* * *
Принц Стивен рос очень слабым и болезненным. В народе шептались, что его в младенчестве прокляла злая ведьма, и все очень жалели королеву, которая пользовалась всеобщей любовью за свою доброту. Вот только характер у принца совсем не подходил его немощному телу, сидеть под присмотром нянек и беречься от любого дуновения ветерка ему было не по нраву, и он постоянно сбегал из-под присмотра.
В первый раз это случилось, когда Стивен вступился за ободранного котёнка, которого мальчишки на берегу выбрали себе игрушкой. Ловкий и юркий, в свои десять лет выглядевший не старше семи, мальчик успел выхватить меховой комочек из-под ног хулиганов и отбежать чуть в сторону, но вот убежать у него не вышло — с выносливостью у него не складывалось, он слишком быстро начинал задыхаться. Поэтому сейчас он повернулся лицом к возмущённым обидчикам котёнка, приготовившись получить заслуженных тумаков, думая только о том, как бы уберечь спрятанного за пазухой малыша.
Пытаться остановить хулиганов, воспользовавшись своим титулом, юному принцу и в голову не приходило — даже если бы мальчишки поверили, что Наследник может вот так, на берегу недалеко от порта, бегать в одиночестве, Стивен всё равно раз за разом пытался доказать себе и окружающим, что чего-то стоит сам по себе, а не только как сын своих родителей. Он сжался, ожидая удара, но уже приблизившиеся к нему хулиганы вдруг отступили, а потом и вовсе бросились наутёк, а Стивен осознал, что что-то сзади него заслонило солнце.
Обернувшись, принц ошарашенно замер, восторженно разглядывая спасшего его незнакомца. Бившие прямо в спину солнечные лучи создавали вокруг массивной фигуры свечение, напомнившее Стивену иконы, которые показывала ему мама, и из-за этого свечения лица мужчины было не различить.
— Ангел! — выдохнул мальчик, на что незнакомец расхохотался, отрицательно качая головой, и уселся прямо на песок, причудливым образом подогнув ноги. Стивену на какое-то мгновение даже показалось, что вместо ног у того рыбий хвост, но потом он понял, что это из-за того, что необычного покроя штаны у незнакомца были сине-зелёные, с перламутровым отливом, и очень сильно расширялись книзу, полностью скрывая ступни. Выше пояса же на мужчине ничего не было надето, зато левая рука отливала серебром, как будто незнакомец испачкался в рыбьей чешуе. Стивен решил, что он был рыбаком, рыбаки часто ходили вот так, не до конца одевшись, и постоянно пачкались в рыбе.
— Спасибо за помощь! — вспомнил о вежливости принц. — Я Стивен, а как зовут тебя? — его собеседник пожал плечами, но ничего не ответил. — Ты не можешь говорить? — догадался мальчик, на что получил кивок и улыбку. — Но мне же всё равно нужно как-то тебя называть! Я же не могу говорить тебе «незнакомец, который похож на ангела»! — мужчина опять расхохотался, демонстрируя, что какие-то звуки он издавать в состоянии. — Я буду звать тебя Баки, можно? — предложил Стивен, и тут же принялся объяснять, — У меня в детстве был плюшевый медведь, очень красивый, он защищал меня от ночных кошмаров, но сейчас я вырос, и мне уже не положено игрушек. А теперь появился ты, и тоже защитил меня, как в детстве защищал мой Баки. — получив кивок и солнечную улыбку, Стивен сам заулыбался в ответ, но почти сразу услышал далёкие ещё крики «принц Стивен!». — Это за мной! Нашли… Так быстро! — мальчик досадливо посмотрел в сторону приближающихся охранников, в очередной раз упустивших своего принца, а обернувшись назад к своему новому другу увидел только примятый песок и набегающие на берег волны.
* * *
О своём новом таинственном друге принц Стивен никому не рассказал. За ним и так усилили присмотр после того, как прямо на глазах у королевы из-за пазухи у мальчика выбрался ободранный котёнок, и как будто среагировав на это принц начал задыхаться. Доктора в один голос заявили, что никаких кошек рядом с Наследником быть не должно во избежание повторных приступов, и пушистик был отправлен жить к кому-то из придворных.
Охранникам было приказано не спускать с принца глаз под страхом смертной казни, причём объявлено это было в присутствии самого Стивена. Мальчик не был готов становиться причиной чьей-то гибели, и поэтому прекратил убегать, хотя очень страдал от того, что не получается увидеться со своим новым другом.
