Ева. Глава 5 (Синдзи, тебе нравятся апельсины?)
-------------
С Наступившим всех, дорогие читатели.
В общем-то, я успешно переехал. Вещей мало, работать ещё много (у нас даже штор на окнах нет), но… своё ведь, правильно?
В любом случае, текущие новости: данная глава является последней в бесплатном доступе, дальше по классике от минимальной подписки.
Ревенант всё ещё в процессе формирования, вдобавок — мне пока очень нравится писать Еву, что удивляет. Давненько я удовольствия от писанины не получал. Поэтому не особо серчайте, пока хочу только пинать любителя апельсинов. И по ней график пока такой: каждое следующее воскресенье, в 14:00.
P.S. Я, наконец-то, сделал тэги + буду вставлять ссылки на прошлые главы в посте + обновлять шапку страницы (если буду забывать — пинайте)
-------------
-------------
Долго мы в коридоре не простояли, Кацураги насильно затолкала нас на кухню, желая побыстрее приступить к ужину. Или то, чем она его называла.
— Итак, Синдзи-кун, знакомься: Аянами Рей, пилот Евангелиона-00, — Мисато полноценно представила мне девушку, указав на неё ладонью. — Рей-тян, поприветствуй своего будущего напарника: Икари Синдзи, пилот Евангелиона-01.
Синевласка смерила меня равнодушным взглядом.
— Сын Гендо? — безэмоционально поинтересовалась она, вместо того, чтобы учтиво поздороваться, как полагается в приличном обществе. Хотя, учитывая её внешний вид и оказанное первое впечатление, можно предположить, что Рей и приличное общества находятся на разных полюсах без возможности пересечения.
— Да, сын Гендо, — я улыбнулся, подперев голову кулаком и искоса поглядывая на Рицуко, что, успев закурить, продолжала держать ладонь на лице. — Так понимаю, ты находишься на попечении доктора Акаги?
Аянами, на пару секунд поджав губы, посмотрела в сторону, буркнув что-то сквозь плотно сжатые зубы, отдалённо напоминающее согласие.
— Номинально, она — моя приёмная дочь, — полноценно пояснила блондинка, наконец-то смирившись с тщетностью бытия.
— Нет, ты не моя мать, — моментально вздёрнула голову голубоволосая, в алых глазах которой промелькнуло непринятие.
— Да-да, — отмахнулась Акаги, стряхивая пепел сигареты в пепельницу, которую Кацураги успела подставить, иначе бы всё оказалось на поверхности стола. — Говори, что хочешь, но по всем документами ты уже пять лет как моя официальная дочь.
— Это лишь бесполезные бумаги. По-настоящему решает только сердце, — её подопечная положила руку на левую сторону груди. — И оно мне говорит… — а тут Рей ненадолго зависла, словно что-то усиленно обдумывая. — Что ты — сука?
В конце она наклонила голову, вопросительно взирая на Рицуко… ожидая подтверждения?
Доктор же, с силой вмяв окурок, помассировала переносицу, тихо проворчав себе под нос:
— Будь проклят интернет, — поняв, что дочь всё ещё ждёт ответ, блондинка чуть более резко, чем требовалось, произнесла: — Нет, Рей, я — не сука.
Аянами медленно моргнула (в голове почему-то всплыло сравнение с подвисшей компьютерной программой), решив зайти на второй круг:
— Тогда стерва? — Акаги на это отрицательно качнула головой. — Сволочь? — опекунша наградила девушку тяжёлым взглядом. — Беспринципная мразь?..
— Нет, Рей, — процедила сквозь плотно сжатые зубы доктор. — Я — твоя приёмная мать.
— А… — растерянно приоткрыла рот Аянами. Реально, ещё немного и она уйдет на перезагрузку, как после синего экрана смерти.
Судорожно оглядевшись, будто ища ответ, в конце концов Рей остановилась на уже проверенном приёме: бесхитростно показала Рицуко выставленный средний палец.
Выражение лица светловолосой женщины начало походить на каменную маску. Лишь чуть подрагивающее нижнее веко намекало на то, что трещины-то уже пошли.
Я бы с радостью продолжил наблюдать за бесплатным представлением, интерактивным зрителем которого невольно стал, но веселью помешала Мисато, что, нервно рассмеявшись, подскочила на ноги.
