Осторожно, тут действительно нет ХЭ!
========== *** ==========
— Мальчик мой, тебе стоит вернуться назад. К тем, кто тебя любит!
Дамблдор зря использовал это слово. Гарри уже готов был согласиться, что ему рано ещё отправляться в то самое, последнее путешествие, но тут прозвучало такое спорное слово «любовь».
— Вы ошибаетесь, профессор. — вздохнул он. — Всё дело в том, что это я люблю их. И Рона, и Герми. А они считают меня своим лучшим другом. И именно поэтому я не вернусь.
— Но это просто глупо, обижаться на них за то, что они не смогли ответить на твои чувства! — Дамблдор выглядел возмущённым, но Гарри его реакция лишь рассмешила.
— Вы даже не представляете, насколько вы не правы!
* * *
В тот день вся школа гудела, как, впрочем, и вся Магическая Британия. Ещё бы, очередной побег из самой страшной тюрьмы, Азкабана. Да ещё и не одиночный, как в прошлый раз, а массовый! Колдографии беглецов занимали всю первую страницу Пророка, и разговаривали в гостиных Хогвартса только об этом происшествии.
— Беллатрикс Лестрейндж, — прочитал Гарри под портретом явно безумной женщины. — Интересно, а вот те двое, Родольфус и Рабастан, они ей кто? Братья?
— Ты что, какие братья? — фыркнул Рон. — Это Беллатрикс Блэк, сестра матери нашего Хорька. А Лестрейнджи её мужья.
— В смысле «мужья»? — переспросила Гермиона. — Ты что-то путаешь, так не бывает! Наверное, один её муж, а второй просто его брат.
— Ничего я не путаю, у них магический брак на троих, триада! — Рон был неимоверно горд оказаться хоть в чём-то умнее Гермионы. — Можешь посмотреть в справочнике магических семей. И в книге о видах магических браков! — ссылка на книгу сразу подействовала на Гермиону умиротворяюще, она перестала возмущённо пыхтеть, а сразу начала задавать уточняющие вопросы.
— Но как это вообще, они, выходит, с ней по очереди живут, как муж и любовник?
— Нет, конечно! Триада, это значит они все втроём, даже мужья между собой. Вот мерзость же? — Рон хохотнул, а Гермиона густо покраснела.
— Я бы на такое никогда не согласилась! — выпалила она. — Знать, что тебе придётся спать сразу с двумя мужчинами, да я бы лучше что-нибудь с собой сделала! А когда мужчины между собой, это же противоестественно. Таких лечить надо!
— А по мне, так сразу убивать, чтобы не размножались, — кровожадно возразил Рон.
Гарри промолчал тогда на возмущение друзей, даже не до конца осознав, почему ему были неприятны их рассуждения.
Зато много позже, ночуя втроём в одной палатке, он часто уходил среди ночи на свежий воздух, не в силах выносить звуки, доносившиеся с общей кровати Рона и Гермионы. Нет, они не мешали ему, он даже не завидовал. Он до боли хотел быть с ними, третьим. Причём почти сразу осознал, что его совершенно одинаково влечёт к обоим друзьям, хотя очень надеялся, что дело только в Гермионе. Но и Рон вызывал точно такую же реакцию. Увы, Гарри оказался из тех, кого его друзья считали мерзостью, не имеющей права на существование. А значит, они не должны были никогда узнать о его чувствах.
* * *
— Профессор, понимаете, я устал рядом с самыми близкими людьми контролировать каждое слово, лишь бы они не догадались. А жить вдали от них я не готов, они слишком много для меня значат.
— Гарри, первая любовь имеет свойство проходить. Ты ещё встретишь кого-то кто ответит тебе взаимностью, а о своём детском увлечении будешь вспоминать с улыбкой.
— А вы смогли? — Гарри испытующе уставился на Дамблдора, почему-то уверенный, что соврать тот не сможет. — Вы забыли свою первую любовь, смогли разлюбить?
— Я… Прости, мальчик мой, я не лучший пример, — Дамблдор вздохнул и как-то сгорбился, проваливаясь в воспоминания. — Наверное ты прав, я не вправе учить тебя таким вещам. Но они же твои друзья!
— Вот именно поэтому я и не вернусь. Потому что это единственный шанс остаться друзьями, а не превратиться со временем во врагов.
Гарри шагнул в ожидавший его поезд, не позволяя Дамблдору больше сказать ни слова. Он всё для себя уже решил.
* * *
День Победы над Волдемортом даже спустя пять лет назвать праздником ни у кого не поворачивался язык. Слишком дорогой ценой далась эта победа. Гарри погиб, унеся с собой один из крестражей Волдеморта, и серьёзно того ослабив. Невилл отрубил голову Нагайне, уничтожая последний крестраж, но в агонии змея успела задеть его своими клыками, впрыскивая яд, и его не смогли спасти. Прибывшие на подмогу авроры в конце концов сумели добить оставшегося почти без магии Волдеморта, но погибших и раненых было столько, что Пожирателей никто не преследовал, и большинство из них смогли скрыться без следа.
Рон с Гермионой одни из немногих почти не пострадали, что долгое время вызывало косые взгляды. Впрочем, взглядами и обошлось, так как предъявить обвинение в трусости лучшим друзьям погибшего Героя никто так и не рискнул.
Свадьбу сыграли только через год, причём почти не праздновали. Но что-то в семейной жизни не задалось, и сейчас, прожив четыре года вместе, супруги Уизли обсуждали развод.
— Ты ведь понимаешь, что так, как тогда в палатке, у нас и не было ни разу потом? — Гермиона ничего не доказывала, она вообще была какой-то потухшей.
— Да я разве спорю? — Рон пытался храбриться, но было видно, что он делает только для того, чтобы хоть как-то подбодрить жену, которая несмотря на разногласия в семейной жизни, быть ему другом не перестала. — Вот только когда Гарри сбегал «подышать» всё сразу становилось гораздо хуже.
— Ты наконец решился признаться самому себе, что все разы мечтал о том, что он не сбежит, а присоединится к нам?
— А ты бы согласилась спать одновременно с двумя мужчинами? А как же твоё «я бы с собой что-то сделала бы»?
— Я так и не простила себя за те слова. Может, если бы мы тогда промолчали, он бы рискнул, как думаешь? Ты же помнишь, как он на нас смотрел.
— Ты права. Мне кажется, втроём бы у нас всё сложилось.
— Да что теперь жалеть? — Гермиона решительно тряхнула головой, отгоняя воспоминания. — Он всё равно погиб, и наши глупые высказывания никак на это не повлияли. Ведь правда?
_____