Ведьмак_Буря_Осколков_Глава_26.epub
Ведьмак_Буря_Осколков_Глава_26.docx
Ведьмак_Буря_Осколков_Глава_26.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 26
«В верховьях реки мы увидели их города, такие субтильные, словно сотканные из утреннего тумана, из которого те возникали. Казалось, они вот-вот растают, улетят с ветром, что покрывал рябью поверхность воды. Там стояли особнячки, белые, как цветы лилий. Были башенки, казалось, сплетённые из плюща, мостики, воздушные, как плакучие ивы. И было многое другое, чему мы не могли найти имени и названия. А ведь мы уже дали имена и названия всему, что в этом новом, возродившемся мире видели наши глаза.
Неожиданно где-то в дальних уголках памяти всплывали названия драконов и грифов, сирен и нимф, сильфид и дриад. Белых единорогов, что в сумерки приходили к реке и склоняли к воде свои изящные головы. Всему мы как бы заново давали названия. И всё становилось близким, знакомым, свойским. Кроме них. Они, казалось, так похожие на нас, были чуждыми, настолько чуждыми, что мы долго не могли найти названия для этой чуждости».
Хен Гедымгейт, «Эльфы и люди».
* * *
Сбросив три карты, вытащил столько же, а потом постарался сдержать лицо. Брукса! Мне выпала брукса! Весьма сильный вид вампиров, да ещё и имеющий усиление от стола… охо-хо.
— Повышаю, — озвучил я, бросив в центр золотой.
— Вот это верно. Вот это правильно… — пробормотал Хавэль.
— Молодёжь всегда спешит. Хочет сразу всего, не умеет ждать, — вздохнул Неремий.
— Зато ты ждёшь слишком долго. Поддерживаешь или пас? — как всегда агрессивно спросил полуэльф.
— Вот поэтому с тобой никто не хотел играть. Раздражаешь, — пробормотал Добряк.
— Это потому что во мне кровь эльфов, да?! — вскочил он столь резво, что стул позади графского бастарда отлетел в сторону.
— Во всех наших жилах течёт кровь эльфов, — бросил я ему, а потом положил карты на стол, рубашкой вверх. — Мы из поколения в поколение смешиваем нашу кровь, из столетия в столетие, люди и эльфы, и получается это прекрасно. Не знаю только, к счастью или наоборот. Смешанные браки вы начали осуждать четверть века назад, кстати сказать, с жалкими результатами. Ну покажите-ка мне сейчас человека без примеси Аен Сеидхе, крови Старшего Народа.
— Образованный, — проговорил Хавэль, с интересом на меня посмотрев. — Редкость для нашего времени.
— Таланты нужно примечать, — поддакнул ему Неремий.
— А играть с тобой не хотят по другой причине, — продолжил я. — Ты и правда раздражаешь. Я только начал первую партию, но ты, Бенедикт, уже, кажется, вывел из себя абсолютно всех. Представляю, что случится за час или более.
Полуэльф заскрежетал зубами.
— Значит мы идём на дуэль, — постановил он. — Сразу после игры.
— Разве? — ухмыльнулся я. — По моему дуэли в Новиграде запрещены.
— Трусливый смерд, — бросил Бенедикт. — Это было ожидаемо. Раз так, то закрой рот и не смей высказывать вообще ничего, иначе я выпорю тебя на конюшне, как провинившегося холопа. Уяснил?
— Не имеешь права, — высказался Добряк. — Нападение на свободного жителя. Наказание — штраф или тюрьма.
— Да дам я тебе денег, жадная морда, — презрительно хмыкнул полуэльф. — Уймись уже.
— Боюсь, так не сработает, — притворно покачал я головой. — Я не испытываю никакого удовольствия от порки, а потому проигнорирую это предложение. Но, быть может, кто-то из привлекательных дам этого заведения…
— Кто тебя!..
— Бенедикт, заткнись, иначе я превращу тебя в жабу, — рыкнул друид.
Полуэльф замолк, словно Хавэль уже применил свои чары.
— Неужто тишина? — натянуто улыбнулся лейтенант.
— Неужели и вы, лейтенант Добряк, боялись нашего вспыльчивого товарища? — алхимик приподнял бровь.
— Лезть поперёк глотки точно бы не захотел, — пробурчал он. — Не нужно мне очередных проблем со знатью. Я-то уважаемого графа Орлена ан Пулиуса не знаю, и в Кринфриде ни разу не был. Надеяться же лишь на самого себя… — Отокар Раумбез пожал плечами. — Признаюсь, мне хватило того случая, когда после конфликта с бароном Каркано меня обвинили в получении взяток.
