Глава 21. Много важных новостей
— Мы должны с ним поговорить! Сейчас я сама приглашу Гарри на танец! — заявила Джинни, которая еще не заметила того, что он уже отсутствует на празднике.
Танец закончился, пары разошлись по своим столикам так как далее была намечена церемония, популярная во Франции не только у маглов. Флер собиралась бросать букет невесты, на чем настаивали ее французские кузины. Билл сначала не очень одобрительно отнесся к этому, но его невеста сообщила, что если она не бросит этот злосчастный букет, то, когда они будут уходить, французские гости попытаются каждый оторвать по кусочку ее платья, так как считается, что он принесет удачу, а когда кто-то из девушек поймает букет, ей придется разрешить гостям взять хотя бы по листочку-лепесточку взамен «счастливых» лоскутков.
Флер вышла на середину танцпола и повернулась спиной к стайке своих родственниц.
— Что она собирается делать? — удивилась Джинни, не знакомая с такой традицией.
— Пойдем! — сказала Гермиона, — Флер будет бросать букет невесты. Та девушка, что его поймает выйдет замуж следующей. Имей в виду, что приманить его магией не получится, он зачарован от любых магических воздействий.
Джинни воодушевилась. Все-таки она была талантливым ловцом, и даже, в этом году привела команду Гриффиндора к получению Кубка, когда в последней игре Гарри Поттер не смог участвовать, потому что отбывал наказание у профессора Снейпа. Букет будет ее!
Гости зааплодировали, а затем, повинуясь, знаку Аполлин Делакур, затихли, а девушки, стоящие за спиной начали обратный отсчет по-французски: «Cinq, quatre, trois, deux, un!» Невеста бросила букет через голову обеими руками с довольно большой силой, что отправило его в полет по крутой траектории. Момент и место его падения вычислила, не только Джинни, но еще и одна из французских кузин. Ведьмы прыгнули в нужном направлении и так треснулись лбами, что искры полетели из глаз, а сила удара отбросила их в разные стороны: одну с победным кличем и букетом в руке, а вторую — с горестным воплем, полным разочарования. Британская часть гостей засвистела и заулюлюкала, кто на что был горазд, отмечая победу соотечественницы, хотя суть этого обряда мало кто знал. Французы недовольно надулись, догадавшись, что наглая рыжая ведьма и не подумает делиться с ними составными частями букета.
— А где же Гарри? — уточнила довольная Джинни, с раскрасневшимся лицом и наливающейся на лбу шишкой, стремясь поделиться радостной новостью со своим будущим мужем, но его, увы, за столиком, где прежде он сидел с неизвестной ведьмой и Лавгудами не оказалось. Впрочем, Лавгудов тоже не было, так что и поделиться информацией куда подевался Поттер, было некому.
— Сбежал! — констатировал факт Рон.
— Ну как же так? — заныла, чуть не плача Джинни.
— Нужно срочно сообщить обо всем Дамблдору, — проговорила с серьезным и сосредоточенным лицом Гермиона, догадываясь, что с учетом таких кардинальных изменений во внешности Поттера и его поведении, все планы могут оказаться под угрозой.
Поселок в самом центре Рокингемского леса, чаще Фаайншейд вуд, жил своей обычной жизнью. На улице резвились маленькие дети, щенки, не прошедшие свой первый оборот. Из крыш домов, где хозяйки стряпали еду для своих семей, шел ароматный дым. Старые седые оборотни играли на столе, сделанном из ствола огромного векового дерева в кости, а более молодая часть мужского населения самой большой резервации оборотней в Магической Британии отсутствовала, пребывая либо на охоте, либо на службе в волшебном или магловском мире.