Вот только все эти ограничения были бессмысленны. Здоровье принца ухудшалось, и спустя время он даже перестал вставать с постели. Он почти ничего не ел и целыми днями просто смотрел в окно на раскинувшееся прямо за ним бескрайнее море. Причём он мог проспать весь день, а потом просыпался посреди ночи, и опять смотрел в окно, как и в этот раз.
Стивен всего лишь моргнул, но в комнате за это мгновение стало намного темнее, а оконный проём закрыла собой знакомая фигура. Лунный свет играл в волосах, снова создавая сияние, так похожее на нимб, отсвечивала серебром левая рука и блестели перламутром штаны, все так же остающиеся единственной одеждой.
— Ангел Баки! — прошептал Стивен, не находя в себе сил говорить громче. Ночной гость нахмурился, явно что-то поняв из хриплого шёпота принца, и сел на краешек кровати, положив руку Стивену на лоб. — Ты пришёл вылечить меня? Говорят, это всё от проклятия, а от этого нет лекарства… — Баки прижал палец к губам Стивена, заставляя принца замолчать, причём выглядел при этом обрадованным, как будто что-то в словах мальчика помогло ему найти решение сложной проблемы. Он взял стакан с водой, стоявший на прикроватном столике, и что-то туда добавил, отвернувшись так, чтобы Стивен не увидел, что именно и откуда попало в воду. Принц, необъяснимо уверенный, что его гость не причинит ему вреда, безропотно выпил всё содержимое стакана, правда Баки пришлось помочь мальчику приподняться и держать посудину у его губ. Почти сразу после того, как сделал последний глоток, принц провалился в глубокий сон, а когда проснулся, было уже позднее утро, и рядом с ним никого не было.
Привычно попытавшись собраться с силами, чтобы позвать кого-нибудь, Стивен внезапно ощутил, что чувствует себя намного лучше, чем это было за последние года два. Он сумел самостоятельно подняться, прокрался к двери и тихонечко приоткрыл её. В соседней комнате спорили взрослые. Королева всхлипывала и убеждала кого-то, что этот кто-то обязан сделать всё возможное, чтобы спасти Стивена, а ей в ответ голос главного лекаря утверждал, что они уже сделали всё, что могли, и что против проклятья может помочь только кровь русалки, причём добровольно отданная, да и то не уберёт его, а только приостановит на время его действие. Но где взять такую ценность, никто не представлял.
— Мама, мне стало лучше! — Стивен не выдержал рыданий королевы и бросился к ней. — Я проснулся и вдруг смог нормально встать!
— Вот видите, совсем не обязательно было придумывать эти дикие сказки про русалок! — бросила она лекарю, прижимая сына к себе. — Я уверена, то, что всё королевство молится за моего мальчика, наконец дало свои плоды! Нужно немедленно организовать благодарственную службу!
Стивен не любил выстаивать на торжественных церковных службах, но спорить с матерью не решился. Он почему-то был уверен, что его ангел Баки не хотел бы, чтобы хоть кто-то знал о его причастности к выздоровлению принца.
* * *
Конечно же, совсем выздороветь Стивену не удалось, но ему стало хватать сил на игры, занятия с учителями и прогулки недалеко от дворца. Правда спустя год он опять начал угасать, но в этот раз Баки появился не дожидаясь, пока принц снова сляжет без возможности подниматься. Он стал приходить каждый год, стоило Стивену начать терять силы, поил принца чем-то что всё так же скрывал, да по-прежнему молчал, пожимая плечами на любые вопросы и сказочно улыбался, заставляя взрослеющего Стивена смущаться.
Лекари шептались, отказываясь комментировать происходящее, а королева каждый раз организовывала всё более пышные церковные службы, пока в один кошмарный день это всё не закончилось.
Принц ещё не настолько плохо себя чувствовал, чтобы ожидать появления Баки, но уже избегал длительных прогулок, поэтому на торжественное мероприятие, посвящённое годовщине коронации, король и королева отправились без него.
