Дьявол Дейви. Глава двадцать четвёртая
Глава двадцать четвёртая.
Тихий стон. Жара и холод. Пахнет кровью и говном… Кто-то громко закричал слева, и голос его потонул в мерзком хлюпанье, в треске. Вновь обдало жаром с железной вонью в нём. Боли нет, как и желания вырваться… лишь слабость, лишь пустота. И крохотная искорка, в ней парящая. Не отчаяние… покой.
Подвешен, как гумадрил на убой. Руки связаны в кистях, вывернуты в запястьях… больно, но как-то всё равно. Ноги не касаются пола, но я уверен, что он там есть… слышу, как капает кровь. Где бы я ни был, меня ждёт предначертанная предателю судьба. Остаётся лишь принять её достойно.
— А сможешь? Принять достойно. Да и достоин ли ты такой судьбы?
Какой у меня есть выбор? Я — предатель собственного народа. Убийца. Ничего иного, кроме как быть безвольной тушей, мне не остаётся.
— Но ведь не ты виноват в бесчестности врагов? Ты не предатель — лишь инструмент в руках настоящих убийц. Держит кисть. Правят пальцы. Рука даёт силу. И всё это под властью головы… Лишь только глупец будет винить в свершившемся убийстве меч.
Этому вопросу больше лет, чем моему роду… Проклятые клинки, велящие хозяину вырезать свою семью. Путешественникам — своих товарищей. Пирату — самого себя. Они жаждут окропить своё лезвие свежатиной, и воля их сильнее людской… Убийца ли тот, кто пролил кровь таким мечом?
— Несусветная чушь! Даже если меч захочет кого-то убить, он — ничто без руки, его направляющей. А если найдётся глупец, желающий помериться духом с орудием — сам себе судья, и коли не справится, то жизни не достоин!
Но ведь и я не меч… у меня есть своя воля, свои желания… Я не желал убивать, и всё же убил. Не потому ли, что моя воля… как “клинка”… оказалась слабее правящей руки?
— И оттого лишь тяжелее грех тех, кто сотворил с тобой такое.
Я ослушался приказа! Прямого приказа… если бы не это, ничего… ничего бы не случилось! Не встретился бы с ними, сумел бы уничтожить, сумел бы защитить… не стал бы “проклятым клинком”.
— А был ли твой разум… твоим? Когда иллюзии пленили тебя? В какой момент они подменили образы, обратив реальность страшным сном? Может… когда ты привёл захватчиков в свой дом? Или когда только встретил их на пирсе? Когда получил приказ потопить корабль, или вообще, в прошлый их визит в Сиккэру под видом послов-благодетелей? Можешь ли ты утверждать, хотя бы пред лицом своих предков, что ты точно помнишь мгновение утраты? Когда враги лишили тебя разума.
Нет…
— У тебя нет ответа. Или же просто боишься принять правду? Ты не можешь этого знать — вот в чём правда! Не ты вершитель своей судьбы, и не тебе пытаться осмыслить её пути и вехи.
Просто убей меня…
— Ты не боишься смерти, я вижу. Но достоин ли ты пасть в её объятия? Кто помиловал тебя, наградив забвением? Твой король? Его здесь нет… здесь только я, и моей милости ты не заслужил.
Да кто ты…
— А ещё здесь есть ты… Вот и ответь, заслужил ли ты милосердия? Что велит тебе совесть? Великий воин, сильнейший в своём народе… убийца короля и королевы!
Заткнись…
— Убийца собственных подчинённых! Братьев по оружию!
Заткнись!
— Если это именно ты — тот, кто позволил этому случиться… как смеешь сбегать? Оставив наследников рода Дракуль в лапах ублюдков, никогда не знавших слова “Честь”?! Ты считаешь, что заслужил право на смерть, когда ещё живы нуждающиеся в твоей силе люди?!
— НЕТ!
