О том, что Халдея станет домом для Слуг, могущественных и, порой, ужасающих созданий человеческой истории и мифологии знали все люди еще в тот момент, когда Халдея оставалась только крайне амбициозным планом Директора Анимусферы — отца Ольги-Марии. Поэтому говорить о том, что в Халдее неожиданно собралось множество самых странных Слуг было бы странно — нет, это было не странно и более того, было полностью ожидаемо. Что было неожиданным так это то, как незаметно Халдея стала домом для этих самых Слуг.
Глядя на бегущую по коридорам девчонку с огромной детской улыбкой на лице было сложно предположить, что та являлась Джеком Потрошителем, фактически, кодификатором для всех серийных убийц этого мира, синонимом тайн, загадок и человеческой жестокости. И все же прямо сейчас Джек бежала по коридору заливаясь детским смехом, совершенно не вяжущимся с возможным представлением ее личности со стороны любого другого человека, что попытался бы представить возникающий в своей голове образ при словах “Джек Потрошитель”.
С другой стороны, движущая за ней огромная масса мышц, пышущая звериной яростью и жестокостью мгновенно могла быть опознана любым возможным наблюдателем как Слуга — или как чудовище — что, в сущности, не было столь уж отличающимися друг от друга ярлыками. Рогатое существо казалось монстром, преследующим беззащитного ребенка с диким ревом — и потому страннее всего был тот факт, что монстр не пытался атаковать убегающую Джек. Более того, судя по сидящей на плечах у Астериоса фигуре — Детский Стишок, Алиса, безымянный книжный бог — Астериос и вовсе не представлял угрозы для удаляющейся ловкой фигуры Ассасина.
Что и подтверждал заливистый детский смех Алисы, подскакивающей каждый раз, как Астериос своими огромными шагами приближался к ускользающей фигуре девчонки,— Догоняй ее! Левее, левее!
После подобных выкриков Астериос отвечал утробным рыком, в котором при некотором старании можно было различить довольный, хотя и не очень членораздельный, гул ребенка, участвующего в самой простой и детской забаве из всех, и ускорялся еще немного сильнее. Исключительно тот факт, что, периодически промахиваясь мимо невероятно быстрой и ловкой Джек, Астериос оставлял огромные выбоины в стенах и полу Халдеи, преследуя свою цель, не позволял полностью воспринимать происходящее как самые обычные детские игры.
Альтера же следовала незримой тенью за спиной играющих детей, осматривая их движения и то, как Астериос периодически пытался поймать убегающую Джек, а Джек же, в свою очередь, выдерживала как можно больший промежуток времени, прежде чем выскользнуть из сжимающейся лапы Астериоса в последнее мгновение, под собственный заливистый смех и гул Астериоса, одновременно раздосадованного и обрадовонного подобным ожидаемым поворотом событий.
Альтера, конечно же,осознавала, что находящиеся перед ней Слуги — наиболее подходящие к идее “детей” — в данный момент играли. Альтера в конце концов не была все же полностью лишена любых социальных знаний — она знала о том, кто такие дети и какими действиями они могли заниматься. Точно также Альтера знала и о том, что игры были весьма травмоопасны — и хотя травмоопасность детских игр была достаточно незначительна для Слуг — как можно было заметить по остающимся после Астериоса кратерам в стенах и полу коридоров Халдеи — Альтера продолжала следовать за играющими детьми. Потому, что если их игры и не были травмоопасными для них — они были более чем травмоопасными для других, будь то Слуги или тем более простые люди.
После того, как вражда Каинавель и Баала сошла на нет — событие начавшееся как возможный раскол Халдеи и превращенный решением Аинза в едва заметную искру, истлевшую на заднем плане спасения человечества — Каинавель перестала нуждаться в Альтере как в своей возможной Слуге, способной оказать влияние на Аинза, и потому Альтера стала значительно свободнее в своем графике.
