Глава 10
Гаррет вошел в Большой зал вместе с Невиллом, Парвати, Падмой, Терри, Сьюзен и Луной. Дафна, Блейз и Тео немного подотстали от них, чтобы не привлекать к герою еще больше внимания, чем он уже имел.
Все направились к своим столам, и лишь Гаррет — к столу преподавателей.
— Вы что-то хотели, мистер Поттер? — спросила Минерва.
— Да, я хочу знать результат рассмотрения моей жалобы.
— Я сняла с них по десять баллов и назначила отработку.
— И это все? Нарушение тайны переписки главы рода для обычного волшебника карается заключением в Азкабан сроком от шести месяцев до года в зависимости от того, был ли нанесен ущерб таким нарушением. Вы полагаете десять баллов штрафа и час мытья полов сопоставимым наказанием заключению в Азкабан?
— Но мисс Грейнджер и мистер Уизли несовершеннолетние!
— То есть, вы не желаете назначать им адекватное наказание?
— Да, то есть, нет! Я считаю свое наказание правильным!
— Отлично! Я, лорд Поттер-Блэк, при свидетелях требую провести мое перераспределение на другой факультет, ибо как глава родов Поттер и Блэк считаю свое нахождение в Доме Гриффиндор противоречащим интересам рода. Я сказал!
— Свидетельствуем! — одновременно произнес весь факультет Слизерин.
«Змеек» успели предупредить о том, что будет происходить, Дафна, Блейз и Тео.
Вместе с Домом Слизерин Гаррета поддержала большая часть Хаффлпаффа и частично Рейвенкло, уведомленные остальными членами кофейного клуба.
За столом Гриффиндора встали Невилл, Парвати и, неожиданно, Маклагген, который, видимо, наконец вспомнил, что он чистокровный волшебник.
По залу пробежала волна магии, а прямо перед Макгонагалл вместо тарелки появилась распределяющая шляпа.
— Мистер Поттер, не уверена, что мы можем… — начала возмущаться, поджав губы, Минерва, но ее прервал Северус.
— Мы можем. Именно такая формулировка и записана в уставе: «Студент, ставший главой рода, может требовать перераспределения на другой факультет в случае, если его нахождение в нынешнем Доме будет противоречить интересам рода». Как все мы можем наблюдать, — и декан Слизерина указал на распределяющую шляпу, — магия Хогвартса это право подтвердила.
— Кто там рвется перераспределиться? — неожиданно во всеуслышание спросила шляпа. — А, вижу-вижу! Я же говорила тебе в самом начале, что твой факультет — Слизерин, ты сам от него отказался и побежал на Гриффиндор. Хватит своеволия, даже на голову меня ему не надевайте — Слизерин, и точка! Я сама знаю, что для тебя, упрямый мальчишка, лучше!
Как только шляпа выкрикнула: «Слизерин!» — галстук и эмблема на мантии Гаррета сменились на слизеринские. Он легким поклоном поблагодарил шляпу и проследовал к столу своего нового факультета, где ему уже приготовили место между Блэйзом и Тео.
Все это произошло за считанные минуты, никто толком не успел ничего понять.
А потом наступил легкий шок, сопровождающийся полной тишиной, которую нарушил громкий вскрик Джиневры Уизли:
— Гаррриииии! Ты не можешь уйти от нас! Твое место здесь!
Лорд Поттер-Блэк даже не успел подумать, как отреагировать на этот визгокрик — за него Джиневре уже ответил её родной брат Рон:
— Я так и знал, что он подлый змей и тёмный маг! Я говорил, я давно подозревал!
— По десять баллов с каждого, мистер Уизли и мисс Уизли, за неподобающее поведение в Большом зале, — пророкотал Снейп и добавил: — Предлагаю всем приступить к ужину. Больше, надеюсь, сегодня никто перераспределяться не собирается.
Минерва зло зыркнула сначала на декана Слизерина, а потом на нового студента факультета Салазара.
— Боюсь, с трансфигурацией, Гаррет, у тебя теперь будут проблемы, — тихо заметил Тео.
— Да плевать. Экзамен все равно принимает комиссия, а баллы — кому они нужны?
— А вот у меня вопрос! — сказал Ургхарт, охотник и капитан сборной Слизерина по квиддичу. — Малфой, как я понял, куда-то отбыл на долгий срок. Харпер — уж прости, но ты отстойный ловец. Поттер-Блэк, как насчет стать новым ловцом в команде и надрать задницу Гриффиндору, взяв в этом году кубок для Слизерина?
— Вообще-то, я добровольно ушел из сборной Гриффиндора, чтобы больше внимания уделять учебе.
