121 Глава сто двадцать первая. Интерлюдия (Сугимото Джун).fb2
Капитан Сугимото, Капитан Седьмого Отряда, железный старик и вечный упрямец, отдыхал. В полумраке кабинета его тень на стене кажется горой, желающей продавить потолок, черной и недвижимой.
Он не утруждал себя ограничениями в кабинете один, а потому аура заполняла пространство, заставляя мелкие предметы подрагивать в такт дыханию.
Любого рядового реацу Сугимото здесь заставила бы задыхаться, словно под водой, хотя Капитан просто сидел и никому не желал вредить.
Из приоткрытого окна слышен отдаленный стрекот сверчков. Все живое держится подальше отсюда, в лесу, инстинктивно опасаясь приближаться.
Капитан сидит за столом, положив подбородок на сложенные в замок пальцы. Глаза прикрыты, дыхание тихое, но размеренное.
Это не было сном или явью, лишь легкая дрёма, скользящая по картинам былых воспоминаний.
Старые времена… И ненавистные.
Он помнил зал, полный Капитанов, помнил свое тело молодым, а дух яростным от гнева… На одного человека. На еще молодого Капитана Укитаке, чьи белые волосы отросли только до плеч.
Сугимото помнил не только гнев, но и горе. В те дни его великий отец, Заклинатель Демонов Сугимото, Основатель Кидо Корпуса, умер. Эксперимент в Разделителе Миров пошел не так и вся группа исчезла.
Как его сын, наследник, Джун должен был получить то, что его по праву — пост Капитана Кидо Корпуса.
Слова Укитаке звенят в его ушах спустя века с той же жгучестью, с тем же ощущением предательства и недоверия.
— Он еще слишком молод… Такая ноша не для ребенка. Особенно сейчас, когда обстановка тяжелая и нам как никогда нужен надежный лидер среди Заклинателей. Войны Кланов не прощают ошибок и новичков, учитель Ямамото.
Это все перечеркнуло. Хваленая «доброта» Укитаке Джуширо забрала у него наследие.
Сугимото бы мог смириться. Мог бы понять правоту его слов. Мог бы. Времена правда были суровы и Готей 13 должен был оставаться силен и непоколебим. Он бы понял и простил.
Если бы пост второго Капитана Кидо Корпуса не занял близкий друг и бывший подчиненный Укитаке — Широ Нагиса.
Да, он прослыл потом Великим Заклинателем, пополнив список Запрещенных Кидо на треть. Но это не снимало горечи. Потому что делал он это, опираясь на записи его отца. Сугимото хорошо это знал.
Потому что он сам оставил наработки этих заклинаний в кабинете отца. Забрав самое секретное и важное.
Широ-Гений, Широ, превзошедший основателя… Вор. Вор и лжец. Но он был сильнее. Он имел поддержку Капитанов. И потому Сугимото мог только молчать. Молчать и копить ненависть, глотать обиды.
Молодой Сугимото Джун не желал терпеть унижение и наблюдать, как его будущее с радостью забирают, используют посторонние. Он ушел. В другой Отряд. Седьмой смог стать ему домом, местом, где его приняли и признали.
Он жил, рос в силах и званиях, пока не стал Лейтенантом. А потом, спустя почти сто лет после смерти отца, ситуация повторилась.
Капитан Седьмого Отряда пал в битве с двумя Адьюкасами, возглавившими Прорыв Пустых. И снова тот же зал и тот же проклятый голос Укитаке, полный фальшивой заботы…
— У него нет Банкая, учитель. Сейчас слишком опасно ставить Лейтенанта без Банкая и даже уровня реацу Капитана на этот пост.
Сугимото помнил, как крепко сжимались его зубы, почти крошась от ненависти. Снова! Снова он вставал на его пути! «Добрый» Укитаке!
Чертов лицемер!
Пост Капитана пустовал почти полвека, а Седьмой Отряд едва не распался из-за вакуума власти и отсутствия важных задач, без человека, вес чьих слов что-то значил в Готей 13.
