Грибной эффект 59 глава
Шесть бородатых мужиков, закаленных суровыми буднями охоты, с трудом тащили огромную тушу шестиного кабана. Разделенная на несколько частей, кровавые куски тела лежали на нескольких волокушах, оставляя за собой глубокие следы на влажной лесной почве.
Иван, крепкий мужчина за сорок, возглавлял процессию, его широкие плечи напряглись от напряжения, когда он направлял первую волокушу, на которой покоилась голова чудовища. Его глаза сузились, и он сжал зубы, сосредоточившись на каждом шаге, чтобы не споткнуться о корни и камни, усеявшие тропу.
За ним шел Сергей, молодой охотник с горящим азартом в глазах. Он изо всех сил тянул вторую волокушу, на которой лежали передние ноги кабана, его мускулы напряглись, а капли пота стекали по лбу. Он знал, что это будет его величайшая охотничья история, и он жаждал рассказать ее своим друзьям в городе.
Следом за ними шли Николай и Андрей, два ветерана охоты, чьи лица были изборождены морщинами, но глаза все еще горели огнем страсти. Они синхронно тянули третью волокушу, на которой покоились задние ноги чудовища, их движения были отточены годами совместных походов.
Замыкали процессию Алексей и Дмитрий, молодые охотники, которые с трудом справлялись с тяжестью туловища кабана. Их лица были искажены напряжением, но они упрямо продолжали двигаться вперед, зная, что их ждет слава и возможно восхищение девушек.
Группа медленно продвигалась по извилистой тропе, их тяжелое дыхание и скрип волокуш нарушали тишину леса. Каждый шаг давался им с трудом, но они были полны решимости доставить свою добычу в целости и сохранности. Изредка, замыкающий процессию Алексей разбрасывал по округе сухой кал медведя мутанта, слегка смачивая его влажной тряпкой. Стойкий аромат отпугивал остальных обитателей редкого на данной местности леса, стоявшего тут лишь по милости большой реки, питавшей корни могучих деревьев.
Иван, ведущий процессию, бросил взгляд через плечо и увидел, как его товарищи, несмотря на усталость, продолжают упорно двигаться вперед. Он почувствовал прилив гордости за себя, охота была трудной, но все его товарищи уцелели, что бывало нечасто в его ремесле, ведь даже самым закаленными мужикам, было трудно выжить в суровых условиях мутантной природы, где на самом деле, каждый шаг мог оказаться последним. Охота в их реалиях была не просто трудным делом, а сумасшедшим испытанием на выносливость, силу и мужество, больше походившим на аналог изощрённого самоубийства. Тем не менее, желающие находились, причина весьма прозаична — голод, желание наестся до отвала, и накормить близких, ведь будучи охотником, ты мог рассчитывать на самые крупные, и жирные куски.
Постепенно тропа становилась все более крутой и извилистой, и мужчинам приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы не потерять равновесие. Они осторожно обходили валуны и корни деревьев, стараясь не повредить волокуши.
Наконец, после часа изнурительного пути, они вышли на небольшую поляну, где их ждали остальные члены охотничьей группы. Их встретили возгласы восхищения и одобрения, когда они осторожно опустили волокуши на землю.
Мужчины, тяжело дыша, отерли пот со лба и с гордостью осмотрели свою добычу. Шестиногий кабан был поистине огромным, его массивное тело и внушительные клыки свидетельствовали о его силе и свирепости, если бы не противотанковые ружья, доставшиеся жителям деревни еще от их отцов, бывших военных, подобная добыча вряд ли им была бы доступна. Охотники знали, что им предстоит долгая работа по разделке туши, но сейчас они наслаждались моментом триумфа.
Иван подошел к своим товарищам и крепко пожал им руки, его глаза сияли.
Мужчины расположились вокруг костра, делясь историями и воспоминаниями о прошлых охотах. Их голоса звучали громко и уверенно, наполненные энергией и азартом. Они знали, что теперь это байка будет передаваться из поколения в поколение, становясь частью легенды об отважных охотниках, покоривших самого свирепого зверя в этих краях.
