Глава 18. Провальное собрание Ордена Феникса
Утром Северус отлучался к Лорду, а потом днём «пытал» Ригель вопросами и наставлениями.
— Что ты должна сделать, если почувствуешь, что к тебе кто-то применяет магию?
— Сразу активировать порт-ключ.
— Если не получится?
— Подать тебе сигнал, громко сказать, «что-то этот вечер меня уже утомил», ну правда, Север, хватит уже? Мы как будто собираемся пробраться в штаб Гриндевальда, чтобы убить его.
— Цель миссии, объект и место не имеют значения, важна только твоя безопасность.
— Так мне соглашаться поговорить с портретом?
— Соглашаться, но только со мной вместе. Важно, чтобы я тоже на него посмотрел. Мы, с его Темнейшеством думаем, а не крестраж ли он?
— Нет, тут что-то другое, и мне оно попадалось, когда я искала информацию о крестражах, вот только, где и что именно — не помню. Крестраж — это не самостоятельная личность, он только филактерия души, заключённая в сосуд. Тот дневник в школе, с которым общалась Гарриет, тоже был странным. Мне кажется, не только Лорд над ним поработал. Он был больше похож на этот странный портрет Альбуса, чем, скажем, на крестраж в медальоне или диадеме. Надо показать Марволо мои воспоминания об этом его крестраже и спросить, что за чары он использовал для такого «оживления» крестража. А вот если он скажет, что ничего такого не делал, тогда…
— Тогда тебе нужно будет очень постараться вспомнить, где ты читала про такую посмертную активность и что она из себя представляет. И я бы тоже посмотрел эти воспоминания. «Марволо» Лорд разрешил называть себя мне, а не тебе.
— Мне или тебе — какая разница? Считай, мы с тобой как одно целое. А насчёт воспоминаний — нет проблем, я вечером вытяну, ты утром возьми их, и посмотрите вместе, уж омут у Малфоев всяко есть.
— Ты виски прихватил, на случай появления Хагрида? — уточнила по дороге от Хогсмида к Хогвартсу Ригель.
— Взял, но надеюсь, что он нас не заметит.
Гробница Дамблдора выглядела так же, как и в день его похорон, которые тут же вспомнились обоим магам.
— Ты не считаешь, что идея захоронения волшебника на территории школы, вообще-то не так уж и хороша? — спросила Ригель у Северуса.
— Плохая идея, конечно. Но вышел казус — у Дамблдоров не оказалось собственного некрополя. Его отец умер в Азкабане, трупы оттуда не выдают, хоронят на месте. Мать и сестру похоронили на кладбище в Годриковой лощине, неподалеку от Поттеров, которые непонятно, что там делают, когда им место в некрополе Поттер-Мэнора. Но к этому мы вернёмся. Там банально не оказалось достаточно места. Хоронить его с более старшими предками в Насыпном нагорье? Там не кладбище, а так, одно название. Для пафосного захоронения точно неподходящее. А я так понял, что Альбус подробно расписал свои похороны и даже приложил эскиз этой вот гробницы и сам указал, не предложил, а именно указал, что его следует похоронить на территории школы.
— Надо, когда всё закончится, подумать, куда перенести его, — задумчиво сказала Ригель.
— Если всё закончится нормально, возможно, и думать не придётся. Народ сам выкинет его отсюда куда-подальше, — ответил Северус, снимая тяжёлую крышку саркофага заклинанием и осторожно опуская её на траву. — Можем наблюдать яркую картину подтверждения того, что к святым после смерти Альбус причислен не был.
— Да уж, это точно, — подтвердила Ригель, заглядывая внутрь гробницы и наблюдая характерную для прошедшего времени степень разложения тела директора.
Бузинная палочка лежала у него на груди, меж положенных одна на другую рук.
— Ты перчатки взял? — почему-то шёпотом спросила девушка у зельевара. — Как-то мне не хочется пока её касаться собственной кожей, да и трупа Альбуса тоже.
— Я без них из дома не выхожу, — хмыкнул Северус и извлёк из своей необъятной мантии не только перчатки, но ещё и обычный магловский полиэтиленовый пакет с логотипом «Tesco».
— Ты собираешься положить бузинную палочку в это? — ужаснулась Ригель.
— А ты предлагаешь мне сунуть её в карман грязной? Или наколдовать мешочек из золотой парчи? Полиэтилен, усиленный чарами неразрушимости, очень хорошо защитит нас от трупного яда, остатков жизнедеятельности разного рода бактерий и их самих.
