• Boosty Shared
• DesertBlack

• T

• ведьмак

В кабинет зашла уставшая и вымотанная Йеннифер. На её плечи выпала не самая лёгкая доля — разгребать последствия моих «хороших» советов для повышения «благополучия» Цинтры. Беда за бедой, и отчаяние гнёт её всё сильнее.

— Стало ещё хуже, — устало вздохнула Йен, почти рухнув на стул напротив. — Стражники не получали жалования три месяца! Даже то урезанное, что им когда-то давали, равноценное интеллекту тупоголовых кур в совете знати. Ах… Цинтра разваливается, точнее, уже развалилась и восстановлению не подлежит. Как ты предлагаешь мне заниматься Цириллой, если каждый третий рыцарь планирует воткнуть меч в шею тем, кому давал клятву верности?! А этот кто-то… Королевская семья!

— Мир горит. Не правда ли? — задал я вопрос, продолжая разглядывать свой кабинет, обставленный в лучших традициях сгорающего заживо королевства.

— Чумные волдыри, да что не так?! Что бы мы ни делали — всё только хуже! Доходит до абсурда: дай нищему милостыню, и он наймёт грабителя, чтобы разбогатеть. А разбойник не дурак, убивает нищего заказчика и присваивает всё себе, — прошипела она, почти рыча, как разъярённый дракон. — Скажи, можно ли вообще что-то исправить?

— Боги гневаются на нас, — пожал я плечами, намекая на неизбежное. Одно дело просто возродить Нильфгаард из руин после тотального геноцида, наладить процессы и привести его к процветанию в рекордные сроки. Совсем другое, пытаться спасти страну, которую вот-вот разрушит Вильгефорц. Это невозможно. Потому что боги гневаются.

— Мы не на совете, — устало потерла она переносицу.

— Но есть не терпящее отлагательств дело для рассмотрения, — ответил я, отодвигая ящик стола и доставая проклятый медальон и цепь из мелких черепов. Медленно положил их перед своей бедной ученицей, теперь почти нищей после неудачных попыток вложиться в Цинтру ради создания условий для развития государства. Гиблое дело, о чём я неоднократно её предупреждал, но она не слушала. Слишком много сторон заинтересованы в скорейшем падении этого государства. Одного меня… уже много.

— Цепь, настоятельно прошу, надень на шею.

— Украшение не подходит к моему платью, — взглянула она на своё вороньё платье с белыми вышивками. Черепа ему, кстати, очень даже шли.

— Если руки не тянутся, я надену насильно. Мощный оберег против хаотичной энергии никому не повредит, особенно сейчас, — поведал я, наконец пробуждая её внимание. — А проклятый амулет носи чуть ли не под сердцем, как будто он заменяет его. Если Цирилла начнёт испускать силу Старшей Крови, граничащую с катаклизмом, тебе жизненно необходимо направить амулет в её сторону. Это позволит поглотить излишки магии, и девочка не пострадает от собственного могущества. Напротив, она сможет стабилизировать свои силы и начать развиваться с безумной скоростью. Запомни: используй медальон не раньше пробуждения генов, иначе он может её убить.

— А без змеиных наставлений, что вообще происходит?

— Боги…

— Ещё одно слово о богах — и я клянусь, что снесу эту комнату вместе с тобой! — почти без шуток пригрозила она.

— Её силы пробудятся в ближайшие дни. С наибольшей вероятностью, пламенной ночью. Единственная во всём мире, кому я могу доверить её пробуждение — только ты, Йеннифер, — по-доброму улыбнулся я. — И ради всего святого, держись от меня подальше в эти дни, будто я портал, нестабильный и готовый разорвать пространство. Если увидишь, что я иду к тебе, беги в противоположную сторону.

— Объяснись, — потребовала она.

— На меня готовится покушение. Кто готовит не знаю. Зачем — хороший вопрос. Но кое-что ясно: покушение и пробуждение генов Старшей Крови произойдут в один день и час. Это всё, что могу сказать. И да, переживать не стоит, — попросил я, зная, что она всё равно будет волноваться. Именно поэтому я предпочитаю работать с учениками, а не ученицами.

Попросишь ученика подготовить покушение, и он без лишних вопросов примется за дело и наделает двимеритовых бомб. Вот это настоящий талант. Я не удивлюсь, если он попробует сделать бомбы с парой неприятных сюрпризов, вроде божественности, эффективной против демонических существ.

