Удачная сделка. Глава 8
Альбус Дамблдор откинулся на спинку стула, и на его лице заиграла легкая улыбка. Хагрид с радостью потчевал его рассказом о времени, проведенным с маленьким мальчиком Поттером. Альбус Дамблдор не сомневался, что мальчик будет гриффиндорцем, как и все Поттеры, после агитационных речей лесника. Конечно, никто не рассказал мальчику о его бабушке по отцовской линии, которая была из Блэков и училась на Слизерине, а то, чего не знает ребенок, ему не повредит. Но все-таки не помешает несколько дополнительных мер, чтобы убедиться, что он распределится туда, куда нужно. Его планы на маленького Поттера претворялись в жизнь уже долгие десять лет, и еще были далеки от завершения, но к тому времени, когда он закончит эту игру, они завершатся. Это была самая важная игра за всю его жизнь, в результате которого волшебный мир будет процветать все оставшиеся времена. Было жаль, что в процессе мальчик должен умереть, но польза для многих, несомненно, перевешивала ценность жизни одного. Он не испытывал вины за свои действия, — волшебный мир был важнее. Потягивая кофе, Альбус тихо вздохнул: пора было вытаскивать Тома из той дыры, в которой он скрывался. Пришло время начала игры, на протяжении которой Гарри и Том будут пытаться убить друг друга, а он, Дамблдор, будет руководить этим процессом долгие годы.
Конечно, Альбус не подозревал, что Хагрид оставил большую дыру в своем рассказе и скрыл тот факт, что он оставался один с гоблинами в Гринготтсе достаточно долгое время, чтобы уладить наследственные вопросы. Взгляд директора упал на большую стопку корреспонденции, и смиренно вздохнув он начал её чтение, чтобы никакие дела не отвлекали его в первые дни после поступления в Хогвартс Гарри с его губ. Он должен был сосредоточиться на нем, чтобы убедиться, что мальчик примет его и его взгляды и будет делать все, что он ему скажет. Было жизненно важно построить фундамент доверия, а учитывая детство мальчика, которое он ему устроил, этого можно было легко достичь, без сомнения, он отчаянно нуждался в внимании и привязанности.
Первые пять документов были связаны с работой и представляли собой расписание на следующий год, график посещения Хогсмида, графики дежурств. Альбус просмотрел расписание, убедился, что Слизерина и Гриффиндора имеют много совместных занятий и одобрительно кивнул. Затем шел указ о назначении стипендий на этот год, дающих шанс на учебу тем, у кого на это не было средств, в том числе одна для Рональда Уизли, шестого Уизли, который украсит Хогвартса в этом году. Затем шли Фред, Джордж и Перси Уизли. Конечно выдавать столько стипендий одной семье было неправильно, директор должен был быть беспристрастным, но он не был. Уизли были его самыми большими сторонниками, так что, конечно, он поставил их интересы перед остальными нуждающимися. К счастью, вопрос распределения стипендий никого не интересовал, даже совет управляющих. И хорошо, что Билл и Чарли окончили учебу, вписывать еще двух Уизли было бы сложно даже для него.
Альбус продолжил свою работу с бумагами, напевал себе под нос. Иногда он брал из своей маленькой вазочки лимонную дольку и этим поднимал себе настроение. Он отложил несколько писем, чтобы ответить на них позже, лучше дать им немного полежать неотвеченными, в том числе было письмо Корнелиуса Фаджа, нынешнего министра магии, которого до некоторой степени он мог контролировать. Он не позволил Фаджу встретиться с Гарри Поттером до поступления в Хогвартс, наверное он вновт писал об этом. Взглянув на даты писем, он обратил внимание на то, что письму министра уже два для, а письмо из Гринготтса ждало его третий день. У него были впереди еще целые две недели, до Хогвартса, чтобы сходить в банк, он и так был слишком занят МКМ, Визенгамотом, Советом магии и всем остальным. Все потому, что Альбус был самым важным человеком в британском волшебном мире и обладал большой властью. Поджав губы, Альбус притворно вздохнул, эта часть магического опекунства Гарри Поттера ему определенно не нравилась. Гоблины всегда были на стороне мальчика, когда дело касалось состояния Поттера, которое оставалось неизменным в течение последнего десятилетия. Честно говоря, он не заботился о том, чтобы зарабатывать. Если бы у него было право распоряжаться деньгами, он успешно распланировал состояние наследника Поттера до того, как мальчик умрет. Будет позором, ели состояние всеми уважаемых Поттера исчезнет в бездне. Его мысли вращались вокруг Джинни Уизли или Лили Мун, которыми было бы легко манипулировать и они были в том возрасте, что и Гарри. Очень обидно, что он, магический опекун мальчика, не мог заключить для него помолвочный контракт. Такие вещи были занесены в черный список для опекунов, так как бывали случаи когда магические опекуны использовали своих подопечных, выдавая замуж в свою семью. Только близкие кровные родственники могли заключать контракты для своих потомков.