Даже когда его реацу поднялась на уровень Капитана, ему всего лишь нужны были несколько чертовых одобрений, чтобы занять пост. Но благодаря Укитаке этого не произошло.
Снова.
Из «благих» побуждений Тринадцатый Отряд забрал на себя самые важные задачи и миссии у Седьмого.
Этот удар был настолько силен, что Седьмой до сих пор от него не оправился, не получив действительно важного направления или специализации по сей день. А когда-то они охраняли Север и Запад Сейретея и все области там, роднясь со знатью, защищая и получая крепкую поддержку. Шестой Отряд и Кучики были им крепкими союзниками.
Все эти связи были разорваны, отобраны и попраны. Тихо, незаметно, но когда все опомнились, Седьмой Отряд почти ничего больше не значил в глазах всех. Лучшие уходили, таланты не желали вступать, людей все меньше. Паршивое время.
Укитаке Джуширо. Виновник этого.
Это были самые крупные обиды. Но сколько за века накопилось малых, одна за другой, десяток за десятком…
Сугимото не простил.
Почему у Тринадцатого Отряда с каждым веком все больше проблем с элитной силой в виде Офицеров? Почему Лейтенанты долго не живут? Почему Семья Укитаке почти исчезла со сцены власти и былого процветания, потеряв все влияние?
Что ж, Сугимото Джун хорошо платит за свои обиды. Умеет строить интриги на десятилетия, терпя сколько нужно. И хорошо скрывает свои следы.
И сегодня, раз уж подвернулся такой хороший шанс, вкупе с другими планами… Самое время покончить со старой враждой.
Он, Сугимото, уже старик, чей вид показывает, что одна нога уже в следующем перевоплощении. А Укитаке все так же молод и свеж, как фиалка весной.
Он устал тлеть. Устал терпеть. Стойкость духа Сугимото нашла свой предел.
Он не собирается быть оболочкой себя прежнего, не собирается терпеливо воспитывать свою же гибель и счастливо передавать титул и пост, заработанный потом и кровью.
Быть, как эти… Пародии на некогда великих личностей, какими они были. Умирать с облегчением, поддаваясь, что за паршивая шутка. Так настоящие воины не уходят!
Сугимото никогда не ожидал так называемого преемника. Того же Судзина он учил только потому, что на самом деле получил приказ Ямамото подтянуть парня.
Свое настоящее отношение он показал тогда, когда заставил пацана вопить от боли своего Шикая. Когда он действительно вырос и стал становиться угрозой. Тут уж дальше учить его было бы глупо. Жаль, до наивного мальчика дошло не сразу.
Но уж когда дошло… Знакомую ненависть он увидел в карих глазах Окикибы.
Окикиба Судзин не умер в Войне с Квинси или на сложном задании только потому, что был достаточно силен, чтобы пережить их.
Победа над его бывшим Лейтенантом тоже была неприятным сюрпризом. Он правда верил в Танабэ тогда. Ставка не сыграла.
Сугимото нужен был покорный и верный пес, а не жадный волк, желающий его место.
Талантов, что могли бы сместить его, пало его руками и приказом множество. Судзин просто последний из них, кто продержался так долго. Глаза Ямамото на парне было трудно не заметить. Он видел в нем будущего Капитана Седьмого, списав про себя его, Сугимото, со счетов.
Сугимото никогда не ждал и не желал преемника. Не потому, что он желал жить вечно и тянуть этот вес на плечах до конца времен. А потому что на самом деле…
Он у него уже был.
Вот только рос слишком медленно, а сейчас многовато препятствий на его пути собралось, которые нужно смести.
К сожалению, ситуация вынуждает Сугимото действовать резко и рисковать. Окикиба просто не дает ему больше времени, Ямамото начинает подозревать, а Укитаке всегда его держал в поле зрения, как и его дружок Кьёраку.
