Ведьмак: Чернокнижник. Глава 116
Впервые в жизни я нисколько не пожалел о вложенных людских ресурсах в создание ведьмака четвертого поколения. С хорошим напарником и горы по колено. Наш противник был огромной химерой, божественной зверушкой, одно его присутствие вызывало чувство безысходности и поражения.
Способности Левиафана не ограничивались одной ментальной магией — достаточно было взглянуть на пространство рядом с ним, чтобы отчётливо заметить искажение. Такое существо вполне могло раздавить нас силой мысли, меня и Геральта, двух убийц чудовищ, решивших определить, что сильнее: чернокнижные знания и рунический клинок или сила древнего монстра.
Будь это игрой, я бы поставил на победу Левиафана. Наши шансы казались ничтожными. Левиафан взмахнул одним из щупалец, размером с несколько кораблей, и земля под ногами содрогнулась, словно началось землетрясение. А ведь он даже не ударил этим щупальцем.
— Ваша жалкая попытка… позабавит меня в вечности, — произнесло чудовище, словно догадавшись о наших намерениях.
— Разумная тварь, — посуровел Геральт. — Замечательно.
— Назад пути нет, ведьмак, — усмехнулся. — Особенно для меня. Если я правильно оценил его мощь, тогда мой лик ты видишь в последний раз.
— Ох, раздражаешь своим настроем, мы прорвемся, — буркнул он, мгновенно сформировав Знаком защиту от некротической энергии.
Химера выстрелила из щупальца лучом разложения, способным заставить зачахнуть даже божественное древо. Опасно. Потому я тоже защитился, выпустив десять демонов, вставших в ряд мясных щитов. Все они сгинули под воздействием энтропии, возвращаясь побитыми собаками обратно в меня.
Щёлкнув пальцами, чтобы привлечь внимание, я соткал из теней пропасти сотни теневых монстров, бросившихся на гиганта. Они ринулись яростно, но тварь смела их выбросом адской волны разрушения, от которой трудно было убежать или укрыться
Геральт решил атаковать по-своему. Он достал из сумки эликсир змеиной крови, усиливающий рефлексы и скорость, и выбрав наилучший момент для атаки, метнулся к одному из щупалец сразу после окончания волны. Удивительно, как один муравей может руническим клинком разрезать крохи плоти, но с такой интенсивностью, словно против Левиафана выступил равный ему соперник.
Я воспользовался Гримуаром Жадности, открыв сорок восемь адских порталов. Из них вырвались демонические руки, схватившие Левиафана за разные части тела. Они вливали в него ядовитую энергию, мешая создать ещё одну адскую волну. Сковывали не для атаки, а для защиты.
Смерть ведьмака в мои планы не входила.
Левиафан немного отвлёкся, и момент «сейчас или никогда» стал очевидным. Следующим заклинанием из Гримуара я открыл портал прямо над головой цели, широкий и зловещий для любого создания, посмевшего верить, что питаться верой — хорошая идея.
Я использовал телекинез, резко схватив Геральта невидимой рукой и оттащив его с линии атаки. Из портала ударила мощная антимагическая волна, стирающая саму суть магии. Её концентрации хватило, чтобы ослабить чудовище на четверть. Может, чуть больше. Увы, на большее одного портала не хватило — монстр начал манипулировать пространством, вмешиваясь в моё заклинание и отбрасывая мой контроль. Мы с Мором без Элис едва справлялись с открытием портала, что уж говорить о его защите.
Эх, вот он, марафон, когда всю жизнь пробегаешь с костылями.
— Дыхание Мортифера, — я зачерпнул силу демона, известного как «несущий смерть». Это был необходимый процесс для использования одного из высших проклятий — расщепления души противника.
Правда, платой за это служила моя собственная плоть. Кожа, органы, глаза — всё начало гнить с чудовищной скоростью. Демоническое или человеческое, неважно: я буквально разлагался не по дням, а по секундам. Левиафан пока не замечал моего распада и каких-либо неудобств. Оно и понятно — атака на него произойдёт лишь тогда, когда моё тело полностью сгниёт.
Тем временем эта гора из плоти и костей обратила свои многочисленные глаза на Геральта. Ведьмак снова бросился в бой, используя атакующие и защитные Знаки, отвлекая внимание Левиафана. Каждая пропущенная атака от древнего чудовища могла стать последней для четвертого поколения.