— Точно! Наггетсы сами себя не разогреют! И кто что будет будет пить? Могу предложить, — она распахнула холодильник и, наклонившись (глаз радуют её подтянутые формы, особенно — в "буферной зоне"), принялась перечислять: — Есть вода, апельсиновый сок и пиво. Синдзи-кун, Рей-тян, последнее не по вашу душу!
— Не очень-то и хотелось, — хмыкнул. — Мои предпочтения уже известны.
— Маньяк, — беззлобно фыркнула майор, не глядя кидая мне коробку с божественным нектаром, которую я ловко поймал.
— Почему мне нельзя пить пиво? — Рей нахмурилась.
— Потому что ты — несовершеннолетняя, — сухо отметила Рицуко, успевшая цапнуть себе банку пива.
Я ожидал, что Аянами будет ерепениться и возражать, однако девушка снова обманула мои ожидания, к удивлению спокойно кивнув головой.
— Логично. Тогда дайте мне обычной воды, Кацураги-сан.
— Я уже говорила: Мисато. Ми-са-то, — по слогам продиктовала глава оперативного отдела, воздев указательный палец в воздух.
— Как скажете, Кацураги-сан.
Мисато издала тихий стон, на что Рицуко усмехнулась, кажется, довольная тем, что не только ей достаётся от падчерицы.
Я же, не став привычно пить прямо из горла, подтянул к себе стакан и налил туда сока. Заметив чуть заинтересованный взгляд Рей (какой же насыщенный алый цвет у её глаз, прямо завораживает), намекающе потряс полупустой коробкой.
— Нет, не буду, спа… — Аянами определённо не хватает какой-нибудь встроенной сигнальной системы, которая будет оповещать о критической ошибке в коре головного мозга. — Иди к чёрту с такими предложениями.
Хм.
Складывается такое ощущение, словно моя коллега по пилотированию огромных роботов лишь пытается изображать из себя этакого своевольного подростка, действуя по заранее написанным скриптам. Причём, абсолютно сырым и не отточенным, из-за чего ей постоянно приходится искать подходящий ответ в недрах сознания.
Что об этом сказать?
Будь на её месте условный мужик, то это было бы определённо странно.
А так…
Милашка.
— Обязательно схожу, только дорогу покажи, — ехидно улыбнулся.
— Туда есть дорога? — собеседница вскинула бровь, выглядя искренне заинтересованной.
— Конечно, проторенная и проверенная бесчётным количеством других людей, — невозмутимо отозвался, стараясь не рассмеяться.
— Но, если ты о ней знаешь, почему самому не сходить? — качнула головой вбок Рей.
— К сожалению, без проводника и в одиночку туда не добраться, — главное, не дать слабины и не сломаться в процессе, ибо текущая ситуация веселит до безобразия.
Аянами задумчиво качнулась на задних ножках стула, из-за чего цепи на её поясе звякнули.
— Синдзи-кун, — Рицуко недовольно воззрилась на меня. — Не вкладывай в голову Рей сомнительную информацию. Ей и так интернета хватает.
Режим заботливой мамы? Или же быстрая реализация, что я могу испортить её подопечную куда сильнее, нежели раньше, что приведёт к дополнительной головной боли?
В любом случае, я не стал никак это комментировать, прибегнув к излюбленной стратегии: мягко улыбнулся, прикрыв глаза.
И сразу заработал за счёт этого комментарий от сверстницы:
— Жутко.
Мисато, успевшая по-быстрому разогреть наггетсы в микроволновке, со стуком опустила полную тарелку на стол.
— Вот! И я про тоже! Синдзи-кун, ты специально так делаешь или у вас с командующим это в крови? — она озорливо подмигнула, показывая, что шутит.
Тем не менее, я изобразил недоумение.
— Вы про что? — убрав улыбку, абсолютно равнодушно посмотрел на майора, имитируя отца. Благо, не раз наблюдал у него это выражение лица, особенно, когда он общался с кем-то по телефону во время наших редких встреч. Или разговаривал с дядей.
По какой-то причине Гендо не слишком радушно относился к своему двоюродному брату. И, в общем-то, это было взаимно.
Кацураги зябко повела плечами и быстро отвернулась, первой разорвав зрительный контакт.
— Видимо, в крови, — Рицуко почему-то довольно улыбнулась, а в глубине её зеленоватых глаз промелькнуло нечто похожее на… "интерес"? — Думаю, лет через десять-двенадцать он станет полной копией Икари-сана.