Когда солнце начало клониться к горизонту, они принялись за разделку туши, их движения были четкими и слаженными, отточенными годами практики. Они работали быстро и эффективно, разделяя мясо на части, чтобы впоследствии его просолить и сушить. Каждый кусок был ценен, ни одна часть добычи не должна была пропасть зря.
Под мерцание костра и звуки ночных птиц мужчиныприступили к готовке, полностью погруженные в процесс. Их лица были серьезны и сосредоточены, но в глазах плясали отблески огня, отражая их внутренний азарт и удовлетворение от проделанной работы.
Когда последний заранее отрезанный кусок мяса был приготовлен, охотники расслабились и позволили себе немного отдыха. Они сидели вокруг костра, потягивая крепкий чай, вкушая мясо сваренное с картошкой, обмениваясь историями о своих приключениях. Их смех и шутки разносились по ночному лесу, они были молодцы, и пусть теперь лес из бояться, а не наоборот. Самые непонятливые твари все равно наткнуться на заранее расставленные растяжки.
Когда ночь сгустилась, и костер начал угасать, мужчины наконец-то позволили себе отдохнуть. Они расположились вокруг, укутавшись в теплые одеяла, и позволили своим усталым телам расслабиться. Их дыхание замедлилось, и они погрузились в глубокий, восстанавливающий сон, готовые к новым приключениям, которые ждали их впереди.
На следующий день, когда первые лучи солнца пробились сквозь густую листву, мужчины вновь отправились в путь, неся на своих плечах тяжелые мешки, наполненные мясом шестиного кабана. Их движения были слаженными и уверенными, отточенными годами совместных походов.
Иван, ведущий процессию, внимательно следил за тропой, стараясь избегать особо крутых участков и опасных препятствий. Он знал, что малейшая ошибка может привести к потере драгоценной добычи, и поэтому каждый шаг давался ему с особой осторожностью.
За ним шли остальные, их вдовое увеличившийся отряд, каждый из них нес свою ношу, не жалуясь на усталость. Связанные узами братства, закаленные в суровых испытаниях дикой природы, и эта охота стала очередным доказательством этого.
Постепенно тропа становилась все более знакомой, и мужчины ускорили шаг, предвкушая возвращение в родную деревню. Они знали, что их ждет горячий ужин, теплые объятия близких и восхищенные взгляды односельчан.
Когда они все же добрались до стен деревни, Иван заметил, что в воздухе витает какое-то напряжение. Жители, обычно спокойные и размеренные, суетились и перешептывались, бросая встревоженные взгляды в сторону единственной деревенской радиостанции.
Пройдя через ворота, и подойдя ближе к станции, охотники услышали незнакомые голоса, доносившиеся из динамиков. Это были не местные, а, судя по характерному стилю повествования, военные, которые передавали какие-то срочные сообщения.
Иван подошел к старосте деревни, Петру Ивановичу, и спросил, что происходит. Тот встревоженно покачал головой и сказал, что несколько дней назад на деревенской радиостанции поймали странный сигнал, исходящий откуда-то издалека.
— Это не похоже ни на что, что мы слышали раньше, — сказал Петр Иванович. — Они называют себя военными, но говорят о каком-то новом государстве, которое они создали. Мы пытались связаться с ними, но они не отвечают. Мы не знаем, что делать.
Иван нахмурился, прислушиваясь к голосам, доносившимся из динамиков. Действительно, они звучали уверенно и авторитетно, но в то же время в них чувствовалось что-то чужеродное, незнакомое.
Он подозвал своих товарищей, и они все вместе стали слушать передачу. Сначала они не могли поверить своим ушам — после стольких лет анархии и беспорядка в России, они впервые слышали о том, что где-то появилось легитимная власть.
Мужчины переглянулись, не зная, что и думать. Они были привыкли полагаться только на себя, доверяя лишь своей охотничьей братии. Но теперь, когда они услышали о появлении новой силы, их уверенность в себе пошатнулась.