— Обещаю не мучить тренировками. Для такого ловца и раз в неделю — достаточно.
— Ну если так, то почему нет?
Гаррет очень любил квиддич и сам процесс охоты за снитчем, потому не видел причин отказываться, если игры будут не в ущерб учебе.
Весь змеиный Дом был готов аплодировать и нести своего нового софакультетника до слизеринской гостиной на руках.
— Сдаётся мне, только что за столом Слизерина решилась судьба кубка по квиддичу этого года, — заметил профессор Флитвик. — Элфинстоун Урхарт только что явно сделал какое-то предложение мистеру Поттеру, и он его принял, судя по восторгу на лицах всех твоих подопечных, Северус.
— Этого не может быть! — возмутилась Минерва. — Гарри отказался играть за Гриффиндор, почему он должен согласиться войти в команду Слизерина?
— Наверное, они лучше умеют убеждать, — улыбнулась Помона.
Прямо перед ужином Северус показал ей незаметно для всех серебряное черненое кольцо мастера-наставника на своей руке и кивнул в сторону Гаррета.
— Альбус, ты почему все время молчишь, когда тут такое происходит! — пришла в негодование от пассивности директора Макгонагалл.
— А что я могу сделать? Перераспределение проведено законно, играть или не играть в квиддич решает сам студент…
— Я бы очень вам рекомендовала решить вопрос с адекватным наказанием для ваших гриффиндорских протеже, — заметила министерским голосом профессор Амбридж. — Этот вопрос не закрыт перераспределением лорда Поттер-Блэка.
— Хорошо, — согласился Дамблдор и, усилив голос сонорусом, произнес:
— Прошу после окончания ужина пройти ко мне в кабинет студентов Рональда Уизли, Гермиону Грейнджер и Гарри Поттера для разбирательства по поданной жалобе.
— Вот и объявлено время начала второй части комедии. Жаль, но пригласить на нее публику я не смогу, — весело сказал Гаррет своим соседям.
— Требуется ли вам какая-то помощь, лорд Поттер-Блэк? — официально спросил у юноши Тео, которого назначили старостой вместо отбывшего на лечение Малфоя. — Я могу через камин вызвать для вас адвоката.
— Мои интересы, если придется, будет защищать мой мастер-наставник, — ответил Гаррет, демонстрируя ученическое кольцо.
— О, и кто же ваш наставник, если не секрет? — спросил Эдриан Пьюси, сидевший неподалеку.
— Поскольку я распределился на Слизерин, нет никакого смысла держать это в секрете. Сегодня я подписал ученический договор с мастером, известным как Северус Снейп.
— Что-то я в жизни пропустила, — вздохнула Панси Паркинсон. — Поттер переходит на Слизерин. Поттер соглашается быть ловцом слизеринской сборной. Поттер, который ненавидел зелья и их преподавателя, становится учеником мастера-зельевара. Скажите, лорд Поттер-Блэк, может быть, вы еще и наш новый Темный Лорд? Как мне помнится, вы же змееуст, как и ваш старший коллега.
— Паркинсон, попридержи свою буйную фантазию и дурной язык! — рявкнул Ургхарт. — Еще одно такое выступление — и сообщу декану, что он погорячился, сделав тебя старостой.
Панси покраснела и уткнулась в тарелку. Ей было обидно такое слышать и неуютно на факультете без Малфоя. Тот бы сейчас наверняка ее поддержал, а не уподоблялся этим гадам, которые за кубок по квиддичу готовы мать родную продать.
— Мистер Поттер, я буду сопровождать вас к директору как декан вашего нового факультета.
— Спасибо, сэр, это очень любезно с вашей стороны, — ответил Гаррет.
— Это обычная процедура. Никто из студентов Слизерина не посещает директора без меня. Запомните это раз и навсегда.
— Конечно, господин декан, я это запомню.
— Если вы закончили ужин, то пройдемте.
Гаррет последовал за профессором, который резко обернулся и быстро пошел к дверям Большого зала. Минерва Макгонагалл в это время подошла к все еще фиолетовой Грейнджер и яростно жующему Уизли.
Дамблдор проследовал к себе в кабинет коротким путем и потому успел сесть и немного настроиться на разговор.
Первым из вызванных студентов к директору пришел Гаррет Поттер-Блэк вместе с Северусом Снейпом.
— Северус, спасибо, что проводил Гарри, можешь идти заниматься своими делами.
— В данный момент моё главное дело — студент Поттер-Блэк, получивший вызов в кабинет директора. Как его декан я обязан присутствовать при разговоре.
