• Boosty Shared
• VolteaRR

• T

• паук

Утренний свет проникал сквозь большие окна кабинета Хокаге, отбрасывая теплые отблески на деревянный интерьер комнаты. Минато Намикадзе, исполняющий обязанности Хокаге, сидел за своим столом и просматривал отчеты о ночном хаосе. Хирузен Сарутоби, бывший Хокаге, а ныне советник, сидел на диване слева от него, и на его лице читалась озабоченность.

— Как обстоят дела с отчетами о нанесенном ущербе? — спросил Хирузен, не поднимая глаз от свитка, который он читал.

Минато вздохнул, потирая виски.

— Повреждения обширны, но ремонтные бригады уже работают. Большинство гражданских районов будет восстановлено в течение месяца. Нам повезло, что потери были минимальными, благодаря быстрому реагированию и вмешательству Питера с Девятихвостым.

Хирузен кивнул.

— Жители деревни стойкие. Они быстро придут в себя. Главное, что нас должно волновать — это показанная сила. Другие деревни могут воспринять наш хаос как возможность нанести удар.

Минато наклонился вперед:

— Но мы потеряли не больше горстки ниндзя. Мы практически на том же уровне, что и вчера, даже сильнее, если добавить к этому уравнению Питера…

Хирузен покачал головой.

— Это не имеет значения. В других деревнях узнают о нападении и решат, что мы ослабли. И тогда соберутся волки, голодные и ищущие себе пропитание…— вздохнул он, добавив. — И давай не будем забывать, как Питер убил Данзо, старейшину нашей деревни. Его нежить сейчас разбирает Корень…

Минато отложил свиток и посмотрел прямо на Хирузена. По правде говоря, он был рад, когда узнал, что Данзо мертв…

Глаза Хирузена потемнели.

— Смерть Данзо — серьезный удар. Его влияние и знания, которыми он обладал, были жизненно важны для обороны нашей деревни.

Минато увидел в глазах Хирузена гнев, смесь скорби и ярости.

— Я понимаю твои опасения, Хирузен, но Данзо тоже был помехой. Ты уже знаешь, что я планировал уничтожить Корень с тех пор, как стал Хокаге, но со связями Данзо это было нелегко. Хотя я сожалею о твоей потере, я не могу не испытывать благодарности к Питеру…

— Но Питер, — вмешался Хирузен, — он неизвестен. Мы не знаем ни его мотивов, ни всей его силы. Мы не можем слепо доверять ему.

Минато встал и обошел стол, чтобы встретиться взглядом с Хирузеном.

— Питер спас нас прошлой ночью. Он защитил деревню и наших людей. Мы не можем позволить себе нажить врага в лице такого могущественного человека. Особенно сейчас.

Хирузен сжал кулаки, костяшки пальцев побелели.

— Я не стану мстить, Минато, но буду держаться настороже. Мы все еще ничего не знаем о нем, кроме его огромной силы и ненависти к Данзо.

Минато кивнул, положив руку на плечо Хирузена.

— Это все, о чем я прошу. Пока что давай сосредоточимся на восстановлении и защите деревни. Мы будем внимательно следить за Питером, но мы также должны проявить к нему уважение, которое он заслужил.

Хирузен вздохнул, его тело слегка расслабилось.

— Согласен. Но мы должны оставаться бдительными.

Минато улыбнулся, и напряжение в комнате ослабло.

— Спасибо, Хирузен. Я знаю, это трудно, особенно после всего, что произошло… — сказал он, откинувшись в кресле, и его мысли унеслись к событиям предыдущей ночи.

Бывший Хокаге потерял не только своего друга и советника Данзо, но и любимую жену, мать его детей. Она присутствовала при родах Кушины и была акушеркой при родах Наруто.

Когда Обито начал атаку, она отважно пыталась защитить Наруто, вмешавшись в ситуацию еще до того, как кто-то заметил вторжение. Ее жертва была быстрой и трагичной, не оставив никому времени прийти ей на помощь.

Минато встал и отвесил глубокий поклон Хирузену.

— Я сожалею о потере твоей жены. Она погибла, защищая моего сына, и я не могу быть ей более благодарен. Я знаю, что это должно быть невероятно тяжело для тебя. Ты так много потерял за столь короткое время…

Хирузен слабо улыбнулся и жестом попросил Минато встать.

— Это не твоя вина, Минато. Моя жена была доброй женщиной, и она погибла, защищая невинного ребенка. Такая смерть лучше, чем смерть от старости. К тому же она прожила долгую жизнь, и я тоже.