Сквозь боль и слёзы я распахнул глаза, чтобы всмотреться в мутный чёрный силуэт с бледным пятном лица и горящими мистической зеленью глазами на нём. Он стоял совсем рядом, но едва ли я мог разглядеть хоть одну черту в его образе, окромя пронзительных омутов в голубо-зелёную лагуну. Голова закружилась, и я позволил себе расслабиться. Коснуться подбородком груди. А страшный бархатистый голос всё так же обволакивал сознание, проникая в самую душу.
— Нет. И я, и ты… мы оба считаем, что за содеянное ты не имеешь права просто уйти за грань. Виноват ты в случившемся, или нет… не важно, ведь всё бросить и уйти у тебя нет никакого права!
— Кто… ты? — очень сильно болело горло, и, казалось, недавний крик вырвал из меня последние силы. Держать глаза открытыми стало невмоготу, да и головы поднять я более не мог, — Смерть?
— Хах! Да, когда-то звали меня и так… Но не сейчас. Сейчас я тот, кто готов оказать тебе услугу, и затребовать за неё соответствующую плату.
Выворачивающие руки верёвки распустились, позволив мне рухнуть на дощатый пол. Дикая слабость, такая, что стоять было невозможно никак… она сходила, причём столь стремительно, что даже страшно. В одно мгновение ты — что слабый младенец, не способный даже держать головы, а в следующее — воин, едва ощущающий себя от усталости, но быстро набирающий силы. Пред глазами встала пара кожаных сапог… мысок одного из них подцепил моё плечо, переворачивая тело на спину: достаточно унизительно для главы королевской стражи, но заслужил ли я большего?
— Вот и я думаю, что пока не заслужил, — мотнул головой склонившийся надо мной мужчина, — Ни уважения, ни признания, ни смерти. Ты ничего не заслужил, кроме как жить в позоре. Не хочешь ли смыть кровь родичей с рук?
Он говорил спокойно, не повышая голоса. Говорил серьёзно, не высмеивая, не угрожая и не требуя. Кем нужно быть, чтобы рассуждать о подобных материях как рыбаки обсуждают улов? Проходимцем, мошенником… пиратом. Королём, владыкой… богом. И кто из них он?
— Думаю… наиболее близким будет ответ — всё сразу. И знаешь, за тобой очень интересно наблюдать, но времени у меня не так много. Обозначу всё как есть… я знаю, где находятся те, кого ты потерял. И я могу отвести тебя к ним… но что я получу взамен?
— Я…
— Чем дольше ты думаешь, тем больший шанс, что на месте нас будут ждать трупы. Не забывай этого. Те, кого ты клялся защищать, оказались в руках людей, для которых чужая жизнь — расходный материал… могу их понять.
— Тебе… нужно предупредить… господина… — рот слушался с трудом, но человек надо мной явно не нуждался в чистой речи. Ему вообще не нужно было слышать моего голоса — он будто мысли читал.
— Мне? Нет-нет-нет! — хмыкнул он, — Мне этого не нужно. Это нужно тебе. И ему нужно. Но никак не мне! По глазам вижу, да в душе слышу, что ты не понимаешь… а что непонятного? Я обозначил то, что могу тебе дать… показал товар, так сказать. Но не услышал на него твоей цены. Что ж, раз ты теряешься, то я назову её сам. Как на счёт… души?
— Согласен.
— Серьёзно? В мире, где существуют дьявольские плоды… где целые острова могут выпадать из общей экологии по мановению руки человека… где убиваются обычными людьми монстры размером с десяток кораблей… ты не веришь, что я смогу забрать причитающуюся мне плату?
— Плевать… Плевать на душу! Если это поможет спасти детей господина Адамаса, я готов отдать её хоть сейчас! Давай, демон, забирай меня, но позволь мне спасти их!
Довольно хмыкнув, незнакомец развернулся, оставив после себя лишь тающие вместе с сознанием слова: “Да будет так”.