Иван подошел к Петру Ивановичу и спросил, что он думает об этом. Староста покачал головой и ответил, что они не знают, чего ожидать.
Охотники переглянулись, понимая, что их привычный уклад жизни может измениться. Они привыкли полагаться только на себя, но теперь им предстояло столкнуться с чем-то совершенно новым и неизвестным.
Иван задумчиво почесал подбородок, его глаза сузились. Он знал, что им нужно принять решение — либо принять эту новую реальность, либо попытаться сопротивляться ей. Но какой бы путь они ни выбрали, их жизнь уже никогда не будет прежней.
Мужчины молча стояли, слушая передачу, их лица были серьезны и сосредоточены.
Наконец, Иван повернулся к своим товарищам и произнес:
— Эти люди, кем бы они ни были, могут изменить все, что мы знаем. Но мы не можем позволить им сломить нас. Мы должны держаться вместе, как всегда, и встретить это испытание с мужеством. Вас всех я знаю, а вот их. — Иван указал на радиостанцию. — А вот их нет
Его слова были встречены молчаливыми кивками.
* * *
Последние недели я все чаще находил себя посещающим различные станции и объекты, перемещаясь в теле живого аватара. Это было своего рода бегством от моего нынешнего состояния — коллективного разума, лишенного физической формы. Я устал пребывать в этом бесплодном состоянии, жаждая ощутить хоть какие-то осязаемые ощущения, прикосновения к материальному миру.
Сегодня я отправился на личную инспекцию одной из аграрных станций, расположенных в глубинах подземелий нашей общины. Эти станции стали настоящим чудом в наших условиях, где солнечный свет был практически недоступен. Здесь, в искусственно созданной среде, умелые ученые и инженеры выращивали овощи и зелень, ранее недоступные для нашего потребления.
Войдя в огромный подземный комплекс, я был поражен масштабами и сложностью инженерных решений, воплощенных здесь. Высокие потолки, пронизанные сетью труб и кабелей, создавали ощущение мощи и технологического совершенства. Повсюду сновали рабочие, занятые различными операциями — от посева семян до сбора урожая. Их движения были четкими и слаженными, словно хорошо отлаженный механизм.
Я медленно прошел вдоль рядов высоких стеллажей, на которых росли различные культуры. Здесь были и знакомые нам овощи, такие как картофель и морковь, и экзотические растения, о существовании которых я даже не подозревал. Их листья и плоды источали манящие ароматы, пробуждая в моем сознании воспоминания о временах, когда я еще мог наслаждаться вкусами и запахами.
Остановившись перед одним из стеллажей, я с восхищением наблюдал, как хрупкие побеги тянутся к источникам искусственного света, жадно впитывая необходимую энергию. Казалось, растения обладают собственной волей, стремясь к жизни вопреки суровым условиям их существования. Я невольно протянул руку, желая коснуться нежных листьев, но тут же одернул себя, осознавая, что мое физическое тело сейчас находится далеко отсюда.
Продолжая свой путь, я заглянул в лаборатории, где ученые в белых халатах проводили исследования и эксперименты. Они с увлечением изучали образцы почв, анализировали состав питательных растворов и тестировали новые методики выращивания.
Выйдя из лабораторного блока, я оказался в огромном зале, где располагались склады готовой продукции. Здесь были аккуратно уложены ящики и контейнеры, наполненные свежими овощами и зеленью. Их яркие цвета и сочные формы вызывали у меня почти физическое желание прикоснуться к ним, ощутить их текстуру и вдохнуть насыщенные ароматы.
Я медленно шел между стеллажами, погруженный в свои мысли. Эта станция была воплощением человеческого упорства и изобретательности, торжеством разума над суровыми условиями. Здесь, в недрах подземелья, люди создавали жизнь, возделывая землю и взращивая плоды, которые когда-то казались недостижимыми.
Покидая станцию, я ощущал смешанные чувства. С одной стороны, я восхищался тем, что люди смогли создать в этих условиях, но с другой — меня снова охватила тоска по утраченной физической форме. Я вспоминал, как когда-то сам мог ощущать вкус и аромат свежих овощей, чувствовать тепло солнечных лучей на коже.