Впрочем, вопреки изначальным мыслям Альтеры, несмотря на то, что необходимость Каинавель в поиске собственных пешек отпала за ненадобностью — Каинавель так и не решила избавиться от Альтеры и отослать ее прочь от себя — несмотря на громкое вокальное неудовольствие от необходимости взаимодействия с Альтерой — Каинавель все также продолжала общаться с той, словно бы даже не допуская мысли о том, чтобы отослать Альтеру прочь. При этом с рациональной точки зрения Альтера никак не могла найти достойной причины для Каинавель продолжать взаимодействие с Альтерой, однако Каинавель продолжала это делать. С другой стороны Альтера, благодаря своему прошлому взаимодействию с Каинавель, была уже заранее отучена от задавания вопросов к своей скорой на расправу хозяйке и потому если за действиями Каинавель и скрывалась какая-то сложная мотивация — Альтера в нее определенно не была посвящена и не собиралась исправлять этот факт.
В любом случае расписание Альтеры, если так можно было выразиться, стало значительно более свободным. И потому Альтера, насколько она сама могла категоризировать подобное событие, завела хобби — наблюдение за теми Слугами Халдеи, что можно было категоризировать, как наиболее близко подходящих к определению детей.
Конечно же Альтера не имела ничего странного ввиду этого факта, просто Альтере… Нравилось наблюдать за детьми.
Альтера не являлась человеком. Конечно же она не была совсем бездушным нечеловеческим компьютером или роботом, она была способна чувствовать эмоции и вести себя согласно собственной воле, задавать вопросы и принимать самостоятельные решения — и она определенно не была лишена базовых знаний об эмоциях или человеческом социуме — однако она определенно не являлась человеком. Даже если она могла испытывать эмоции — Альтера не думала, что она испытывает их подобно обычным людям, а даже если это и было не так — то Альтера испытывала трудности в том, чтобы правильно распознать свои собственные эмоции и воспринять их, усвоить те или транслировать их в реальность.
Дети казались Альтере ее полной противоположностью — с тем, как легко и беззаветно они могли испытывать эмоции от простейших событий, вроде бессмысленных детских игр, и вместе с тем — Альтера видела в них некоторую схожесть с собой ввиду того, что дети часто сталкивались с проблемами эмоционального плана более сложными, чем их разум мог полноценно проанализировать.
Однако в отличии от Альтеры, сбитой с толку этим фактом и вынужденной пытаться проанализировать тот — дети просто игнорировали этот факт. Причем не полностью перестав обращать на него внимание, а проводя сложный интроспективный анализ неосознанно — и именно этот факт вызывал у Альтеры интерес и даже подобие восхищения…
Говоря более простым языком — “как они могут быть столь беззаботны даже зная о том, что у них на это нет причины?”
Поэтому Альтера двигалась вперед, глядя на бесконечную гонку без победителей и проигравших, и пыталась понять сложную эмоцию в своей душе, что вызывала у нее эта картина. В каком-то смысле радость, в каком-то смысле грусть, немного злости и печали…
— Зависть,— Альтере потребовалось почти три секунды на то, чтобы не только понять, что кто-то произнес это рядом с самой Альтерой, но и был абсолютно прав,— Это чувство, что ты испытываешь… Это зависть. Зависть к тем, кому не требуется всерьез думать о собственных эмоциях и дано просто испытывать их, без всяких вопросов.
Альтера перевела взгляд на Алису — безымянного книжного бога — что стояла рядом с ней, говоря спокойно, ровным тоном и не выражая никакой эмоции на своем лице, прежде чем перевести взгляд на картину Алисы на плечах Астериоса, радостно размахивающей своими детскими руками и заливаясь смехом в попытке направить вперед своего “скакуна.” Контраст между двумя Алисами был столь разителен, что он каким-то образом побеждал даже вопрос о том, как именно Алиса находилась единовременно на плечах Астериоса и перед лицом Альтеры ввиду того, что любой наблюдатель мог поклясться, что две девушки являлись совершенно разными людьми, просто немного похожими своей внешностью.
— Моя копия,— Алиса ответила без погружения в метафизику собственных способностей после того, как проследила за брошенным взглядом Альтеры, на что Альтера кивнула — было бы странно, если бы безымянный книжный бог в классе Кастера не мог создать что-то подобное в случае необходимости.
После этих слов Альтера подняла взгляд на Алису и та кивнула, словно бы признавая правоту невысказанного Альтерой вопроса,— Моя ситуация несколько сложнее и проще твоей. Моя изначальная суть подобна твоей — во мне есть знания, но нет того, что можно было бы назвать… Человечностью, пожалуй. Поэтому, для создания Слуги, моя изначальная суть соприкасается с умом и душой моего Мастера и создает Слугу подобного ему.