В самом большом доме поселка проживал глава стаи Лайелл Адам Люпин со своей семьей. Свою супругу, волшебницу Хоуп Хауэлл, Лайелл, которому было уже прилично за сорок, встретил на окраине Рокингемского леса, за пределами Фаайншейд вуд. Симпатичная молоденькая ведьма чуть старше двадцати лет опрометчиво оказалась, в, как ей тогда думалось, безобидном лесу. Хоуп была ведьмой, с чрезвычайно развитым воображением. Сначала она просто прогуливалась по лесу, а потом ей показалось, что за ней кто-то наблюдает из-за тёмных деревьев. Это был невесть как тут оказавшийся богарт, который, почувствовав и осознав страх юной волшебницы принял форму высокого крепкого магла зловещего вида, который стал угрожающе надвигаться на нее, издавая, почему-то, звериное рычание. Придя в ужас, Хоуп громко закричала, думая, что ей пришел конец, совершенно позабыв о том, что это может быть боггарт, магическое существо, изменяющее форму, принимая ту, что соответствует худшему страху наблюдателя. Услышав крик, молодой Лайелл бросился на помощь и одним взмахом палочки заставил видение превратиться в светящийся шар, который с хлопком лопнул и исчез. «Всё в порядке, это был всего лишь боггарт», — попытался успокоить юную ведьму Лайелл, но его слова не произвели на неё никакого впечатления. Более того, она не поверила словам своего спасителя и продолжала утверждать, что на нее напал магловский маньяк и была безмерно благодарна тому, кто ее от него избавил.
Лайелл проводил Хоуп домой, а потом несколько раз приглашал ее на свидания, на одном из которых признался, что он не просто волшебник, а оборотень полукровка, рожденный от колдуньи и потому владеющий магией. К тому времени мисс Хауэлл успела влюбиться в Люпина. Слова Лайелла сначала напугали Хоуп, но когда он сказал, что не собирается ее кусать и обращать, она решила, что это просто такая его «особенность», которую можно принять, если ей ничего не грозит, тем более, что родители Хоуп давно умерли, а сама она не нашла хорошей работы в мире магов и трудилась секретаршей в магловской страховой компании за очень скромную заработную плату.
На свадьбе своего вожака гуляла вся стая. Хоуп в первую брачную ночь узнала, что брак с оборотнем имеет и свои очевидные плюсы, которые выражались в неутомимости ее супруга в постельных утехах и его весьма значительном мужском достоинстве. Оба этих качества способствовали быстрой беременности, которая завершилась рождением сына-оборотня, которого отец назвал Уилл и тут же снова одарил супругу новой беременностью, так как ему требовался наследник: оборотень с магическими способностями. Второй у супругов родилась дочь Шэрон. Девочка оказалась просто ведьмой, что было очень ценно, так как каждая из семей клана была готова многое отдать, чтобы такая волшебница вошла в их семью. Потом Хоуп родила еще двух мальчиков-щенков, а нужный супругу наследник все не рождался.
Лайелл отправился с женой за океан в резервацию индейцев шошонов в Форт-Холл на реке Снейк в штате Айдахо. Шошоны были полуволками, а их шаман — самым сильным "волчьим" шаманом. Шошоны породнились с волками при трагических обстоятельствах. Одно вражеское племя напало на их деревню, мужчины остались сражаться, а матери вместе с детьми бежали в лес. Враги, которые поставили себе целью истребить шошонов, перебив всех мужчин племени, стали преследовали беглянок, которые пытались спрятаться в подлеске. Там они наткнулись на стаю волков, которые окружили их кругом и защитили женщин и детей своими острыми клыками. В благодарность за спасение детей, повествует легенда, "женщины стали жить с волками, как с мужьями", а спасенные дети и родившиеся от таких союзов полукровки восстановили деревню и племя, которое теперь в основном состояло из полулюдей-полуволков. Разумеется, волк стал новым тотемом шошонов, а шошонский шаман считался у оборотней всего магического мира самым сильным целителем.
