Плохой Паук. Глава 11 (полностью)
Новая глава наконец готова. Она в итоге вышла чуть больше, чем хотел, а потому задержался. Но, серьезно, потратил вообще весь день, чтобы ее закончить и не затягивать! Приятного чтения!
* * *
Глава 11.
Выпускной… Выпускной из школы. Как много смысла в этих словах видит любой подросток, а порой даже и взрослый человек, для которого его выпуск так на всю жизнь и остался самым ярким моментом.
В свое время и я не смог избежать подобного… Но сейчас, в отличие от всех подростков, собравшихся в «актовом» зале школы, мои мысли были далеко отсюда. Я бы даже сказал «космически» далеко. Как и у части родителей, пришедших поддержать своих детей в этот торжественный миг.
Позавчера, семнадцатого июня две тысячи тринадцатого года… Советский Союз в тандеме с Союзом, но уже Европейским анонсировали начало стройки орбитального лифта. То есть прямо с проектом, местом, сроками и, разумеется, планируемыми характеристиками.
Услышав эту новость… Весь мир словно с ума сошел: все как в прошлом веке в моменты невероятных открытий или деяний. Первый полет, первый выход в космос… И вот сейчас. Полноценный, мать его, орбитальный лифт.
В чем вообще проблема построить такую штуку? В моем прошлом мире у нас просто не было материалов, одновременно и достаточно прочных и, при этом, легких. Точнее, как… Были. Графен и нити из него. Но тут есть проблема — производить в том мире умели лишь нити длинной чуть больше метра.
Здесь же… Эту проблему обошли.
Также строительство должно вестись строго на экваторе, чтобы центробежная сила держала трос с «небесным замком» на другом конце всегда натянутым. В принципе это все сложности…
Остается сущая мелочь — создать графеновую «веревочку» радиусом где-то в метр и длинной… В тридцать пять тысяч километров. Судя по всему, этот пункт каким-то образом тоже решили. Честно говоря, даже подумать страшно, каким образом…
— Хей, Паркер, чего такой грустный? — пока же я спокойно сидел, погрузившись в себя на относительно далеком в сцены месте, ко мне подобралась компания баскетболистов, — Радоваться должен, ведь мы больше не увидимся! У кого такой понтовый костюм, кстати, своровал? — и толпа загоготала…
Мда, не подумал, — грустно вздохнул я, осознавая, что оделся неправильно. Несмотря на довольно часто встречающиеся опровержения со стороны несведущих, заказные костюмы того стоят. Они действительно выгодно выделяются на фоне покупных, чего уж говорить об удобстве пошитого ровно под твои мерки?
Также можно, конечно, начать распинаться про дорогие материалы, но тут надо быть действительно ценителем, или как минимум интересующимся, чтобы узнавать и заличать те или иные типы ткани, а также оценивать работу портного…
В общем, подобные вещи заказывают из-за того, что пошитую по тебя вещь действительно видно. И это позволяет выгодно выделяться… Ну или просто не уступать окружающим.
— А че за бренд? — тем временем один из спортсменов потянул руку, чтобы отогнуть мне воротник, — Арма? Эй!
— Подделка, — я ударил по руке, после чего спокойно встретил «гневный» взгляд «оскорбленного» парня.
— Я ж сразу сказал, что арма, — тем временем с видом победителя произнес Юджин Томпсон, привлекая к себе все внимание, — Хорошая, видимо, подделка. Где нашел, Паркер?
— Там уже нет, — усмехнулся я, — Чего хотел?
— Мисс Дорсет сказала привести всех на первые ряды, — нехотя ответил парень, — Пошли, парни!
И небольшая толпа довольно быстро ушла за своим лидером, унося с собой галдеж, как и возможные неприятности. За последние месяцы у меня удалось более-менее нормально поставить себя в обществе школьников.
Черт, а звучит-то как… Еще недавно ты был известен в высоких кругах самых престижных турниров Азии, владел имуществом и связями по всему миру… А тут в школе поставил себя хорошо. Какой молодец… Еще бы ребенка избил для этого, была бы вообще вышка.
Тем не менее, пришлось поднять задницу и идти в указанном баскетболистом направлении. А за одно стоит поискать тетю, которая, вроде бы должна была уже прийти… Черт, если ее не будет, то я откровенно обижусь. Ведь я здесь исключительно ради душевного равновесия пожилой женщины, заменившей Питеру мать.
Пока же я шел в указанном направлении и поглядывал по сторонам в надежде увидеть лицо Мей, в голове вновь всплыли недавние события, как и последующие за ними открытия.
Подводя итог спонтанной инвентаризации, в найденных сейфах оказалось четыре конверта с письмами, два пистолета и… Один дневник. И это совершенно точно был дневник деда, чье настоящее имя оказалось Денис Петрович Морковкин.
