Глава 2
— Барнс, у меня есть кое-что любопытное и я уверена, тебя оно заинтересует, — окликнувшая его в коридоре Романова помахала свёрнутым в трубочку чем-то, похожим на плакат, и Баки удивлённо приподнял бровь. — Я сначала думала отнести это Стиву, но не уверена, что он оценит, несмотря на его прекрасную зрительную память.
— Убедила, заинтересован, показывай, — Баки толкнул ближайшую дверь и приглашающе махнул в её сторону Романовой. За дверью оказалась малая переговорная, к счастью, свободная, и Наташа раскатала плакат по столу.
После единственного взгляда на разложенную перед ним афишу стриптиз-клуба металлическая рука Баки сама потянулась к чужому горлу и Романова захрипела, прижатая к стене.
— С чего ты взяла, что меня это должно заинтересовать? — почти прорычал он, слегка ослабляя хватку, чтобы Романова могла ответить.
— Это Рамлоу! — пискнула Наташа, уже жалея, что пришла с этим именно к Барнсу.
— У тебя одна попытка объяснить, как ты его узнала, — Барнс навис над ней, прижав Наташу к стене и живой рукой тоже, и до неё с запозданием дошло, что в его голосе звучит совсем не ненависть к пропавшему почти год назад наёмнику, а ревность.
Ситуация была и впрямь достаточно двусмысленной — изображённый на афише мужчина в крошечных стрингах стоял спиной к зрителям, и, мало того, что лицом был повёрнут в другую сторону, так ещё и на его затылок заходила часть надписи с названием шоу — кто вообще придумал этих провокационных Алых осьминожек — так что даже его причёску сложно было рассмотреть. И то, что она опознала чужого мужика по голой спине и заднице, наводило на вполне конкретные мысли.
— Я не спала с ним, — прохрипела Романова. — Шрам на ноге… это я его оставила.
— Когда? — Баки разжал руку и Романова сползла по стене, растирая синеющее горло.
— Когда меня вербовали, — чуть слышно объяснила она. — Думаю, им специально дали неверную информацию, или хотели зачем-то слить, или кто-то из аналитиков просто мстил Рамлоу за что-то. Ему было приказано взять меня в одиночку, и все выкладки были о том, что я простая танцовщица без какого-либо боевого опыта. А у меня ловушек было на двухкомнатную квартиру больше, чем у вас со Стивом на весь дом. Я разозлилась — мне обещали переговоры, а прислали боевиков для захвата. Рамлоу часть ловушек смог обезвредить, но в итоге я его связала и слегка выместила раздражение.
— Ты чуть не оставила его инвалидом, — рыкнул Баки. Шрам действительно проходил в опасной близости от подколенных связок — дёрнись тогда у Наташи рука, или нажми она посильнее, нога у Рамлоу не сгибалась бы даже после лечения, вряд ли на него кто-то стал бы тратить передовые технологии. А так шрам остался просто красивым рисунком по всей ноге, который, впрочем, Брок раньше никогда не выставлял на всеобщее обозрение.
— Если бы хотела — оставила бы, — огрызнулась Наташа. — А так просто припугнула и отвела душу. Мы потом с ним поговорили и даже нашли общий язык, он за этот шрам мне ни разу не предъявлял, а с аналитиками потом разобрался сам.
— Сгинь с глаз моих, и постарайся не показываться в ближайшее время, — буркнул Баки, отворачиваясь от Романовой. — А то уже у меня может возникнуть желание предъявить тебе за этот шрам.
— Даже не спросишь адрес этих осьминожек? — фыркнула Наташа, уже открыв дверь.
— Сам найду. Свали уже!
Что ж, чисто технически, сам Баки командира не искал, он нашёлся самостоятельно, а значит, приказ не был нарушен.
* * *
— Стиви, не планируй ничего на завтрашний вечер, у нас с тобой намечается культурное мероприятие!
— Боже, Бак, ты наконец-то согласен выбраться со мной хоть куда-то из дома! — Роджерс оторвался от документов на своём рабочем столе и с нежностью взглянул да завалившегося на диван в его кабинете Баки. — Завтра суббота, какие у меня могут быть планы, кроме посиделок перед телевизором в твоей компании?
— Прекрасно, значит завтра мы идём на мужской стриптиз!
— Бак, но… — улыбка стекла с лица Стива, как будто раньше была просто нарисована нестойкой акварелью. — Я не могу. Куда хочешь, но только не на стриптиз.
— Стиви, твоё ханжество устарело, — фыркнул Баки, старательно пряча поглубже беспокойство за друга. — Стриптиз — это в первую очередь красиво, поэтому тебе обязательно нужно туда пойти.
— Бак, ну хоть ты не начинай, — поморщился Стив. — Ты же прекрасно знаешь, что я совсем не соответствую тому рекламному образу мальчика-колокольчика, который распространяет наш пиар-отдел. По их мнению, я вообще падаю в обморок от нецензурных слов, а существование секса от меня тщательно скрывается, чтобы не шокировать до смерти. Ну бред же! Я прекрасно знаю, что такое стриптиз, и даже ходил его смотреть, мне просто не понравилось.
Отведённый на последней фразе взгляд говорил о лжи сильнее даже, чем дрогнувший голос Стива, но и без этого отступаться Баки не собирался.