Шршрнский шаман Дэггетт принял Люпинов и велел, Хоуп остаться с женщинами племени, где она занималась наравне с ними ежедневной рутинной работой по выделке шкур, изготовлению посуды в виде грубой керамики и собирательством, разыскивая в окрестном лесу съедобные злаки, корни и луковицы. Лайелл же каждый день должен был со всеми мужчинами племени отправляться охотиться на бизонов, антилоп, оленей, горных баранов. Питаться Дэггетт им наказал только корешками и пить исключительно холодную воду, а также запретил дотрагиваться до собственной головы руками, а если в том была большая нужда, то использовать палочки. Когда до полнолуния остался один день, Дэггетт велел им ничего с самого утра не есть и прийти к ночи в его жилище.
— Если ты хочешь, чтобы твоя скво родила волка-шамана, ты должен зачать его сегодня как волк — пояснил супругам Дэггетт.
Измученная многократными родами Хоуп была согласна на все, даже на зачатие от мужа в его волчьей ипостаси. Их заперли вместе в близлежащей пещере в ночь полнолуния, в которую все и свершилось. Лайеллу прежде, как оборотень брал других членов своей стаи, которые выказывали строптивость или метили на его место, чтобы показать, кто самый сильный волк в стае. Но жену или других женщин — никогда, считая их слишком хрупкими для спаривания с волком, хотя он слышал, что некоторые оборотни в стае получали особое удовольствие от такого. И когда, по указанию шамана, он сделал это со своей женой, то понял, почему другие находили это привлекательным. Его внутренний зверь был в восторге от мягкого безволосого белого тела, которое покорно принимало его покуда было в сознании.
Утром следующего дня Хоуп, что пребывала после такой ночи в бепамятстве, забрали к себе женщины-шошоны, которые сами жили с волками и знали как помочь женщине, которая к такому не привыкла. Миссис Люпин пришла в себя через три дня, став еще более тихой, чем раньше. Шаман объявил супругам о свершившемся зачатии и Люпины уехали домой, увозя с собой новую зародившуюся жизнь, которая пришла в мир как маг-оборотень Ремус Джон Люпин, а сама Хоуп родами умерла. Беременность была очень тяжёлой, ребенок все время подпитывался ее магией и к родам магическое ядро Хоуп было полностью истощено, потому восстановиться после появления на свет так желанного мужем мага-оборотня миссис Люпин не смогла. Возможно еще сыграло свою роль то, что Лайалл в один из дней сказал своей беременной жене, что после того как она родит и оправится, он хотел бы повторить такое зачатие, чтобы жена ему родила еще одного оборотня-мага, которого бы они отправили на обучение к шошонам, чтобы у стаи был собственный целитель-шаман.
Пока наследник вожака рос, Лайалл выдал дочь-ведьму замуж за Жермена Витрие, очень сильного и перспективного оборотня, но с ней приключилось несчастье. Девушка оказалась больна неизлечимой болезнью, от которой в молодом возрасте очень быстро «сгорают». Этот союз не оставил потомства, но отношения его и Лайалла так и остались семейными. Иногда у Люпину казалось, что если бы его дочь Шерон не умерла, то со временем, Витрие планировал претендовать на место наследника главы стаи. Особенно это стало очевидно после того, как он разработал и провернул дело, по захвату бизнеса рода Поттер, к которому у семьи Люпин были давние счеты. В подробности того, как это вышло Жермен Лайалла не посвящал, но одновременно с этим фактом, несколько оборотней обзавелись супругами-ведьмами, а «Ежедневный Пророк» сообщил о смерти лорда и леди Поттер. Предприятия Поттеров приносили Витрие хороший доход, часть которого он жертвовал на нужды стаи, потому заниматься какими-то расследованиями Лайалл посчитал ненужным.
Сегодня Жермен Витрие его брат Родерик Витрие, стряпчий, ведущий дела членов стаи в мире магов Гастон Фейн пришли в дом вожака за советом. Жермен обрисовал широчайшие возможности для заработка при выполнении заказа от герцога Монфор-л’Амори Тьерри Монтроз, а потом сказал:
— При всем нашем опыте мы не можем найти возможность, как нам получить этот контракт.