— Во что ты, чёрт возьми, опять ввязался? Ты можешь хотя бы пять минут побыть вдали от интриг и сосредоточиться на чем-то… приземлённом?! — вскипела она, но я проигнорировал намёк.

— Сосредоточиться на чем-то приземлённом, — повторил я её слова вслух. — Слишком поздно. М-м, горбатого могила исправит?

— Я тебя убью, — очаровательная угроза без капли истинной ярости.

* * *

— Элис, — вслух обратился я поздней ночью, всё ещё находясь в кабинете, но уже не за столом. Я стоял перед окном и наблюдал за самым бесчеловечным актом человеколюбия. Можно было доверить дело Нильфгаарду, но я воспротивился таким перспективам, отдавая предпочтение своему ученику. — Каковы шансы, что мой ученик за девять лет подмял под себя весь дьявольский культ?

[Свыше девяноста процентов.]

— Я бы поставил на сотню, — протянул я, делая пару пометок в голове насчёт способностей нового поколения по вербовке старого. Похоже, демократия закончилась, теперь культом руководит умелый кукловод, готовый, в отличие от меня, использовать все преимущества своих подчинённых.

Что у нас есть по знакомым почеркам: телепортированные армады искусственных чудовищ, туманные зоны, как в моём походе против каннибалов, по тьме ночи плывут миллионы опасных насекомых.

Убийственный коктейль, и это без знания его содержимого, — лишь на первый взгляд.

Оборона Цинтры представляла собой жалкое зрелище даже перед большими сборищами разбойников. Рыцари малочисленны, их лояльность под таким же сомнением, как и боевые навыки, ослабленные прошедшим голодом и добитые чумой. У солдат исторически низкий моральный дух. Стража прогнила под тяжестью увесистых взяток — среди них честных не осталось, естественный отбор об этом позаботился. Любой, кто не играл по установленным правилам, был лишь жертвой для опытных игроков.

Что касается горожан, большинство сбежало из страны с конскими налогами. А кто остался, им катастрофически не повезло основаться на этих землях. Такой уж злой рок судьбы: на город опускается тьма, а вместе с ней — чудовища. Но полное истребление маловероятно. Все попытаются закрыться в подвалах. В надежде дождаться помощи, убежать из города или воспользоваться моментом для внесения большего хаоса. Некоторые группы не упустят шанса обворовать то немногое, что осталось, даже если риск велик.

«Неплохо», — подумал я. — «Если повелительница времени и пространства получит мотивацию стать сильнее, чтобы изгнать чудовищ из своих земель, принадлежащих ей по праву рождения, оно того стоило».

Всё упирается не в выживание нескольких миллионов человек. Основной упор на человеческой расе, лишь её выживание первостепенно. А наша угроза ничто иное как Апокалипсис. Природа, осквернённая магией, поистине злейший из встреченных нами врагов.

Нам важно сделать всё и пожертвовать всем возможным ради успеха…

Но чем больше проходит времени, тем меньше уверенности в победе. Даже заимев божественность и принеся себя в жертву, иными словами, убив бога в себе, я не смогу остановить Белый Хлад. А ведь ритуал жертвоприношения бога способен, если не истребить всё живое на земле, то уничтожить большинство уж точно. Настолько велика его мощь, но её недостаточно.

Тогда как должна справиться Цирилла?

Я не лучший учитель, скорее умелый шарлатан, который своими манипуляциями пытается направить девочку на путь силы. Какой именно силы? Есть представление, но хватит ли её для осуществления задуманного — вот в чем вопрос. В лучшем случае Цири удастся ослабить проклятие Белого Хлада, но не вырвать угрозу с корнями. Во всяком случае, так я считаю. Она должна быть способна ослабить проклятие, и сильно, но не уничтожить. Тогда как добить заразу? Тут, кстати, может подойти ритуал жертвенности.

«Быть богом без последователей — всё равно что верная смерть. Быть спасителем без памятника — всё равно что самоубийство. Выбор без выбора, ах, какая романтика», — задумался я, вслушиваясь в адскую ночь.

Крики разорванных на части горожан помогали мыслям сливаться в единый поток чуть яснее. Делая успехи в поисках нужных умозаключений. Например, что самоубийство не сработает — перехватив контроль, меня просто остановит Элис.

Цири так или иначе ослабит проклятие, но добить его сможет что-то сильное. Например, в качестве бомбы можно использовать существо из подвала Гюнтера.

Задействовать цель всей жизни в качестве топлива для спасительного костра сильно гложет моё черствое сердце. Став богом, я получу доступ к безграничным знаниям, смогу их бесконечно накапливать и обрабатывать, выводя что-то новое.