Минато чуть не сломался от слов Хирузена. В глазах старца читалась глубокая печаль, ведь тот за свою долгую жизнь пережил немало потерь. Он слишком привык терять близких, пережив множество войн.

Пытаясь сменить мрачное настроение, Хирузен тихо спросил:

— Что ты планируешь делать с Обито?

Минато нахмурил брови, думая о своем непутевом ученике. Он вспомнил молодого, жизнерадостного генина, который когда-то был полон мечтаний и амбиций. Как он превратился в безумного убийцу? Это превращение до сих пор оставалось для него загадкой.

— Мы уже запечатали его чакру, — начал Минато, его голос был тяжелым от тяжести ситуации. — Мы также с Кушиной удалили его Шаринган. Его тюремная камера запечатана так плотно, что никто, даже я, не может телепортироваться внутрь.

Хирузен задумчиво кивнул.

— А что насчет предложения Питера? Он сказал, что готов помочь заключить Обито в тюрьму.

Минато кивнул.

— Да, я спрошу его, когда он проснется. В конце концов, мы не можем рисковать.

Хотя у Хирузена были свои сомнения по поводу привлечения Питера, он воздержался от комментариев. Он знал, что не был объективен, когда речь шла о Питере, и поэтому старался изо всех сил не принимать какие-либо решения.

Выглянув в окно, Хирузен поинтересовался:

— Как поживают Кушина и Наруто? Я не видел их со вчерашнего вечера.

Минато взглянул на часы и улыбнулся.

— Они уже должны быть на пути в район Учиха.

— ?!

----

Район Учиха.

Питер проснулся от манящего запаха еды, витавшего в воздухе, и легкого стука посуды внизу. Он несколько раз моргнул, приспосабливаясь к утреннему свету, проникающему через окно. Курама, по-прежнему запертый в своей маленькой лисьей форме, сидел на подоконнике и смотрел на улицу.

Питер поднял бровь, глядя на крошечного лисенка.

— Ха, ты не убежал? Я думал, ты попытаешься сбежать…

Курама насмешливо хмыкнул, раздраженно взмахнув хвостом.

— Я знаю, что у меня нет ни единого шанса. Если бы я сбежал, ты бы просто использовал какую-нибудь свою сумасшедшую силу или способность, чтобы вернуть меня обратно. Так что вместо этого я просто валялся и глазел на красноглазых ублюдков, бегающих снаружи.

Питер ухмыльнулся, перекинув ноги через край кровати.

— Или… Может быть, я начинаю тебе нравиться. Может, ты не хочешь уходить?

Курама спрыгнул с подоконника и последовал за Питером, когда тот встал и пошел к двери.

— Скорее мои хвосты отвалятся, чем это произойдет, — рявкнул Курама. — Я умираю от желания убраться отсюда подальше…

Питер рассмеялся, не веря ни единому слову.

— Конечно, все так и есть, — поддразнил он, открывая дверь и выходя в коридор, Курама шел за ним по пятам.

Пока они спускались по лестнице, Питер продолжал дразнить Кураму, который отвечал ему ворчанием и криками. Аромат завтрака становился все сильнее и привел их к источнику восхитительного запаха.

Питер вошел на кухню и увидел, что Кушина Узумаки и Микото Учиха готовят завтрак. Кушина — женщина, которую он спас, а Микото — с длинными черными волосами и нежными чертами лица. Обе женщины были заняты у плиты, работая в полной гармонии и болтая.

За обеденным столом сидели два младенца и один ребенок. Питер сразу же узнал в первом ребенке Наруто, увидев его вчера вечером, когда он спас Кушину. Второй ребенок, всего на несколько месяцев старше Наруто, был Саске Учиха. У него был небольшой хохолок черных волос и широкие любопытные глаза.

Ребенок, сидевший рядом с ними и бдительно наблюдавший за Питером, несомненно, был Итачи Учиха. Даже в пять лет в Итачи чувствовалась взрослость и серьезность. Его темные умные глаза следили за движениями Питера, а выражение лица было спокойным и в то же время настороженным.

Питер улыбнулся, глядя на эту домашнюю сцену.

— Доброе утро, — поприветствовал он, проходя к столу. — Не ожидал, что меня будет встречать завтрак.

Кушина повернулась, и ее лицо озарилось улыбкой.

— Доброе утро, Питер! — воскликнула она. — Это самое малое, что я могу сделать. В конце концов, ты спас мне жизнь, не говоря уже о деревне.

Микото кивнула, ее улыбка была такой же теплой.

— А еще ты избавил нас от Данзо. Забудь об одном завтраке, за это я буду готовить тебе еду до конца жизни. Так что присаживайтесь и позвольте нам отблагодарить вас как следует.