Как раз в тот момент, когда он собирался открыть письмо из Гринготтса, новые совы влетели в открытое окно, бросая свои письма перед Альбусом. Глядя на это Дамблдор застонал, отлично, ему доставили еще почту, может быть заставить Минерву разобраться с её половиной? Он бы так и сделал, если бы доверял кому-нибудь, кроме себя. Он никогда не рискнул бы, что письма Арабеллы или какие-либо тайные послания его контактов прочел кто-то еще.
Разорвав один из пакетов он закинул в рот новую лимонную дольку и подавился ею, долг кашлял, пытаясь вытеснить захватчика, блокирующего его горло. Наконец ему это удалось и равномерно дыша через нос, он успокоился, прежде чем попытаться еще раз прочесть письмо, полученное из Гринготтса… наверняка ему все, что он прочел просто привиделось.
… Больше не требуется в связи с изменением статуса наследника Поттеров…
… Выходное пособие было добавлено в ваше хранилище…
… Спасибо за ваши услуги…
Нет, это было невозможно, он был волшебным опекуном Гарри Поттера, как он мог получить другого? Никто не рискнул бы переходит ему дорогу, чтобы получить контроль над наследником Поттеров. Он стал в панике он перебрать все письма, относящиеся к Гринготтсу, и отрывая печати смотреть, что внутри них. В одном был отчет двухнедельной давности о хранилищах Поттеров, и о денежных переводах Арабелле и Дурслям, а также обычными инвестициями, которые делались с тех пор, когда он еще не стал опекуном мальчика. Открыв второе послание, его взгляд остановился на первых строках:
… использование мест использования рода Поттер в Визенгамоте запрещено и прекращено…
… министерство было уведомлено о том, что в настоящее время места вы более не распоряжаетесь ими…
Альбус побледнел, он не только больше не был магическим опекуном Гарри Поттера, но и потерял законные права использовать его голоса в Визенгамоте и Совете. Он невидящим взглядом уставился на письмо, невероятно потрясенный. Это было… невозможно, совершенно невозможно. Единственный способ сменить опекуна Гарри Поттера — это Министерство, и они должны были его пригласить для разбирательства для участия в этом деле. Альбусу стало нехорошо, он никак не мог поверить, что вот так, в один момент, неожиданно он потеряет все свое влияние в Министерстве, так как с потерей права на места он терял и должность Главного Чародея Визенгамота, так как своих мест у него не было. Без мест в Визенгамоте он также не мог быть представителем Британии в МКМ и, соответственно, её главой. Этого не может быть! Что произошло? Что сделал Гарри Поттер??? Откуда мальчик вообще мог знать информацию о наличии у него мест во властных органах?
— Альбус? Все в порядке? — спросил кто-то из портретов.
— Отлично. Все отлично. — Дамблдор резко поднялся, с колотящимся сердцем и решил, что ему нужно немедленно получить ответы. Он надеялся, что еще есть время и возможность изменить ситуацию. Он не собирался легко сдаваться, кто бы ни пытался отобрать у него все, — они выбрали не того человека, чтобы сделать это. Гарри Поттера, должно быть, втянули в это, а что это за «это», нужно было как можно скорее выяснить.
Альбус знал, что добиваться информации от гоблинов бесполезно, потому, взяв пригоршню дымолётного порошка, забыв про завтрак, который домовые эльфы только что принесли ему, он крикнул: «Министерство магии, главный атриум», — ему нужно было немедленно поговорить с Корнелиусом.