* * *
— П-пожалуйста… Хватит… оставьте его, умоляю!
У юной брюнетки сил не осталось даже чтобы плакать — она могла лишь всхлипывать и стонать. И при самом пристальном и тщательном осмотре на её теле не сумели бы обнаружить живого места: сплошь и рядом гематомы, ссадины, ожоги, порезы. Места совсем без кожи были редки, но они были… Девушку — совсем ещё молодую девчонку, допрашивали, и очень долго, но в одном ей повезло больше, чем брату — для неё допрос был без пристрастия. Не калечащим. Хотя можно ли назвать это везением? Ведь зачем-то, значит, палачу было нужно её тело, да в относительно целом виде.
Несмотря на боль и агонию, на горячку и бред, она всё продолжала молить. Не за себя — за младшего брата. Чьи вопли пробивались даже сквозь преграду.
— А-АРГХ! ГХА-А-А-А!
Вот, парень окончательно лишился очередного ногтя на руке, и свежую рану тут же прижгла раскалённая печатка — владелец кольца был фруктовиком, способным источать из своего тела нестерпимый жар, и эту его способность оба королевских отпрыска успели испытать неоднократно.
— Где вы храните понеглиф?
— П-пошел… ты-Ы-Ы-А-АРХ!!
Длинная спица вонзилась в плечо, и тут же раскалилась добела, чтобы быть выдернутой вместе с пригоревшим к ней куском плоти.
— Где вы храните понеглиф?
— Мы не знаем… пожалуйста… — вновь попыталась найти в себе силы девушка, и вновь мальчишеский визг послышался в ответ.
Вот уже пятые сутки они находятся в плену. Связанные по рукам и ногам, не пошевелить и пальцем, да с тугими масками из странного материала на лицах, сквозь которые ничего не видно, не слышно, и даже дышать сложно. Когда именно к ним пришёл палач, ребята не знали, но каждая секунда знакомства с ним казалось вечностью… Он истязал их поочередно, перед каждым своим действием задавая один и тот же вопрос, что ввинчивался сквозь маску прямиком в мозг.
— Где вы храните понеглиф?
— Гха-а-а! Я ВЫРЕЖУ ВЕСЬ ТВО-О-О-АРГХ!! Я-а-а-а!
Вопль оборвался… и нового вопроса не последовало. Тяжело дыша, стараясь оборвать рвущиеся из груди всхлипы, она вслушивалась, представляя самое страшное — истерзанный труп младшего брата. В очередной раз прошлась по всем богам, призывая тех спасти мальца. Взывала в уме к душам родителей… на живых надежды не было, как не было и их самих.
Но сколь бы долго ни отмеряла мгновения девица, заветного стона не раздавалось. Не слышался и въевшийся уже вопрос. И даже не звучал стук шагов их мучителя. Лишь странный глухой треск, от которого зашевелились волосы на голове, да одинокий хлопок, за которым последовало:
— Вот! — жутковато и незнакомо звучал чистый низкий голос, но оттого, что не узнала его девушка, в груди её поселились первые семена надежды. Враг его владелец, или друг? Вероятности равны, — Моя часть сделки выполнена.
— Хельга! Гвинн!
А вот знакомые нотки гласа того, кто своими руками передал их с братом своим мучителям, заставили её съёжиться… насколько то позволяло положение прикованной “звездой” к чему-то металлическому.
— Сейчас… я помогу вам…
Тело дёрнулось само собой, когда запястий коснулись тёплые руки. Они срывали металлические скобы, сминая словно глину, а владелец их всё причитал: “Помогу”, “Вытащу”, “Спасу”. Вот, неприятно выдёргивая волосы, с головы её сорвали упругую маску, и тут же в нос ударил запах крови и жжёных экскрементов — стыдиться нечего ни ей ни её брату, учитывая всё то, через что им пришлось пройти. Вокруг — чуть закруглённые стены, обложенные досками, впереди — стальная решётка, и лишь тусклая масляная лампа освещала сей закуток. И столь ярким казался ей свет, что из глаз хлынули слёзы, и держать их открытыми сталось невозможно.