Лишиться всего ради людей? Ха…

Но без людей мой план обречён на провал.

Боги и люди взаимосвязаны.

Потому что боги сильно ограничены. Если пробежаться по моим наблюдениям, они имеют слабое влияние на мир смертных, замкнуты территорией, могут вполне себе умереть от голода из-за недобора веры. В моём понятии Бог — существо с безграничными возможностями. А что имеем? Опарыши, ограниченные миром и верой. Если уподобиться им, можно лишить себя даже свободы.

Жертвовать как-то не цивильно.

Но никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь.

— Элис, проведи симуляцию, — решил я доверить решение вопроса своему ближайшему подвижнику. Голова заболела, словно в неё закинули раскалённые угли. Но ответ я получил быстро.

[Шансы ослабить Белый Хлад за счёт сил Старшей Крови — 63%. Шансы уничтожить источник сил ослабленного Белого Хлада за счёт подрыва проекта «Око» — 75%. Шансы стать привязанным к планете богом — 81%. Шансы преодолеть ограничения путём поглощения всех других божеств за счёт Мора — 45%.]

— Два пути, — повесил я голову. — Оба с плачевными шансами на успех и неизвестными последствиями в случае удачи. Меньшее зло — пожертвовать всем и, уповая на удачу, остановить Апокалипсис. Большее зло — стать богом, попытаться победить конкурентов и освободиться от оков, чтобы в итоге отправиться неизвестно куда за новыми последователями. Что ж, ничего не поделаешь. Выбор очевиден: путь абсолютного зла.

Я широко улыбнулся, пробуждая Мора.

— Дружище, ты сейчас умрёшь от моего предложения, — радостно начал я.

— О, курва, можно не надо? — испуганно воскликнул он.

— Сегодня мы оскверним божественность нашего питомца, сменив полярность на демонизм. Сожрём всё, чтобы стать сильнее, — сокрушённо заметил я. — Демонические боги… Я понял, что подразумевал Гюнтер о'Дим. Не метафорически, а фактически.

— Плакали мои мечты стать обычным богом и спокойно паразитировать на объедках. Но, в целом, звучит неплохо, как вода вместо водки для алкоголика, не пившего сотню лет…

— Это ещё не всё, — я улыбнулся ещё шире, рассчитывая время уничтожения Цинтры.

Огромные и извращённые чудовища перемалывали скопления людей, словно мельница зерно. Каннибалы хаотично поедали людей, а насекомые слетались на звуки криков, обгладывая тела. Опасные насекомые сильно ускоряли процесс: их острые жала, скорость и аппетиты были поистине впечатляющими.

Центральный район медленно превращался в арену для резни, где чудовища сражались с людьми и друг с другом за право обладать жертвами. Что действительно изумляло, так это антителепортационный барьер. Отличного качества: на его обход у меня ушло десять секунд. Но я всё-таки смог открыть портал прямо в новиградское убежище. На всех парах продвигался к огромной твари, откормленной божественностью.

— Сила нам понадобится для изменения планов. Цири по-прежнему ключ: она должна ослабить проклятие Белого Хлада, без неё никак, — нахмурился я. — Мы же попробуем отогнать заразу после, как сглаз, на другую планету. Вскоре брешь между мирами стабилизируется и позволит нам посетить мир эльфов. Проверим, получится ли осуществить задуманное: не уничтожить, но перенаправить.

— Мы устроили резню в Редании. Половину Севера покрошили в южный салат, а потом такое же непотребство учинили в Империи Нильфгаард. А теперь ты предлагаешь что-то сделать с целой планетой? Как её там… где живёт Народ Ольх? Ах ты сукин сын, я в деле! В масштабах целой планеты я ещё не обедал. Скатерть хоть накроешь?

— Сперва не подавись осквернённой божественностью. Она слабее первоосновы в десять раз, но ударит по нам, как кувалдой по яйцам. Будет чертовски больно, — процедил я, врываясь в лабораторию и начиная подготовку к ритуалу.

— Как я уже говорил, я брезгую поглощать эту мерзкую жижу. А испорченную — брезгую вдвойне! — продолжал жаловаться он, пока я чертил новые руны поверх старых.

Тварь с одним большим глазом и множеством щупалец всё больше слабела. Её глаз полностью выцвел и покрылся плёнкой катаракты, щупальца осыпались. Аура напоминала засохшую розу — когда-то прекрасную, но теперь только в воспоминаниях.