Несмотря на то, что он ничего не ел, перелет по каминной сети, который обычно не составлял проблем, вызывал у него тошноту. Вся эта ситуация ощущалась как огромный холодный камень в животе. Сняв с себя сажу, он пошел по коридору, обнаружив, что ему трудно сохранять свою обычную добродушную маску.
Когда он зашел в приемную министра, он чуть не застонал. Делорес Амбридж находилась там. Женщина была совершенно невыносима, и никогда не уступала его требованиям, как это делала секретарша министра.
— Я могу вам помочь? — спросила Амбридж с притворной вежливостью.
— Я здесь, чтобы увидеться с министром магии, — сообщил ей Альбус.
— Я не вижу вас в записях на прием, вы хотите, чтобы я назначила вам встречу, сэр? — спросила Амбридж с притворным удивлением.
— Мне нужно увидеться с министром сейчас, — твердо заявил Альбус, крайне разгневанный.
— Боюсь, что министр сейчас занят, — немедленно ответила Амбридж, нисколько не впечатленная Дамблдором.
Альбус представил, как обвивает пальцами ее шею и выдавливает из нее жизнь. Его пальцы дрогнули, когда желание сделать это почти переполнило его. Он терял самообладание, и понимая это, устремился к кабинету министра. Его не волновало, вмешается ли он в какую-нибудь встречу, ему срочно нужны были ответы на его вопросы. Он открыл дверь и вошел, полностью игнорируя визжащую гарпию позади него. В кабинете сидел Корнелиус Фадж, а напротив него сидел Люциус Малфой.
— Кажется, — сказал Люциус, его губы скривились при виде Дамблдора, — наш разговор на сегодня окончен, Корнелиус, но я вернусь, когда вы составите решите провести время в лучшей компании, чем эта.
Корнелиус открыл было рот, чтобы возразить против ухода Малфоя, но передумал: оба эти волшебника терпеть не могли друг друга и вряд ли им было бы комфортно находится в кабинете вместе, но Фаджу были нужны пожертвования Люциуса, которые он ему обещал. Но Люциус не станет вести дела при Дамблдором, и, честно говоря, Корнелиус не мог его винить.
— Мы можем встретиться завтра утром? — предложил министр, не отпуская Малфоя.
— Возможно, — мягко сказал Люциус, вставая и двигаясь по большому кругу подальше от Дамблдора, как если бы тот был болен заразной болезнью.
— Скоро увидимся! — добавил Корнелиус перед уходом Люциуса, затем нахмурившись, повернулся к дамблдору.
— Что случилось, Альбус?
Тот никогда раньше не врывался в его офис, так что увидеть его таким образом было неожиданностью.
— Какие-нибудь дела, касающиеся Гарри Поттера проходили через ваши руки? — прямл спросил Альбус, не утруждаясь на уловки и тонкости.
— Да, — пробормотал Корнелиус, он должен был догадаться, что речь идет о мальчике. — Да, действительно кое-что было.
— Я был единственным магическим контактом Гарри в нашем сообществе с тех пор, как он был грудным младенцем и меня без объяснения причин лишили звания магического опекуна, в чем дело? — командным голосом спросил Дамблдор, его голос звучал грубее, чем обычно, так как он подозревал министра в заговоре против него. — Вы как-то сбили с толку ребенка и что-то сделали?
— Я вообще ничего не делал, — сказал настороженный Корнелиус. — Мальчик подтвердил помолвочный родовой Контракт, оставленный для него, я полагаю родителями, и его жених стал его магическим опекуном.
Дамблдор недоверчиво уставился на Корнелиуса, не в силах поверить в то, что он только что услышал.
— Так это была помолвка??? — удивился Альбус, рухнув на сиденье, которое Люциус Малфой освободил ранее.
Он не ожидал этого, Джеймс и Лили Поттер не поступили бы со своим сыном. Как они могли сделать такое? Убедил ли их Сириус Блэк действовать? С кем они заключили Контракт?