— Гвинн! Очнитесь, ваше высочество! Ну же…
С трудом разлепив веки, лишь на мгновение, девушка узрела высокого мужчину, трясущего её щуплого братца за плечи… и то, в каком состоянии пребывало тело младшего, повергло её в шок.
— Да не тряси ты его. Он жив, и в ближайшее время помирать не собирается.
— Верни сюда этого ублюдка! — вспылил вдруг брюнет, поднявшись с колен, — Верни! Я оторву ему пальцы и запихну в глотку!
Лицо от гнева посерело, на лбу билась одинокая жилка, а златые глаза напоминали прожекторы из-за почерневшей вдруг склеры — воля вышла из-под контроля, хоть всего лишь на миг.
Он тряс незнакомца за грудки, схватившись за полы чёрного плаща, а тот стоял неподвижно, не шелохнувшись. Напротив, он нарочито медленно, даже как-то брезгливо, ухватился двумя пальцами за запястье брюнета, и медленно оторвал от себя его руку. Из Моракса будто вытянули стержень, отчего тот плавно осел на пол.
— Будешь истерить, сюда спустятся остальные и убьют детишек. Мне — плевать, я свою работу сделал, но разве ради такого результата ты продал себя в рабство?
Мужчина молчал… пристыженно отведя взгляд, он наткнулся на Хельгу, что не подошла — подползла к телу братца, заслонив его собою. Словно дикая кошка перед котёнком.
— Даже у девчонки яйца больше твоих, — фыркнул незнакомец, — Так… я вижу, что тебе хреново, а парню за тобой ещё хуже, так что быстро ввожу в курс дела, и мы уходим отсюда.
— Может, сначала уйдём? — неуверенно вставил Моракс.
— А ты сможешь заставить её пойти с нами? Нет, не подумай, мне не сложно вырубить и оттащить на руках… тебе, думаю, тоже… В целом, это наиболее лёгкий вариант, но ты-то на него согласен?
Сиккериец бросил на девушку задумчивый взгляд, чем просто не оставил ей выбора.
— Я пойду. Сама. И сейчас.
— Замечательно!
В пару длинных шагов неизвестный добрался до девушки, и показательно медленно положил руку на её плечо. Хельга сморщилась от стрельнувшей боли, но не отпрянула. Вторая рука легла на бледную макушку её братца, и мир затопило зелёными красками различных оттенков. Она смотрела внимательно, пытаясь запечатлеть каждое мгновение, каждый всполох и перелив проплывающих мимо цветов… Ощущение, что она любуется последним в своей жизни “закатом”, надёжно поселилось в сердце, и не спешило уходить ни во время странного перемещения, ни после него, когда душная темница сменилась просторной палубой из белого дерева, а мерзкие запахи — свежим, чуть пощипывающим ноздри воздухом. И отсутствие здесь ненавистного, но знакомого лица Моракса, лишь усугубляло то.
Несмотря на то, что вначале перемещения мужчина был рядом, по завершении его он оказался на верхней палубе, перед штурвалом, в то время как Хельга расположилась внизу. Быстро осмотревшись и найдя тело брата — без сознания, но дышащего, она вновь принялась защищать его. Даже несмотря на то, что не была в состоянии подняться, и к Гвинну подбиралась вползь. Обстановка намекала, что выбраться с корабля по своей воле бедняга не сможет и одна, не говоря уже о бессознательном парнише, а непроглядное чёрное небо над головой, да такой же чёрный океан с редкими волнами в нём — явно животного происхождения, будто спина или щупальца какого-то чернильного создания на миг показалась из-под воды, — однозначно это подтверждало. Сбежать не выйдет… сражаться, в текущем её состоянии — тоже.