Затем она жестом указала на детей.

— Кстати, я Микото Учиха, а это мои сыновья, Итачи и Саске. Ты познакомился с их отцом, Фугаку, вчера вечером. Спасибо, что помог ему.

Питер кивнул, садясь за стол. Курама вскочил на соседний стул, вызвав настороженные взгляды двух матерей, но они ничего не сказали, так как Питер был рядом. По крайней мере, они знали, что девятихвостый бессилен, когда он рядом.

Питер посмотрел на Итачи и дружелюбно кивнул ему.

— Ты, должно быть, Итачи, — сказал он. — Приятно познакомиться.

Глаза Итачи слегка сузились, но он кивнул в ответ.

— Да, это я. А ты — Питер, которого все так боятся.

Глаза Микото расширились, когда она обернулась, чтобы напутствовать сына.

— Итачи!

Питер захихикал, прервав ее.

— Это я, — сказал он, слегка наклонившись. — Насколько они напуганы?

— Очень, — честно ответил Итачи. — Хотя большая часть нашего клана тоже благодарна… По крайней мере, я так слышал.

Питер кивнул.

— Хорошо. А что насчет тебя? Что ты чувствуешь?

Итачи задумался, обе матери настороженно смотрели на него, надеясь, что он не разозлит их очень могущественного гостя.

— Я благодарен. Ты спас мою деревню и помог моему клану, но мне также немного страшно.

Он перевел взгляд на Кураму и спросил:

— Это настоящий Девятихвостый?

Питер посмотрел на маленького лисенка, а затем снова на Итачи.

— Да, это Курама. В таком виде он не так страшен, правда?

Курама возмущенно хмыкнул.

— Не могу поверить, что ты заставляешь меня общаться с Учихами. От одного присутствия в одной комнате с этими дикарями мне хочется блевать…

Питер вздохнул, услышав слова Курамы, и повернулся к Итачи.

— Не принимай это близко к сердцу, Итачи. У Курамы был плохой опыт общения с вашим кланом. В конце концов, один из ваших контролировал его разум прошлой ночью.

Итачи, похоже, воспринял эту информацию спокойно, его зрелое поведение удивило Питера. Мальчик кивнул, понимая контекст, но не выказывая ни страха, ни обиды.

Запах еды усилился, и вскоре Кушина и Микото принесли готовый завтрак. Они поставили тарелки для Питера и Итачи, а малышей оставили без еды, так как они еще не могли есть твердую пищу. Женщины накрыли на стол и сели за стол, чтобы вместе насладиться трапезой.

Питер откусил кусочек и улыбнулся.

— Очень вкусно, — похвалил он, после чего задал вопрос. — Ну, как дела в деревне?

Микото тепло улыбнулась.

— Отлично, благодаря тебе. Почти никто не погиб от нападения. Зданиям и внешним воротам был нанесен некоторый ущерб, но ничего такого, что мы не могли бы исправить.

Кушина присоединилась, ее глаза сияли.

— Я тоже чувствую себя прекрасно после твоего исцеления. Как будто меня и не ранили. Даже старые травмы исчезли. Я чувствую себя на десять лет моложе!

Питер улыбнулся, искренне радуясь.

— Я рад, что ты жива и здорова.

Любопытство взяло верх над Кушиной.

— Как ты меня исцелил? Твоя сила очень похожа на печати, но это были не те печати, которые я знаю.

Питер уже собирался объяснить ей мистическое искусство, как вдруг из тени появилась фигура неживого Данзо, который встал перед Питером на колени и протянул какие-то бумаги. Появление тени испугало всех, особенно Итачи, который тут же достал кунай и встал перед матерью и братом, готовый защитить их своей жизнью.

Питер удивленно поднял бровь и щелкнул пальцами. Мгновенно Итачи телепортировался на свое место, а его кунай стал вертеться между пальцами Питера.

— Твое стремление защитить семью достойно восхищения, Итачи, но я не намерен причинять им вред. Расслабьтесь и наслаждайся едой.

Кушина и Микото были потрясены тем, как легко Питер телепортировал Итачи. Но больше всех был удивлен сам Итачи, который понятия не имел, что только что произошло.

Питер просмотрел одну из бумаг, которые ему дали, и поднял бровь.

— Данзо, это правда?

Данзо кивнул, его голос отдавался жутким эхом.

— Да, мастер.

Питер передал бумагу Кушину.

— Возможно, вы захотите взглянуть на это.

Когда Кушина прочитала документ, ее глаза расширились, и из неё вырвалась леденящая, наполненная яростью аура.

— ДА КАК ОН ПОСМЕЛ?!