— Да, мистер Поттер будет покидать Хогвартс каждую субботу, чтобы провести время со своим женихом, который, как я полагаю, старше его, по крайней мере, на семь лет, судя по тому факту, что он будет уезжать из Хогвартса. Контракт уже подписан всеми сторонами, юридически нет ничего такого, что можно было бы сделать, чтобы его опротестовать. Корнелиус объяснял Альбусу произошедшее, но ему не пришло в голову соотнести субботние отлучки Поттера из школы и свидания по субботам, которые Корвус Лестрейндж устроил для своего сына и его невесты.
— С кем заключен Контракт? — спросил Дамблдор, бледный и потрясенный, не в силах поверить в это. Кто? Как? Когда? Почему? Мерлин, помоги ему, он ничего не мог поделать, кроме как выяснить, кто за этим стоит. Попытаться оказать на них давление, помешать Гарри заключить брак, после окончания срока помолвки. Этого не должно было случиться, почему Лили позволила Джеймсу сделать такое?
Корнелиус бросил на него многозначительный взгляд, хотя обычно это происходило наоборот.
— Дамблдор, вы разве не знаете, что помолвка, пока она не объявлена публично, это частное дело тех, кто в ней участвует?
Многие предпочитали заключать тайные помолвки, чтобы скрывать планы и предпочтения семьи и рода. То, что Контракт был подписан — было на нем видно, но имена — нет. Так работали магия Контрактов.
Брови Дамблдора нахмурились. Ему нужно было больше внимания уделать делам рода Поттер. Просмотреть все договора, и тогда бы он нашел проклятый контракт и уничтожил его до того, как с его помощью можно было начать манипулировать Гарри Поттером. Целый месяц, целых тридцать дней до того, как мальчик появится на его глазах, он будет жить у нареченного, если тот вообще разрешит ему посещать Хогвартс, а не отправит в другую школу на другом континенте. За это время можно было провернуть множество манипуляций, мальчик мог прийти в Хогвартс, абсолютно ненавидя землю, по которой он, Альбус, ходил. Это была очень опасная ситуация, он не мог уйти, не выяснив у кого находился сейчас Поттер. Кому Джеймс и Лили доверили бы своего сына? Он все еще не мог понять, зачем они это сделали, но было лишь несколько семей, которым, как он считал, Поттер доверял. У Лонгботтомов, Уизли, Боунсов были дети возраста Гарри Поттера. Но жених должен был быть старше Гарри не менее, чем на семь лет. Возможно это был Билл Уизли? Он был подходящего возраста, ему бы Поттеры доверили своего сына. Альбусу захотелось рассмеяться от облегчения, это имело смысл, и это, безусловно, это был бы самый благоприятный исход. Но камень в его животе не исчезал, напоминая, что это мог быть и не Уизли, но тогда кто еще это мог быть?
----------
Корвус сумел успешно удержать Гарри от удара об пол после использования порт-ключа, его глаза закатились, мальчик отключился. Он и сам дрожал, посещая Азкабан, но справлялся с этим, зная, что его сыновьям еще хуже.
— Он потерял сознание и в прошлый раз, — прокомментировал один из охранников, и в глубине его глаз появился отблеск жалости. Видимо, дементорам не удалось избавиться от всех тогдашних чувств стражников. — Я думаю, что он сильнее других реагирует на присутствие дементоров.
— Он понял, что потерял сознание именно поэтому в прошлый раз? — Корвус был совершенно сбит с толку, если это так, с как мальчик соглашается на еженедельные мучения для себя? Это будет происходить каждый раз?
— Гоблины так объяснили ему это, — сказал стражник, его тон все еще был необычайно мягким, несмотря на то, что он не заботился о Корвусе Лестрейндже. Однако он мог видеть, как потерявший сознание мальчик повлиял на волшебника. Обычно он не видел никаких эмоций на своем лице, и это было резким напоминанием о том, что он на самом деле был человеком.
Гарри со стоном очнулся, полез в карман и вытащил кусок шоколада, который припас для этого самого случая. Он тут же проглотил его и сел, его разум был немного спутан из-за зелий, которые он принимал. По словам Миллисент, это прекратится в течение недели или около того, когда его тело приспособится к ним.