Как бы это ни было удивительно, но он оказался шпионом… У которого был дневник, в котором он без утайки писал о своих душевных переживаниях. С одной стороны, наличие личного, блин, дневника у чертового шпиона… Это, мягко говоря, попахивает идиотизмом.
Однако, умер дед, похоже, от вполне естественных причин, так что на данный факт, судя по всему, можно закрыть глаза, так как он не стал для шпиона минусом. Видно, прятать он умел хорошо.
Ну да ладно, это все лирика… Начнем по порядку. Письма.
Ну письма и письма, что в них такого? А то, что это письма из Архангельска, родного, к слову, города Дениса Петровича, от его родной сестры. Которая писала своему переехавшему брату-вахтовику… Как она считала.
К тому же эти письма как-то доставлялись на другой, не совсем дружественный континент. Как? Зачем? Вопросы-вопросы, на которые, нашлось всего несколько ответов, но уже в дневнике. Однако, о последнем позже.
Итак, что же конкретного удалось выделить из личных писем пусть и уже почившего, но моего родственника? Не столь много — родился товарищ Морковкин в тысяча девятьсот двадцать втором году в, как упоминалось выше, Архангельске.
Застал в относительно призывном возрасте Вторую Мировую, из-за чего тогда еще молодой парень был вынужден взять в руки оружие и идти убивать тех, на кого укажут. (П.А. уважаемые читатели, данное мнение про армию — это мнение героя, который из-за этого института потерял отца, прошу это учитывать.)
Интересное начинается дальше: несколько месяцев во время боев за восточную Беларусь, Денис Петрович дрался в составе одного батальона с довольно известным, единственным и неповторимым, по крайней мере на период Великой Отечественной, отрядом мутантов «Сверх».
Данный отряд… Для жителей Европы, Азии и, разумеется, Советского блока — это как Капитан Америка для жителя Штатов. В общем, личности почитаемые, буквально легендарные. Но, вместе с тем, скрытые за множеством грифов, ведь часть из них до сих пор живы.
В данный отряд входило пять человек. Две женщины — Снежинка и Искра, и трое, соответственно, мужчин — Мрак, Магнит и Призрак. Настоящие имена неизвестны, по крайней мере официально, а предположений разной степени достоверности и из разных источников… В общем, их целая масса. Как и об именах остальных членов отряда.
Начнем, пожалуй, с первых двух:
Достоверно известно, что женщины являются родными сёстрами, а также представителями монголоидной расы. Обе могут контролировать температурный режим от точки замерзания воды. Снежинка от нуля по Цельсию и ниже, а Искра, соответственно, выше. Также Искра способна на создание огня и низкотемпературной плазмы, а ее сестра могла создавать лед или крайне быстро и эффективно превращать в него воду.
Как ни странно, до сестры были ценны не столько за свои боевые возможности, сколько за «мирные», но невероятно нужные армии, за что именно их Ставка стремилась обезопасить настолько, насколько это было вообще логично и возможно.
Почему? Сестры контролировали, пусть и в очень небольших пределах, температурный режим на километры вокруг себя, что невероятно повышало логистические возможности формирований, к которым каждая из них была прикреплена.
Каждая из них пассивно выступала одновременно и этаким кондиционером, и ограниченной бригадой строителей. Лютый мороз? Он как минимум снизится до нуля, которым ограничена морозная сестра. Летом нужно форсировать реку? Она заморозит ее на сотни метров. Сильно печет солнце? И тут она поможет.
Искра же также выступала «климат-контролем», но круче. Особенно зимой, когда целый корпус, при правильной организации, мог жить при плюсовой температуре практически круглые сутки — шестнадцать часов в день! Также возможность просушить дорогу в любой момент…
В общем, судя по всему, партия правильно расшифровала знаки судьбы и приняла решение использовать этот буквально божий дар для любого логиста или интенданта почти исключительно в этих областях.
Далее мне интересным показался Мрак. Несмотря на пафосное имя, данный мутант не выделялся ни сильными атакующими способностями, ни возможностями к защите или контролю погоды для облегчения быта воинов… Он просто мог ненадолго, где-то на пару-тройку часов, ослеплять всех в зоне своей видимости.
Насколько армии проще сражаться, если половина их противников внезапно слепнет? Ответ, думаю, очевиден.
А также он был единственным признанным погибшим из «Сверх»-ов. Самолет с ним на борту тупо сбили… Ведь в воздухе его поле зрения увеличивается, верно?
Оставшиеся же Магнит и Призрак были… Обыкновенными мутантами. Магнит контролировал магнитные поля, благодаря чему управлял металлом. На практике это реализовывалось, как небольшое сгибание стволов вражеской артиллерии и танков, выведение из двигателей и прочий «мелкий саботаж».