— Но вопрос не касается школьных дел, он касается личных взаимоотношений! — продолжал настаивать Альбус.
— Да хоть постельных. Это мой студент, и я буду присутствовать при разговоре.
Дамблдор знал, что не может препятствовать главе Дома в этом, и недовольно посмотрел на Снейпа. А тот успешно этот взгляд проигнорировал, указав своему подопечному на кресло у окна, сам занял соседнее. Из других сидячих мест остались только стулья у стола директора и табуретка-стремянка у книжных полок.
— Что-то остальные задерживаются, — сказал спустя несколько минут, прошедших в напряженном молчании, Гаррет.
— Наверное, мистер Уизли никак не может закончить свой ужин, — ехидно заметил Северус.
Наконец лестница начала движение. Первой на ней показалась Макгонагалл, за ее спиной находились фиолетовая Грейнджер и очень недовольный шестой Уизли. Все они сели на не слишком удобные стулья для посетителей.
— Итак, — произнес Дамблдор. — Мы собрались здесь, чтобы урегулировать неприятную ситуацию, в которой вы все оказались.
— Мне кажется, что вы дали неправильную оценку цели нашего здесь присутствия, — заметил профессор Снейп. — Мы собрались здесь, чтобы принять решение по жалобе лорда Поттера-Блэка о нарушении тайны его переписки. В неприятной ситуации здесь только мисс Грейнджер и мистер Уизли. Попрошу не объединять этих малолетних преступников с моим студентом в одну группу.
Дамблдор шумно вздохнул и посмотрел в сторону сидящих в креслах Северуса и Гаррета с выражением вселенской скорби на лице.
— Вы все-таки настаиваете на формальном разбирательстве?
— А что меня должно останавливать от него? — уточнил Поттер-Блэк.
— Это же ваши друзья! — возмущенно высказалась Макгонагалл.
— Бывшие. И я недавно понял, что они вряд ли когда-либо ими были.
— Что вы имеете в виду? — непонимающе посмотрела на юношу декан Гриффиндора.
— Уизли, Грейнджер — вы хотите, чтобы я рассказал о некоторых нюансах вашей со мной якобы дружбы профессору Макгонагалл?
Рональд вообще не понял, о чем его сейчас спросил Поттер. А Гермиона — та сразу сообразила, что Гаррет намекает на их ручки в его сейфе. Ушлая гриффиндорка начала лихорадочно соображать, как лучше ответить, но не успела — инициативу взял на себя директор.
— Ну-ну, каждый может оступиться, ты напрасно из-за одного промаха отказался от своих верных друзей! — пожурил он Гаррета с видом всепрощающего доброго дедушки.
— Одного промаха? Который повторялся с завидной частотой и наглостью? — возмутился юноша циничной бессовестностью Дамблдора. — А если добавить обструкцию на факультете или даже настоящий бойкот, на который всех подбил именно Уизли после того, как кубок выбрал меня чемпионом? И это был не первый и не последний раз, когда он от меня отворачивался или говорил гадости за спиной. И я бы попросил обращаться ко мне на вы. Все же, мы не родственники: вы — директор учебного заведения, я — студент. Давайте соблюдать субординацию!
— Чего! Не устраивал я никакой обукции! — воскликнул Рон, которого тут же под столом пнула Гермиона, чтобы молчал.
— Мне кажется, мальчик мой, ты ошибаешься.
— Простите, сэр, это вы сейчас кому сказали? Профессору Снейпу, мистеру Уизли или мне? Кто из нас ошибается и в чем?
— Альбус, мистер Поттер или, если угодно, лорд Поттер-Блэк только что выразил несогласие с вашем фамильярным к нему обращением. Вы хотите получить еще одну жалобу? Только теперь она будет направлена в Совет попечителей, — заметил Северус.
— Давайте перейдем к сути вопроса, ибо время позднее. Вы примете какое-то решение по моей жалобе, или я передам ее копию в Совет лордов и попрошу их, как ответственных за соблюдение неотъемлемых прав глав родов, инициировать разбирательство по данному вопросу в Визенгамоте? — предложил Гаррет.
Судя по выражениям лиц Дамблдора, Макгонагалл, Грейнджер и Уизли, последняя часть фразы их не устраивала.
— Мистер Поттер, какое наказание вы сочли бы приемлемым? — спросила Минерва, которой надоела вся эта говорильня с непонятными недосказанностями, в курсе которых, как ей показалось, были все, кроме неё.