Корвус прикусил язык. Тот факт, что шоколад был у него под рукой, показал, что Гарри знал, что это случиться. Что, если это продолжится? Что, если это вредно для здоровья Гарри? Он разорвался между своим сыном и Гарри, и надеялся, что ему не придется выбирать между ними.
— Вы уверены, что вы можете встать? — спросил Корвус, когда Гарри неуверенно поднялся на ноги.
— Я в порядке, — пробормотал Гарри, вынимая коробки из кармана плаща и с застенчивой улыбкой передавая их охраннику.
Охранник просто улыбнулся в ответ, не сумев ничего поделать, на самом деле мальчик был очарователен, и начал обычную серию заклинаний, чтобы проверить и убедиться, что в коробке нет ничего опасного. И то, и другое в том, что их можно было использовать против них, дементоров или сокамерника. А Гарри в этот раз внимательно слушал т смотрел, запоминая, что именно делал охранник. Не то чтобы он собирался обходит эти заклинания, но информация была проста.
Вскоре после этого им разрешили войти в комнату, где в настоящее время сидел Рабастан, с горячим шоколадом, восстанавливающийся после аффекта дементоров. На этот раз, несмотря на то, что прошло всего десять минут, он был гораздо бодрее, чем на прошлой неделе.
— Привет, Басти, — улыбнулся Гарри волшебнику, когда он сел, положив руки стол на и удобно устроив на них подбородок.
Рабастан странно взглянул на одиннадцатилетнего мальчика, моргнул и спросил отца:
— Что с ним?
Гарри выглядел одурманенным, его выдавали остекленевшие глаза. Было видно, что отец уже поработал над ним: он был одет безупречно, в надлежащую волшебную одежду, был был опрятен, ужасные очки заменила пара, которая очень шла ему, подчеркивая его глаза и лицо, особенно его скулы. Он выглядел как чистокровный волшебник. Корвус закашлялся, чтобы скрыть, как его позабавило и имя, и выражение лица его сына.
— Не слишком привыкай к этому мистеру Поттеру, просто сейчас мальчик находится под влиянием зелий, к которым он адаптируется.
Глаза Рабастана сузились при слове «зелий».
— Что случилось? — Рабастан был удивлен, когда сегодня утром его вывели из камеры. Он не ожидал, что его отец так быстро добьётся еженедельных свиданий и, видимо, сегодня был тот назначенный для этого день. Ему нужно было найти способ подсчитывать дни, чтобы он знал, когда будет следующий. Он приподнял бровь, глядя на мрачное выражение лица отца. Он понял, что тот заботился о Гарри Поттере.
— Они расплачиваются за это, — неожиданно сказал Гарри, пытаясь злобно ухмыльнуться, но получилась чертовски мила улыбка, а потом пропел:
— Я купил этот дом, я просто могу поджечь его.
Наблюдать, как горит его старая одежда, было своего рода лечение, так почему бы ему не сжечь дом номер четыре по Тисовой улице. Он получил его в собственность намного ниже стоимости, гоблины были хороши в том, что они делали.
— Довольно мстительное создание, не так ли? — пробормотал Рабастан, весьма впечатленный настроем Гарри.
— У меня есть искушение позволить ему сделать это, если он пожелает, — сообщил Корвус, котрый пытался дома расспрашивать Гарри о том, как появились у него все те травмы. Выражение гнева и стыда, которое украсило лицо Гарри при этом очень ему запомнилось.
— Что происходит? — снова спросил Рабастан, взглянув на Гарри и обнаружив, что мальчик спит. Как, черт возьми, как он мог спать прямо сейчас?
— Это объяснит лучше, чем я, — Корвус подал ему результаты медицинского сканирования Гарри, которые он принес с собой. Ему было очень приятно, что на этот раз его сын явно лучше соображал, чем в прошлый раз. Тот факт, что он получал хорошую еду, обилие шоколада и материалы для чтения, чтобы занять его ум, творил чудеса. Подумать только, что прошло всего несколько дней. Как бы он хотел, что бы и Рудольфус тоже… Но, к сожалению, для этого потребовалось бы настоящее чудо. Он уже был женат. Корвуса переполняла радость, что он не успел устроить тогда помолвку и для Рабастана.