— А что вам мешает? — уточнил Лайалл.
— Дело в том, что они хотят подписать магический контракт, а мы этого сделать не можем, — ответил Гастон Фейн.
— И почему же вы этого сделать не можете? — уточнил Люпин.
— Дело в том, что хотя и фарфоровые мастерские и стеклодувный цеха, давно в наших руках, фактически они по прежнему принадлежат роду Поттер, — сказал юрист.
— Вы что их просто присвоили? Вы представляете, что будет с вами и со всей стаей, если эта история всплывет? — удивился такой вопиющей глупости членов своей стаи вожак.
— Представляю, но на твоем месте я бы не стал метать в нас молнии и громы. Твой наследник замазан в этом деле не меньше нас, а возможно даже и больше, так как без него мы бы никогда не попасть в закрытый домен Поттеров, — хищно осклабился Жермен. — Мы там пролили реки крови. И вся она частично на совести твоего обожаемого Ремуса. Так, что если не хочешь увидеть его голову под топором министерского палача, вместе с нашими, то придумай, как нам обмануть магию контракта.
— Этот вид магии обмануть невозможно. Контракт должен подписать настоящий Поттер, который остался только один и вряд ли он захочет это сделать, — ответил потрясенный всеми этими новостями Лайалл.
— Всегда можно создать безвыходную для мага ситуацию, когда он сделает что угодно. Главное найти его слабое место, — заметил Жермен.
— Ремус, нам нужно серьезно поговорить, — сказал сыну Лайалл, когда его посетители ушли.
— Что-то случилось? — спросил Ремус, глядя на крайне рассерженного отца.
— Это я хотел бы узнать у тебя. Почему Витрие утверждают, что могут пристроить твою голову под топор министерского палача в связи с гибелью Поттеров?
— Потому, что это я открыл им проход в домен, — мрачно ответил младший Люпин.
В Трех воронах Гарри, Кэтрин и Северуса, который вернулся самостоятельно, пока ждали только Одра, Кричер и портрет лорда Арктуруса. Дуэйн задерживался, о чем сообщил, прислав сообщение через камин.
— Ты бы видела лица этих, так называемых, друзей лорда Поттера, когда мы появились с ним вместе! — доложила юная ведьма своей старшей родственнице. — Я вообще не понимаю, как он мог с ними общаться. Одна похожа на шлюшку из Вудсайда, такая же рыжая, конопатая и хамоватая. Вторая слишком много о себе думает, смотрит на нашего сюзерена, как на кутёнка. А парень вообще что-то с чем-то: наглый хам, злой и тупой.
— Ясно, непонятно только, когда это ты видела в Вудсайде женщин легкого поведения, и вообще, когда ты там была?
— Не видела и не была, но слышала, как так говорила о Мэри Паркер миссис Бинброу, — ни капли не смутилась Кэтрин.
Вскоре в замке появился лорд Бёрк и все собрались за столом. На свадьбе Гарри и Кэтрин поесть не удалось, поэтому ужин был актуален для всех.
— Что удалось узнать на свадьбе? — поинтересовался Дуэйн.
— Ничего толкового, — ответил Северус. — Фениксовцы обсуждал, в основном, саму свадьбу. Большей частью родственников Флер. Вас, Гарри, узнали не сразу. Аккурат перед тем, как подошел Шеклболт. Поскольку они все вас видели на похоронах Дамблдора, то были, конечно, удивлены, таким сильным изменениям за довольно небольшой срок. Видимо, поэтому Кинг и решил сразу поговорить. Не думаю, что он успокоится и будет ждать, когда вы сами ему напишите.