— Публичные извинения завтра во время обеда в Большом зале и запрет приближаться ко мне и моим вещам, включая почтовые отправления, ближе чем на два ярда и обращаться ко мне, пока я этого не разрешу. А также сообщать кому бы то ни было недостоверную и клеветническую информацию обо мне любыми способами: письменно, вербально или жестами. Все это сроком на два года, чтобы сделать мне оставшееся время пребывания в Хогвартсе приемлемым.
— Вы уверены, мистер Поттер? Это не слишком гуманное наказание? — спросил Северус, который думал, что Гаррет потребует все же разбирательства в Визенгамоте.
— Господин декан, поверьте, если Грейнджер и Уизли перестанут преследовать меня и орать повсюду все, что им придет в голову — жизнь моя уже станет намного лучше.
Макгонагалл немного подумала над тем, что сказал Гаррет, и произнесла:
— Я, Минерва Макгонагалл, декан Гриффиндора и лицо, которому была подана жалоба от лорда Поттер-Блэка, уведомляю мисс Грейнджер и мистера Уизли, что, начиная с этого момента, в течение последующих двух календарных лет вам запрещается приближаться к лорду Поттер-Блэку и его имуществу, включая почтовые отправления, ближе чем на два ярда и обращаться к нему без явно выраженного согласия на это с его стороны. Вам запрещается распространять недостоверную и клеветническую информацию о лорде Поттер-Блэке любыми способами. Да будет так!
— Да будет так, — повторил Гаррет, соглашаясь на озвученный вердикт, как заявитель.
— Свидетельствую, — произнес Северус.
Все это произошло так быстро, что Дамблдор просто не успел среагировать.
А когда Минерва произнесла первую ритуальную фразу, то сделать было уже ничего нельзя. Теперь 2/3 бывшего Золотого трио отсечены от Поттера до окончания Хогвартса. Большая часть планов только что растаяла, как дым.
«Придется рассчитывать на Джиневру и близнецов, с которыми нужно срочно переговорить», — подумал Альбус, криво улыбнулся и сказал:
— Разбирательство закончено, жалоба удовлетворена!
Хогвартс омыл всех легкой волной магии, подтверждая слова Дамблдора.
— Не буду я перед этой пожирательской подстилкой извиняться! — вдруг выкрикнул молчавший почти всю встречу Рон.
И тут же взвыл, скукожившись, схватившись за грудь, хрипя и синея у всех на глазах.
— О, Мерлин, такое ощущение, Уизли, что вы — магл. Слова «магический откат» для вас ничего не значат? — возмутился Северус, глядя на то, как Рон пытается дышать.
— Что вы все смотрите? Помогите ему! — вскрикнула Грейнджер.
— Нельзя, — ответил профессор Снейп. — Когда магия карает, помощь может стоить спасателю такого же отката за вмешательство в ее решение.
— Магический откат? Магия карает? — непонимающе повторила девушка.
— Объясняю кратко: на вас только что был наложен магический запрет. Уизли его тут же нарушил. Мы все прекрасно знаем, что лорд Поттер-Блэк не является, как омерзительно выразился Уизли, «пожирательской подстилкой». Таким образом, мистер Уизли нарушил запрет, произнеся заведомо ложные обвинения в адрес мистера Поттера. За что и получил магический откат — наказание от магии за нарушение магического запрета. Многократное такое нарушение может довести вашего бойфренда до лишения магии. Втолкуйте это ему, мисс Грейнджер!
Только теперь, глядя на отходящего от приступа удушья Рона, а также осознав слова профессора, Гермиона поняла всю серьезность магического запрета.
Никто не будет следить за тем, чтобы они ничего не говорили о Поттере или говорили что-то ему. О соблюдении запретов, якобы, позаботится та магия, суть которой Грейнджер никак не могла понять.
Гермиона четко себе представляла, что такое магия у волшебника — это способность творить волшебство. Но какую-то абстрактную магию, которая что-то вроде бога или живого существа, которая может вот так вот наказать, девушка никак не могла себе представить. Просто потому, что не верила в нее.
— А может быть, это вы сами его невербально прокляли, профессор? — обвиняюще посмотрела Гермиона на Снейпа.
— Минерва, займись уже своим факультетом. Маглами приходят, маглами и уходят. Даром, что палочки из разных мест у всех торчат, — с укоризной посмотрел на декана Гриффиндора Снейп.
Упрек был справедливый, потому Макгонагалл промолчала.
— Мы уходим, — сказал Северус, и они с Гарретом прошли к лестнице.
— Как ты себя чувствуешь, мальчик мой? Не стоит ли вам посетить больничное крыло? — сочувственно спросил Альбус Уизли.