— Закон обжорства: ешь и не жалуйся, — приподнял левую руку с Мором в сторону твари.

— Не буду…

— Ты серьёзно?

— Ну, разве что ложечку за Лилит или Сатану. Но всю эту мерзость за раз?! Точно не за спасибо. Это как свою блевотину съесть и запить собственной мочой. Я, между прочим, демон! Демон — это демон. А тут осквернённая божественность, которая по-прежнему опасна для бедного меня.

— Распредели её по всем нашим демонам и медленно, через трубочку, попивай, — предложил я.

— Не хочу… Лучше сразу захлебнусь… Но…

— Я тебя понял. Что хочешь? Время идёт на секунды, — решил я пойти на торги с демоном, хоть и ближайшим другом.

— Взамен, когда ты седой хер… Ты будешь представляться исключительно как Маркус Мора, и никак иначе. Чтобы подчеркнуть мою жертву, блевотную… — идиотская просьба, я и так часто представлялся таким образом.

— Договорились, — кивнул я, поскольку всё держалось на честном слове, и это не ставило меня в щекотливую ситуацию. Да и грех было отказываться. По его кривляниям было видно, с какой неохотой он открывает пасть и принимается засасывать не просто накопитель, а, считай, небольшого бога, превращённого в демона.

Если потребуется, я могу принять его истинный облик, но силы и могущество будут делиться на десять частей от возможных. Всяко лучше, чем просто держать его на привязи, использовать как бомбу или средство восхождения в божественные рабы. Да уж, придётся развиваться несколько более агрессивно, оставаясь чернокнижником до конца своих дней. Трудно, но с другой стороны, трудности — удел молодых. Значит, несмотря на двести лет, я всё ещё молод и полон юношеского энтузиазма!

Мор тоже был полон энтузиазма: жадно пожирал всё и страдал за нас двоих. Он первым встретил приступ агонии: вся моя рука покрылась чёрной слизью от просачивания отравы, заставляя бедного демона захлебываться в ней. Я бы посочувствовал Мору, но чем выше поднималась слизь по коже, тем хуже становилось и мне.

Покрытие всего тела, а затем помещение жижи под кожу не заняло ни минуты, но бедная Элис посылала миллион уведомлений об угрозе жизни. Что уж говорить, даже я, кто чувствителен к боли лишь на уровне её опознавания, столкнулся с ней в новом свете. Всё тело сковало, было не пошевелиться, словно нервная система приказала долго жить, а проклятие окаменения вступило в силу.

Лишь спустя несколько минут я отошёл от этого состояния, поправил одежду и прислушался к всхлипам друга.

— Я не дерьмоед… Я не дерьмоед… Я не дерьмоед…

— Не иронизируй, не всё так плохо. Мы по крайней мере живы и здоровы, — взмахом руки и испуская эманации от Мора, я открыл портал обратно, прошёл через него и был огорчен увиденным.

В моём кабинете лежали несколько трупов — тех, кто прибежал в поисках спасения к придворному чародею. Но на членов совета напала стая странных существ, помесь стрекоз и пчёл, что было не тем, на что они могли рассчитывать.

Осквернили мой кабинет своими трупами, как не хорошо.

Осудив бедняг, я направился в сторону Паветты.

Я стал более чувствителен к людям, словно стал демоном более чем наполовину. Но нет, я всё ещё мог считать себя человеком, пусть и с формальностями. Подумаешь, в моей власти ощущать души людей и превращаться в тварь с щупальцами и одним глазом, чтобы ограниченно манипулировать реальностью. С каким человеком не бывает?

Проходя сквозь залитые кровью коридоры, я продолжал отслеживать Цири, Йеннифер и своего дорогого ученика. Что напрягало, они все были в одном месте, недалеко от замка.

Двери в тронный зал были уже распахнуты, и внутри находилась всего одна женщина — бледная, больная, королева на последнем издыхании. Но она сидела не на троне, вернее, далеко не на обычном. Целый арсенал из двимеритовых бомб с добавками. И что примечательно, на полу был вычерчен магический круг, который не давал телепортироваться и реагировал строго на мою сигнатуру.

На потолке был открыт прозрачный портал, который показывал меня и Паветту. Правда, он был расположен так, что мне не было видно ни Цири, ни Вильгефорца, ни Йеннифер. Но я уверен, что они меня видели. И это лишь подстёгивало меня отыграть роль спасителя, который жертвует собой ради королевы.

Если про это не сложат легенды, я буду расстроен.