Мысли о безысходности, об очередном плене, очередном круге пыток мрачными воронами кружили в её голове, и чем больше проходило времени, чем дольше она искала пути побега, тем гуще становилась их стая, закрывая собою любые лучики светлых идей. Надежда на спасение, вера в будущее, любовь к брату… всё угасало под гнётом крылатых падальщиков.
Погрязнув во всём этом, она упустила из виду момент пропажи похитившего их человека… но вот явившегося во вспышке зелёных молний Моракса — нет.
— Вы в порядке?! — тут же спросил он, озабочено.
Он двинулся было к Хельге, но та отпрянула, утянув за собой Гвинна, коего ни на секунду не выпускала из объятий. Мужчин замер, медленно опустив протянутую было руку.
— Прости меня… если сможешь. Или не прощай… пусть этот выбор останется за тобой. Я же… я… просто позволь мне помочь тебе в последний раз, и я уйду. Возможно, что даже из жизни.
Он вновь сделал шаг, и, с небольшой задержкой, аккуратно коснулся плеча бывшей своей подзащитной. Девушка позволила ему осмотреть свои раны, а после и раны своего брата, оказавшиеся гораздо тяжелее, и всё это время она не спускала с Моракса взгляда.
— Почему? — спросила она сипло.
Мужчина промолчал… молчал, когда вправлял кости Гвинну. Молчал, когда накладывал на переломы шины. Когда плотно перевязывал открывшиеся раны. И даже когда закончил, уложив седовласого паренька на удобную мешковину, он не проронил ни слова. Встал и ушёл, оставив вопрос без ответа, а Хельга, сделав для себя выводы, не спешила переспрашивать.
— О, Богиня, какие же вы идиоты… — недовольно громыхнуло с верхней палубы, — Почему вы, смертные, так любите разводить драму на пустом месте?! Ну вот чего, чего тебе стоит сесть рядом и всё ей объяснить?! А ты?! Почему не настоишь на ответе?! Клоуны, да и только!
— А мне нравится…
Весёлый девичий голос раздался совсем рядом с девушкой, отчего та вздрогнула, отпрянула вбок, завалившись на спину, и пискнула от боли в ранах.
— Он — мрачно хранит свою тайну, потому что считает, что обязан страдать за содеянное… когда на самом деле им лишь управляли, переписав волю. А она — не может отпустить свою тайную первую любовь, которую увидела в собственном учителе, но и предательства простить ему не способна! Так интересно, только перекуса не хватает.
— Управляли?!
— Первая любовь?!
Воскликнули они одновременно.
— Ой, — белокожее чешуйчатое создание, что сидело на одной из бочек в углу палубы, и Хельга готова была поклясться, что раньше этой бочки там не было, невинно улыбнулось, прикрыв ручкой зубастую пасть, — Кажется, мне не стоило этого говорить. Какая я плохая…
— Да-да… Потом пострадаете, если получится. Мы приплыли, прошу всех за борт.
— Да, капитан! — радостно осклабилась ящерица, и несколько десятков шкотов устремились к двум пассажирам, — И-и-и… раз!
Калейдоскопом метались мысли в голове Хельги, от возможной невиновности Моракса и открытия её чувств возлюбленному, до того, что её и её бессознательного братца просто взяли и швырнули за борт, да так, что они ещё и отлетели на сотню метров от корабля, а то и дальше… Будто все и разом они появились под сводом черепушки, но не успели укорениться: зелёные разводы вновь заполнили пространство вокруг, и вновь, мгновения спустя, окружение изменилось. Они больше не летели и не падали, под ногами — не чёрное море, полное чернильных чудовищ, а обычная серая плитка… очень знакомая серая плитка. Рядом — ошмётки красного ковра, что кое-как постелили перед троном… а трон тот был пуст. Лишь огромный меч знакомой формы стоял, прислонившись к нему.