Левиафан вызывал явления, манипулируя реальностью: взрывы вулканов, кислотный дождь, гравитационные аномалии. Часть из них я как мог нейтрализовал, но некоторые попадали в ведьмака. Геральт всё больше покрывался ожогами, ранами и порезами.
Однако нашу боль сравнивать было глупо. Моя плоть распадалась на атомы, растягивалась и деформировалась. Непередаваемые ощущения. Но боль была второстепенна. Моё время пришло, чтобы передать эти ощущения с процентами. Только не в тело твари, а в её душу.
Левиафан это почувствовал. Он атаковал меня щупальцем, от которого невозможно было увернуться. Пришлось слиться с тенями и телепортироваться подальше, чтобы в стиле крысы атаковать из слепой зоны, выпустив из рук волну проклятия. Попал. Душа Левиафана перенесла колоссальный урон: примерно треть её была вырезана и перемешана с дерьмом. Другая треть разбилась на миллионы осколков, что принесло ей боль в тысячу раз сильнее, чем разъедание моей плоти.
Левиафан был парализован из-за потери две трети от души. Его движения стали заторможенными, словно под эффектом замедления времени. Половина алых глаз потускнела, поблекла. Кожа приобрела беловатый оттенок, напоминая промаринованную в уксусе рыбу. А крик… Ох, он был оглушительным: у бедного ведьмачка кровь брызнула из ушей, глаз и носа — черная, густая кровь от звуковой волны.
Мне повезло больше. Я укрылся барьером и принялся восстанавливать свою плоть. Вернул прежнюю форму наполовину, на раны средней тяжести можно закрыть глаза — всё равно нет уверенности в выживании этой оболочки. Лучше сосредоточиться на настоящем и насущном. То есть на ранах чудовища, полученных им от рунического клинка Геральта.
— Антимагическая сфера! — произнёс я на Старшей Речи, формируя одно из самых сложных в исполнении заклинаний. Размер шара, работающего по принципу двимерита, был равен арбалетному наконечнику. — Множитель, — второе было чистой воды коварством. Я скопировал заклинание несколько тысяч раз и атаковал все разорванные ведьмаком участки тела Левиафана.
Наша цель наконец проигнорировала Геральта, усилив ментальную атаку по мне. Поскольку все мощности Элис уже уходили на отражение, остаток выпал на Мора. Небольшой, поэтому ручной демон Законом Обжорства успевал поглощать излишек, превращая его в энергию. Я направил получку на открытие ещё одного портала в измерение, излучающее пожирающую магию энергию.
Вторая волна. Второй успех.
— Зараза, — чудом успел спастись ведьмак, отскочивший в последний момент. — Оттянуть нельзя было?!
— Излучение от антимагии воздействует и на создателя. Я стараюсь экономить ресурсы по максимуму, — спокойно ответил я, прежде чем древнее чудовище атаковало меня аналогом разрыва пространства.
Правая рука, бок и часть бедра были утеряны. Регенерация не справлялась. Попытки залатать область демонами тоже не увенчались успехом: чужеродная пленка маны покрыла повреждения, мешая восстановлению.
— Не мой день, — щелкнув пальцами, я окружил пространство инфернальной пустошью с аномально высокой температурой. Это вызвало у твари сильный дискомфорт, отвлекая её.
Нужно было ещё два или три раза открыть портал в антимагическую зону.
Третий раз прошёл успешно, как и четвертый. Но дьявол, как известно, кроется в деталях. Всё же пятого портала не избежать, и это плохо. Я истратил все магические запасы, собранные за этот день. Они испарились из-за излучения от моих порталов. Ведьмаку повезло больше: его организм приспособлен к радиации такого рода. Если только он не попадёт под прямой луч, всё будет хорошо.
Мне же нет.
— Цепи Хаоса, — произнёс я, открывая за счет жизненной энергии оболочки портал под ногами твари и окутывая её цепями со всех сторон. Очередной сдерживающий фактор, который она не смогла отразить сразу. Затем я открыл последний портал над её головой за счет кулона времени и ударил антимагической волной, прожигающей её последнюю линию обороны.
Часть её души разрушена. Божественных сил для сопротивления больше нет, а тело серьёзно повреждено — в основном ведьмаком и его руническим клинком. Идеально: теперь появилась возможность начать поглощение.
