Фанфик "Люди и ?.."
Фандом: Kingsman
Персонажи: Рокси Мортон, Мерлин, упоминаются Честер Кинг, Персиваль, Эггзи Анвин.
Жанр: AU, ООС, драма, пропущенная сцена.
Размер: мини.
Рейтинг: PG-13.
Категория: джен, намёк на гет.
Описание: Право быть агентом Кингсман не достаётся просто так…
Дисклеймер: Всё это не имеет ничего общего с действительностью. Все образы придуманы, все события, кроме тех, которые нам уже показали, вымышлены, все совпадения — случайны.
Примечания: таймлайн — первый фильм.
Предупреждения: нецензурная лексика.
Она слушала Артура, остолбенев, спрашивая себя, действительно ли это происходило с ней или просто сон, где за исполнением мечты немедленно наступило наказание.
— Сэр, — к ней даже голос не сразу вернулся, — это обязательное условие?
Артур поднял на неё от бумаг абсолютно равнодушный взгляд:
— Если вы хотите остаться Ланселотом.
Рокси очень хотела. Последние десять лет она, несмотря ни на что, шла к этой цели, но до сих пор её тело принадлежало только ей. К тому, что ради выполнения некоторых заданий надо будет ложиться с врагами в постель, она была морально готова. К тому, что придётся добровольно лечь под нож и лишиться самой возможности стать матерью — нет.
— Ты же агент, — просто сказал ей Персиваль, когда Роксана, ещё пребывая в глубокой растерянности, передала ему тот разговор. — Или ты хочешь отдать эту должность тому выскочке?
— Эггзи не выскочка, — машинально возразила она, поджав губы.
На душе стало горько и обидно от понимания, что помощи ждать неоткуда. Будь рядом Эггзи, он бы поддержал её, он же её «бро», но Эггзи уехал, верней, Артур выгнал его сразу же после проваленного испытания. Роксана осталась один на один с необходимостью принять поистине чудовищное решение. Хотя вроде бы о чём тут думать? Как будто Роксана вообще собиралась рожать! Это же она, старшая дочь Мортонов, наследница титула и миллионного состояния, в день шестнадцатилетия за праздничным столом объявила, что не собирается продолжать род, из-за чего и попала в опалу у родителей. А потом — под крыло к дяде и наконец в Кингсмен, чтобы делом подтвердить сказанные когда-то слова.
Но всё равно добровольно стерилизоваться она не хотела.
— Я не вижу в вас прежнего энтузиазма.
Мерлин, взяв на себя обязанности уехавшего на миссию Персиваля, отправился с Роксаной — новоиспечённым агентом Ланселот — в ателье и пил кофе у примерочной, ожидая, пока снимут мерки.
— Это от того, что испытания закончились и вам больше не нужно соревноваться?
— Просто пока не могу привыкнуть к новому статусу, — она попыталась улыбнуться, чтобы голос звучал повеселей, но вышло слишком фальшиво, и Мерлин не мог это не заметить.
— Персиваль сообщил мне о вашей… проблеме.
— Персиваль предатель, — обречённо выдохнула Роксана. — А вам-то какое до этого дело, Мерлин?
— Я — куратор подготовки новобранцев.
— Так я больше не новобранец.
— Тем не менее, я за вас в ответе, Ланселот. И если после очередного задания у вас возникнет… нежелательное последствие, плохо будет нам обоим.
Закончив работу, портной удалился, Роксана осталась натягивать одежду, и ей резко стало холодно — вот только не потому, что примерочную продувало сквозняком из слегка приоткрытой двери.
— Значит, у вас сугубо меркантильный интерес?
— Совсем нет.
Снаружи послышались шаги: Мерлин подошёл вплотную к примерочной — Роксана невольно прижалась к противоположной стене — и сказал, понизив голос:
— Это правило придумано ради вашей же безопасности. Мужчине в физическом плане проще торговать своим телом, и вопросы контрацепции нас заботят исключительно в части защиты от передающихся половым путём заболеваний.