— Хельга? — смутно знакомый голос окликнул её сзади, — Гвинн?! Что случилось?!
Чёрным вихрем закружился вокруг них Михок, давно уже покинувший родной дом. Вокруг — дворец, полный знакомых людей. До девушки дошло, что всё это — сон, и стоило только принять сей факт, как сознание благополучно покинуло её, оставив ошарашенного принца Сиккэру с бессознательными младшими на руках.
* * *
— Верни их! — всполошился уже мой подчинённый. Контракт был заключён, и с моей стороны даже выполнен, а значит я в любую секунду имею право забрать причитающуюся мне плату, — Они же разобьются!
— Ты дурак, я не пойму? Ты просил доставить их туда, откуда я тебя забрал — я выполнил обещание.
— Но не так же!
— Богиня, за что мне… а, ну да, было за что. Ладно, хоть на голову ты болезный, но как воин — полезный.
Я схватил парня за шкирняк, а тот и не сопротивлялся, после чего вновь обратился к заёмной силе. Раз уж змеюка “насильно” сделала себя моим фамильяром, то и экономить на её мощи я не стану. Зачем просить Галлу пробивать грань реальности, если можно сделать это самому? Вот именно, что незачем.
В реальности мы вышли близ побережья. Подобраться ближе со стороны Эбиса было нельзя, во всяком случае, используя корабль в этих целях, для чего и потребовалось запульнуть молодняк в сторону дворца. Доставка, так сказать, прямиком к двери.
На пару с сиккерийцем мы легко и быстро достигли помпезной постройки, правда… скрыть его присутствие у меня не вышло. Хрень, что присосалась к его душе, просто не позволила окинуть себя тонкой вуалью энергии, из-за чего нас заметили почти сразу… Тип в чёрном одеянии и широкополой испанской шляпе с пером. Хотя вряд ли здесь подобный головной убор называется так же, за отсутствием соответствующей страны.
— Вот, вернул. Как и обещал! — крикнул я в ответ на злобный прищур золотых глаз, — Ну да, немного припозднился… и про то, что я его здесь оставлю, уговора не было.
А вот это, кажется, было лишним… мужик поднялся с трона, схватившись за дрын, который у него вместо меча, и уже собрался, судя по ощущениям, порезать меня на кусочки. Но путь ему загородила недавно спасённая девица — златоглазая брюнетка с короткими, криво обрубленными до плеч волосами. Вырвалась прямо от врачей, судя по обрывкам бинта на руке. А может и вовсе только проснулась, почуяв душу Моракса.
— Брат! Это они спасли нас…
Мне же всё это было уже не интересно. Мой новый подчинённый увидел, что дети в безопасности, облегчённо выдохнул. На мозг мне капать больше не будет, надеюсь… можно и отступать.
— Доволен? А теперь пошли, буду показывать тебе фронт работ.
— Постой! — властно крикнул брюнет с мечом, — Назови своё имя.
— Зачем? — удивился я, и в то же время заинтересовался.
Любое враждебное намерение вмиг пропало из души этого парня, что открывало путь к какому-никакому, а диалогу. Информация — одна из тех вещей, в которой я нуждаюсь больше всего, и чем больше будет её источников — тем лучше. Из душ можно вытянуть лишь видимую ими картину, а она, как показывает практика, зачастую очень далека от общего горизонта событий.
— Ты спас мою семью… и, кажется, не позволил свершить ошибки. Это достойно признания долга за мной, а я не люблю находиться в должниках.
— Капитан Дейви Джонс, к вашим услугам, — в последний миг успел остановить руку, прежде чем снять шляпу и поклониться… такая прорва огненной энергии в душе не могла не повлиять на мой характер, и если я не хочу вдруг растерять рассудка, лучше не позволять этим изменениям закрепиться. И нет, это не связано с моим пренебрежением к огненной идиотии… ну, если только чуть-чуть.
— Хм! Морской Дьявол? Думаешь, сможешь соответствовать этому имени?