Как Стивен узнал позже, из допросов, тот самый лекарь, который говорил тогда про кровь русалок, остался верен своему убеждению, что ничто иное не смогло бы помочь принцу, а значит кто-то втайне напоил этой мифической жидкостью Наследника. Королева обвинила лекаря в ереси и выгнала с позором. Лекарь, само собой, затаил злобу и обвинил в ереси саму королеву. Он начал распространять слухи, что это она обратилась к русалкам за помощью, тем самым идя против церкви, так прославляемой ею на словах. Его мало кто готов был слушать, ещё меньше нашлось тех, кто принял его слова на веру, но всё же небольшая кучка фанатиков его поддержала. И во время празднования, когда король с королевой раздавали милостыню, к ним бросился один из фанатиков, нёсший с собой огромный запас взрывного порошка. Убийца конечно же погиб сам, но и королевская чета не выжила.
Самое ужасное было в том, что про фанатиков было известно, но их сочли безобидными и не трогали, всего лишь штрафуя, если ловили за пропагандой своих взглядов в людных местах. Стивен, не моргнув глазом, отправил на плаху всех членов банды, а называть их иначе он категорически отказался. Тех же, кто умудрился проморгать заговор у себя под носом, ждала тюрьма, причём он успел нагнать на высшие чины королевской стражи такого ужаса, что всего лишь многолетнее заключение они восприняли как милость.
Откуда брались силы, принц не понимал. Он продолжал задыхаться, чуть ускорив шаг, у него темнело в глазах от подъёма на один пролёт лестницы, но он отодвигал в сторону свою слабость и занимался расследованием, похоронами родителей и подготовкой к собственной коронации.
В ночь перед коронацией Стивен не мог заснуть. Он знал, что силы кончились, и был не уверен, что утром сможет встать. За окном ласково что-то шептало море, а принц погружался всё глубже в пучину отчаянья, понимая, что, не явившись на собственную коронацию, подведёт родителей, которые так и не решились завести наследника на замену больному сыну.
Когда лунный свет в окне скрыла такая знакомая фигура, Стивен не понял, слишком глубоко погрузившись в собственные мысли.
— Баки! — воскликнул он, наконец осознав, что не один. — Мой ангел Баки, ты опять пришёл спасти меня. Вот только как долго ты будешь приходить? Это проклятье рано или поздно возьмёт вверх, и королевство останется без короля, так как наследника завести я не успею, да и не хватит мне на это сил.
Баки недовольно приложил палец к губам Стивена, заставляя замолчать, и принц покорно прекратил свои жалобы, ожидая, что его спаситель в очередной раз напоит его таинственным напитком, и силы вернутся, пусть и ненадолго. Но Стивен ошибся, Баки не тронул привычно стоящую на столике воду, а прижал принца к себе, устраивая его поудобнее в своих объятиях и укачивая, как маленького ребёнка. Кожа Баки оказалась прохладной, напоминающей текущую воду, но с ним было уютно и Стивену показалось, что Баки вот так, кожа к коже, делится с ним силами, и принц уснул, перестав о чём бы то ни было беспокоиться.
Проснулся Стивен посвежевшим, набравшимся сил, как будто и правда его ангел-хранитель поделился с ним своей жизненной энергией. Предстоящая коронация его напрягала — Стивен не любил публичных выступлений, да и предсказать, как народ воспримет восшествие на престол проклятого принца не мог никто. И конечно же, всё пошло не так, хотя и совсем не в том смысле, который пугал Стивена.
Стоило древней короне, история которой уходила вглубь веков, коснуться макушки принца, как всех присутствующих ослепило ярчайшим светом, а на площади в честь коронации собралось не меньше половины королевства.
Проморгавшись, зрители ахнули единым порывом. На том месте, где только что преклонив колени стоял субтильный мальчик, в свои двадцать выглядевший едва на четырнадцать, сейчас поднимался с колен настоящий былинный богатырь. Выше всех присутствующих как минимум на голову, с широченными плечами, но всё еще глядящий на свой народ потрясающими голубыми глазами, которые были отличительной чертой королевской династии. Брюки на свежеиспечённом короле вдруг укоротились до колена, рубашка опасно трещала, и только торжественная мантия, среди придворных называемая шёпотом театральным занавесом, спасала ситуацию.
Никто так и не понял, кто первый это сказал, хотя Стивен впоследствии был уверен, что это была заслуга нового начальника королевской стражи, но фразу толпа подхватила моментально, разнося за пределы площади, стремясь донести радостную весть до самых отдалённых уголков королевства.
— Король Стивен победил проклятье! Да здравствует Его Величество!