Но раз вы все так подставились, а я на самом деле не цепляюсь за жизнь, желая вспыхнуть напоследок как следует, а не гнить безразличием до конца…
Сидеть и ждать смерти, пока Окикиба превзойдет его, а с неохотой приходилось признавать, что превзойдет, засранец, не его путь.
Капитан Сугимото глубоко вдохнул и открыл глаза. В окно кабинета заглянул последний луч заката, погружая город в темноту. Ночь пришла.
Сугимото достал из стола темный, чернее чем чернила, глаз размером с кулак. От него веет настоящим злом и пороком. Глаз Демона, без сомнений. Зрачок повернулся, уставившись в лицо старого Капитана.
Он сдавил глаз в кулаке, обратил в пыль. Это дало сигнал другой стороне.
Сугимото с брезгливостью вытер руку салфеткой, потом не торопясь выкурил одну трубку табака, поставил ее на специальную подставку на столе.
Пора.
Он поднялся, хаори легло на плечи привычной тяжестью ткани. Звук шагов, шелест ножен на поясе, хлопнула закрытая дверь.
Пустой кабинет, тишина, остатки смога парят, опускаясь к земле. На столе, еще пахнув свежим дымом, оставлена теплая трубка, которую Капитан всегда брал с собой.
* * *
Утром в Сейретее царит тревожная настороженность.
Вечером была отправлена помощь отряду в Аду, а потом, когда стемнело, грянуло событие, переполошившее всех.
Врата Сенкаймона озарились алым цветом, красные цепи обернулись вокруг столбов, жесткий барьер разрушил все привязки к якорям пространства с той стороны.
Общество Душ потеряло все налаженные пространственные пути в Мир Живых, отсечены связи Зампакто с Сенкаймоном тех шинигами, что были вовне.
Это не была вражеская атака или что-то в этом роде. Эта сила пришла из самих Врат.
Функция, что давно забыта всеми, заложенная во Врата, активировалась по неизвестной причине.
Если Обществу Душ грозит вторжение через Сенкаймон, то Врата могут отсечь все с той стороны. Враги не смогут воспользоваться стабильными точками перехода. Не смогут использовать и функцию открытия Сенкаймона через Зампакто, если это предатель.
Никто не может проникнуть. Никто не может вернуться.
Теперь все проходы надо создавать заново. Всех, кто был вне Общества Душ, можно вернуть только сходив за ними отсюда и проведя вновь.
То, что такая защита у Врат вообще есть, стало для всех огромным сюрпризом.
Сенкаймон был создан очень, очень давно. Его окончательную форму придал основатель Кидо Корпуса, давно погибший, так же забытый всеми в пыли истории.
Как бы Совет и Ямамото не требовали ответов от Кидо Корпуса, те могли лишь потеть и блеять, словно овцы, что не знают, что происходит.
Записей, столь древних, почему-то не сохранилось. Все схемы и заклинания, касающиеся тех времен и особенно Врат, не найдены. Или они были утрачены… Специально. Что настораживало.
Потому что момент весьма тревожный.
Когда активированную защиту смогли снять, то все поняли…
Шинигами, что были не в Обществе Душ, особенно в Долине Криков, могут быть потеряны навсегда. Дорога обратно для них заблокирована защитой Врат.
Это как разрушенный мост. Который можно восстановить только с одной стороны.
А второй берег в тумане. И его надо найти заново.
Но почему это произошло сейчас? Это диверсия, случайность или ошибка? Кто виновник?
Подозрительные взгляды стали все чаще останавливаться на последних людях, что работали с Вратами.
— Подозрения с вас сняты… — сказал офицер Второго Отряда, открывая толстые наручники. — Пока что.
Молодой шинигами, что вышел из сторожки Врат, превращенной в допросную, немного нервно поправил очки на носу. Глаза за линзами злобно сузились, всего на секунду придав ему облик хищный, опасный… Но вот лицо расслабилось и он снова стал выглядеть как растерянный ученый, едва выпутавшийся из неприятностей.