Альтера мгновенно сопоставила сказанное и кивнула собственным мыслям — действительно, если упомянутым Мастером был Аинз, то не было ничего странного в том, что изначальный план Алисы провалился — Альтера не была уверена в том, возможно ли было вообще соприкоснуться с разумом и душой Аинза, и тем более, если это все же было возможно — было ли это хорошей идеей. В любом случае, у Алисы не вышло сделать это — из-за чего она замерла в странной позиции, в которой она единовременно была безымянным богом — и Алисой, воплотившей в себе человеческое начало. В данном случае Алиса могла одновременно как испытывать эмоции подобно людям — в том числе детям — и подобно Альтере, соотнося их друг с другом.
— Понятно,— Альтера ответила на эти слова кивком, после чего вернулась к наблюдению за детьми, уже успевшими скрыться за поворотом коридора Халдеи — не то, чтобы кто-то имел хотя бы шанс пропустить их учитывая то, что ни удары Астериоса, ни смех Джек не снизили своей громкости во время их погони.
А что Альтера еще могла сказать или сделать? Тот факт, что Альтера смогла понять, осознать и даже проанализировать испытываемые ей эмоции и прийти к выводу о том, что она завидовала людям не открыло ей неожиданной правды о самой Альтере и не заставил ее мир перевернуться каким-то невероятным образом — и даже не изменил ее дальнейшие планы. Впрочем, если сама Альтера не изменила свои дальнейшие планы — это не значило, что они не могли измениться вообще.
— Ты продолжишь просто наблюдать за ними? — Алиса задала вопрос чуть склонив голову вбок, наблюдая за самой Альтерой, что только тихо кивнула на ее вопрос,— Это бессмысленно.
Альтера задумалась на мгновение, прежде чем чуть покачать головой,— Мне нравится видеть, как они радуются.
— Но ты все равно испытываешь зависть, — Алиса взглянула на Альтеру, заставив ее кивнуть в ответ — насколько ей было известно, конфликтные эмоции были абсолютно нормальны для людей,— Ты не хочешь участвовать в происходящем?
— Определенно не в детских играх,— Альтера ответила спокойно. Существовала определенная разница в том, чтобы наблюдать — даже завидовать детской непосредственности — и пытаться участвовать в тех.
— Почему? — вопрос от Алисы был настолько простым, насколько он был неожиданным, заставив Альтеру на мгновение растеряться с возможным ответом, прежде чем ответить — чуть менее уверенно, чем сама Альтера предполагала,— Я взрослая.
— И что? — ответ Алисы вновь вбил в разум Альтеры странную мысль, словно бы сама Альтера никогда не рассматривала этот вопрос с этого угла,— Возможно, это было бы странно, если бы ты занималась постоянно, однако отказываться от своего детства ради того, чтобы казаться взрослым, является самым жестким из всех возможных поведений
Альтера задумалась на мгновение, прежде чем представить себя в качестве возможной догоняющей, или наоборот, убегающей, после чего покачала головой. Альтера не могла согрешить против истины и сказать, что подобная картина вовсе не вызывала у нее никаких чувств, однако удовольствие, что она могла бы получить в результате такого поведения определенно не перевешивало чувство стыда, что она бы испытала от представления подобной картины и потому Альтера помотала головой вновь.
— Тогда почему бы тебе не заняться чем-то другим, что тебе нравится? — Алиса взглянула на Альтеру, заставив ее, после мгновения размышлений, ответить спокойно,— Я занимаюсь именно этим.
— Нет, я имею ввиду что-то, что тебе нравится и и что не вызывает у тебя чувства зависти, что-то помимо наблюдения за другими людьми,— после этих слов Альтера замолчала? представляя перед собой набор из занятий, которые она могла бы выполнять. Придя к выводу, что этот набор мог продолжаться потенциально бесконечно.— существовало невероятное количество действий, что Альтера могла бы совершать в теории в данный момент — Альтера решила поставить новое условие — действия, что она бы могла совершать в данный момент, что понравились бы ей и что не являлись наблюдением за людьми. Дополнительно эти действия также должны были быть достаточно ценными или потенциально приятными для того, чтобы заставить Альтеру направиться и исполнять те… По собственной воле.