Погрузившись обратно в свое нематериальное состояние, я долго размышлял о том, что увидел. Эта станция стала для меня символом человеческого упорства и изобретательности, способности преодолевать любые преграды ради поддержания жизни.
* * *
Двигаясь внутри поезда, по темному железнодорожному туннелю, здесь, под землей, в привычной полутьме подземных коридоров, я чувствовал себя в большей безопасности. Хотя, конечно, и здесь нас подстерегали свои опасности.
Иногда доносился далекий скрежет металла, напоминающий о том, что где-то глубоко под землей продолжают свою работу механизмы, обеспечивающие функционирование этой разветвленной сети подземных коммуникаций, и многочисленные бригады прокладчиков.
Движение по этой железнодорожной ветке было восстановлено совсем недавно, но уже сейчас здесь царило оживление. Поезда с грузами и людьми мчались от одного пункта к другому, словно пытаясь наверстать упущенное время. Это было обнадеживающим признаком — значит, наши силы сопротивления постепенно восстанавливают контроль над регионом.
Наконец мы достигли массивных арок, за которой, как я знал, находился внутренний двор форта.
Яркий солнечный свет на мгновение ослепил меня, но, привыкнув к полумраку подземелий, я быстро смог различить окружающую обстановку. И то, что я увидел, поразило меня до глубины души.
Нижегородский кремль, некогда величественный памятник, теперь представлял собой жалкое зрелище. Его высокие стены, увенчанные зубчатыми башнями, были изрешечены следами снарядов и пуль, а многие участки находились в состоянии разрухи. Внутри кремлевских стен виднелись следы недавних боевых действий — обгоревшие остовы техники, воронки от взрывов и груды обломков. Совсем не то, когда я тут были, будучи еще обычным человеком.
И все же, несмотря на эту картину запустения и разрухи, здесь кипела жизнь. Повсюду сновали люди, занятые различными работами. Одни чинили поврежденные стены, другие перетаскивали ящики с боеприпасами, а третьи возились с техникой, приводя ее в боевую готовность.
Я медленно двинулся вперед, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Мой взгляд то и дело натыкался на хорошо знакомые мне лица — это были бойцы нашего легиона, прибывшие сюда для усиления гарнизона. Они сновали туда-сюда, выполняя приказы командиров, и в их глазах я видел ту же решимость, что и в собственном сердце.
Подойдя к центру кремля, я наконец увидел то, что искал — высокую радиомачту, возвышающуюся над окружающими постройками. Вокруг нее суетились инженеры, подключая провода и настраивая оборудование. Это была наша связь с внешним миром, наш канал для координации действий с другими ячейками сопротивления.
Я поспешил к ним, желая узнать, как продвигается работа. Один из техников, заметив мое приближение, тут же бросился ко мне с докладом.
— Государь, мы уже почти закончили установку. Осталось подключить последние блоки и настроить частоты. Думаю, через пару дней мы будем готовы к запуску.
Я кивнул, довольный услышанным. Наконец-то мы сможем восстановить связь с нашими товарищами, рассеянными по всему региону. Это даст нам возможность координировать наши действия, обмениваться важной информацией и планировать дальнейшие шаги.
— Отлично работаете, — похвалил я инженера. — Как только закончите, немедленно доложите мне. Нам нужно как можно скорее наладить полноценную связь.
Тот отдал честь и поспешил обратно к своим помощникам, а я обвел взглядом кипящую вокруг меня деятельность. Повсюду сновали бойцы, таская ящики с боеприпасами, чинили поврежденную технику и укрепляли стены.
Подойдя к одному из командиров, я поинтересовался обстановкой.
— Все идет по плану, — отрапортовал он. — Не волнуйтесь господин.
— Хорошо, — ответил я.
Командир кивнул и поспешил выполнять приказ, а я вновь обратил свой взор к возвышающейся над кремлем радиомачте.