Беря во внимание её интонацию, почти не ощутимую, но отдающую нотками хорошо скрываемого удовольствия, у меня появляются вопросы к одной одиозной личности, по совместительству являющейся моим единственным родителем.
И, кстати, достаточно странно.
Разве доктор Акаги не должна вести себя более собрано, особенно в компании почти незнакомого подростка? Но почему-то она действует ровно наоборот, словно знает меня уже много лет.
Вопросы-вопросы-вопросы…
— Вы долго над едой медитировать будете? — Мисато подала всем пример и, закинув в рот ещё горячий наггетс, быстро его съела. — Остынет ведь.
Да, её правда.
Размышления размышлениями, а ужин — по расписанию.
С этой мыслью я присоединился к пиршеству живота, хоть называть его таким было большим преувеличением. Следом за мной последовала Рей, неловко хватая курицу кончиками пальцев (заметил, что её ногти также покрашены в чёрный). Последней стала Акаги, выделившись и насадив несчастный полуфабрикат на нож и съев прямо с него.
Наблюдая за этим, поймал себя на мысли, что, возможно, в подобном поведении Аянами виноват не только один интернет. И убедился в этом, когда её дочь в точности повторила этот жест спустя несколько секунд, также выудив небольшой ножик из кармана.
Итак, что мы имеем на текущий момент.
Развязная дама с пристрастием к пиву, учёная с явно тёмным прошлым и ещё более непонятным настоящим, а также молодая девушка-подросток с откровенными проблемами в социальном плане, активно изображающая переходный период. И единственный нормальный, абсолютно адекватный парень с кристально чистой репутации без единого в ней пятнышка.
И управляет этим всем высокоактивный социопат.
Отпив апельсинового сока, покатал его на языке, смакуя щедрый цитрусовый вкус.
Звучит, как начало очень интересной и насыщенной жизни.
Мне нравится.
* * *
После ужина я тактично сбежал с кухни, поняв, что Кацураги и Акаги явно не собираются останавливаться на паре банок пива (в частности, чёткое осознание пришло в тот момент, когда майор со стуком опустила на стол вторую упаковку). Несмотря на отсутствие жизненного опыта в данном вопросе, я полагался на мнение старших, а именно — дяди. И его позиция была однозначна: "В компании пьяных женщин есть только два варианта действий: или тактично сбегать, или изображать из себя мёртвого". Исключением из правил являлась только ситуация, где кто-то из них был твоей женой, матерью или дочерью. Почему сёстры не вошли в список, я так и не понял.
Повод найти было проще простого: в комнате до сих пор простаивали вещи в ожидании, пока я их разберу. Аргумент оказался вполне весомым, так что отпустили меня без проблем. Правда, напоследок уже подвыпившая Мисато умудрилась отпустить фразочку в духе "только порнушку на видном месте не храни".
Расстраивать её тем, что ничего такого с собой не брал, я не стал. Всё равно не поверит, а попытки оправдаться лишь сильнее раззадорят. Впрочем, не будь она под шафе, возможно, я бы поиграл в словесную дуэль. Однако сейчас?..
Нет. Однозначно нет.
Закрыв за собой дверь, я почесал запястье, оценивая масштаб предстоящих работ, который, при ближайшем рассмотрении, оказался вполне удобоваримым. Раскидать вещи по полкам, разложить небольшие мелочи и… в общем-то, всё. Один из плюсов ехать налегке — меньше мороки с распределением пожитков по надлежащим местам.
Только я раскрыл сумку и вытряхнул всё на футон, как дверь за спиной тихо отъехала в сторону.
Повернув голову, вопросительно посмотрел на Рей, что спокойно стояла в проёме, сверкая рубиновыми глазами.
— Там стрёмно, — меланхолично произнесла она и, в подтверждение её слов, из кухни донёсся раскатистый хохот Мисато.
— А тут скучно, — вернулся обратно к прерванному занятию.
— Но тише.
— Тоже верно.
Аянами, тихо ступая босыми ногами, подошла ко мне и села на корточки рядом, с интересом наблюдая за тем, как я складываю футболки.
Я ничего не имел против её присутствия под боком, всё равно ничем особенным не занимался. Не в душ же она ко мне залезла. Хотя…
Скосил взгляд на тонкие бледные руки девушки, выглядывающие из-под чрезмерно больших рукавов футболки. Пальцы тоже длинные, красивые, вроде, про такие говорят "мечта пианиста". Аккуратные, не огрубевшие.