Последний же — Призрак. Вот это уже настоящая легенда среди всех мальчишек союза. Мутант силового типа, который просто умел быстро бегать и сильно бить. Но именно он убил абсолютное большинство мутантов, что у немцев и итальянцев, что у японцев. Он проникал, как диверсант в тыловые лагеря противников, которые просто вырезал под корень. На его руках кровь буквально десятков тысяч собственноручно убитых им, за что за пределами Советского блока упоминается данный индивид исключительно как Красный Призрак и только в формате: «Посмотрите, насколько жестокими могут быть эти комми, только дай им власти.»
А также главное пугало, которым апеллируют мутантоненавитники всего мира.
Такие вот у местного Союза «герои».
* * *
Но вернемся к деду, да… — я встряхнул головой.
Чем дед занимался после войны, мне понять не удалось, но в пятьдесят седьмом он прибывает в Нью Йорк с заданием по добыче сведений об американской космической программе в целом и их новейших и секретных разработках, в частности.
Для этого уже не Денису Морковкину, а Джейсону Паркеру надлежало попасть в проект «Швейная фабрика», являющийся прикрытием для одного из центров аналитики NASA… В котором а потом и смежных структурах, Денис-Джейсон проработал чертовых тридцать лет… И каждый второй понедельник нового месяца он честно оставлял в условленных местах столь нужную начальникам информацию. За что получал письма от сестры и медальки… Не шоколадные, и на том спасибо.
Тридцать лет шпионажа…
На пенсии Джейсон Паркер смог прожить всего два года, скончавшись от сердечного приступа в возрасте шестидесяти восьми лет, пережив свою жену, Селену, всего на восемь месяцев. Господи, до чего же дерьмовая история жизни. Он ведь буквально половину жизни отдал ради промышленного, мать его, шпионажа… За медальки и письма. Черт…
* * *
— Тетя Мей! — мне пришлось повысить голос, чтобы докричаться до женщины сквозь галдеж возбужденных школьников и их родителей, — Я тут!
— Ох, Питер, — с улыбкой взглянула на меня женщина. Эх, а ведь как давно я уже отвык от подобного? — Ты такой красивый в этом костюме.
— Спасибо Мей, — я приобнял тетю, — Ты все равно выглядишь лучше. Пойдем, отведу тебя до зала.
— Ох, не стоит, я найду дорогу, — покачала она головой, — А ты можешь пока повеселиться с друзьями.
Я же на ее последнее предложение лишь тихо усмехнулся и повел пожилую женщину в нужную сторону, взяв ту под руку.
— …Ты все-таки не передумал? — после недолгого молчания спросила тетя, печально на меня взглянув.
— Нет, — ответил я, встретив ее взгляд, — Так надо.
— О чем это вы? — неожиданно в наш разговор вмешался женский голос.
Синхронно обернувшись, мы увидели целенаправленно идущую к нам Мэри-Джейн.
— Мэри-Джейн, милая, — первой среагировала на новое действующее лицо тетя, — Ты чудесно выглядишь в этом платье!
— А без него значит я выгляжу плохо? — пошутила девушка, в ответ на комплимент тети.
— Ох, прости меня, — с радостью повелась на шутку Мей, — Но, полагаю, теперь мне стоит вас покинуть. Питер, ты меня наверняка найдешь, когда придет время. Развлекайся.
— …Мда, — вздохнул я, глядя в спину тете, и уже своей спиной и тем, что чуть ниже ее предчувствовал неумолимо подступающие неприятности. Но мысленно выдохнув, я развернулся к девушке, натянув на лицо вежливую улыбку, — Привет, Мэри.
— Тигр, признавайся, куда ты дел Питера? — с «кокетливой» (ну не умеет девочка пока правильно выстраивать образ) улыбочкой произнесла она, — К слову, о чем вы говорили?
— О личном, — прикрыл глаза я, понимая, что меня ждет истерика. И что она — меньшее из зол.
— Ну-у, Пит, — меня слегка толкнули плечом, — Давай колись, я ведь не отстану! К тому же я твой лучший друг!
— …Ладно, — после пары секунд молчания произнес я, — Через три дня у меня самолет до Ленинграда. А еще через неделю я должен быть в Сеуле.
— Ого, у кого-то намечается путешествие, — ухмыльнулась девчонка в тщетных попытках скрыть завиться, которой она и сама застеснялась. И все же она порядочней, чем мне показалось на первый взгляд, — И надолго?
— Не путешествие, — я покачал головой, — Точнее не совсем. Мне уже пришел ответ из Сеульского Национального Университета, так что надо ехать, искать жилье, обустраиваться, а там и время учебы подойдет.