Решительно кивнув сам себе, я направился к инженерам, чтобы проследить за ходом работ. Время не терпит, и нам необходимо как можно скорее восстановить полноценную связь. От этого зависит слишком многое.
Мы восстановим эти разрушенные стены, починим поврежденную технику и вновь сделаем этот форт неприступной крепостью. И когда наша радиомачта заработает на полную мощность, мы сможем координировать действия всех ячеек сопротивления, объединив их в единый кулак, способный сокрушить любого врага.
Я стоял, задумчиво глядя на кипящую вокруг меня деятельность. Инженеры и техники, словно муравьи.
Внезапно меня окликнул один из ученых, подходя ко мне с решительным видом.
— Господин, у меня есть предложение, которое может значительно усилить наши позиции, — начал он без лишних церемоний.
Я внимательно посмотрел на него, ожидая продолжения. Этот человек, Андрей, был одним из лидеров небольшой, но влиятельной группы, которую мы называли "атеистами". Они выступали против растущего влияния первосвященника Виктора и его сторонников, пытаясь ослабить их хватку надо мной.
— Я слушаю, — кивнул я, давая ему понять, что готов выслушать его идею.
— Как вы знаете, наши попытки привлечь новых сторонников пока не приносят желаемых результатов, — начал Андрей. — Люди не доверяют нам, считая, что мы всего лишь повстанцы, борющиеся за свои личные интересы.
Я нахмурился, признавая справедливость его слов. Действительно, некоторые беженцы, которые могли бы пополнить наши ряды, с подозрением относились к нашим призывам, не веря в искренность наших намерений. Очень часто люди убегали, часто никакие увещевания не помогают, а давление на сознание только сильнее заставляет их бежать.
— И что же ты предлагаешь? — спросил я, внимательно глядя на него.
— Я предлагаю, чтобы в наших будущих радиопередачах мы выступали не как повстанцы, а как часть регулярной армии, — уверенно произнес Андрей. — Мы должны убедить людей, что наша борьба — это государственная инициатива, направленная на восстановление порядка и защиту мирного населения.
Я задумчиво кивнул, обдумывая его слова. Действительно, такая тактика могла бы помочь нам привлечь больше сторонников. Люди скорее поверят в официальную государственную программу, нежели в действия повстанцев.
— Это интересная идея, — медленно проговорил я. — Но как мы сможем убедить людей в том, что мы — часть регулярной армии?
Андрей слегка улыбнулся, словно ожидал этого вопроса.
— Мы уже продумали этот момент, — ответил он. — Наши инженеры разработали специальные радиопередатчики, которые будут имитировать стандартные военные частоты и протоколы. Кроме того, мы подготовили специальные сценарии и легенды, которые будут убедительно доказывать, что мы — часть государственных вооруженных сил. Хотя, учитывая катастрофическое падение образования, этого не понадобится.
Я задумчиво кивнул, взвешивая все "за" и "против". С одной стороны, такая тактика могла действительно помочь нам привлечь больше сторонников и ресурсов. Люди скорее поверят в официальную государственную программу, нежели в действия повстанцев.
Но с другой стороны, я опасался, что, если обман будет раскрыт, это может сильно подорвать доверие к нам. Не хотелось бы еще одного кризиса.
Однако, взглянув на кипящую вокруг меня деятельность, я понял, что у нас просто нет другого выбора. Мы должны любыми средствами привлекать новых сторонников, иначе рискуем быть раздавленными врагом. А если для этого придется прибегнуть к некоторой хитрости, что ж, так тому и быть.
Решительно кивнув, я посмотрел Андрею в глаза:
— Хорошо, я согласен. Давайте попробуем эту тактику. Но помните, мы должны быть предельно осторожны.
Андрей улыбнулся и отдал честь:
— Не волнуйтесь, господин. Мы все тщательно продумали и учли все возможные риски. Наша "государственная инициатива" будет выглядеть абсолютно убедительно.
Я кивнул.
Повернувшись, я направился к инженерам, чтобы проследить за ходом работ. Хотелось бы, чтобы радиомачта должна была заработать как можно скорее.