А пока толпа ликовала, Стивен делал самые простые вещи, изумляясь сам себе — он дышал полной грудью, наконец-то позволяя себе не бояться, что его скрутит в приступе кашля. Стоял прямо, на обеих ногах, ни на что не опираясь. Смотрел по сторонам, не пряча глаза от солнца, и слушал шум толпы, не думая, что головная боль заставит его в ужасе закрыть руками уши. Он впервые в жизни ощущал себя полностью здоровым, и это было просто волшебно.
* * *
Он прекрасно понимал, что у него есть враги. У казнённых и посаженных в тюрьму остались родственники и друзья, в мире хватало фанатиков, считающих чудесное избавление Стивена от проклятья происками дьявола, да и правил он куда жёстче, чем его покойные родители. Просто люд радовался тому, что юный король наводит порядок в стране, на что у его слишком мягкого предшественника не хватало воли, зато разбойники и просто нечистые на руку люди чувствовали себя крайне некомфортно.
Но несмотря на всё это внезапно обретённая свобода пьянила, и Стивен не мог отказаться от одиноких прогулок, которых был лишён с того самого случая со спасённым котёнком. И в одну из таких прогулок на него всё-таки напали.
Стивен в новом теле был силён, намного сильнее обычного человека, вот только он пока не успел привыкнуть к этой силе, да и опыта в драках у него не было вообще никакого, так что вырубив несколько нападающих по чистой случайности, Стивен предсказуемо отключился сам от пропущенного удара по голове.
Очнулся он от знакомого ощущения прохладной ладони на лбу. Осторожно открыв глаза и увидев склонившееся над собой обеспокоенное лицо своего ангела, Стивен расплылся в улыбке и Баки тут же слегка отстранился, облегчённо выдыхая.
Вот только оказалось, что они не одни. Нападавшие конечно же разбежались, оставив валяться на песке оказавшихся без сознания товарищей, а вот за спиной Баки обнаружился мрачного вида мужик в точно такой же одежде, то есть в одних только штанах, отливающих перламутром, только очень тёмного синего, почти чёрного, цвета. Незнакомец осматривал окрестности своими странными жёлтыми глазами, явно готовый отразить любое нападение, хотя оружия у него Стивен не заметил. Правда, едва поймав на себе взгляд Стивена, желтоглазый сразу отошёл чуть дальше, пропадая из поля зрения и не позволяя изучить себя подробнее.
— Баки, ты опять меня спас! — улыбнулся Стивен своему ангелу, но тут же поморщился от грохота копыт, издаваемого показавшейся вдали группы всадников. — Кто это вообще может быть? — он слегка повернулся, вглядываясь в смутно знакомые мундиры, не сразу опознав в них форму королевской гвардии соседней страны. Вспомнив, что недавно сам договорился с соседом о дружеском визите принца, Стивен выдохнул от облегчения, что это не очередное нападение и со стоном закрыл глаза — всё же удар по голове не прошёл бесследно.
Похоже, он опять ненадолго отключился, так как пришёл в себя Стивен от аккуратного похлопывания по щекам и обеспокоенно голоса:
— Что с вами? Ваше Величество, очнитесь! — Стивен открыл глаза, и снова увидел склонившегося над собой ангела Баки, хотя он выглядел теперь слегка не так, как обычно. Волосы были сильно короче, остриженные по-военному, лицо чуть тоньше и моложе, да и одет он был в такой же мундир, как и у окружающих их солдат. Но всё это Стивен пропустил мимо себя, сосредоточившись на том, что его ангел наконец заговорил с ним.
— Баки, ты опять меня спасаешь…
— Боже, Ваше Величество, вы бредите! Я Джек, принц Джек Бенджамин, вас должны были предупредить о моём визите. Давайте я помогу вам сесть на лошадь и довезу вас до замка, там вам смогут помочь!
* * *
То, что Джек оказался ниже ростом и тоньше фигурой, Стивен объяснил себе тем, что раньше встречался с ним будучи мелким и хилым, а после того, как сам изменился, видел его только после удара по голове, а в таком состоянии сложно правильно оценить параметры. Его молчание о предыдущих встречах списывал на излишнюю скромность, всё же раньше Стивен был принцем, и никто не верил, что он доживёт до того момента, когда займёт престол, а теперь оказался королём не самой маленькой страны, по сравнению с которой родина Джека была просто плевком на карте.