— …Но… Как? — шокировано уставилась на меня рыжая, — В смысле… Куда? Это вообще где?
— Сеул — это Южная Корея, а Ленинград… Мэри, ты меня пугаешь. Это старая столица красной России. Советского Союза.
— …Но это же далеко! — после недолгого обдумывания, резко высказалась девушка, — Зачем, ты же Ч…
— Мда, — постаравшись сделать лицо беспристрастным, но внутренне хохоча, произнес я. Вот так, Питер. Твоя тайна отказывается практически на уровне секрета Полишинеля… Смешно, — У меня к тебе один вопрос: давно знаешь?
— Вот сейчас узнала точно, — хитро улыбнувшись, сказала Мэри-Джейн, но затем ее лицо наполнилось серьезностью, — Ты не можешь уехать, — после чего потащила меня в сторону туалетов, где традиционно поменьше народу.
— Сильное заявление, — усмехнулся я, — Пояснишь?
— Тебе нужны аргументы? — шикнула рыжая, когда мы оказались практически наедине. Люди виднелись лишь в конце коридора, да так, что услышать наш разговор было практически нереально, — Если ты уйдешь, то в городе начнется катастрофа!
— Ошибаешься, — я покачал головой, — Я много думал об этом, — ложь, — Месяц, может два будет действительно немного хуже, но потом из Вашингтона раздастся недовольный рык, а также водопад из бабла. Кто-то из нынешней администрации губернатора, сенатора и мэра сядет, кто-то будет понижен, кто-то вообще помрет от «инфаркта», но на их место сядут новые лица, которые вернут обстановку на тот уровень баланса, при котором всем вновь станет хорошо.
— Оч-чем ты говоришь? — аж отступила от меня на шаг девочка, пораженная такими словами из уст «героя».
— Все воруют, Мэри, — вздохнул я, — Мэр, его помощники, их заместители, начальники отделов, губернатор, сенатор и его партия. Разумеется, никто не берет деньги из бюджета, все хитрее, но не сильно — откаты, продажа тендеров, лоббирование, переводы на Мальтийские офшоры, которые номерные. Лоббисты платят чиновникам, чиновники покупают и продаются лоббистам, все они ищут дропов. У нас шеф полиции, чтобы ты понимала, сидит на зарплате у Амбала.
— Кого? — подалась вперед рыжая.
— Преступный авторитет, который держит самые обеспеченные районы Манхеттена. К слову, его настоящее имя — Уилсон Фиск.
— Черт! — воскликнула она.
— Так что, Мэри, — я вздохнул, — С преступностью в этом городе бороться можно или так, как это делал я — бесполезно растрачивая свое здоровье и силы… А может и жизнь. Или можно начать делать это по-умному, но тогда стоит готовиться сражаться сначала с национальной гвардией, а затем и с армией. Ведь самые влиятельные «преступники», к которым ведут все нити сидят, в основном, в Белом Доме…
* * *
Путешествие. Для каждого это слово означает что-то свое. Для кого-то это отдых, для кого-то работа… А для меня. Для меня это неотъемлемая часть жизни. Еще в том, оставшемся позади мире, когда я еще жил и работал в Лионе, мне в голову пришла одна простая мысль: «Если я тут останусь, то умру.»
Не физически, ни в коем случае. Морально. Прекрасная, сытая, обеспеченная жизнь, препятствия к которой были уже преодолены… О чем еще мечтать? Удивительно, но именно это, факт достижения цели, меня медленно, но неумолимо угнетал. Именно тогда я понял, всю глубину фразы «Движение — это жизнь.»
Вот и сейчас я сижу, а международном аэропорту Нью Йорка в ожидании своего рейса до Ленинграда, в котором уже оплачена неделя проживания.
Выпускной из школы для меня закончился довольно скомкано — очень уж неприятно было осознавать, что я взял и совершенно беспардонно разбил розовые очки… Да фактически ребенку! Восемнадцать лет — соплюха жизни не видавшая!
Самой Мэри-Джейн также, как я видел, было очень некомфортно здесь находиться… Да и вообще ее душевное состояние в тот день оставляло желать лучшего, полагаю. Но тут я ничем помочь не мог.
Даже странно, что вся эта ситуация с разговором не закончилась плачевно — девочка не раскричалась, угрожая мне «деаноном», на крики не прибежал ее парень, с которым, по всем канонам, должна была состояться драка, а все это дерьмо приправил бы факт того, что все увидела бы тетя, в глазах которой я бы упал…
Удивительно, хотя примерно такого я и ждал от рыжей…
Но официальная часть мероприятия закончилась, а дальше… Я ушел. Не остался ни на банкет, не пошел на вечеринку, которая, я уверен, продолжилась ночными гуляниями. А я просто получил свой диплом и тихонько слинял.