— Позаботься обо мне! — с дьявольской усмешкой напомнил я ведьмаку, заметив, как Геральт готовится ринуться в атаку.
— Звучит мерзко, — ответил он в своём стиле, покрывшись мерцанием туманника. Выглядело эффектно, к тому же полностью скрывало его от глаз Левиафана, лишённого сил. Геральт атаковал из невидимости, полностью концентрируя её внимание на себе. Заставил искать невидимое. Отлично.
— Ты готов? — спросил я у Мора, протягивая руку в сторону Левиафана.
— Ага. Но предупреждаю сразу, в Аду тебе не понравится.
— Очевидно же, — пожал я одним плечом за отсутствием второго, активируя Закон Обжорства на полную катушку. Одновременно выпустил всех демонов Трихексы, отправив их в качестве дополнительного отвлекающего фактора.
Мор принялся поглощать саму суть Левиафана, пока что духовную. В течение следующих пяти минут я буду беззащитен.
Две сотни демонов уничтожили за минуту.
Ещё три за вторую.
Осталось всего сто шестьдесят и ведьмак. Именно им предстояло отвлекать Левиафана оставшееся время. Но к концу четвёртой минуты все провалились, кроме Геральта. Воистину живучее создание, этот ведьмак четвёртого поколения. Без него я бы проиграл в середине боя.
Лильвани или Джибриил обладают куда меньшим ментальным контролем из-за наличия моноразума, а Левиафан, как оказалось, способен взломать почти любой мозг. Его атаки даже превышают обороноспособность Элис. Только благодаря Мору удалось продолжать сражение. Ведьмак же… эх, пик эволюции. Тысяча мозгов: такое взломать сложно, ведь надо атаковать всё за раз в одну миллисекунду.
У него это получилось? Просканировав разум ведьмака, я понял, что монстр частично взял под контроль его физическую оболочку. Не ментальную — физическую. Час от часу не легче. Ведьмак на огромной скорости отскочил от монстра и замахнулся на мою шею руническим клинком.
Мор спас меня, материализовав магический щит, специально разработанный против рунных клинков. Я не предоставляю разумным существам оружие, способное противостоять кузнецу. Не в моем стиле. Однако всё равно обидно за превосходные способности Левиафана, которые превзошли все мыслимые пределы.
Часть демонов восстановилась. Я выпустил сразу сотню, соединив их в одну воронку. Вместе они отбросили ведьмака, а затем пригвоздили его к земле. Красиво. Как прекрасно он рвал их зубами, пытаясь освободить руки. На всякий случай я вызвал ещё парочку демонов, которые отобрали у него оружие.
— Сдайся, и я отпущу тебя, — прорычало древнее чудовище.
— В шаге от победы? — покачал я головой. — Пропасть эфира. Из тела твоей сущности, из души твоей силы я извлекаю энергию жизни. Пусть магический огонь пожирает твою душу, наполняя мое бытие. Теория распада.
Печально. Гримуар Жадности прослужил мне добрую службу, но им пришлось пожертвовать ради восполнения энергии. Как пожертвовать своим ребенком, мерзкое чувство, но порой даже мерзости необходимо хлебнуть до рвоты.
Книга, ради которой я пожертвовал многим, истлела после передачи энергии Мору.
Мор выпустил из пасти ослепительный свет, прорезавший пространство и атакующий монстра. Левиафан был полностью истощен, обессилен. Он мог лишь дрожать и предвкушать свою незавидную участь. Рожден, чтобы умереть от моей руки — в прямом смысле. Его тело рассыпалось на мелкие кусочки плоти, едва превышающие по размеру хлопья.
— Ваша победа… иллюзия… я часть мира… я суть… я… неизбежен, — прошептал он напоследок, прежде чем Мор поглотил всё, что осталось от легендарного чудовища: его способности, силу, а также крошки. Все элементы пазла собрались воедино, позволив мне завершить то, что я начал много лет назад.
Изначально я хотел назначить последним демоном ту божественную тварь в подвале, но, раз уж выдался кандидат получше, было грех отказываться. Не искусственный бог стал основой полной Трихексы, а настоящий.
— Зараза… — вымолвил вернувший контроль Геральт, поднимаясь и качая головой, словно после тяжёлого похмелья. Победа далась нам тяжело, показав как силу объединённых навыков чернокнижника и ведьмака, творца и творения, так и мощь почти непобедимого Левиафана.