— Я слышал об этом, — вклинился Лютик. — Но тогда в деле был замешан какой-то капитан, а не лейтенант. Ваш начальник?
— Это я, — проронил он. — Я был капитаном.
— Оу, соболезную, — певец склонил голову.
— Не стоит, старая история, которой уже несколько лет.
— Я слышал, — вновь поменял я карты, — недавно Каркано вляпался в очередной скандал.
— Вы о том случае, когда жулики, пойманные с поличным, обвинили его в получении «заказа» на имущество купца Изидора из Аретты? — проницательно спросил Неремий.
— Вы удивительно осведомлены, — улыбнулся я.
— Это моя работа.
— А я думал, — усмехнулся Добряк, — работа алхимика заключается в приготовлении разных мазей и эликсиров.
— Как говаривал мой хороший друг Яков, это всего лишь приятное хобби.
Хавэль рассмеялся.
— Повышаю, — ещё не замолкло эхо его голоса, добавил он, отправив на стол две золотые монеты.
— Мне перестала быть интересна эта игра, — недовольно процедил Бенедикт, ведь как раз настала его очередь. Полуэльф несколько ударов сердца рассматривал свои карты, а потом облизнул губы и поддержал ставку. Признаться, я ожидал, что после своих слов он их бросит.
— Зато мы, наконец, начали получать удовольствие, — проскрипел Неремий.
— Возможно обращение в жабу не такое уж серьёзное наказание? — покрутил я рукой. — Знаю я одну такую — замечательный собеседник.
— Неужто вы про великолепного Тревора? — оживился друид.
— Как много, если задуматься, у нас общих знакомых… — протянул я.
— И, конечно же, Сибор, — с толикой презрительного пренебрежения добавил Лютик.
Вновь прошла серия вызовов, где я даже сумел победить.
— При последней встрече Сибор обещал составить тебе достойную конкуренцию в деле написания баллад, — припомнил я.
Комбинация на монстрах вышла неплохой. К бруксе и василиску добавился гуль с утопцем. Низшие чудища, слабые, но всё равно усиливают итог. Получилась весьма сильная рука. Есть надежда на победу.
— Вот трепач! — с толикой удивления возмутился бард.
— А вы, Лютик, не планируете начать рисовать картины? — спросил Неремий, полностью отложив свои карты. Алхимик осматривал стол с таким видом, будто бы он стеклянный, а под ним подвешено зеркало, дающее ему возможность узнать чужие комбинации.
— Картины пишут, не рисуют, — поправил его Добряк. Лейтенант хмурился, периодически поигрывая крыльями носа.
— Да? А почему? — Неремий отряхнул высокий воротник, на котором обнаружил какие-то крошки.
— Вот уж чего не знаю… — пожал плечами его собеседник. — Наверное потому же, почему корабли ходят, а не плавают.
— Мир полон странностей, — Хавэль подпёр голову рукой, словно шея устала поддерживать копну его волос.
— Я предпочитаю развиваться в своём основном направлении! — важно надулся Лютик. — К тому же, меня совершенно не прельщает ни рисование картин, ни их написание.
— Эй! — воскликнул Бенедикт, обратившись к проходящей мимо девушке. — Принеси ещё водки.
— Конечно, господин, — широко улыбнулась она, метнувшись куда-то в сторону.
— Значит хотя бы тут Сибор в безопасности, — ответил я барду.
— У нас в поместье висят две его картины, — полуэльф, казалось, немного успокоился, даже перестав высекать искры своим взглядом.
— Вы умеете объясняться без агрессии? — не смог удержаться я.
Бенедикт зарычал.
— Нет-нет, я честно не хотел, — махнул руками. — У нас только-только начал завязываться диалог…
К счастью, агрессивного полуэльфа удалось успокоить и мы продолжили игру. Моя комбинация оказалась сильнейшей, хотя, признаться, под конец я уже потел, как свинья, пытаясь придумать, как всё-таки себя усилить, при этом пристально изучая оставшихся оппонентов. На кону стояла внушительная сумма из почти пятидесяти золотых. И двенадцать из них были моими. Лишаться не хотелось.