Оставшиеся до отлета дни были посвящены сборам и закрытию финансовых вопросов. Конечно, немного неправильно вот так резко срываться и уезжать, не дождавшись завершения строительства нового дома… С последующим обязательным вставлением пистонов строителям за косяки, которые я обязательно нашел бы и заставил исправлять, но… Что поделать?
Если не отправлюсь сейчас — то скорее всего не смогу безболезненно вырваться весь следующий год, так что пришлось пожертвовать этим.
К слову, не факт, что у меня не будет возможности присутствовать на приемке — может вырваться и выйдет. Посмотрим…
— Рейс 38-55 Нью-Йорк-Ленинград, — раздался голос из динамиков над зоной ожидания, — Посадка начнется в двенадцать сорок в терминале С.
— Ну все, тетя, — я поднялся со скамейки, на которой мы вот уже сорок минут седели… Да и вообще приехали сюда так рано только по настоянию Мей, — Пора прощаться.
— Питер! — не совладав с эмоциями, тетя вновь со слезами на глазах обняла меня. Эх… — Ты… Ты стал таким взрослым.
— Ну, полагаю, чего-то подобного стоило ожидать, — усмехнулся я, — Не переживай, все будет хорошо. Это просто учеба, только в другой стране — обыденная практика, если подумать.
— Все равно, — дернула головой тетя, — Как я могу перестать за тебя бояться?
— Ну, — мне оставалось только с грустной улыбкой пожать плечами, — Думаю, это придет с опытом.
— Я знаю, Питер… Я знаю, — грустно покивала Мей.
— …Мне пора, тетя, — произнес я после недолгого молчания.
— Да, мой мальчик, -вновь за малым не утонув в слезах сказала Мей, — Удачи тебе, будь осторожен и…
— Звонить, — с усмешкой перебил я, стремясь сбить градус серьезности. Мы ведь не последний раз видимся, верно? Верно ведь? — Ну все, пока, Мей!
Последние слова я произнес, повысив голос, чтобы она услышала с десятка метров, да шумом вокруг.
* * *
— Что же, пока-пока, Нью-Йорк, — зло усмехнулся я, глядя в окно медленно выезжавшего на полосу самолета, — Наконец я от тебя отдохну, гнилое ты яблоко…
— Сер, вы что-то сказали? — тут же обратилась ко мне стюардесса. Первый класс как-никак. Вообще, еще когда я учился в университете, задавался вопросом, а зачем оно надо? В смысле вот такие архидорогие способы перемещения. Серьезно, это место стоило в пятьдесят раз дороже, чем тоже самое, но в экономе на этом же самолете. Так нафига оно надо?
А вся фишка в том, что людей рядом нет. По крайней мере для себя я выделил именно этот плюс — можно спокойно продолжить работу, а если надо, то и попросить бортпроводников принести что-нибудь смочить горло.
Также кто-то тупо боится, что у него подглядят что-то важное в бумагах, есть и такие параноики… Ну и, разумеется, любители попонтоваться перед окружающими своим положением, куда уж без них.
Почему же я отдал среднюю полугодовую зарплату за четырнадцатичасовой полет? Так ведь это же не мои деньги, а ворованные. Чего их жалеть, если речь идет о маленьких, но таких недоступных радостях жизни, как возможность раз восемь пожрать в полете?
— Сер, самолет скоро будет взлетать, пристегните пожалуйста ремень безопасности, — попросила стюардесса, на что мне оставалось только подчиниться.
Пристегнув ремень, я откинулся в кресле, откинул шторку с окна и прикрыл глаза. Ха-а-а… наступает совершенно новый этап в жизни… Интересно, что он принесет?
* * *
— Твою мать! — воскликнул я, неожиданно для самого себя очнувшись… На облаке?
Голову прострелило болью и схватившись за нее, я неожиданно осознал — я в очках. Тех, блин самых авиаторах, которые так любил… В прошлой мать ее, жизни! Я ведь сдох! Какого черта?!
Тем временем ранее плотная материя, в которую превратилось облако у меня под задницей неожиданно вернуло свои обыкновенные свойства, из-за чего я банально полетел вниз… А там был… Город?!
М-мать, мне пи*дец. Опять.
Но тело, словно бы действуя автоматически немного изменило положение, став планировать ближе к небоскребам странного, как будто извивающегося вида, после чего я просто в один момент понял, как мне выжить.
И когда до земли оставалось не больше четырех сотен метров, я… Поровнялся со зданием, начав тормозить им. Ботинки разрывали бетон, стекло и штукатурку, пальцы вгрызались в камень, а я… Замедлялся! Черт!