Краем уха он слышит болтающих охранников Врат, собранных теперь целым десятком.
— …говорят, отправят поисковую группу. Вот только как они опять Долину найдут?
— Как думаешь, кто там будет?
— Это Дангай, кто туда полезет в здравом уме, когда Сенкаймон в таком состоянии?
— Точно-точно, я бы не пошел, ну его к Меносу. У меня и так от потоков корю каждый раз мурашки по жопе бегают.
— Прикажут, полетишь.
— Нет уж, — помотал головой шинигами. — Лучше пусть казнят, чем в Дангай в один конец. Все быстрее и без мучений. Ты знал, что раньше для знати такая казнь была?
— Что? Когда?
— Тысячу лет назад, вроде… Там какой-то Клан тогда так отправили, всех сразу, детей и женщин тоже… Название не помню.
— Врешь!
— Да чтоб меня Король Душ прям щас поразил, не вру! Мне еще дед рассказывал…
Айзен Соскэ сжал в кармане неизвестный предмет в форме медальона. Взгляд его с тревогой остановился на работающих как обычно Вратах.
Болтовня охраны стала идти в его ушах белым шумом.
Ощущение беды и заговора пожирало Соскэ изнутри, как червь, окруженный инеем холода. Чем угодно готов поклясться, это не был просто сбой Сенкаймона.
Лучший друг сейчас на грани смертельной опасности, Айзен ощущал это так же четко, как люди чувствуют холодную воду на коже.
Один факт об Айзене Соскэ. Он, черт возьми, как мастер обмана чувств, доверяет собственным пяти чувствам с опаской.
Но интуиции? Всегда.
— Поисковая группа, да, — прошептал он едва слышно под нос. — Ичиро?
* * *
Тихий двор неприметного дворянского поместья на Юге Сейретея.
В зелени кустов с едва распустившимися розами прячется беседка из темного дерева. Внутри просторно, чисто, легкий ветерок разгоняет сильный запах роз.
Внутри, за столом, напротив друг друга сидят два человека. Один из них говорит немного ленивым голосом, но с четко поставленной речью, твердой в каждом слове, как забитый гвоздь.
— Очень сложно откладывать настоящее расследование этого дела. Ты должен понимать, какие трудности мы испытываем, какие усилия нам приходится прикладывать ради тебя, Сугимото. Цени это.
Белый чайник парит из носика, запах зеленого чая смешивается с ароматом цветов. Чай налит в две чашки, но обе полны до краев, никто не сделал ни глотка.
Капитан Сугимото сидит с осанкой прямой, как стальной лом, руки небрежно скрещены на груди, на лице застыла маска равнодушного внимания.
А напротив него, не прогибаясь под суровым взглядом Капитана, даже с высокомерным лицом, расслабленно развалился немного полноватый человек в роскошных одеяниях. На светлом кимоно расшитые золотом цапли, а на руках блестят украшения. Богатство, хоть и поражает, но надето со вкусом и без перебора.
В сравнении с древним стариком Сугимото второго можно назвать человеком средних лет. Седина едва тронула виски, серебря каштановые волосы, зачесанные назад, а гладко выбритое лицо придает свежий вид.
Взгляд только подводит, не давая спутать его с обычным дворянином из Сейретея. Светло-зеленые глаза обладают глубоким, ледяным оттенком, словно замершая тина на дне озера, отчего взгляд промораживает. Такие глаза не могут быть у кого-то обычного, смеющего проявлять высокомерие и расслабленность в присутствии Капитана Готей 13.
И обычным он не является. Советник, даже глава Фракции Консерваторов, вот кто сидит напротив Сугимото.
Ясухиро Хаттори. Советник и Глава Великого Клана Ясухиро. Человек, определенно стоящий на вершинах власти в этом мире. И который ясно осознает свою позицию и возможности.
Обычно Советникам не разрешается покидать свои подземные покои, за исключением отпуска.