Повезло мне под самый конец. Причём дважды. Во-первых, вытащил кикимору, что снова усилило мою комбинацию на монстрах, во-вторых, на стол легла ещё одна карта, ослабившая моего основного противника — друида Хавэля. Его Каэдвенские рыцари получили хороший штраф из-за дождя, а катапульты и вовсе стали почти бесполезны.
Славная победа!
Принял её бородач стойко. Лишь с улыбкой кивнул и предложил новый раунд. Разумеется я согласился! Мало того, что золото не бывает лишним, так ещё и компания попалась весьма интересная. По хорошему, мне нужно суметь расстаться на положительной ноте с каждым. Даже с ублюдком Бенедиктом.
Любезно ссудив денег Лютику (поэт, словно последний дурак, решил продолжить игру), ворвался во вторую партию.
— Доченька, — остановил Хавэль девушку, которой, на вид, не было и шестнадцати. — Принеси нам ещё вина.
Водка, заказанная полуэльфом, успела кончиться. Пили здесь много и быстро, не отвлекаясь от стола.
— Конечно, — улыбнулась она, — папочка.
В ответ на смешки, друид лишь широко улыбнулся.
— Не вижу в этом ничего такого, — отмахнулся Хавэль, вернувшись к игре. — Как и любому другому, мне нравятся женщины. Молодые — лучше старых, это очевидно. А разница в возрасте… кому до этого есть дело?
— Всё-таки отцы больше любят дочерей, чем сыновей, — протянул Неремий, рассеянно изучая свои карты.
— Что? К чему ты это, — не понял Хавэль.
— Сам подумай, — усмехнулся алхимик.
Друид пожал плечами.
— У меня тоже нет достойных мыслей, — вклинился Добряк.
— А недостойные? — хохотнул я. — Признавайтесь, лейтенант.
— В этом и признаваться не надо, — с готовностью поддержал он. — У каждого мужика полная голова недостойных и неблагопристойных мыслей. Особенно в Страстоцвете.
— Это место таковым и задумывалось, — кивнул Лютик. — Удваиваю!
Получив от меня золото, он словно бы вошёл в раж, стремясь отыграться каждым новым раундом. Мне даже интересно, к чему это приведёт.
— Изволю сказать прямо, — продолжил Неремий. — Сын для отца — это наследник, продолжение его воли. А дочь — это продолжение воли жены. И если жена люба для него, то и дочь будет… люба. Причём весьма и весьма.
— Никто так не поступает! Это мерзко! — поморщился бард.
— Я не говорю, что кто-то так поступает, лишь то, что так действует природа личности, — алхимик сложил карты в стопку и принялся неосознанно постукивать ими по столу. — У матерей, кстати, тоже самое. Наглядный пример тому выражение «маменькин сынок». Откуда оно? Почему матери с детства натаскивают дочерей на различные «женские дела», в то время как сыновей берегут до последнего? Балуют?
— Где в крестьянских домах ты видел подобное? — приподнял я бровь. — Все сыновья, как и дочери, работают с самого детства.
— У них нет выбора, это нужда, — отмахнулся он. — Я сейчас скорее говорю об аристократах и тех, кто может позволить себе роскошь.
— Тогда это не имеет смысла, — фыркнул Добряк. — Аристократы представляют собой смесь извращений и инцеста. Вспомни только Фольтеста.
Бенедикт покосился на него, но почему-то промолчал.
— Но я не про Фольтеста. Я про общую массу людей, — не соглашался Неремий.
— Будь любезен изъясняться точнее, — попросил я.
— Тогда начну заново, — также рассеянно алхимик кинул в центр стола золотой кругляш. — В условиях отсутствия нужды с самого детства впрягаться в тяжёлую работу, мать будет подсознательно беречь сына и максимально использовать дочь. Вся причина в том, что она непроизвольно воспринимает её не как продолжение себя, а как ещё одну женщину на своей территории. Младшую женщину, которую можно использовать…
Подошедшая девушка принесла четыре больших кувшина вина, широко улыбнулась Хавэлю, а потом ушла, виляя попкой. Каждый из нас посмотрел ей вслед.
— Кхм, — откашлялся Неремий. — Так о чём я… Ах да, мать и дочь… Собственно, я высказался. Исключения не в счёт, это частности. И причина тому — женщина всегда иначе относится к мужчине, чем к другой женщине. Откуда это исходит? Из природы личности. У мужчин всё тоже самое. Дочерям они дарят подарки и балуют куда чаще чем сыновей. К последним проявляют больше строгости…
— Потому что растят мужиками, а не бабами, — веско произнёс Добряк. — Не нужно искать двойное дно там, где его нет. Можно и до земли докопаться.