Но тут под ногами попался какой-то неожиданно прочный материал, из-за чего меня откинуло в сторону, благо к тому моменту я уже замедлился достаточно, чтобы не превратиться в лепешку от столкновения с чем-либо.
А откинуло меня в другой, практически такой же небоскреб, в котором, пробив бетонную плиту этажа, я наконец остановил падение влетев спиной прямо на большущий стол в конференц-зале. Который, к слову, столкновения не пережил.
— Кха, — закашлялся я, — Господи, какого х*ра происходит?..
И тут я замер. Голос… Одежда, аксессуары… Я быстро кое как поднялся и подхромал к выдраенному до зеркального блеска куску мрамора, врезанному в стену. И предположение оказалось верным — из отражения на меня смотрел никто иной, как Петр Борисович Пастухов.
Человек, который умер.
Я.
— Пи*дец, — выдохнул, пытаясь осмыслить эту картину и подошел к разбитому панорамному окну, откуда в помещение врывался, завывая морозный ветер.
А город оказался… Ненастоящим. Буквально таким, какой порой можно увидеть во снах — ядреная смесь архитектурных стилей, и плевать, что такое здание чисто физически быть настолько высоким не может, просто в силу своей конструкции и материалов. Разные формы, размеры, стили, идиотские планировки районов — все это мне было прекрасно отсюда видно. А также мне было видно, что я стоял в… Кривом небоскребе. Буквально, как знаменитая Пизанская башня, только раз в пятнадцать повыше.
— Мираж, — вздохнул я, стараясь обострить чувства, — Иллюзия. Сон, — я не понимал, как я здесь оказался. Не понимал, как это место может существовать. Человек боится всего, чего не понимает… И я совершенно логично боялся, а потому раскрутил паранойю на полную…
Ясно было одно — из этого небоскреба надо выходить на бренную землю, так что… Я пошел к лестницам. Именно к лестнице, а не лифту, справедливо сомневаясь в его безопасности.
Спуск к девяностого этажа… Занял достаточно долгое время. К тому же, как я заметил, мои физические кондиции значительно упали по сравнению с телом Человека Паука. Но, тем не менее все еще оставались на недосягаемо высоком уровне, относительно обычного человека. И я не мог имея эти возможности выжить при том падении…
Ради интереса ударил по бетонной стене: сначала не сильно, потом вложившись, а затем и со всей силы — последний удар оставил дыру мне по плечо, но вместе с тем расцарапал руку, причем довольно сильно.
А это значит, что я не мог безвредно тормозить, оставляя борозды в бетоне десятки метров, потом приложиться о нечто намного более крепкое, из-за чего отлететь на несколько десятков метров, а под конец и вовсе своим сутуловищем пробить бетонную плиту межэтажного перекрытия!
Но это было! И я цел!
Какого черта происходит?
К удивлению, я смог беспрепятственно спуститься вниз со здания, и даже выйти на улицу, которая… Также выглядела довольно абсурдно — появился туман, ограничивающий видимость где-то пятьюдесятью метрами, цветовая палитра окружающего пространства сменилась на различные оттенки серого, а архитектурный стиль наконец сменился на… Корейский?
— Мистер! Эй, мистер! — раздалось сверху, после чего, рядом со мной приземлился… Человек-Паук?!
— Э-э-э, -только и смог выдавить из себя я.
— Слава богу, — а человек в красно-синем костюме Человека-Паука аж на колени передо мной упал, — Мистер, как вы сюда попали? Вы видели еще кого-нибудь?! — с невероятной надеждой в голове спросил парень. Он говорил голосом Питера, который я очень хорошо запомнил, ведь сам им говорил!
— Хм, — совладав с эмоциями, я коротко выдохнул, после чего задал вопрос, — А сам ты когда сюда попал?
— Э-э-эм, — удивился парень сразу же конкретному вопросу, да и спокойному, подозреваю, лицу.
— Если не можешь сказать сколько ты здесь, опиши событие предшествующее, — добавил я.
— …Я, — в нерешительности начал он, но потом, словно бы смирился с чем-то и продолжил, — Это случилось после тяжелого боя с… С тем, во что превратился профессор Коннорс. Я добрался до дома, промыл раны и выключился, стоило только лечь на кровать…
— Ясно, — грустно усмехнувшись произнес я, прикрывая лицо рукой, — Черт, похоже ты здесь из-за меня, Питер.
— Что?! — только услышав свое имя, парень аж тройным сальто отскочил от меня, приземлившись на стену многоэтажки, стоящей метрах в десяти, — Откуда?! Кто вы?! Чего вы хотите?!
— Эх, — я со вздохом сел прямо на асфальт, — Ничего, Питер… Ничего.
— Тогда почему я здесь? — крикнул подросток.