— А я, как раз думаю, что ему будет не до Гарри, — ответил хмурый Бёрк. — Два часа назад Министерство Магии было захвачено Пожирателями смерти. Убиты министр Магии Скримджер и Главный аврор. Место временно исполняющего обязанности министра занял Пайус Тикнесс, который до этого около года руководил Департаментом магического правопорядка после убийства мадам Боунс. Аврорат возглавил Гавейн Робардс. На них обоих, а также еще на ряд сотрудников аппарата министерства наложен Империус. В этом можно не сомневаться, один из моих сотрудников скрытно наблюдал за происходящим.
— Я не знал о том, что такое готовится, чем немало удивлен, — заявил, глядя прямо в глаза Дуэйна Северус. — И, боюсь, что мне нужно срочно вернуться в Хогвартс.
— И не думал о таком. Конечно, я тоже так думаю. Как минимум, это нужно для вашей безопасности, — ответил ему Бёрк.
— Будьте осторожны, профессор! — сказал Гарри, который был взволнован этими новостями и его пожелание было совершенно искренним.
— Мы все будем переживать за вас, — добавила Одра.
— Я всегда осторожен, а на крайний случай у меня есть аварийный порт-ключ сюда.
Праздник закончился поздно, а с утра пораньше всех в Норе разбудили раздающиеся из камина крики Дамблдора.
— Откройте мне проход, у меня важные новости!
Заспанная Молли, накинула на ночную рубашку шаль ее собственного изготовления в любимом сочетании коричневого и оранжевого цветов, махнула палочкой в сторону очага и оттуда мгновенно вышел бывший Альбус.
— Зови, скорее Артура! Вы, видно, ничего еще не знаете: со вчерашнего вечера в Министерство под контролем Неназываемого.
— И что мне делать? — спросил Артур.
Хозяин дома тоже был в ночной сорочке, но еще его голову украшал ночной колпак. Хотя слово «украшал» не очень подходило. Фигура Артура за последние годы сильно расплылась, как и его лицо. Его живот был таким большим, что в этом одеянии он был похож на крупную беременную женщину, которую мало, что может украсить из одежды.
— Я полагаю, что тебе ничего не угрожает. Как ходил на работу, так и ходи, но будь осторожен в словах даже с теми, кого ты хорошо знаешь. Ходят слухи о массовом наложении подвластного заклятия на сотрудников Министерства.
В этот момент в окно постучала сова, приносящая утренний выпуск «Ежедневного Пророка». На первой странице располагалась статья о новых назначениях на ключевые руководящие посты в Магической Британии и большие портреты нового руководства. На первых двух были Пайус Тикнесс и Гавейн Робардс, а на третьем — профессор Снейп, который был назначен директором Хогвартса. Надо сказать, что кто-то выбрал очень удачное колдофото зельевара, так как по виду, из всех троих, он лучше всех соответствовал, по производимому впечатлению, своей новой должности: его лицо излучало уверенность в себе, смешанную с немалой долей надменности. Волосы красиво лежали на плечах черной мантии из-под которой выглядывал воротник белоснежной рубашки. Время от времени, портретный зельевар, хотя, ныне уже директор Хогвартса, слегка поворачивал голову и и направлял взгляд своих черных глаз, прямо в глаза того, кто смотрел на его колдофото в газете.
— Отлично! Все идет по плану, — проговорил Дамблдор, но в его голосе ощущалось, что он чувствует себя неуютно, глядя на портрет другого мага, занявшего его место, пусть это был и Северус, что должно было его наоборот радовать.
Вниз спустились Гермиона, Рон и Джинни, которым скоро нужно было отправляться к гоблинам.
— Вот же носатый урод! — воскликнул Рон, взглянув на газету в руках отца.
— Как хорошо, что вы здесь, — одновременно со своим магическим бойфрендом произнесла Гермиона, глядя на Дамблдора. — Нам нужно срочно поговорить о Поттере.
— Ах, да! Вам все удалось вчера на свадьбе? — уточнил Альбус.
— Ничего нам не удалось, — ответила злая на всех Джинни. — Он пришел с какой-то фифой, танцевал только с ней, а когда не танцевал, не отходил ни на шаг, а затем, просто нагло быстро исчез.