Задумчиво протянув руку, провёл большим пальцем по тыльней стороне её ладони, заставив Рей надоумённо застыть.
И вправду, нежная и приятная на ощупь кожа.
— Это домогательство? — отмерев, спокойно поинтересовалась Аянами, разглядывая место, которого я коснулся, будто думая, что найдёт там какой-то след.
— Если да, — встретился с ней глазами, поддерживая лёгкую улыбку на губах, — тогда как поступишь?
Рей наклонила голову, напомнив растерянного щенка, которого так и хотелось потискать.
— Закричу, ударю в пах и пробью кулаком в кадык, — равнодушно перечислила девушка. — Потому что только моральные уроды касаются девушек без их на то разрешения.
Сложив одежду в стопки, поднялся на ноги и поставил на полку шкафа.
— Получается, я — моральный урод? — педантично поправил чуть выбившийся уголок футболки.
— Не знаю, — обняв себя за колени, Рей неотрывно прожигала мою спину взглядом, что я видел за счёт настенного зеркала. — Но ты меня бесишь.
Немного жутковато, учитывая, что её зенки отсвечивают красным.
— Почему? — сел обратно, теперь разгребая исподнее.
— Похож на Гендо, — о, как. — И стерва к тебе тепло относится.
Акаги-то? Где моя одногодка там теплоту рассмотреть умудрилась?
— Только из-за этого? — я насмешливо уточнил.
— Ещё ты… — подумав, она добавила: — Нормис.
Тут я вскинул бровь, полностью повернувшись к ней всем корпусом.
— И что ты под этим подразумеваешь?
— Вот же ламер, — вздохнув, Рей чуть покачал головой. — Не шаришь за сленг. Поэтому и нормис.
Слышать подобное из её уст было настолько уморительно, что я, не став сдерживаться, рассмеялся.
И, видимо, этим немного задел девушку, так как она моментально нахмурилась и выполнила свой коронный жест со средним пальцем. Однотипно. Добавить бы к этому разнообразия.
Ради интереса, осклабившись, стукнул себя ладонью по второму локтю, тоже выкинув фак в её сторону.
Секунда. Вторая. Третья.
Аянами в точности повторяет мои движения, из-за чего мы смотрим друг на друга в отзеркаленной позе.
— Милашка, — прокомментировал, внимательно наблюдая за реакцией.
Ей потребовалась пара мгновений на расшифровку услышанного, чтобы следом насупиться и выдать в ответ:
— Пошёл в задницу, никакая я не милашка. Только нормисы могут быть милыми. Я — крутая. И вовсе не такая, как все.
Пришлось закусить указательный палец, дабы не рухнуть на пол в порыве гомерического хохота.
— И вправду, — дыша через нос, я откинулся назад, упираясь руками в пол. — Ты уникальна, — морщинки на её лбу разгладились, — в своём очаровании.
Вновь нахмурилась.
Ками-сама, почему это настолько увлекательно?
— Мерзкий. Как Гендо, — тихонько фыркнув, Рей отвернулась, предпочтя рассматривать вываленное на футон содержимое моей сумки.
— Отец делал тебе подобные комплименты? — вскинул бровь.
— Нет, — не спрашивая разрешения, Аянами взяла в руки небольшую записную книжку в кожаной обложке. — Вы оба постоянно обманываете ожидания.
Мысленно выдохнул, очистив имя родителя в голове. Не то чтобы я сомневался в нём, но проверить стоило, ибо кто знает: крупные начальники имеют свойство ловить весьма странные девиации в вопросе удовлетворения низменных потребностей.
— Что это? — к её чести девушка не открыла записи без разрешения, с любопытством крутя вещицу в руках.
— Мой личный дневник, — улыбнулся. — Можешь полистать.
Рей недоумённо посмотрела на меня.
— Подобное нельзя давать читать посторонним, — несмотря на свои слова, она чуть приподняла ногтем обложку, словно борясь с желанием открыть полностью.
— Возможно, — не стал спорить, чуть прикрыв глаза, поддерживая уголки губ приподнятыми. — Однако сомневаюсь, что ты там найдёшь серьёзный компромат. Поэтому — валяй, даю добро.