— Я не знаю, — мне оставалось только развести руками, — Я и сам не понимаю, что это за место. Хотя… — я попытался вспомнить, возможно что-то осталось в голове из комиксов на эту тему. Вряд ли, конечно, но вдруг?
Однако, как только я начал, нас обоих буквально в мгновение ока перенесло в небольшую комнату французского общежития. Ту самую комнату, которая является даже не отражением, а прямо моими «чертогами разума». Архиузлом ассоциаций, который включает в себя все, что я когда-либо стремился запомнить. Это — моя память.
И я внутри нее.
— Что происходит! — вновь закричал Питер, прыгнув на потолок.
— Это… — протянул я, сглотнув, — Я не совсем понимаю, но кажется, мы внутри нашего разума… Не знаю.
— Нашего? — мгновенно зацепился за слово подросток, — В каком смысле?
— Понимаешь, парень, — я сел на кровать, — Это сложно объяснить, но… Каким-то образом после своей смети я попал в твое тело.
— …В смысле? — визоры на маске Паука расширились, а сам он безмолвно принялся ожидать ответа.
— А прямом, как ни странно, — я развел руками, — Сам не смогу это объяснить, просто в один момент я очнулся в твоем теле. Полагаю, на следующее утро, после твоей схватки с доктором-крокодилом.
— Так… — Питер спрыгнул с потолка и стянул с себя маску, показав мне свое лицо.
Молодой, в сущности, парень. Практически безгрешный, если судить современными мерками. Альтруист. Герой, рискующий жизнью ради чужих ему людей. Но все равно попал в такую ситуацию, несмотря на «карму».
— Так это были, наверное, вы, — произнес он.
— О чем ты? — настал мой черед задавать вопросы.
— В этом месте, — он выглянул наружу, — Я порой видел… Как будто вспоминал что-то, что произошло буквально мгновение назад. Яркие воспоминания человека, в зеркале выглядящего как вы. Тренировки, учеба, работа… А потом вы начали убивать людей. Полагаю, за деньги?
— Не понял? — нахмурился я, — Такого точно не было.
— Но… — тут же растерялся парень, — Там была арена, азарт, адреналин… А потом смерть противника.
— А, — я легкомысленно махнул рукой, введя парня в ступор, — Похоже у тебя, как и у меня всплыла проблема с «заемной», — я усмехнулся, — Памятью. С твоей жизнью я по большей части разобрался, так что позволь просветить о моем пути…
— О том, как вы стали убийцей? — насупился парень.
— В том, к сожалению, числе, — утвердительно кивнул я, встретив взгляд мутанта, — Ну, слушай…
* * *
— …и вы решили, что это стоит их жизней, — негодовал парень, говоря о тех неграх, напавших на меняя.
Спустя совершенно неопределенный промежуток времени, я подвел к концу свой рассказ, перейдя к последним минутам жизни. Как моей, так и нескольких нападавших. Я рассказал ему действительно все. И о своей жизни, и о то, что делал уже в его теле.
Одним вещам парень совершенно искренне радовался, причем как за меня, так и за своих близких. Другие мои поступки, к примеру отдаление от Мэри-Джейн он… Понимал, но не принимал. Однако, также искренне не держал на меня за это зла. Эх…
— Нет, логика тут другая, — я покачал головой, — На агрессию можно отвечать лишь двумя путями: прогибаться или эскалировать.
— В смысле?
— В том случае у меня было два варианта, — я снова вздохнул, — Или дать себя ограбить, раздеть, избить… Ты представляешь, какой это позор? Да я бы пулю себе пустил после подобного!
— Самоубийство не выход! — словно бы рефлекторно воскликнул парень.
— В данном случае — выход! — усмехнулся я, — Второй вариант — эскалация. Тут как в покере, но без возможности остановиться: повышать надо или пока противник не сможет угнаться дальше, или не тебе будет просто нечем отвечать.
— Но… — сказал герой, — Вы могли бы обезвредить их!
— Угу, поэтому и был застрелен. Питер, несмотря на частое заблуждение, обезвредить противника без вреда для его здоровья намного сложнее и опаснее, чем нормально побить. Я — старик, был один, а там чертова дюжина здоровых лбов! Я сделал все что мог, но и этого оказалось мало. Можно сказать, у меня «фишки» закончились.
— Угу, — и вновь Питер принял к сведенью мою позицию.
Эх, и сколько же времени занял мой рассказ со всеми комментариями и спорами? Черт, а что тогда происходит в реальном мире, раз мы оба здесь?
К слову, мы уже несколько раз меняли место разговора, сейчас стоя рядом с самым высоким небоскребом здесь. Тем, около которого очнулся тут Питер.
— …И что теперь, — после долгого молчания спросил меня Питер. Эх, пацан…
— Ты ведь и сам понимаешь, — я взглянул ему в глаза, на что Питер отвел взгляд.