После этого список возможных занятий Альтеры поредел настолько, что можно было сказать, что он совершенно опустел — из сотен вариантов, пролетающих через разум Альтеры каждое мгновение, ни одно не удовлетворяло всем выставленным ей условиям…
Прежде чем одна мысль неожиданно заставила Альтеру моргнуть и взглянуть на Алису — правда, скорее в желании увидеть саму себя в отражении на ее глазах.
— Я полагаю, ты нашла занятие? — Алиса оглядела Альтеру и чуть-чуть нахмурила брови,— Что-то не так?
Альтера ответила после нескольких мгновений сомнений, несколько неуверенно,— Да, нашла…
— Что-то не так? — более настойчиво задала вопрос Алиса, глядя на Альтеру, что, спустя еще несколько секунд молчания, ответила медленно,— Это… Не тот вариант, что я рассматривала до этого момента.
— Но ты нашла его интересующим тебя? — Алиса приподняла одну бровь вверх.
— Видимо так,— не столь уверенно ответила Альтера, прежде чем развернуться прочь, бросив Алисе последний, немного заторможенный и рассеянный кивок,— Пожалуй…В таком случае… Мне стоит проверить этот вариант следующим…
* * *
— Что? — Каинавель в своей долгой — практически бесконечной, благодаря бытию одной из первородных богинь — жизни встречалась с шокирующими вещами, включая собственную смерть и поражение, но текущее событие перед ее глазами заставило ее задуматься о том, что Аинз, вероятно, решил ради собственных ужасающих целей исказить информацию, воспринимаемую ее органами чувств,— Повтори еще раз.
— Я хочу провести свободное время с тобой,— Альтера за порогом комнаты, отведенной для Каинавель, и перед ее глазами повторила сказанные ей чуть ранее слова.
Каинавель на пробу подняла руку и приложила ту к своему лбу, словно бы пытаясь определить, не сразил ли ее неожиданно приступ какой-то невероятной болезни, способной внедряться даже в божественную нежить, и, не обнаружив никаких явных симптомов той, отвела руку обратно,— Еще раз.
— Я хочу провести время с тобой,— послушно Альтера повторила еще раз, после чего, подумав мгновение, добавила,— Мне это было бы интересно.
В своей долгой жизни Каинавель знала множество существ, разумных и не очень — могущественных, ничтожных, злых, добрых — правила целым двором из множества ее подчиненных вампиров — но никогда, абсолютно никогда во всей своей жизни в каждой временной линии, что только мог представить себе ее разум, Каинавель не слышала настолько невероятных слов.
Конечно же у нее были подчиненные, сколько она себя помнила — ее лейтенанты и лакеи, низовые слуги — сама Альтера подпадала под эту категорию — но отношения с ними были, если так было возможно выразиться, рабочими. Они подчинялись приказам Каинавель, а за это Каинавель милостиво разрешала им выполнять ее приказы — и даже не убивала их в том случае, если те не слишком сильно разозлили ее, не допускали ошибок в своей работе и у нее не было плохое настроение…
В общем, большая часть слуг Каинавель выживала исключительно благодаря своей незаменимой ценности — или благодаря своей удаче — что, понятным образом, не увеличивало число людей, что желали провести с ней время. Ее подчиненные были именно этим, ее подчиненными — исполняющими ее приказы и беспрекословно слушающими ее волю. В самой извращенной трактовке слова Каинавель не могла назвать их своими друзьями или людьми, с которыми она хотела бы провести свое время.
Слова Альтеры были безумными, настолько безумными, что Каинавель могла отреагировать только одним образом на них,— Хорошо, заходи.
Каинавель не могла никак иначе объяснить свою реакцию на слова Альтеры, чем неожиданное, но всеобъемлющее помешательство, заставившее ее допустить мысль о том, чтобы действительно попытаться провести время с Альтерой. При всем своем величии и интеллекте — она просто не знала, что именно она должна была делать в данный момент, когда кто-то решил провести время с ней.
Альтера вошла внутрь комнаты, после чего оглядела ту и взглянула обратно на Каинавель, не выражая никакого юмора на своем лице,— Здесь значительно менее готично, чем я себе представляла снаружи.