— Какое больничное крыло, Альбус! Хочешь Поппи под откат подвести? Максимум, что мы можем сделать — это отправить его на время в Нору, — ответила Макгонагалл, злясь на саму себя, что ее студенты не знают элементарных законов магического мира.
— Не надо в Нору! — испугался Рон забрезживших на горизонте объяснений с матерью сразу по всем вопросам: и насчет доступа к счету Поттера, и насчет магических запретов.
— Вы поняли, что с вами случится, если вы станете снова нарушать наложенные запреты? — строго уточнила Минерва.
— Понял я, понял, — отмахнулся Уизли, разозленный тем, что теперь не сможет ни злословить про Поттера в гриффиндорсткой гостиной, ни высказать ему все, что он о нем думает.
Дафна, Тео и Блейз поджидали Гаррета в гостиной, чтобы первыми узнать, как все прошло у директора, и напомнить их собрату по клубу, что тот обещал рассказать им о Малфое.
Устроившись в небольших креслах вокруг круглого столика и отгородившись чарами от любопытных, слизеринцы выслушали подробный отчет о втором акте сегодняшних событий. Включая содержание запретов и откат, который уже успел схлопотать Уизли.
— Ну, с этими все понятно, — высказалась Гринграсс. — Теперь лохматка засядет в библиотеке, чтобы пытаться по книгам понять основы устройства магического мира, а Уизли придется все время ходить под силенцио, если он хочет остаться магом. А что произошло с Малфоем?
Гаррету снова пришлось пуститься в длинный рассказ. Майлан сообщил ему об обряде, который пытался провести летом Драко. Тогда-то Гаррет и понял, кого прихлопнул его лев — наследника Малфоев. А поскольку тот был инициатором обряда и не смог его завершить, то получил огромный откат, который очень плохо сказался на психике Драко.
— Лев, говоришь… — задумчиво проговорила Дафна. — Не тот ли это лев, которого не так давно обсуждали озабоченные гриффиндорки, захлебываясь своими слюнями?
— Тот, — усмехнулся Гаррет. — Рон, идиот, растрепал всем, что я летом получил метку. Я предложил девушкам осмотреть верхнюю половину своего тела на предмет наличия татуировок в виде змей и черепов. Ну, они и осмотрели. Не знал, что мой лев стал предметом всеобщего обсуждения.
— Покажи! — требовательно проговорила Дафна.
— Эй, мы тоже хотим посмотреть! — воскликнул Блэйз.
— В гостиной раздеваться не буду, идемте, найдем мое новое жилье! — ответил Гаррет.
Как оказалось, домовики устроили Гаррета в одноместной комнате, где кроме кровати, шкафа и тумбочки были даже письменный стол и камин. Хотя наличие последнего, видимо, объяснялось просто необходимостью — в подземельях было холодно и сыро.
Гости уселись на кровать, а Гаррет сбросил мантию, вынул из рукавов запонки и начал медленно расстёгивать пуговицы. Блейз стал напевать какой-то итальянский мотивчик, под который юноша, не торопясь, сбросил рубашку и повернулся к публике спиной:
— Вау! Обалдеть! — выкрикнул Тео.
А Дафна неожиданно по-пацански засвистела (откуда только у леди такие умения?)
Гаррет тут же, подыгрывая своим приятелям, принял позу какого-то античного героя, позволяющую по достоинству оценить не только льва на его спине, но и развитую мускулатуру юноши.
И как раз в этот момент в комнату зашел профессор Снейп.
— Позвольте узнать, что здесь происходит? — спросил он ледяным тоном, глядя на своего ученика, быстро прикрывшегося рубашкой.
— Демонстрирую семейный защитный артефакт рода Поттер, — быстро сориентировавшись, выпалил Гаррет.
— А, это меняет дело, тогда мне тоже можно взглянуть?
Щеки Гаррета тут же покрылись румянцем, и он повернулся к своему мастеру-наставнику спиной, не находя повода отказать.
— Действительно впечатляет, — сказал Северус, совершенно не покривив душой.
Единственное, что впечатлен он был не только львом, но и всей картиной полуобнаженного Гаррета.
— Я принес вам расписание, а теперь желаю всем доброй ночи в своих постелях.
Слизеринцы, которые понимали намеки любой толщины, выпорхнули из комнаты Поттера-Блэка вместе с деканом.
— О, мать Магия, дай мне большое терпение! — сказал сам себе Снейп, после такого жаркого зрелища залпом проглатывая сто грамм виски у себя в покоях. — Так и спиться недолго… Нужно придумать другое средство от стресса…
Следующая глава