— Разумеется, — ядовито процедила Роксана. — Поэтому вы, мужчины, выйдя в отставку или даже параллельно с работой, можете завести семью, а мы, женщины, должны от этого отказаться. Где ваше хвалёное джентльменское благородство и равенство полов?
— Ланселот… Я правильно понял, что вы действительно считаете, будто у кого-то из нас ещё остаются силы и желание заводить семью?
Конечно, она так не считала. Пример Персиваля — для неё просто дяди Генри — был перед глазами очень долго, чтобы она уяснила себе: у агентов Кингсмен не может быть семьи. Их семья — Кингсмен, а спасённые люди — их дети. Роксана знала это ещё до того, как попала в ряды рекрутов на место Ланселота, но почему-то… не могла не возмущаться.
— Дальнейший разговор неконструктивен, да? — выдохнула она.
— Именно, — скупо подтвердил с той стороны Мерлин. — Не заставляйте нас жалеть о том, что мы приняли в свои ряды женщину.
— Не заставлю.
Пообещав это, Роксана стиснула зубы. В самом же деле, как стыдно: она расклеилась, дала слабину ещё задолго до своего первого задания.
— Мне передать Персивалю, что ему не о чем беспокоиться?
Роксана задержала дыхание, выдохнула и вышла из примерочной, нарочно чуть не ударив дверью Мерлина.
— Передавайте. Только правды это не изменит: то, что вы делаете, чудовищно.
Скептически посмотрев на неё, Мерлин снял очки и потёр переносицу.
— А вы думаете, мы не ощущаем себя чудовищами?
Ответа Роксана тогда так и не узнала, потому что случился Эггзи. То есть, вообще-то случился полный пиздец: Артур оказался предателем, Эггзи его прихлопнул, и на них троих с Мерлином внезапно упала обязанность спасти весь мир. Роксана действовала, почти не раздумывая, всецело доверяя приказам Мерлина, и он её не подвёл. Они справились, хотя шансы на успех казались ничтожными, и спрашивается, была ли какая-то разница в том, стерилизована она или нет? От этого слова «Поздравляю, Ланселот» из уст Мерлина не звучали как-то неправильно, ущербно, хуже, чем «Поздравляю, Галахад».
В тот момент Эггзи, растерянно заморгав, заметался взглядом по сторонам, как преданный пёс, повернулся вокруг своей оси и разочарованно прошептал:
— Гарри же здесь нет…
— Именно. Имя «Галахад» теперь ваше, — серьёзно сказал ему Мерлин и протянул ладонь для рукопожатия.
Это своеобразное посвящение произошло, когда первые, самые опасные и хлопотные дни остались позади, и Роксана наконец осознала — всё возвращается на круги своя. Мир и Кингсмен, отойдя от шока, медленно восстанавливались, принимая прежнее обличье; организации, правда, приходилось тяжелей — заменить политическую верхушку проще, чем восполнить пробелы в рядах тренированных спецагентов. А значит, рано или поздно, но вопрос, о котором они с Мерлином попросту забыли за куда более важными делами, опять встанет ребром, и Роксана… Роксана должна быть готова к этому моменту.
Она и вправду готовилась. Убеждала себя, что убить саму возможность иметь детей —не сложней, чем спасти мир. Запоем читала в Интернете статьи о женщинах, для которых беременность закончилась серьёзными проблемами со здоровьем и даже смертью. Просматривала ужасающие фотографии младенцев, родившихся с отклонениями и генетическими заболеваниями, зародышей — язык не поворачивался назвать их детьми — извлечённых из матки женщины при аборте. Безжалостно зубрила отчёты о тех редких миссиях, когда женщин-агентов, пойманных врагом, пытали и насиловали… Такое сильное эмоциональное воздействие было лучшим, почти безотказным способом пересилить себя, и Роксане казалось, что она справилась со своим «заданием». В конце концов, что произойдёт, если ей сделают гистерэктомию? Просто в мире не станет на одного нахлебника больше, он не вырастет, не будет загрязнять воду, воздух и бездумно истреблять леса и себе подобных.