А вот сейчас не понял…
— Моё имя остаётся моим, какое бы значение окружающие в него ни вкладывали. Я Дейви Джонс, и никак иначе.
— Сильные слова, — ухмыльнулся брюнет, хотя я не совсем понимал, о чём он говорит, — Дракуль Михок!
Он полностью распрямил спину и чуть задрал подбородок.
— Правитель Сиккэру. Королевства, где ты сейчас находишься. Ответь… как ты связан со всем происходящим? На чьей ты стороне?
Клинок в его руках выглядел угрожающе, несмотря на то, что находился в ножнах, и кончик его упирался в пол… не думаю, правда, что он успеет уничтожить моё тело до того, как я вернусь в Эбис — душа там не настолько сильна, но всё же… что-то такое в ней есть. В его душе, в девчонке перед ним, в парне за моей спиной. В людях, что на почтительном расстоянии собрались вокруг нас. Их души… немного не такие, как я привык. Если у амазонок то была просто метка богини, отправляющая умерших в её обитель в Эбисе, а у Тии так вообще полноценное благословение… что-то, но дающее, то здесь… Здесь ближе к тому, что есть у Тии, но в сотни раз слабее, и с привкусом тьмы и мрака. Повлиял ареал обитания? Или же это наследники культа здешнего бога? А может, где-то в пластах Магуса тут прячется мелкий божок, способный ещё на благословение своей паствы?
Тем временем мечнику не понравилось моё молчание, и тот решил развязать мне язык в бою. Не убить, только показать свою силу, что в его голове должно было убедить меня… в чём-то. Мол, воин поймёт воина только в битве… бред, но парень в это верит, даже спешит продемонстрировать на практике. Да только вновь вмешалась брюнетка, едва орудие с чёрным лезвием покинуло ножны… совсем не обычный меч, и не менее необычные ножны, должен отметить.
— Брат! Убери меч! Сейчас же! — она стояла ко мне спиной, но вот душа её была для меня открыта. Девушка едва держала себя в сознании, и при этом до одури боялась… смерти возлюбленного.
— Хельга… чуть позже мы поговорим о том, как ты себя ведёшь на публике. Я теперь король, и тебе не должно мне перечить.
— Ах коро-о-оль… — м-м-м, какие знакомые стервозные нотки. Прежде чем обрушить цунами на непонравившийся ей остров, Калипсо начинала говорить со схожими интонациями. Кажется, что и на голову мечника сейчас падёт буря, — Ну так обернись вокруг, твоё величество! Посмотри на руины своего королевства, на остатки своего народа, и ответь мне: как ты мог такое допустить? Где была твоя королевская задница, когда эти ублюдки рушили мой дом?! Когда они убивали мою… наши семьи?! Когда они пытали твоих младших брата и сестру?! Ты не король, Михок, а жалкая крыса, сбежавшая от тяжёлой скучной жизни и вернувшаяся… слишком поздно.
Девочка пошатнулась, встав ко мне вполоборота, отчего стало видно её красное лицо и мутный взгляд не золотых, но оранжевых глаз. Тело желало впасть в заветный целительный сон, оставив в прошлом всё произошедшее, но душа Хельги требовала иного. Совсем иного.
— Меня спас он! — раскрытой ладонью она указала в мою сторону, — Гвинна спас он! А что в это время делал ты?! Примерял корону? Обхаживал трон?! Что?!
Вопреки разносу, Михок оставался спокойным, даже холодным. Но к сестре прислушался, отставив меч в сторону.
— Я понял.
— Что ты понял?
Аккуратно, но безапелляционно он приобнял девушку за плечи, заставив её взгляд встретиться со своим.
— Что они будут жить. Спи.
Интересно… он осознанно выпустил кроху внутреннего духа, внедрив её в дух девушки, ослабив её изнутри. Не очень полезно, если честно, и даже вредно, учитывая слабость духовной оболочки местных, но своё дело техника свершила: повисшая на руках мечника девушка тому доказательство.