Поиграв со мной в гляделки и убедившись, что я не шучу, Рей аккуратно открыла дневник на первой странице.
— Первое марта две тысячи десятого года. Утро — четыре. Обед — восемь. Вечер — шесть. Ночь — три, — прочитала вслух верхние строчки Аянами.
Растерянно моргнув, она опустила взгляд.
— Пятое марта того же года. Утро — два. Обед — десять. Вечер — три. Ночь — один, — пробежавшись глазами по всей странице, она быстро пролистала несколько листов. — Шестое июня две тысячи одиннадцатого года. Утро — ноль. Обед — ноль. Вечер — ноль. Ночь — минус?..
Окончательно запутавшись, Рей пролистала весь дневник, теперь уже не озвучивая вслух написанное. Добравшись до последнего листа, она наклонила голову.
— Одиннадцатое марта две тысячи пятнадцатого. Утро — восемь, день — десять, обед — десять…
Выудив из вещей ручку, протянул ей.
— Напиши дальше: "Вечер — десять".
Удивлённо воззрившись на выданный ей предмет, Аянами медленно кивнула и, записав, что я продиктовал, вернула дневник вместе с ручкой.
Хм, неплохой почерк. Явно занималась каллиграфией, буквы ровные, не прыгают, линии мягкие. Говорят, по этому можно определить характер человека. Жаль, что я в данной области — полный профан.
Удовлетворённо хмыкнув, положил дневник на стол, выровняв его по прямому углу края. Заодно положил на место нижнее бельё.
— Так что эти записи означают? — дождавшись, пока я вернусь на место, спросила Рей, наконец-то перестав зажиматься и обнимать колени, приняв более расслабленную позу. Немного привыкла к моей компании, что несомненно радует.
— Обычные отметки, — оглядевшись, понял, что из основного всё разобрал. — Четыре среза в день, где даю оценку собственному настроению.
— Зачем? — ладно, буду тоже честен, сейчас её рубиновые глаза меня уже не так сильно напрягают.
— Статистика.
— Зачем? — повторилась Аянами, желая докопаться до истины.
— А зачем люди красят ногти или таскают цепи на поясе? — специально выбрал переход, в котором затрагивалась сама девушка.
— Мне нравится, — чуть напряглась собеседница.
— Вот и мне нравится вести статистику, — широко улыбнулся.
Смяв пальцами край футболки с принтом черепа, моя коллега по несчастью вздохнула и тряхнула головой, из-за чего густая копна длинных синих волос рассыпалась по её плечам.
Есть какой-то шарм в такой небрежной причёске. Придаёт нарочитой дикости и буквально говорит о вызове обществу. По крайней мере, скорее всего, схожий смысл Рей и хотела придать своему внешнему виду.
— Всё равно ты нормис, — ни с того ни с сего заявила девушка и затем, без каких-либо прелюдий, потянулась вперёд и ткнула меня в запястье. — Что это за шрам?
— Этот? — поднял руку вверх, давая ей нормально рассмотреть две глубоких линии, пересекающих друг друга и формирующих подобие креста. — В детстве упал неудачно.
— И всё? — Аянами, проведя подушечками пальцев по грубой коже моего шрама, недовольно отодвинулась назад. — Реально ламер. Даже истории никакой нет.
Усмехнувшись, сохранил улыбку на лице.
— Не стоит искать во всём потаённый смысл, Аянами-тян, — впервые за всё время я обратился к ней по фамилии. — Иногда его просто не существует. Как говорится, апельсины — это апельсины.
— Причём тут апельсины? — вскинула бровь Рей.
Ответить мне было не суждено, ибо в этот самый момент дверь в комнату распахнулась и внутрь заглянула Рицуко.
— Синдзи-кун, — несмотря на покрасневшее лицо и явное состояние подпития, её речь оставалась внятной и разборчивой. — Мы с Рей уходим. А ты помоги Мисато добраться до комнаты.
И, видимо, Кацураги-сан в этом вопросе оказалась куда слабее подруги.
Впрочем… они умудрились набраться всего за полчаса? Или сколько там у нас занял разговор с Рей? Я думал, что они явно более толерантны к проспиртовыванию организма. Майор так точно, если вспомнить, насколько ловко она глушила одну банку за другой.
Наверное, в этом и вся проблема. Слишком большое количество спиртосодержащий жидкости в короткий промежуток времени может свалить любого. Особенно на фоне физической и моральной усталости.