— Значит, это просто был плохой стриптиз, а в этот раз будет хороший, — отмахнулся он. — Или у тебя есть ещё возражения? Назови мне реальную причину нежелания туда идти, и я от тебя тут же отстану.
— Мне просто не нравится эта идея, — упрямо повторил Стив, так и не глядя другу в глаза.
— Тогда завтра вечером, форма одежды — удобная! И захвати наличных для мотивации танцоров, там вроде так принято! А вообще, работай, не буду тебе мешать.
Окликать сбежавшего из кабинета Баки Стив не стал — рассказывать реальную причину своего нежелания идти он всё равно не собирался, слишком это было рискованно. Придётся перетерпеть, Баки всё равно не отстанет. Оставалось надеяться, что это не станет его постоянным увлечением.
Стив сдвинул все бумаги на край стола и со стоном уронил голову на сложенные руки. Работать можно было даже не пытаться — слишком много воспоминаний разбудил своим предложение Баки. Тех воспоминаний, которыми с лучшим другом Стив делиться не собирался.
Он не соврал ни в чём — он действительно бывал на стриптизе, и именно мужском, и ему не понравилось. Точнее, сначала он решил, что всё именно так и должно быть, и даже поаплодировал гибким мальчикам на сцене, но расфыркавшийся Брок, которого он уговорил пойти вместе с ним, быстро сбил его энтузиазм.
— Ты ревнуешь? — то, что Брок отказывался как идти вместе с ним, так и отпускать на шоу Стива одного, вызывало у него мысли определённой направленности, тем более Брок никогда не стеснялся признаваться, что ему не нравится интерес Стива к кому-то, кто не он сам.
— Не в этот раз, сладкий, — рассмеялся Брок. — Просто не считаю возможным восхищаться подобными бездарностями.
— Можно сказать, ты выступил бы лучше! — Стив сам не понимал, зачем подначивает Брока, но остановиться не сумел. — Танцевать вокруг этой палки — настоящее искусство.
— Это не палка, Роджерс, не настолько же ты дремучий. Это называется шест, и он совершенно не обязательный атрибут настоящего стрип-шоу, — закатил глаза Брок. — Но даже и с шестом невелика наука…
Брок подозвал официанта, который по его просьбе привёл к ним администратора. Что-то прошептав, Брок сунул тому пачку купюр, но что-либо объяснять Стиву отказался, на все вопросы отвечая только, что он скоро сам всё увидит.
После окончания шоу, которое Стив теперь смотрел с гораздо меньшим интересом, зрители быстро разошлись, но Брок Стиву встать из-за столика не позволил. Подошедший администратор, убедившись, что в зале никого больше нет, вручил Броку ключи и пожелал приятного вечера. Брок попросил Стива немного посидеть в одиночестве и куда-то тоже скрылся.
В зале снова погас свет, оставляя подсвеченной лишь сцену, и зазвучала незнакомая музыка. Стив перевёл взгляд на пятно света в центре сцены и забыл, как дышать.
Спиной к нему, небрежно опираясь на пресловутый шест, стоял Брок. Всё в той же одежде, в которой они пришли сюда, только босиком — несменяемые берцы и носки он оставил где-то за сценой. Словно почувствовав взгляд Стива, Брок очень медленно поднял руку, ухватился за шест и крутанулся, оторвав ступни от пола, перехватив глазами взгляд Стива и подмигнув ему.
Именно танцем Стив бы это не назвал, это скорее была какая-то акробатика за гранью приличий, но при этом Брок настолько идеально совпадал в движениях с музыкой, что Стив в конце концов вообще начал сомневаться в том, что понимает, что вообще можно считать танцем.
Предметы одежды стекали с тела сами по себе, Стив, несмотря на суперсолдатскую реакцию и усиленное зрение, так и не смог засечь ни одного движения, которое было бы сделано для этих целей — Брок как будто и не расстёгивал пуговиц, не дёргал достаточно плотно сидящие рукава, и вообще не имел никакого отношения к ткани, которая до поры скрывала его тело от чужих взглядов. Он просто двигался, растворяясь в музыке, а Стив потихоньку сходил с ума.
С последним аккордом Брок замер, склонившись на одно колено, и Стив возблагодарил высшие силы, что на нём всё ещё остались трусы — разденься Брок полностью, всё это закончилось бы изнасилованием прямо на сцене.
— Ну как, всё ещё считаешь, что те парни хорошо танцевали? — подхватив брюки, Брок спрыгнул со сцены, разрушая волшебство момента.
— Одевайся и поехали, пока я ещё в состоянии себя контролировать, — помотал головой Стив, с изумлением глядя на расколовшуюся под собственными ладонями деревянную столешницу — в какой момент это произошло, он вспомнить не смог.
— Как скажешь, сладкий, — усмехнулся Брок. — Но за рулём сегодня я, что-то ты не очень держишь себя в руках.
Как они доехали до дома, Стив запомнил с трудом, и то только по тому, как много сил ему пришлось приложить, чтобы удержать себя в руках. Алое марево накрыло его сразу же, как они захлопнули дверь квартиры, и не отпускало до утра, хотя из постели он так и не выпустил Брока ещё целые сутки, благо, были выходные.
А всего лишь через пару дней грянуло Озарение. Брок обнаружился в списках погибших одним из первых, сразу после того, как к Стиву пришёл растерянный и ничего не понимающий Баки, твердивший только одно — «командир приказал».
_____