Внутренности комнаты Каинавель едва отличались от всех остальных стандартных комнат в Халдее, распределенных для использования Слугами — разве что коллекция черных платьев из дорогих тканей, висящая в данный момент в шкафу, и небольшой том, переплетенный черной кожей, изрезанной пульсирующими красными оккультными символами, лежащий на столе, отличали эту комнату от любой другой и хотя бы немного намекали на природу Каинавель.
— Мне не нравится черный цвет. Мне не нравится и солнечный свет, но в моем прошлом замке просто не было возможности использовать для создания чего-то иного цвета, а сейчас эта одежда является моей одеждой как Слуги, и напоминает мне о моей природе и прошлом. Вообще-то мне нравятся яркие цвета, желтый и зеленый, и иногда голубой. Хотя я не могу сказать, что мне не нравится цвет крови — я все же вампир,— Каинавель ответила столь подробно на заданный вопрос просто потому, что не понимала, что еще она могла сделать в столь безумных условиях, прежде чем сконцентрироваться вновь на Альтере,— Зачем ты пришла?
— Я хочу провести свободное время с тобой,— Альтера вновь послушно повторила эти слова, в который раз за последнее время, однако Каинавель только замахала руками, словно бы пытаясь разогнать сгустившиеся перед ней тучи недопонимания,— Нет, нет, не о том… Почему я?
Вопреки тому, что можно было подумать, глядя на Каинавель, упивающуюся своей силой и любой, даже самой малой, дарованной ей властью, Каинавель не была слепа к собственным личностным характеристикам и недочетам и прекрасно отдавала отчет самой себе в том, что немало какой человек желал бы провести свое свободное время с ней. Возможно, конечно, Каинавель не убивала никого в последнее время в Халдее — ей было запрещено делать это согласно приказам Аинза, да и убивать способных к почти бесконечному воскрешению Слуг было достаточно бесперспективным занятием, в конце концов, страх смерти был эффективен только в том случае, если испытывающего его могла ожидать настоящая и окончательная смерть. Однако исключая возможную смерть — Каинавель не скупилась до этого момента на физическое насилие, оскорбления и показ всем своим возможным видом ту нижайшую степень эволюции, что все равно бесконечно превосходила Альтеру во всех ее начинаниях. И все же, Альтера пришла к ней с целью провести с ней время.
— Альтера, ты мазохистка?— не дождавшись ответа от девушки, Каинавель задала вопрос даже не имея в своих планах как-то оскорбить или посмеяться над Слугой, сколько искренне стараясь понять, почему стоящая перед ней Слуга была настолько дефективна, что желала провести время с Каинавель.
Альтера, закрыв за собой дверь, всерьез задумалась над вопросом Каинавель, словно бы рассчитывая в уме неведомые графики, прежде чем ответить взвешенно,— Для получения однозначного ответа на этот вопрос мне потребуется провести множество опытов, однако на данный момент я могу сказать, что не считаю себя таковой.
— Тогда почему? Почему я? — Каинавель подняла одну бровь, после чего, придя к выводу, что ее текущее выражение лица не полностью выражало ее удивление, подняла вторую бровь и свои руки, указав на себя ладонями, словно бы пытаясь напомнить Альтере о том, кого именно имела ввиду Каинавель произнося слово “я”.
— Мы провели много времени вместе до этого,— Альтера ответила достаточно логично, однако этого было недостаточно в качестве ответа для Каинавель,— Большую часть этого времени я оскорбляла тебя или подвергала тебя физическому насилию. Ты уверена, что ты не мазохистка?
Обдумав информацию еще раз и вынужденно признав, что вероятность того, что Альтера все же была мазохисткой немного выросла, Слуга тем не менее взглянула на Каинавель,— Но не убила.
— Это не звучит как здоровое восприятие ситуации,— Каинавель произнесла на автомате, после чего, осознав всю нелепость ситуации, громко фыркнула,— Да ты послушай меня! Я! Я говорю о нездоровых ситуациях! Если бы здесь был Аинз — у него бы от хохота голова бы лопнула!
Не став указывать на физическую маловероятность подобного события, Альтера вместо этого задумалась на мгновение.
А действительно, строго говоря, почему?