Не то, чтобы Роксана сделалась ярой защитницей природы, но в уговорах любые средства хороши.
Так что когда доктор Коулсон пригласил её в находившуюся в ведении Кингсмен клинику, Роксана, отложив все запланированные дела, приехала и даже на полчаса раньше, чем нужно было. Но все эти полчаса она просидела в салоне автомобиля, просто не решаясь выйти.
— Ланселот? — окликнули её, едва Роксана начала подниматься по ступенькам.
На вершине лестницы неожиданно обнаружился… Мерлин, кто же ещё это мог быть? Наверное, после того злополучного разговора решил на всякий случай проконтролировать её. Как это низко и гадко, словно Роксана совсем не заслуживала доверия.
— Что вы здесь делаете, Мерлин?
Он невозмутимо указал на своё левое плечо, но что-то Роксана не припоминала, чтобы в день V или позже Мерлина ранили.
— Меня гораздо больше интересует, что здесь делаете вы, Ланселот.
— Словно сами не знаете, — нехотя пробормотала Роксана, поравнявшись с ним.
— Именно, что не знаю. В вашей медкарте говорится, что все необходимые медицинские процедуры вы уже прошли.
В его наглых, бесстыжих глазах читалась насмешка вроде той, с которой Мерлин объяснял новобранцам правильное решение после окончания испытания. Уязвлённо скривившись, Роксана думала уже обойти вставшего прямо на пути Мерлина когда поняла, что он протягивал ей свой планшет. На экране гаджета, стоило посмотреть на него, обнаружился её профайл, и взгляд Роксаны почти сразу же притянула одна фраза под самой фотографией: «Стерилизация — проведена» и дата, прошедшая два дня назад.
— Это…
На языке вертелись какие угодно слова, кроме «Спасибо». Зачем Мерлин это сделал? Получив упрёк, решил проявить благородство? Или же, не веря, что Роксана справится, снизошёл до одолжения? Личного, выходит, одолжения.
— Благодарности не будет, я так полагаю? — поинтересовался тот.
— Я об этом не просила. — Роксана поджала губы, собираясь с силами для слова, ставшего в один миг ненавистным и непроизносимым.
Она разрывалась между облегчением и злостью, потому что снисхождение, одолжение было в разы хуже, чем то, на что она уже решилась. Поступок Мерлина во всей красе показал ей неприятную правду: что бы Роксана ни делала, каких бы успехов ни добивалась на миссиях, отношение к ней будет предвзятое — женщина, что с неё взять. Женщина, которой нужны поблажки и покровительство сильного, безусловно, властного и опытного мужчины. Роксана даже догадывалась, какого именно.
— Спасибо, если вам того хочется. Только чем я вам не угодила, Мерлин, что вы решили мне помочь?
С лица Мерлина сползла ухмылка, и, убрав планшет, он заговорил сухо и сдержанно — настолько, что Роксана всерьёз усомнилась, а не поспешила ли она с выводами.
— Ланселот, я не буду скрывать, что после дня V Кингсмен фактически создаётся с нуля. Вы с Эггзи — наш фронт, наши ударные силы и наше лицо, и я не рассчитываю, что новые кандидаты на освободившиеся должности будут выгодно отличаться от вас. С одной стороны, это — залог того, что Кингсмен выживет в быстро меняющемся мире. С другой — неприятное свидетельство, что многие наши правила устарели и пора бы с ними расстаться. Я решил начать с, как вы выразились, неравенства полов.