Кто накажет тех, кто сам воплощает порядок? На самом деле, коллеги с радостью это сделают, обвинив в нарушении устоев и законов, чтобы сместить неприятеля.
Но если не наглеть и очень хочется, то можно. Особенно, если делать это не глупо, а в секрете. Или просто договорившись.
Когда за тобой стоит целая Фракция, насчитывающая треть всего Совета, то такие мелочи вообще перестают быть проблемой.
— В поисковый отряд должен был быть записан только я, — спокойно, но все же с давлением произнес Сугимото, не моргая вовсе.
Словно неживой человек. Под таким взглядом даже Советнику Хаттори стало неуютно, вынуждая оправдываться.
— Капитан Кьёраку и Фракция Новаторов слишком быстро среагировали и неожиданно легко спелись. За спиной Кьёраку всегда тень Ямамото, а где Новаторы…
— Ичиро беспокоится о сыне, — хмыкнул Сугимото.
— Хах, — усмехнулся Хаттори. — Еще бы он не волновался. Если Судзин исчезнет, его новая власть лопнет, как мыльный пузырь. И тогда Новаторы будут окончательно подавлены нами.
— Вы в выигрыше, — сузил веки Сугимото. — Но не выполняете обязательств.
— Не смей говорить со мной таким тоном, Капитан, — угрожающе процедил Советник, мгновенно потеряв былую веселость. — Я знаю, кто это провернул с Вратами и держу тебя за яйца. Одно слово и ты слетаешь с поста, а потом будешь убит как предатель.
Советник Ясухиро брезгливо глянул на остывающий чай, так и не тронутый, поднялся и бросил фразу напоследок:
— Помни свое место…
Давление ауры Капитана, который так и не произнес ни слова в свою защиту, заставило Советника застыть на месте и согнуться.
Ясухиро с тяжестью в теле и дрожью в суставах повернул голову. Сугимото молча потянулся к чашке, поднял и медленно отпил.
Кусты роз вянут на глазах испуганного Советника, цветы осыпаются черными лепестками.
— Тогда терять мне нечего, верно? — словно ни к кому не обращаясь, молвит в воздух Сугимото, отпивая еще глоток чая.
Вторая чашка трескается посередине, чай разливается по столу. Жидкость, что потекла было в сторону Сугимото, под аурой реацу резко отпрянула и выплеснулась за край со стороны Советника, обрызгав тому штаны и мягкие тапочки.
Неприкрытое оскорбление. Прямая угроза. Зрачки Ясухиро расширены от страха и понимания, кому и чем он угрожает.
Если Капитан действительно сойдет с ума, то никто не остановит его перед тем, как головы пары тройки Советников полетят с плеч.
Кучики Кога был первым человеком, напомнившим Советникам, что они смертны. Сегодня Сугимото продемонстрировал, что не против стать вторым. Его безразличный взгляд четко говорил об этом.
Советник или нет, перед мечом Капитана все равны. Муравьи.
Под давлением реацу Советник едва не становится на колени, но гордость мешает ему так пасть.
— Запомни это крепко, Хаттори, — говорит Капитан, ставя пустую чашку на стол. — Мои условия должны быть выполнены. Что будет после этого… Неважно. Захочешь отомстить мне? Ладно, я приму это. Но условия. Должны. Исполняться.
— Хорошо, — выдохнул Советник.
Аура исчезла, как не бывало. От облегчения Хаттори чуть не упал пошатнувшись. Сугимото встал, с огорчением посмотрел на испорченные розы, покачав головой так, будто это не он виновник.
— Хорошо, — повторил Хаттори, быстро вернувший самообладание и потерявший спесь. — Расследование не будет копать глубоко. Укитаке, Окикиба, Оторибаши и все остальные будут признаны мертвыми от рук демонов Долины Криков.
— И?
— И Айзен Соскэ будет признан виновным в саботаже Сенкаймона, — быстро добавил Хаттори. — И будет казнен. Это все?