Алиса обладала понимаем ситуации с Альтерой, даже могла испытывать те же эмоции, что и она. В плане вызова эмоций Халдея была переполнена подобными Слугами, первой на ум Альтере, пожалуй, приходила Нерона. И если говорить о интересующих ее Слугах — обладающий невероятной силой Карна и невероятным умом Медея были бы первыми в возможном списке людей, к которым, согласно логике, могла бы обратиться Халдея.
Однако даже Альтера прекрасно понимала, что логика и эмоции далеко не всегда ходили рука об руку,— Ты ближе всех ко мне.
— Х-ха? — Каинавель, забыв о любой попытке выдержать дипломатический этикет, прочистила свое горло, глядя на Альтеру,— Прошу прощения?
— У меня нет никого ближе тебя,— Альтера ответила спокойно и совершенно правдиво.
В ответ на эти слова Каинавель взглянула Альтеру словно бы в непонимании,— Я уже неоднократно сказала о том, что все наше общение заключалось в оскорблениях, приказах и насилии.
— Да,— Альтера кивнула, подтверждая правдивость слов девушки, прежде чем взглянуть на нее еще раз,— Это не отменяет правды моего факта.
Каинавель, глядя на Альтеру, моргнула, словно бы пытаясь придумать оскорбление, подходящее к текущей ситуации, прежде чем догадка осветила ее разум,— У тебя нет друзей?
На эти слова Альтера задумалась, прежде чем взглянуть на Каинавель,— Самой близкой к состоянию подруги являешься ты.
После этих слов Каинавель взглянула на Альтеру и моргнула в непонимании еще раз,— Ты знаешь, кто такие друзья?
Альтера, зная технически верное и корректное определение, была вынуждена задуматься под изучающим взглядом Каинавель и ответить той неуверенно,— Те, с кем проводят много времени?
— Один из вариантов,— Каинавель согласилась со словами Альтеры, позволив ей продолжить чуть более уверенно,— С кем общаются? С кем сражаются рука об руку? Кто ввязывается в проблемы ради тебя?
— Да, да, да… — Каинавель вынужденно кивала на каждое слово Альтеры, осознавая с тем раз за разом, насколько одновременно правильным и неправильным было понимание Альтеры относительно друзей, прежде чем взглянуть на ту,— Так… С кем у тебя есть подобные отношения?
— Помимо меня,— Каинавель мгновенно внесла важное уточнение, заставив Альтеру задуматься, после чего растерянно поднять на нее взгляд, что в свою очередь заставило Каинавель выдохнуть,— Ох, несчастное дитя…
После этих слов Каинавель замолчала, обдумывая напрашивающийся из слов Альтеры вывод, однако сама Альтера задала важный для нее вопрос,— То есть… Ты не хочешь проводить со мной время?
Каинавель подняла взгляд на Альтеру, после чего прикусила губу.
У Каинавель не было друзей — и, в общем-то, она никогда не считала, что те ей необходимы. Само по себе это является глупой идеей, друзья у предвечной богини, какая глупость…
С другой стороны, глядя сейчас на Альтеру, в разуме которой сочетался машинный интеллект совершенной боевой единицы и детская незадачливая непосредственность, Каинавель…
Она ведь могла убить Альтеру — да и любую Слугу в виде ребенка, подобно Джек — если бы она встретилась с ними в бою у нее не возникло бы сомнений, даже на мгновение. Любой враг являлся для нее в первую очередь врагом. Она уничтожала героев, убивала людей, в конце концов ее изначальный план заключался в том, чтобы стать Мировым Врагом, опасностью для всего мира, ужасом для всего живого…
— Нет, хочу,— но даже так Каинавель просто не могла сказать обратное Альтере.
Так что, выдохнув медленно и оглядевшись вокруг, указала на свободную кровать, после чего присесть на стул рядом с той,— Ладно, ладно…Давай пообщаемся.
Спустя мгновение Альтера немного улыбнулась на эти слова — и Каинавель смогла только выругаться и развернуться на месте, глядя на стоящий недалеко от ее прикроватной тумбочки чайник.
Хотя, может быть, учитывая, насколько безумным оказался мир вокруг нее, в котором погрязла сама Каинавель — ей и требовалось что-нибудь покрепче.