Некоторое время Михок пристально всматривался в лицо сестры, чтобы неожиданно заговорить:
— Ответь мне, Дейви Джонс. Ответь на три вопроса, и можешь идти, — переведя на меня взгляд, он убедился, что я слушаю, а девушку тем временем унесла старая женщина с пугающе острым взглядом — медик, видимо, — Что ты хочешь, за спасение остатков моей семьи? — золотые очи смотрели на меня не отрываясь, хотя я чувствовал, что в душе его поднимается гнев. Не на меня, но на человека рядом со мной, — Что эти ублюдки хотели от Хельги и Гвинна? — продолжил он спрашивать, не дожидаясь ответов, — Зачем тебе нужен… предатель за твоей спиной?
Звенящая тишина образовалась под сводами тронного зала, и это несмотря на обилие женщин, детей и раненых, собравшихся тут. Всё жаждали услышать ответов, и даже Моракс, несмотря на терзающую его душу боль, в равной степени желал знать о моих целях и боялся того знания. Однако тайны здесь нет…
— Начну с конца. Сиккериец нужен не мне, а моим ученикам. Я, видишь ли, посредственный учитель. Даже ужасный. Но есть вещи, которыми владею только я, и более никто… владение оружием и умение вести сражения к таковым не относятся, а Моракс… Моракс не только имеет в этом опыт, но ещё и очень удачно подвернулся под руку. Его прошлый владелец недвусмысленно отказался от его верности, а я решил её подобрать.
— Он не раб! И не вещь, чтобы вот так… подбирать его!
— А по-моему, раб. Его решимости не хватает даже на то, чтобы отпустить себе несуществующие грехи, что уж говорить о сбросе рабских оков? Но это уже наши с ним дела, не касающиеся озвученного вопроса. Я ответил?
— Да… — сквозь зубы процедил мечник, понимая, что он действительно уже отказался от Моракса, и если потребует “вернуть” его, то подтвердит его рабский статус. Потребует отпустить — опровергнет собственный приговор. Попробует убить — столкнётся в бою со мной, чем нарушит данное сестре обещание. Публично нарушит, перед толпой своих людей, что очень нелестно скажется на образе новоиспеченного короля. Вот и остаётся бедняге, что скрипеть зубами, давя в себе желание разобраться с убийцей своих родителей… хотя понимание, что Моракс — лишь орудие, ставшее таковым по его же собственной глупости, тоже присутствовало.
— Второе… твои враги — люди из мирового правительства, всего лишь исполняли приказ высшей инстанции власти. Приказов было три: вызнать у королевской семьи местоположение понеглифа… вижу по реакции, что ты знаешь, о чём речь. Уничтожить всё боеспособное население сиккерийцев, начиная с сильнейших ваших воинов. Собрать оставшихся жителей в одном месте, дабы подготовить их…
— К чему?! — послышалось надрывно из толпы.
— К Охоте.
Глаза Михока распахнулись во всю ширь, а в глубине души его появился страх, сопровождающий мутный образ высокого красновласого человека с какой-то дурацкой прической. Внешне он ничем, кроме глаз, своей паники не выдал, что похвально.
— Откуда тебе это известно?
— Это четвёртый вопрос, но, так уж и быть, отвечу. Я… скажем так, допросил тех, кто возглавлял отряд зачистки Сиккэру. А ещё у меня в трюме валяется палач, что пытал детишек. Тоже ждёт… допроса. И нет, о передаче его в твои руки не может идти и речи. И даже после допроса.
Дракуль нахмурился. Молча. Так и не задав вертящиеся на языке вопросы.
— Что же я хочу за спасение твоей семьи… на самом деле то, что я хочу, я могу получить и сам. Но будет гораздо быстрее и проще, если ты лично передашь мне… понеглиф.