Правда, в итоге древнее чудовище полностью оправдало своё положение одного из самых могущественных существ на нашей планете. Мы выиграли. Но я, в каком-то смысле, всё равно проиграл.
Упав на колени, измученный и истощённый, израненный и почти распавшийся, я улыбнулся:
— Помнишь, я говорил о шансах? — прохрипел я, наблюдая, как частицы плоти отсоединяются от тела и превращаются в ничто.
— Ты же его поглотил, нет? — устало спросил он, опираясь на поднятый меч.
— Геральт. Твоя мать всё ещё жива. Советую её найти и рассказать ей, что тебя отдали Каэр Морхену с великой миссией: победить сильнейшее чудовище, обитавшее на этой планете со времён вранов, — я тяжело закашлял, но не кровью, а пеплом, в который превращались мои внутренности. — Прародитель Чудовищ, Маркус Мора, чьё имя шепчут с проклятиями на устах, выковал оружие, которое сломило нечто древнее, нечто большее, чем я сам, — почувствовал, как левая рука вместе с Мором физически отсоединилась от меня. — Создал живое олицетворение могущества.
— У меня нет матери, — недовольно бросил ведьмак, прерывая мои попытки драматизировать.
[Пользователь умрёт через сорок пять секунд. Подготовка…]
— Люди говорят, что цена за могущество — страдания. Временами, Геральт, я склонялся к мысли, что они ошибаются. Что цена есть пустота. Пустота, в которую я шагнул вместе с первыми шагами по лестнице Бан Арда много лет тому назад. Тогда я ничего не знал о мире. Ни как резать детей, пытаясь улучшить ведьмачью формулу. Ни как плодить вдов по целым странам, совершенствуя чародейское мастерство и путешествуя по миру в поисках запретных знаний.
С треском мои ноги обратились в песок.
Пострадала часть корпуса, выпали волосы, и левый глаз перестал видеть.
— Я стерилен, никого не пложу, комфортно себе живу и умирать собачьей смертью не планирую, — налил он кислоты на рану.
— Теперь зная все оттенки пустоты, я плачу соразмерную цену этим знаниям: моя магия… угасает. Не от старости, а от удовлетворения. Впервые за долгие века я чувствую не печаль за содеянное, не угрызения совести. Успокоение. Может быть, искупление за помощь в убийстве Левиафана — это громкое слово, но умиротворение от сделанного — правда.
Распаду подвергся мозг, потому приходилось закругляться, пока удавалось сохранить рот и магический глас:
— Как бы отсюда выбраться… и кто мне за это всё заплатит…
— Геральт, ты доказал, что мой пустой путь не был напрасным. Что зло может служить добру, хотя бы как наемный инструмент. Я благодарен тебе, — едва слышно заканчивал я. — Живи. И продолжай доказывать, что накопленный мной опыт страданий и лишений, позволивших создать тебя, не был напрасным. Что он принёс миру не больше печали, а больше удовлетворения.
— Лучше бы подсказал, как я буду отсюда выбираться! Мне что, вскарабкиваться на поверхность с одним клинком? Наколдуй портал перед смертью, сука!
Я уже не был в силах ответить или помочь.
Просто захотел отвесить ему порцию членоотрезающих проклятий.
* * *
Первый снег, колючий и злой, падал на проклятый лес Висельников, устилая мерзлую землю белым саваном. В центре поляны, освещенной мерцанием костра, стоял он — почетный член Верховного Совета Чародеев с волосами цвета пожухлой осенней листвы, отливающими золотом при свете пламени. Его лицо было бледным и изможденным, плавно сливающимся с его белоснежным костюмом, подаренным могущественным чернокнижником.
В руках он держал гримуар, переплетенный кожей давно умершего существа и украшенный серебряными, похожими на кости, застежками. Это был второй подарок от Прародителя Чудовищ — ключ к ритуалу исполнения желаний.
Вокруг костра танцевали прекрасные колдуньи и знахарки, которых он смог уговорить помочь с ритуалом. Маг обещал каждой богатство, власть или знания, полученные от самого опасного мага Неверлэнда. Не все согласились, но для ритуала все и не требовались. Кертис из Третогора смог собрать необходимый минимум к заданному учителем сроку — ночь первого снега конца 1268 года, по словам наставника — ночь проклятия девяти планет.