Отпустить Джека домой Стивен так и не смог. С ним было слишком хорошо, интересно, Джек своей улыбкой заставлял Стивена испытывать что-то такое, чему он не мог найти названия. А узнав, не от самого Джека, конечно, о том, как с принцем обращался родной отец, Стивен всерьёз собрался объявить маленькому королевству войну, и только сам Джек с трудом смог убедить молодого короля, что простые люди не виноваты в том, что их правитель так не любит своего сына. Это отношение к своему народу оказалось последним зёрнышком на чаше весов, перевесившим все сомнения, и Стивен, обмирая от ужаса, что может получить отказ, сделал Джеку предложение стать его супругом.
Свадьба была скромной, без празднеств, так как траур по родителям Стивена всё ещё не закончился, а отец Джека категорически отказался принимать приглашение и, судя по всему, с трудом удержался от проклятий в сторону сына, здраво опасаясь намного более сильного соседа. Зато первая брачная ночь затмила собой любое празднование. Стивен даже не предполагал, что ему может быть настолько хорошо, радуясь, что не ошибся в своём ангеле.
А на следующий день, ближе к вечеру, король повёл своего супруга в свои старые комнаты, где жил, будучи ещё принцем. Стивен хотел полной открытости с мужем, ему было интересно, почему раньше он всё время молчал, как попадал к нему и каким образом помогал, но при этом он не представлял, как начать разговор, и поэтому понадеялся, что, оказавшись в комнате, где они раньше встречались чаще всего, Джек сам хоть что-нибудь скажет.
Так и вышло, вот только Стивен во всём ошибся. Они какое-то время просто стояли у окна, разглядывая на удивление неспокойное море, не обращая внимания на кусачие брызги, долетавшие до них от разбивающихся внизу волн. А потом Джек упрямо тряхнул головой, как будто решился на что-то неприятное, и заговорил:
— Стивен, выслушай меня пожалуйста, только не перебивай, а потом можешь делать что захочешь. Я… солгал тебе. Там, на берегу, тебя спас кто-то другой, а мы подъехали, когда и твои обидчики, и твои спасители уже разбежались. Я только довёз тебя до замка. И ты явно принял меня за кого-то другого, кого ты знал раньше. Я же вижу, что ты всё ждёшь, что я начну разговор о наших предыдущих встречах. Но мы никогда с тобой не виделись до того случая на берегу, а узнал я тебя по портрету, который показывал мне отец. Сначала я даже обрадовался, что ты спутал меня с кем-то кто тебе так дорог, так как видел в этом способ сблизиться с тобой и с твоей помощью сбежать от отца. Вот только потом, начав с тобой общаться, узнав тебя получше, я понял, что ты значишь для меня намного больше, и мне стало противно от самого себя, от того, что я использую тебя. Ты слишком дорог мне, чтобы я и дальше мог тебе врать, даже если из-за правды ты решишь прогнать меня.
— Джек, ты… Ну что за чушь! — вспылил Стивен. — Ты ведь ни разу даже не намекнул мне на то, что мы с тобой раньше были знакомы, да и я ни о чём не спрашивал тебя, кроме того, самого первого раза, когда я назвал тебя не твоим именем, и то ты заявил, что я брежу! Так почему же ты считаешь, что обманул меня? Ты не в ответе за мои невысказанные мысли. И влюбился я именно в тебя, в твой характер, твои мысли и слова, в твою улыбку и сладкие губы… Так что я никогда не прогоню тебя, если только ты сам не захочешь уйти.
— Ни за что. — замотал головой Джек, утыкаясь лбом в плечо Стивена.
— А что касается прошлого… ты знаешь, я сейчас уверен, что все эти случаи моего чудесного спасения — это и впрямь заслуга моей матушки, которая молилась за меня днём и ночью. И приходил ко мне всё это время настоящий ангел небесный, который принимал твой облик только лишь потому, что мне суждено было встретить тебя и отдать тебе своё сердце. И все эти встречи с ангелом были просто сном…
Море за окном совсем почернело, чего никогда Стивен не видел за всю свою жизнь на этом берегу, но король не обратил на это внимания. Лишь только вставшая в гневе волна, залившая пеной обоих стоящих у окна мужчин, заставила его нахмуриться, уводя супруга подальше от разбушевавшейся стихии, на что принц Джек, доверчиво прижавшись к мужу, прошептал очень искренне:
— Я люблю тебя.
_____