— Альбус бы расстроился, узнав, что его палочку сунули в пакет из-под картошки.
— Не было в нём никакой картошки! — огрызнулся Северус. — Это совершенно новый пакет. А на чувства Альбуса мне глубоко плевать, и тебе, кстати, тоже — или я чего-то не знаю?
— И правда, чего это я? Дай перчатки, я сама её достану!
— Нет, доставать буду я. Вдруг, как только ты к ней прикоснёшься, то на месте превратишься в какого-нибудь Жнеца? Или Бледная Госпожа сойдёт сюда к нам. Да мало ли что может произойти при обретении третьего дара Смерти. Так что ты пока её лучше не трогай, — Северус нагнулся и выдернул палочку, зажатую руками директора, потряс ею в воздухе, положил в пакет, который скатал вокруг неё трубочкой, наложил какое-то заклинание и сунул в карман мантии.
— Крышку вернёшь на место или опять мне её левитировать? — спросил зельевар у Ригель.
— Давай я, а то уже темнеет вовсю. Надо успеть поесть, чтобы там в рот ничего не тянуть.
— Дома поешь, после собрания, — резко оборвал планы молодой ведьмы Северус. — Сейчас дойдем до опушки леса, я там обернусь, и ты дальше пойдёшь уже с вороном. Кто знает, не следят ли они за дорогой в Хогвартс.
Ригель не сразу и вспомнила, где в Хогсмиде находится эта «Кабанья голова», даже спросила туда дорогу у какого-то волшебника. Тот, оглядев девушку и отметив её дорогую одежду, приличный внешний вид и вежливость, попробовал отговорить Ригель от визита в это «заведение не с самой лучшей репутацией, где приличным молодым ведьмам точно не место». Пришлось грустно улыбнуться и сообщить, что у неё там назначена встреча, потому визита туда, увы, не избежать. Волшебник вызвался немного проводить Ригель, беседуя с ней о житейских пустяках, и, когда паб стал виден, он указала на него и отправился по своим делам. Дорога с разговором заняла чуть больше времени, чем планировал Ригель, потому она, видимо, вошла в «Кабанью голову» последней из приглашенных, так как за ней дверь захлопнулась и запечаталась чарами.
— Гарриет — это ты? — недоверчиво произнесла Гермиона, глядя на красивую, ухоженную, элегантно и дорого одетую девушку, с большим вороном на плече.
— Да, Герми, это я. А что, не похожа?
— Вот теперь, когда ты заговорила, стала похожа. А что за ужас у тебя на плече?
— Это не ужас, это мой новый фамильяр. Его зовут Север. Он сейчас везде со мной, что бы наша связь, как следует, закрепилась, так что придётся его потерпеть.
—Гарриет, дорогая! — подскочил к Ригель нахальный Рон Уизли, собираясь явно заключить ее в свои крепкие объятья, но девушка быстро увернулась, а ворон успел больно клюнуть Рона в руку, которую он тянул к ней.
— Мне больно! Что творит твоя птица! — обиженно крикнул Рон.
— Защищает меня от твоего нападения. Твои намерения птице были не ясны. Вот Север и принял тебя за атакующего врага.
— Хватит там уже у входа держать Гарриет, мы все хотим с ней пообщаться, — крикнул Люпин из глубины паба.
— Проходи-проходи, Гарриет, вот тут есть свободное место рядом с Чарли, — засуетилась Молли.
— Спасибо, миссис Уизли, — ответила ей Ригель, наколдовывая из воздуха высокий барный стул и устанавливая его рядом с оборотнем. — Я тут посижу, рядом с Ремом.
Не давая больше Молли что-то говорить, Кинг произнёс: — Все, наконец, в сборе, нам нужно обсудить очень важные вещи…
Орденцы сидели за несколькими сдвинутыми столами, причём в очень интересной диспозиции. Всё правое крыло, то, что ближе к барной стойке, занимал клан Уизли в полном составе, исключая Джинни и Персиваля. На границе с «левыми» с одной стороны сидел Кингсли Шеклболт, а напротив него — Аберфорт Дамблдор. Левое крыло состояло из Минервы Макгонагалл, Эммелины Вэнс, Гестии Джонс, Дедалуса Дингла, Нимфадоры Тонкс, Элфиаса Дожа, Люпина и Грюма. Мундунгус Флетчер за столом не сидел, а устроился на пустой бочке, стоявшей в углу, объясняя это тем, что у него есть желание покурить, а дымить в лицо он никому, вроде как, не хочет. Ригель со своим барным стулом тоже оказалась на левой стороне, возвышаясь за спинами Люпина и Грюма.