— Работай хорошо, Ясухиро Хаттори. И тебе воздастся. До встречи.
Резкое исчезновение в сюнпо заставило Советника вздрогнуть. Когда Капитан ушел, Хаттори дрожащей рукой нашел спинку стула, присел и выдохнул.
О чем вообще думал Сугимото, лишаясь Лейтенанта и Третьего Офицера одновременно? Какие страсти у них там в Отряде происходят, что до этого дошло?
Советник быстро решил забыть об этом, уязвленная гордость требовала другого. Его глаза обещали месть…
Жаль, что он не знал, насколько Сугимото все равно. Мерно шагающий в сторону Сенкаймона Капитан внутри себя с презрением смеялся над Советником, наверняка планирующим отомстить за унижение.
Если бы он думал о возвращении или жизни дальше, то может быть не угрожал бы дураку, опоенному властью.
Если бы не нужно было спокойно пройти в Дангай, а еще решить вопрос с Третьим Офицером, он бы прямо сейчас снес голову Советнику, посмевшему ему угрожать.
Близость к смерти освобождает от былых границ, оков и законов. Впервые за несколько десятилетий Сугимото ощущал былую упругость и легкость в походке.
Страсть, огонь в венах, раскаленный гнев и предвкушение. Все это частично вернулось к нему сейчас, ожидая взрыва на пике будущих событий.
Он больше не может ждать.
В тусклые глаза вернулась искра, оживив мертвенные провалы в глазницах настоящими эмоциями. Уголки сухих, тонких губ сами приподнялись.
Капитан ускорил ход, скрадывая целые улицы небрежным сюнпо в безлюдных переулках Сейретея.
Еще ждет последний разговор перед финальным путешествием в его жизни.
* * *
Дом одного непримечательного Четвертого Офицера Седьмого Отряда. Заведующий складами, Шинке.
(Единственное появление 81 глава)
Шинке провожает Капитана, на лице с щегольской бородкой все еще недоверчивое удивление. Сегодня, в свой выходной, он наконец оттер пальцы от вездесущих чернил и уже собирался как следует пообедать, как приход Сугимото сломал все его планы о колено.
Обычный день медленно превратился в сумбурный кошмар после всех откровений Капитана.
Уходящий после долгой беседы Сугимото тихо добавляет, стоя в коридоре с открытой дверью:
— Возможно, ты, наконец, возьмешь мою фамилию, когда все закончится… Путь до Лейтенанта для тебя открыт, а сможешь ли ты стать Капитаном — полностью зависит от тебя. Больше никто не будет стоять перед тобой. Окикиба или Айзен, неважно. Других шинигами уровня Лейтенанта на должность сейчас в Готей 13 нет. Не говоря уже о Капитане.
— Я… Никогда не хотел этого, ты же знаешь, Капитан…
— Это мое наследие, оно для тебя, — неожиданно мягко произнес Сугимото. — Главное, что ты точно его получишь, а не как я когда-то. Что ты будешь делать — твое дело. Можешь продолжать прятаться и не признавать наше родство или гордо заявить об этом. У тебя есть выбор.
— Я понимаю, — на глазах мужчины появились не прошенные слезы. — Береги себя… Папа.
Сугимото отвернулся, не показывая своего выражения лица.
— И ты себя береги, Шинке… Мой последний сын. Все что я делаю перед концом — для тебя.
Сугимото шагнул вперед и исчез в сюнпо, оставив своего Четвертого Офицера и непризнанного сына беззвучно плакать в собственном доме.
За всю жизнь у него было три сына. Два признанных погибли от Пустых, но он никогда не верил в справедливость их гибели. Он знал их силу, лично тренировал.
Третьего, случайного отпрыска от проститутки, он никогда не признавал. И открылся ему тайно, только когда принял в Отряд после Академии.
Простые миссии, потом хлебная и не рисковая должность заведующего складами Бараков. Шинке жил спокойно и мирно, медленно наращивая силу под тайными тренировками отца.