Чернокнижник, не поднимая глаз от гримуара, начал шептать слова — искаженные, отвратительные, звучащие как скрип гнилых костей и шепот могил. Его голос, тонкий и хриплый, переплетался с хором песен танцующих ведьм, смешиваясь со стонами ветра.
Каждая его фраза была ударом по святыням, плевком в лицо богам.
Воздух сгустился, стало тяжело дышать. Лес завыл мистическим гулом, а обитающие поблизости животные умерли на месте — кто охотясь, кто отсыпаясь в берлогах. Ветер проносил по мертвому лесу смерть, витая от одного живого существа к другому, пока не добрался до костра.
И тогда шабаш достиг своей кульминации: исполнение желаний.
Но одно Прародитель Чудовищ умолчал: чье именно желание будет исполнено и какую цену придется за это заплатить — до последней капли крови и души.
Сердца всех женщин превратились в шипы, пронзившие их грудные клетки и поднявшие трупы в воздух. Кертис ошарашенно смотрел, как из их тел стекает кровь, собираясь в миниатюрное озеро. Сглотнув, он осторожно подошел к кровавому месиву и присмотрелся.
На зеркальной поверхности кровавого болота ютились сотни демонов без единой формы — их морды постоянно перешивались, меняясь от одного на другое. Последний выживший маг словно посмотрел в ад, а ад посмотрел в него.
В следующий миг озеро выстрелило двумя кровавыми нитями с чудовищной скоростью, к которой человеческие глаза не были готовы. Нити поразили глазные яблоки чернокнижника. И через них кровавое озеро переместилось до последней капли в тело Кертиса из Третогора, уничтожив сперва его разум, а затем и душу. Целым осталось лишь тело, кроме него, ничего от прошлого владельца не сохранилось.
Нынешний обитатель этой оболочки легко провел ладонью по лицу, залечивая глаза. Затем позади себя сформировал гигантскую голову демона с двумя адскими глазами и нахально улыбающейся пастью.
— Тифозный выкидыш, больше я в Ад ни рукой, хе-хе. Не подозревал, что каждое встреченное нами отребье будет пытаться нас сожрать. Ужас. Осуждаю своих братьев и сестер за нотки каннибализма! — выпалил демон на одном дыхании, обжигая затылок инфернальным дыханием не первой свежести.
— Да брось. Весело провели время. С учетом временных искажений всего-то лет двадцать прошло в Аду, пока тут минуло от силы пару месяцев, — Прародитель Чудовищ убрал руки в карманы, пристально разглядывая материализацию Мора через плечо. — Посмотри на ситуацию с другой стороны: мы объединили твои половинки и полностью освоили Трихексу — завершенную, мощную, разгружающую нас от сражений с чернью.
— Ага, теперь и в Инферно нам не рады. Только рай еще ничего не подозревает, — от души рассмеялся Мор, мерзко постукивая острыми зубами.
— Подозрения идут за нами по пятам. Наша новая личина — Кертис из Третогора, член Верховного Совета Чародеев и посредственный чернокнижник. Не кажется, что ему недоставало темной славы при жизни? И навыков. По сравнению с Вильгефорцем из Роггевеена, все мои производные — сплошное разочарование. Даже в ритуале открытия адских врат наделали кучу ошибок. Они достигли успеха, в значительной степени лишь благодаря нашей поддержке.
— Ты про дурачка, который силушки пожелал на халяву, а стал инструментом для нашего плана Б? Того самого плана, где мы выныриваем из Ада с моей второй частью, промариновавшись в сере? Ух, брезгую я со всеми своими силами находиться в этом бесславном теле. Как там в мире технократов? Сменил аэрокар на ржавое корыто! Аж в дрожь бросает…
— Исправим, — с улыбкой пожал плечами Прародитель Чудовищ. — Враги и друзья наслышат о нашем бесчестии до того, как столкнутся с ним лицом к лицу.
— И о нашей мощи! Если наловчиться, можно начать миры пожирать, а не жалкие божественные домены. Сытая жизнь!
— Мы не будем пожирать место, где живем. Это как есть доски своего дома. Подавимся гвоздями.
— Не попробуешь — не узнаешь.
— Тогда давай заглядываться на дом соседа. Его не жалко. Элис того же мнения.