколько истощили её запасы терпения.

— Мне известны речи Госса, но беда в том, что он — марионетка. Как бы он ни кричал о том, что их главный враг это Андоран, но он сделает ровно то, что прикажут ему Серые Садовники. Их мысли и цели мне неизвестны, однако я прекрасно вижу, что они не идут в ногу с мирным сосуществованием и подобный сосед заставляет готовиться к неприятностям.

— То есть, фактов у вас нет? — перевела для себя королева.

— Исчерпывающих в отношении Гальта — нет. Серые Садовники слишком закрытый культ, чтобы иметь актуальную информации из их общества.

— Допустим, — вновь кивнула Голфри. Однако вопросы оставались. — Но чего вы хотите от нашего союза? Армии? Ресурсов? Их я дать вам не могу — Крестовый поход съедает все.

Да и странный был бы обмен — чужая армия даже не с соседнего королевства отправляется воевать, а её отправляется в это самое королевство. Только этого она вслух не сказала, ибо и так было понятно. С ресурсами было несколько проще, но, опять же, оных было слишком мало, да и описанная Аэнаром картина говорила отнюдь не о нехватке ресурсов.

— Мне не нужны ни ваши ресурсы, ни ваша армия, — отрицательно покачал головой властитель Нарланда. — Несмотря на не самую приятную ситуацию с соседями, пойди они на нас войной, то я имею все причины говорить о том, что они умоются кровью. Мне же нужен ваш вес за спиной моего королевства.

— Вес? — светлая бровь иронично приподнялась.

— Политический. Ваша репутация, как мудрой и сильной королевы, а так же репутация всего Мендева, как родины крестовых походов.

— Хотите заставить своих оппонентов задуматься о целесообразности нападения на вас?

— Именно.

Система сдержек и противовесов на Голарионе выстраивалась на протяжении тысячелетий. Приходили одни империи, уходили другие, создавались и разрушались королевства, происходили мировые катаклизмы. Их мир никогда не был спокойным местом. Голфри не может сказать, как оно было, да и есть сейчас на иных материках, но на Авистане и Касмароне в нынешний момент все застыло в довольно хрупком, но действующем нейтралитете, где даже, как бы горько не было это признавать, Мировая Язва работала оному на пользу. А новое и довольно обширное королевство — нет. Логично со стороны владыки Нарланда попытаться встроиться в сложившийся миропорядок. Вдвойне логично обратиться с этим к Мендеву, если есть желание остаться самодостаточным королевством, а не чьим-то придатком.

Безусловно, королевство Голфри было далеко не столь сильным в военном плане, как Челиакс или, допустим, Талдор, однако репутация на политической арене значила тоже очень многое и эта репутация у неё была. И она была готова ей поделиться за соразмерную плату. Чужая армия вполне подойдет за неимением желания у старых и ныне недействительных союзников помочь. Конечно, за всем происходящим придется пристально следить, но, к счастью, у неё был на эту роль подходящий человек. Прелату, конечно, она прочила несколько иную роль, но судьба распорядилась иначе.

— В таком случае, не вижу смысла отказывать вам.

— Рад, что мы пришли к предварительному соглашению.