— Предлагаю начать обсуждение наших дел, — сказал Шеклболт.
— А не стоит ли сначала обсудить вопрос принятия новых членов? — подала голос Гестия Джонс. — Не следует обсуждать дела перед посторонними.
— Если вы имеете в виду меня, то я могу уйти, — скромно сказала Ригель, — я, собственно, и не очень-то хотела приходить, просто некоторые настаивали.
— Я имею в виду тебя, Поттер, и Аберфорта Дамблдора, который, насколько я знаю, никакого отношения к делам ордена никогда не имел.
— Давайте просто проголосуем: кто за, кто против — и всё! Чего время зря тратить? — буркнул Рон.
— Секундочку! — Ригель подняла вверх руку, привлекая к себе внимание. — Я не собираюсь вступать ни в какие тайные организации, включая этот орден покойного директора. И потому ещё раз повторяю, что готова сию минуту покинуть данное собрание, дабы не нарушать его секретность.
— Ты что, Гарриет? Как не собираешься? Мы все в ордене, а ты нет? — возмутился младший Уизли.
— Скажи Рон, если я себе на ягодице сделаю татуировку «ненавижу брокколи», ты сделаешь себе такую же?
— Фу, зачем мне это делать?
— А мне предлагаешь вступить в какой-то орден потому, что ты вступил. Вот и у меня вопрос: зачем?
— Как зачем? Чтобы бороться с Воландемортом!
— А без членства в тайной нелегальной организации этого делать нельзя? Вдруг вы завтра решите напасть на министерство? Я, что, должна буду садиться с вами в Азкабан заодно, только потому, что имела глупость вступить в этот орден?
— Что ты такое говоришь, Гарриет, — с упрёком сказала Гермиона.
— Я говорю о том, что членство в тайных нелегальных организациях может очень плохо сказаться на твоей будущей карьере, Герми, не говоря о том, что, участвуя в незаконных боевых операциях, ты рискуешь быть раненой, убитой, арестованной действующими властями.
— Как-то я в таком аспекте никогда членство в Ордене никогда не рассматривал, — задумчиво сказал Люпин, внимательно посмотрев на Грюма. Им обоим, состоящим на службе в Министерстве, стоило подумать об этом. Очень хорошо подумать.
— А ты, Аберфорт, что скажешь? Почему мы собрались у тебя в пабе, и что ты делаешь на собрании? Давай объясняй, — гаркнул Грюм.
— Я всегда был в курсе всех дел Ордена, но открыто в него не вступал, чтобы никто не знал о моём членстве, — проговорил уверенным голосом Дамблдор-младший. — Если вы считаете, что для участия в последующих планах и делах, я должен стать его действительным членом — я не возражаю.
— Предлагаю поступить следующим образом, — предложила Минерва. — Пусть Аберфорт вступает в Орден, раз он не возражает. А Гарриет пусть даст клятву о неразглашении информации и останется, чтобы посмотреть, что планирует Орден. Может быть, её заинтересуют дела, и она изменит своё мнение о вступлении в него.
— Не возражаю, — с готовностью согласилась Ригель. Она могла никому ничего и не рассказывать, Северус сделает это сам. Ворона её клятва никак касаться не будет.
На том и порешили. Аберфорт вступил в Орден, а Гарриет дала клятву. После этого Кингсли взял слово.
— Портрет Альбуса требует от нас активных действий. В том числе, он предложил провести одну операцию, с которой я лично не согласен.
— Что за операция? — уточнил Дедалус Дингл.
— Он требует убить министра магии и так, чтобы все подумали, что это сделали Пожиратели смерти.
— А больше он ничего не хочет? — зло ухмыльнулся Грюм. — Я резко против. Скримджер очень неплохо справляется со своей работой. Аврорат сейчас находится в процессе реформирования, идёт активное обучение новых авроров. Гражданам стало спокойнее: работают несколько групп, занимающихся установкой охранных и сигнальных чар на домах простых граждан. Министерство функционирует в рабочем режиме. Нигде нет никаких беспорядков. Его убийство разрушит всё это.
— Так Альбус этого и добивается! — воскликнула Молли. — Нужно всколыхнуть болото Магической Британии и заставить их обратить внимание на деятельность Тёмного Лорда.