— С фифой? Фифа, что это? — не понял Дамблдор.
— Фифа — это другая ведьма, — пояснила Гермиона. — Она была представлена как Кэтрин Норвич де Гастингс. Вы не слышали такой фамилии?
— Норвич де Гастингс… Слышал, конечно, но полагал, что они все погибли. Кэтрин, юная ведьма… Это может быть только дочь Роуз Мэллори, — очень неожиданно… — Альбус произносил отдельные фразы, понятные только ему одному, как будто озвучивая вслух свои мысли.
— Альбус! — окликнула его Молли и Дамблдор, выйдя из своих мыслей произнес.
— Род Норвич де Гастингс — вассалы рода Поттер. Последний глава рода Адам Уоррен Норвич де Гастингс скончался тогда же, когда и старшие Поттеры, лорд Карлус и леди Дорея. Видимо это девушка его родственница, а значит тоже вассал Поттеров. Получается, что они каким-то образом встретились и, вероятно, Гарри пригласил ее пойти с ним, а она согласилась из вежливости, так как не вижу ни одной причины, зачем бы ей это делать.
— Возможно потому, что Поттер очень сильно изменился, с тех пор, как мы его видели в последний раз? — произнесла Гермиона. — Он выглядит совершенно по другому: хорошо прибавил в росте, раздался в плечах, приобрел грациозность и уверенность в походке, осанке и жестах. У него исчезли очки, а появилась аккуратная прическа и дорогая одежда. И ведьма эта была в явно очень дорогостоящем наряде.
— Да он разговаривал с нами как с мусором! Меня, вообще, угрожал убить на дуэли! — взорвался, вскочив с дивана Рон.
— Угрожал убить? Гарри? — сильно удивился Артур, который до этого подремывал, сдувая дыханием шелковую кисточку колпака, которая то и дело падала ему на нос.
— Ну, не убить, — немного смутился Рон. — Он сказал, чтобы я его тёлке ничего не говорил, а то он вызовет меня на дуэль.
— Рон! Язык! Что за тёлка! — гаркнула Молли.
— Видимо Рон сказал что-то неприятное спутнице Поттера, когда пытался пригласить ее на танец. Потому она ему отказала, а Гарри так отреагировал, а после просто ушел, да? — Джинни посмотрела на брата так, что если бы взглядом можно было бы сжечь, то на его месте уже находилась бы кучка пепла. — Так вот кто сорвал весь план!
— Да причем здесь я! Поттер бы тоже не стал с тобой танцевать. Видела, что было надето на его подруге и во что разрядилась ты! Я бы и сам подумал о ведьме в таком платье невесть что! — отбрил сестру Рональд.
— Тихо! Замолчали все! — громко сказала миссис Уизли. — Что вчера было, то уже прошло. Это не изменить. Нужно не ссориться, а думать, как все исправить.
— Сейчас, увы, нам думать некогда. Скоро начнется смена нашей гоблинской отработки, — устало заметила Гермиона.
Этим летом, когда она переехала в еще в старую Нору, после того, как отправила родителей в Австралию, предварительно лишив их памяти о себе, ее вещи занесли в комнату Рона, который ей сообщил, что раз они собираются пожениться после того, как все закончится, то с этого момента будут жить как муж и жена. Грейнджер, которая и так была старше всех почти на год, а постоянное использование хроноворота на третьем курсе еще ускорило развитие ее тела, добавив год-полтора, ничего против не имела, давно испытывая потребность в сексуальной разрядке. Она даже девственницей давно не была, лишившись ее на корабле Дурмстранга в каюте Виктора Крама на четвертом курсе. После чего жила с болгарским любовником целый месяц, будучи у него в гостях летом того же года. Родители Виктора, видимо, не одобрили ее как невестку и больше домой ее Виктор не приглашал. Гермиона это поняла, так как дурой не была, но расставаться с таким шикарным и щедрым любовником как Виктор не спешила. Да и Виктор был рад иметь постоянную любовницу, которая была ему симпатична и безотказна в постели. Время от времени они встречались на каникулах для того, чтобы провести двух-трехдневный сексуальный марафон в каком-нибудь тихом магловском месте, где никто из магов не смог бы их увидеть. Знакомые Гермионы об этом не знали и знать были не должны, чтобы не проговориться Рону, который при своем высоком росте размер мужского достоинства имел весьма скромный, можно сказать никакой.