— …Но вы же хороший человек! Зачем вам это?!
— Прости, Питер, — я тяжело вздохнул, — Твое тело — это буквально квинтэссенция моих желаний, как мастеря боевых искусств. Нет, даже выше того… И просто так отказаться от этого, как и от жизни… Ты ведь и сам осознаешь, что это идет против всей моей натуры. Я не могу не драться за жизнь.
— Понимаю, — кивнул Паркер, натягивая маску на лицо, — Обещаю, мистер Пастухов, я придумаю, как помочь вам.
— К сожалению, — я встал в классическую стойку Хунгар: ноги широко расставлены, колени подогнуты, а кулаки смотрят на противника, — Вариантов помощи нет и быть не может. Ты чествуешь это также отчетливо, как и я, — в ответ на эти слова парень лишь чуть отвернулся, — Прости, Питер, но путь у нас лишь один.
Стоило последнему моему слову отзвучать, как Паук выстрелил паутиной в асфальт рядом со мной после чего притянулся к этой точке с целью первым меня ударить.
Но, к сожалению для него, физика — бессердечная сука, и я встретил урад левой рукой парня своим, но ногой. А так как нога длиннее, получилось, что Паркер сам налетел на жесткий каблук, обитый сталью.
— Кха! — донеслось от супер-подростка, животом влетевшего в обыкновенный пинок, из-за чего его даже немного отбросило. Пусть я и стал значительно слабее, чем в теле героя, но тем не менее где-то треть его мощи во мне осталась и здесь.
Внимательно глядя на поднявшегося парня, я приблизился и нанес пару прощупывающих, дальних ударов ногой.
Которые он очень уж неуклюже заблокировал. Странно… Почему не увернулся, ведь каблуком по предплечью — это как минимум больно.
Немного понаглев, я вновь взял на себя инициативу и приблизился несколько ближе, чем стоило бы, но тем не менее я решил пустить в ход и руки, прощупав оборону противника и парой дальних джебов (прямых ударов)… На которые Питер также среагировал очень странно.
Словно… Словно у него не реагирует Паучье Чутье!
Мягко заблокировав ответную пару из пинка и неуклюжего джеба, я чуть отступил и нанес сайд-кик, но с финтом, на который Человек-Паук купился, полностью подтверждая теорию, а это значит…
Еще пара как можно более мощных ударов разными ногами по голове, чтобы дезориентировать.
*Бам* *Бам*
Сблизиться, отсушить руки щепотью ударив по бицепсам.
Пригнуться от вялого взмаха, больше опасаясь захвата, чем самого удара.
Пара сильных ударов «в душу», с целью еще больше расшатать понимание боя у противника.
И наконец восемь быстрых и мощных ударов по связкам в стиле Липких Рук.
Пришла пора поставить точку.
Прости парень.
Лбом в переносицу, и…
Капли крови до сих пор висят в воздухе, а время для меня словно замерло.
Левая рука обхватывает затылок парня, а правая берет за подбородок.
— *Крак* — иллюзорный город, словно гром оглашает звук, с которым шея Питера сворачивается.
А еще через пару мгновений валится к моим ногам. Куда на колени падаю и я.
Сегодня я убил человека. И убил не просто человека, а того, кого мог действительно уважать. Чьей воле мог завидовать, к чьему мастерству стремиться.
Но я его убил до этого. Убил подростка до того, как тот мог бы вырасти…
Убил того, кого не хотел убивать… Но был вынужден.
Прости парень.
* * *
И тут я открываю глаза. Самолет, первый класс. На часах восемь вечера, а значит мы летим уже больше шести часов. Так это… Был сон?
Нет, — я покачал головой, потирая виски, — Сны такими не бывают. И я чувствую, что это был не сон, а окончательное сражение за это тело. Я это знаю.
Прислушавшись к себе, я действительно отчетливо почувствовал, как отступает преследовавшая меня последний месяц апатия — эмоции Питера, который все это время был заперт в том мире и интуитивно ощущал, чем я занят. И своеобразно реагировал на это, сам того не осознавая.
А я его убил. И отобрал его тело. Теперь уже окончательно.
Черт! Да кого я обманываю! Я ведь должен был!.. Обязан был поступить правильно и отойти в сторону! Он ведь был невинным, тем кто сам в схожей ситуации, я уверен, поступил бы так.
А я… Его убил. Потому что испугался.
— Сер, вы в порядке? — ко мне подошла стюардесса, явно увидевшая что-то.
— Я… Да, — переборов эмоции, я постарался ответить максимально сухим тоном.
— Я могу вам чем-то помочь? — она приветливо мне улыбнулась.
— …Да, — кивнул я, — Принесите мне стопку водки.
— Простите?