Мерлин решил, значит. Роксана сдавленно, с ноткой скептицизма хмыкнула, подумав, что вовсе не хотела становиться причиной таких коренных изменений в Кингсмен. Где-то в глубине души желала исключения для себя, но только в минуты редкой слабости и всё.
— Но я надеюсь, вы не заставите меня пожалеть о содеянном.
— Не беспокойтесь, — с расстановкой проговорила Роксана. — Не заставлю.
— И чтобы исключить возможное недопонимание, повторю, — внезапно продолжил он, хотя казалось, всё, неудобный для них обоих разговор закончен, — это не одолжение лично вам, Ланселот.
— В самом деле?
Роксана перебила его, повинуясь внезапному осознанию. Мерлин врал ей и, в отличие от того, что было во время обучения, врал не слишком искусно: если б в его власти было что-то изменить, он бы так и сделал, а не подделывал профайл исподтишка.
— Когда же вы приняли такое судьбоносное решение, Мерлин?
— Прямо сейчас, — спокойно ответил он, и Роксана, не ожидавшая подобной откровенности, в первый момент даже растерялась. — Предвосхищая ваш вопрос: для внедрения перемен потребуется время, поэтому мне пришлось прибегнуть к ухищрению с вашими документами.
Это походило на правду, и потому Роксана сначала кивнула и лишь после окончательно всё поняла. Перемены Мерлина явно придутся не по душе некоторым агентам, взять хотя бы Персиваля, и лучше бы ему заполучить себе хорошего союзника да и не одного: если Эггзи узнает, а он узнаёт, о жёстком правиле для агентов-женщин и о том, как Мерлин выручил Роксану, то поддержит едва ли не любое его начинание. И теперь в Роксане боролись два человека: преданный «старой» организации агент, воспитанный Персивалем, и тот Ланселот, чьим напарником на многих миссиях был Эггзи, чьим другом был Эггзи, тот Ланселот, который видел, что можно быть современным, отступать от правил и преуспевать.
Ловко же Мерлин поймал её на крючок, предательская человеческая психология: Роксане сделали лишь небольшую уступку, а она уже чувствовала себя страшно обязанной за это.
— Мерлин, я бы хотела верить, что вы помогли мне, потому что не желали больше быть чудовищем, — тихо проговорила Роксана, припомнив их разговор до той жуткой круговерти событий. — Но мы оба знаем, что это неправда.
— Что верно, то верно. Вряд ли мы оба станем даже на чуточку более человечными, Ланселот. Мне известны ваши демоны, а масштаб моих вы вряд ли представляете. Да и к тому же, — Мерлин помедлил, — если я чудовищен как минимум потому, что вынуждаю вас, женщин, соблюдать правило обязательной стерилизации, то вы, Ланселот, чудовищны не меньше. Вы ведь почти на это согласились.
Роксана вздрогнула, признавая его правоту. Она и вправду была ничуть не лучше — её же делали под одну гребёнку с остальными агентами, чтобы соответствовала, не выделялась, не нарушала казавшиеся незыблемыми устои. Поэтому-то соблазн увидеть, как всё изменится, был настолько велик, и уже не чувство долга за помощь, а любопытство подталкивало Роксану встать с Мерлином на одну сторону.
— Если следовать вашей логике, в Кингсмен есть только один человек — Эггзи, а все остальные, — Роксану передёрнуло, — монстры пострашней тех, от кого мы спасаем мир.
— Может быть, — отозвался Мерлин.
— И то, что вы собираетесь сделать с Кингсмен, исправит ситуацию?
— Не уверен, что это случится сразу. Большинство наших коллег гораздо более консервативны, чем кажется на первый взгляд. Впрочем, — Мерлин указал ей взглядом на машину, — этот разговор не для чужих ушей. Раз уж вам здесь больше нечего делать, Ланселот, продолжим в другом месте?
Это было больше похоже на сделку с дьяволом, но Роксана согласно взяла Мерлина под локоть, спускаясь с ним по лестнице.