Если бы Окикиба Судзин не появился. Если бы Айзен Соске не появился. Если бы не было претензий на его наследие в виде Отряда…
До этого бы никогда не дошло.
Но теперь, когда появился шанс расправиться со всем одним махом. Еще и старого врага прикончить, как он мог отказаться от подарка судьбы?
Сначала он сомневался, подозревая козни Ямамото или Укитаке, попытку подловить его, а потом просто решился и плюнул. Даже если это ловушка, кто скажет, кто будет смеяться в конце?
Этот чертов мир, это все они вынудили его на это.
Тогда он сам принесет им смерть.
Несколько сюнпо и Сугимото выходит в пяти шагах от охраны Сенкаймона.
У Врат его ожидали неожиданные спутники.
— Приветик, Сугимото! — махнул рукой Кьёраку, второй приопуская соломенную шляпу так, чтобы не показывать глаза. — А мы тут с малышом Айзеном тебя как раз ждем.
— Офицер Айзен, — не ответил на приветствие Сугимото. — Что ты тут забыл?
Он должен быть сейчас под следствием. Как он выбрался?
— Я за него поручился, — быстрее очкарика ответил Капитан Восьмого Отряда. — Так что парня быстро отпустили. А еще вот…
Бумага, переданная Сугимото, недвусмысленно перечисляет членов поискового отряда, направленного на поиски и спасение шинигами в Долине Криков.
«Капитан Сугимото, Капитан Кьёраку, Офицер Айзен»
А после витиеватых приказов подпись:
«Советники: …Окикиба Ичиро»
— Пусть так, — быстро справился с изменением планов Сугимото. — Тогда разделимся. Айзен идет со мной. Будет быстрее.
— Не возражаю, — тень от шляпы еще больше затемнила лицо Кьёраку. — Бедняга Укитаке там, наверное, давно меня заждался? Поторопимся, Сугимото.
Они зашли в Сенкаймон, привычно преодолев головокружение от перехода. Темнота Дангая и свет охраняющих их Адских Бабочек окружили трех шинигами. Потоки корю все так же вызывали дрожь при взгляде, а бездонная чернота наверху притягивала неосторожный взгляд.
Они молча прошли по дороге, полной скелетов и сырой земли, пока не появился первый перекресток.
Как маяк в одинаковом мире проходов, Кьёраку воткнул в землю железный стержень. Он тут же засветился легким дневным светом. Реацу, исходящая от стержня, так же сияет для любого сенсора на многие километры вокруг.
— Пожалуй, начнем поиски отсюда? Я налево, — ухмыльнулся Кьёраку.
— Хорошо. Мы пойдем прямо. Если ничего не найдем, вернемся через пять часов сюда.
Молчащий до этого Айзен вдруг заговорил.
— Капитан Кьёраку.
Легкий бросок. Капитан с накинутым поверх хаори розовым кимоно поймал брошенный предмет. С любопытством оглядел довольно уникальный амулет.
— Парный у Судзина. Если окажетесь рядом с Долиной, должно помочь в поисках.
— Хм-м… — задумчиво промычал Кьёраку, глядя на Айзена неожиданно острым, проницательным взглядом. — Спасибо, парень… Не потеряй его там, Сугимото.
— За собой следи, — резко ответил старик. — Теряем время. Идем.
Кьёраку спрятал артефакт в карман, провожая задумчивым взглядом две фигуры, уходящие во мрак вне света, пока оба шинигами не слились с темнотой Дангая, а шаги их не затихли.
Он о чем-то напряженно думал, прикусив губу и опустив голову.
— Надеюсь, это просто мое богатое воображение… Прости, малыш, если ошибаюсь.
Проглотив другую фразу, он резко развернулся и пошел в свою сторону. Его интуиция вела его лучше любого радара, пока беспокойство о давнем друге, брате не по крови, терзало когтями сердце.
— Ты уж не помирай там пока, Укитаке, — прошептал он, ускоряясь и исчезая во мраке.