Рабастан принял документы, решительно стиснув зубы, положив его на стол и, сцепив руки под столом, стал просматривать чрезвычайно обширный список травм. Чем дольше он читал, тем больше его глаза становились все больше и холоднее.
— И люди задаются вопросом, почему мы ненавидим маглов? — с отвращением выплюнул он. Он не заботился о мальчике, но подумать, что маглы делали это с ним десять лет? Это было действительно отвратительно.
— Почему ты их ненавидишь? — спросил Гарри, проснувшись, зевая, и сняв очки, чтобы потереть усталые глаза.
Рабастан замолчал, глядя на мальчика.
— Это грязные существа, которых нужно подавить.
— Не все из них плохие, — снова зевая, заметил Гарри. — Как и не все волшебники хорошие. — Дамблдор определенно был в его мнении плохим, и, несмотря на то, что все говорили о Корвусе Лестрейндже, он Гарри нравился он и считал его хорошим.
— Тебе помог кто-нибудь из этих ублюдков? — выплюнул Рабастан, сразу же сожалея о словах, но отказываясь забрать их обратно.
Он не собирался баловать заблудших. Кроме того, в словах Гарри была доля правды, но он не хотел этого признавать. Корвус едва удерживался от того, чтобы закрыть глаза в раздражении, молясь, чтобы его сын все не ипортил. Гарри мог расторгнуть контракт в любое время, разве Рабастан этого не понимал? С другой стороны, его сын, вероятно, не мог здесь контролировать свое поведение. Он заметил, что Гарри даже не вздрогнул от того, как с ним разговаривали. Было ли это отсутствие страха из-за контракта? Или ему было привычно, когда с ним плохо обращаются, что это почти не регистрируется?
— Увы, нет — ответил мальчик.
Услышав, как Гарри согласился с ним, ветер попал прямо под паруса Рабастан воодушевился. Он уже собирался с ним спорить, уверенный, что Гарри собирается защищать маглов, несмотря на то, что они сделали с ним. Тихо вздохнув, он сказал.
— Поэтому они не заслуживают того, чтобы вы их защищали.
— Вам понравилась книга? — спросил Гарри, занимая прежнюю позу, подперев подбородок руками о стол. — Я купил еще несколько, и твой отец сказал, что тебе понравятся некоторые журналы.
— Древние руны всегда были моими любимыми, — ответил Рабастан, он прочитал книгу десять раз, его не волновало, перечитывал ли он то, что только что прочитал. Это было чем-то, чтобы занять его, он был приятно удивлен, увидев это, если честно. Он задавался вопросом, действительно ли их купил мальчик или его отец и он вопрсительно посмотрел на отца.
— Мы шли через Дырявый котел и я просто указал, на те журналы, что тебе нравится читать, вот и все. — объяснил Корвус, давая понять сыну, что все остальное было идеей Гарри.
— Вы знали, что потеряете сознание в присутствии дементоров? — спросил Корвус мальчика, пока тот снова не заснул и, что более важно, был вынужден оставаться правдивым в этой комнате.
— Это неважно, — Гарри с трудом воздержался от пожиманий плечами.
— Конечно, это важно! — серьезно заявил Корвусю — Почему вы согласились на это, если знали, насколько сильно на вас повлияют дементоры?
— Это не имеет большого значения, не стоит беспокоиться? Гоблины же не беспокоились. — сказал Гарри, недоуменно глядя на Корвуса.
Рабастан прислушивался к разговору, его отец определенно успел привязаться к мальчику, иначе он тоже не беспокоился о таком. Что он увидел в нём? Этиа чертовы глаза, в них что-то было… К сожалению, из-за того, что его разум постоянно был запутан из-за дементоров, он не мог заставить его вспомнить.
— Что вы слышите, когда теряете сознание? — в голосе Корвуса прозвучал намек на предупреждение, что он не потерпит никакой лжи.
— Я слышу, как в ту ночь на нас напал Волдеморт, — покорно вздохнул Гарри.
Конечно, что еще он мог бы услышать? Он бы предпочел, чтобы Гарри помнил вещи из своей жизни с Дурслями. Он не заботился о Джеймсе или Лили Поттер, не горевал об их смерти, но мальчик… мальчик, вероятно, заботился о том, что они его родители. Тем не менее, это должно было причинить ребенку боль, у него не было воспоминаний о своих родителях, а теперь это? Если бы он не видел диагноз того, что перенес Гарри, он бы поставил под сомнение свое здравомыслие прямо сейчас.