— Поддержу этого… человека, — с толикой презрения добавил Бенедикт, бросив косой взгляд на лейтенанта.
— Вот чисто гипотетически предположим, — развернулся я в сторону алхимика. — Просто для примера. Почему тогда я знаю кучу людей, где отцы балуют своих сыновей?
— А дочери у них есть?
— Есть…
— И что, их они не балуют?
— Хм, да вроде также, — почесал я висок и правда задумавшись над его словами.
— Также? Не больше ли им достаётся любви? — ухмыльнулся Неремий. — Позволь я поясню. Есть отцы, которые с самой юности растят себе наследника, но что если такой уже есть? Тогда их внимание нацелено на иных детей.
— Предположим, что есть наследник, покрывающий их нужду в сыновьях. Но что если с ним что-то приключится? Нет, аристократ будет стараться уделить внимание и остальным мальчикам, сугубо на всякий случай, — прищурился я.
— Видимо исключить отсутствие нужды в полном ключе невозможно даже для аристократа, который имеет наследника, — высказался Хавэль.
— И ты всё равно утверждаешь об ином отношении? — хмыкнул Добряк, посмотрев на алхимика.
— Всё равно, — уверенно кивнул Неремий. — Я более чем уверен, что при прочих равных, мужское отношение к противоположному полу, равно как и женское, будет отличаться, даже когда речь о собственных детях.
— Это невозможно проверить, — полуэльф достал трубку, начав набивать её даже на вид качественным табаком.
— Думаю, можно провести эксперимент, но необходимы сотни подопытных и десятки лет наблюдений, — Неремий пальцем провёл на столе длинную линию.
— Даже для чародея это сложноосуществимо. И какой прок? — скептично поинтересовался я. — Разве столь затратный эксперимент необходим хоть кому-то?
— Смешно, но почти никому, — рассмеялся алхимик.
— Я думаю, прок бы был. Мы бы подняли уровень инцеста по миру, — сказал Добряк.
— Теперь ты говоришь о мерзостях, — поморщился Лютик.
— Лавры Фольстеста, господа, только и всего, — хохотнул лейтенант.
— Даже он не опускался до своих детей, лишь сестры, — рубанул Бенедикт.
— А то, что сестра родила ему, представьте себе, дочь, ничего тебе не говорит? — Добряк подался вперёд. — Попомните мои слова, уже с двенадцати, если не раньше, он полезет к ней в постель.
— Она ведь проклята? — заменил я карты. В этот раз собиралось что-то эльфское. У меня была дриада, две эльфки-лучницы и остроухий маг.
— Так неужто не найдётся тот, кто проклятие снимет? — Отокар, неприязненно посмотрел на свои карты и отбросил их в общую стопку, признавая поражение. — Это же не какой-то свинопас, а целый король. И ежели Визимир не снесёт его башку на этой войне, то Фольтест продолжит править, плодя бастардов и прочих разных уродов.
На последних словах незаконнорождённый полуэльф гневно фыркнул, но смолчал.
— С последним будет туго, сестры у него теперь нет, — ехидно улыбнулся друид.
— Другие родственники уже не в счёт? — зеркально улыбнулся я.
— Думаю, они достаточно дальние, чтобы это не играло весомой роли, — пожал он плечами.
Настал черёд вскрываться, а мне — чесать затылок и откатываться во времени, ведь оказался среди проигравших. Но не страшно, в застывшем времени в должной мере сумею осмотреть карты каждого из компании, подобрав себе такую комбинацию, которая победит всех.
* * *
— День к закату стекает привычно,
Бьётся сердце в груди непривычно,
Улыбнётся луна неприлично
И закружится звёзд хоровод… — раздавался звучный, нежный и весьма красивый голос.
Лютик играл на лютне, вышагивая вперёд с грацией цапли. Люди замолкали и расступались перед ним, но сам поэт, музыкант и бард двигался вперёд с чётко отображаемой целью.
— Окунёмся мы в ночи безбрежность
И расскажет тебе моя нежность,
Что любовь — бесконечная вечность!..
Соловей серенаду споёт…
Вскоре люди на главном рынке Площади Иерарха заметили, к кому был устремлён шаг юного, но успевшего прославиться певца. К обворожительно прекрасной эльфке, которая смотрела на него с испуганным видом, удерживая в руках корзину, полную овощей и фруктов.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))