Это выяснилось в их первую ночь, когда совершенно ничего не умеющий Уизли, содрал с нее пижаму и несколько раз потыкался своим отросточком между ног, закончив все, так и не начав, зато потребовав сказать, насколько хорошо ей было. При этом он не забыл проверить простыню, которую благоразумная Гермиона привела в надлежащий вид для первой брачной ночи с девственницей. Возбудимость у Рона была обратно пропорциональна размеру его члена, потому скоротечный процесс соития с ним за ночь был повторен еще трижды. Грейнджер изрядно утомилась, вместо желанной разрядки, вопрос которой ей пришлось решать самостоятельно, когда Уизли, наконец, сполз с нее и захрапел.
Перед следующей ночью она попробовала намекнуть Рону о других способах, которыми мужчина может удовлетворить женщину, но он даже не стал ее слушать, сказав, что «это все магловские штучки», которые настоящим крутым самцам-волшебникам не нужны. Поэтому ежедневно в постели повторялся сценарий их первой ночи один в один, за исключением проверки простыни, так как больше этого не требовалось. Гермиона едва дождалась сообщения от Виктора, что он хочет встретиться и одни из выходных, еще до того, как она получила наказание от гоблинов, она, наконец, провела в постели Крама очень жалея о том, что не стала его невестой, искренне не понимая, что именно в такой идеальной ведьме могло не понравиться его родителям. Это был единственный полностью отличный уикенд этого лета.
После того, как началась работа на гоблинов, Гермиона уставала и днем, выполняя назначенные задания, и ночью в постели с Роном, на темперамент которого, видимо, ничто не могло повлиять. Хорошо, что она давно изучила все существующие в магическом мире способы избежать нежелательной беременности, чтобы не зачать ребенка с Роном при такой активной сексуальной жизни. Ведьма собиралась, если экспедиция с Поттером отменится, при следующей встрече попробовать забеременеть от Виктора и таким образом все-таки женить его на себе, а если и это не сработает, тогда выдать ребенка за еще одного Уизли. Рон при его полной невнимательности и очевидной недалекости был идеальным кандидатом на воспитание чужих детей. А если Молли или Джинни что-то и заметят, то никогда не скажут этого своему Рончику. Обе они явно были в курсе анатомических особенностей шестого Уизли и смотрели на нее по утрам, кто с сочувствием и благодарностью, а кто с легкой насмешкой, так как Джордж и Фред, много раз принимавшие с ним душ в раздевалке квиддичной сборной Гриффиндора, давно сообщили сестре, что у Поттера в трусах, совсем не то, что у Рона, очень даже есть на что посмотреть и что пощупать.
— Дракловы зеленошкурые коротышки! — в ненавистью буркнул Рон, запихивая в рот оставшийся от вчерашнего мероприятия пирожок с ливером. — все лето жалею, что волшебники их не перебили всех до последнего. И деньги наши захапали и еще издеваются над волшебниками.
— Я сегодня постараюсь узнать, где все-таки живет сейчас Поттер и откуда взялась та ведьма и снова зайду к вам, — хмуро сказал Дамблдор и направился к камину, размышляя, кто может быть полезен в этом вопросе, чтобы понять кому придется открыть тайну того, что он не умер.
======
похожа на шлюшку из Вудсайда, — Кэтрин имеет в виду женщину с пониженной социальной ответственностью с ирландскими корнями, так как именно потомки ирландцев живут в район Вудсайд (Woodside) в Куинсе.