Как бы то ни было, факт остаётся фактом.
Две одинокие дамы (насчёт Рицуко всё-таки не уверен) отвели душу и хорошенько наклюкались. И кому с этим разбираться? Конечно же самому трезвому.
То есть — мне. На Аянами надежды нет.
Плавным движением поднявшись на ноги, подошёл к Акаги-сан, чувствуя стойкий запах алкоголя, исходивший от неё, смешанный с табачным дымом.
— Без проблем.
Я же хотела нового опыта? Хотел.
А Вселенная любит исполнять желания тех, кто об этом усиленно просит.
* * *
— Всё, мы пошли, — вяло махнув рукой, Акаги потянула за собой недовольную Рей, что пыталась вырваться из крепкой хватки доктора. Однако, поняв, что ничего этим не добьётся, подчинилась опекуну. — Приятных снов, Синдзи-кун.
— И вам того же, — улыбнулся, бросая взгляд на Аянами.
Та, задумавшись, посмотрела мне прямо в глаза и, хлопнув ладонью по второму локтю, показала средний палец.
Повторюсь: милашка.
Дождавшись, пока они выйдут в коридор (и зайдут в соседнюю квартиру), закрыл дверь на ключ и вернулся на кухню, где меня дожидалась майор.
Девушка распласталась на столе, используя руку в качестве подушки, и откровенно дрыхла, изредка бормоча себе что-то под нос.
Ну, люди по-разному справляются с накопленным стрессом. Кто-то залипает в игры, кто-то гуляет или занимается физической активностью (включая постельные утехи), а некоторые — пьют. Жаль, конечно, что последний способ — самый обманчиво-простой в своей сущности.
Подойдя к Мисато, потряс её за плечо, но никакой внятной реакции не последовало. Попытки дозваться также не сработали.
Алкоголь не дарит спокойствия и никогда не дарил. Только крепкую иллюзию этого эффекта.
Подхватив Кацураги под колени, "опрокинул" девушку на себя, поднимая на руки, так, что её голова опустилась на моё плечо. Благо рост сейчас у нас был почти одинаковый (как говорил дядя: я ещё тот переросток для своих лет).
Наши нервы похожи на пружины. Чем сильнее реальность на них давит, тем сильнее будет отдача. Можно их расслабить, снизив напряжение, однако делать это при помощи неумеренных возлияний — серьёзная ошибка.
Старательно обходя углы, чтобы ценная "поклажа" об них не приложилась какой-либо частью тела, вышел в коридор. Вроде бы её комната была самой первой. Распахнув ногой дверь, убедился в своей правоте.
Вот алкоголь обманывает сознание, говоря, что пружины, дескать, расслабились и можно жить дальше. Но на самом деле — они лишь сильнее уходят вниз, готовые взорваться импульсом в любую секунду. И, что самое скверное, раз за разом требуется всё чаще и чаще обновлять состояние опьянения, поскольку… это просто. Это притягательно. Это дарит чувство самообмана.
А люди невероятно падки на это.
Обходя разбросанную одежду и мусор, уложил Мисато на уже расстеленный футон. Девушка, причмокнув губами, потянулась, из-за чего её топик предательски натянулся на грудь и, поёрзав, во сне стянула с себя шорты, отточенным жестом ноги (чуть не попав мне по носу) отбросив их в сторону.
Чёрные, кружевные. Ещё и с маленьким чёрным бантиком.
Почесал запястье, глубоко вздохнул и, выругавшись себе под нос, выскользнул из комнаты, душа в зародыше желание развернуться и посмотреть ещё.
Закрыв за собой дверь, прислонился к стене и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Приведя голову и гормоны в порядок, потопал обратно на кухню.
Во-первых, нужно было убрать пустые банки и привести всё в божеский вид.
Во-вторых, сок соком, а скушать полноценный апельсин перед сном — святая обязанность каждого уважающего себя нормиса.
Достав сочный фрукт из холодильника, подкинул его в воздух и, поймав, чуть сдавил пальцами, заставляя кожуру лопнуть.
Оранжевые капли, вытолкнутые из податливой мякоти, потекли по пальцам.
Подняв руку, равнодушно наблюдал за тем, как, огибая ладонь, они медленно стремятся к крестообразному шраму на запястье, заполняя его.
Ночь — ноль.