— Не называй его по имени, — прошипел Рабастан, но на этот раз его метка не вспыхнула, а слова его не были услышаны, потому что мальчик уже снова задремал.
— Полагаю, эти Дурсли уже мертвы? — спросил он отца, меняя тему.
— Нет, еще нет, — мрачно сказал Корвус, — они не заслуживают быстрой смерти. И они не получат этого от меня.
— Хорошо, — ответил Рабастан, недоумевая, что думает по этому поводу ребенок. — А вообще как дела?
— Все могло бы быть лучше, — сказал Корвус. — Я неоднократно пытался склонить Визенгамот к вашему повторному допросу, но каждый раз мне отказывали.
— Вы должны остановиться, этого никогда не произойдет, — ответил Рабастан.
Если этого не случилось за те десять лет, что они были здесь, этого бы случится и сейчас. Черт, Дамблдор сделает все возможное, чтобы предотвратить это, особенно если он узнает, с кем Гарри помолвлен. Его отец только еще больше огорчался, когда ему каждый раз отказывали в апелляции. Барти повезло, он был из них самым молодым и ушел первым. Он не знал, что случилось, выбрал ли Барти легкий путь и покончил с собой, или что-то другое, — он знал просто, что тот он был мертв, и его похоронили тут, на острове. Во всяком случае, по словам Блэка, а он был ближайшим к камере Барти. В любом случае его последний друг Барти ушел, как до этого ушел его другой друг Регулус и Рабастан чувствовал в сердуе дыру там, где раньше были его друзья.
— Я не сдамся, — возразил Корвус на слова своего сына, он никогда не откажется от своих сыновей и попыток организации повторного суда над ними.
— Больше никогда не проси меня об этом. — Его мальчики могли потерять надежду, под влиянием дементоров, но он нет! — Ешь, — сказал Корвус, сунув коробку конфет своему сыну, чтобы посмотреть, не повлияет ли это на ситуацию.
Остаток часа Корвус говорил о разных новостях, о новых заклинаниях, разработанных учеными и тому подобномо. Он был счастлив просто поговорить с сыном обо всем, что приходит в голову. О Гарри больше не было разговоров, хотя Корвус заметил, что его сын время от времени поглядывал на мальчика, а затем на список, пока ел шоколад. Реакция, которую он ожидал увидеть в его глазах, медленно закипающая ярость, говорившая о глубоком желании убить тех маглов.
— Прошлой ночью я начал получил всю доступную информацию о состоянии Поттеров. — сообщил Корвус своему сыну. — В течение последнего десятилетия не было никаких доходов, только расходы. Хорошо, что состояние Поттеров с самого начала было огромным и Дамблдора больше интересовали места Поттеров, а не их деньги. Но даже и такими темпами к совершеннолетию Гарри от его денег остались бы крохи. Истощение чьего-либо состояния было хорошим способом заставить кого-то отвернуться от вас. Но с другой стороны, как его магический опекун, Дамблдор мог помешать Гарри узнать об этом, пока не стало слишком поздно. Это было двулично, отвратительно и аморально. Хорошо, что Гарри удалось избавиться от опеки Альбуса, и Рабастан почти гордился слизеринской хитростью, с которой он это сделал.
— Как вы думаете, куда распределят мальчика? — спросил Рабастан.
— Трудно сказать, учитывая его прошлое, я думаю, что, возможно, Слизерин, — те, кто подвергался жестокому обращению в той степени, в которой Гарри… не доверяли легко или вообще никак, но жаждали настоящей дружбы. Оба атрибута определенно были слизеринскими. — Если он окажется в Доме Слизерина, он может подвергнуться остракизму со стороны всех учеников в школе включая самих слизеринцев. Корвус будет убедителен, если бы ему придется говорить с родителями студентов Слизерина, чтобы они заставили своих отпрысков пересмотреть свои действия. В конце концов, никто не захочет связываться с семьей Лестрейндж, это никогда не было полезно для здоровья.