— На какую именно деятельность? — невинным голосом спросила Ригель.
— На всю их деятельность! — недовольно посмотрела на Блэка-Поттера матриарх Уизли.
— А могли бы вы, Молли, всё-таки конкретизировать, какую деятельность сейчас ведут Пожиратели смерти?
— А я почём знаю? Наверное, как обычно: пытают и убивают маглов, — буркнула Молли.
— То есть, вы не знаете, ведут ли они какую-то деятельность, и хотите обратить внимание на то, чего, скорее всего, нет, убийством очень неплохого человека. И молчу о том, что убийство министра будет квалифицироваться как террористическая деятельность, направленная на причинение вреда государству и поцелуй дементора за это будет положен не только непосредственному исполнителю, но и всем вам, как его пособникам, если вы решитесь это сделать.
— Да врёшь ты всё! — вскочил с лавки Рон. — Она нарочно это говорит, чтобы вы маму не слушали!
— Зачем мне врать? Свод законов Магической Британии, том второй, защита государства и государственных служащих от терроризма и иных угроз. Статья 236 Солидарная ответственность за убийство государственных служащих. По части второй этой статьи, а именно «Солидарная ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью государственных служащим» были осуждены Лестрейнджи и Барти Крауч за нападение на авроров Лонгботтомов. Степень вины каждого не рассматривалась. Даже если Барти бы не пошёл с Лестрейнджами, но знал о том, с какой целью они туда отправились, он всё равно получил бы с ними одинаковый срок в Азкабане. То же самое произойдёт и с вами.
— Грюм, Кинг — что, есть такой закон? — спросил Артур Уизли.
— Абсолютно точно есть. Слава, Мерлину, хоть в Аврорате не отменили изучение магического права. Я говорил Альбусу, что зря он его из школьной программы убрал, — ответил Аластор.
— Я против убийств в принципе, — сказала Макгонагалл, — и Скримджер произвёл на меня весьма благоприятное впечатление, когда я с ним встречалась по делам Хогвартса. А портреты Альбуса в последнее время ведут себя очень странно. Несут всякую чушь. Не говоря о том, что у меня накопилось очень много вопросов к покойному Дамблдору!
— Это ты сейчас о чём, Минерва? — уточнил Аберфорт.
— Это я о том, что в Хогвартсе, в кабинете директора, был обнаружен тайник, склад украденных у разных волшебников вещей. Гарриет видела его своими глазами. Она приходила за книгами и артефактами, которые теперь принадлежат ей. Мне ещё краснеть и краснеть, раздавая вещи хозяевам и пытаясь объяснить, откуда я их взяла.
— Это действительно так? — грустно спросил друг детства Альбуса Элфиас Дож.
— Да, так и есть, — кивнула Ригель. — Я приняла принадлежащие Поттерам и Блэкам книги и артефакты. И хочу всех предупредить, что если кто-то присвоил какие-то вещи из Блэк-Хауса и поместья Поттеров — верните их по-хорошему, так как я буду проводить ритуал «проклятья рода», который коснётся каждого, кто что-то украл, включая то, что он взял якобы на время, посмотреть, почитать, попробовать. Вполне возможно, что какой-то род уже такой ритуал проводил — от того у директора и почернела и иссохла рука, а потом и смерть к нему пришла.
— Ты теперь тёмная колдунья?! — спросила, глядя на Ригель в упор, молчавшая до сих пор Гермиона.
— Я открою тебе страшную тайну, Герми. Я с рождения тёмная волшебница. Ты же помнишь — я говорю на парселтанге, а это дар тёмных. Что вы все так смотрите на меня? Вы что не знали? Реально?
— Поттеры были светлыми магами! — сдавленным голосом произнесла Грейнджер.
— Это тебе Дамблдор сказал? Поттеры — они Певереллы, наитемнейшие некроманты. Мой отец, Джеймс — был серым. А дедушка Карлус и бабушка Дорея — оба тёмные маги. Но к чему мы тут вдруг начали обсуждать цвет моей магии? Кингсли, вот, тоже тёмный маг, и что?
— Это правда? — выдохнула изумлённая Гермиона.
— Грейнджер, ты дура, что ли? — громко сказала Нимфадора Тонкс, которой надоел этот концерт. — Цвет магии — он на политические убеждения не влияет. Я тоже тёмная, дальше что? Здесь вообще напряжёнка со светлыми магами, А Ремус, вон, вообще тёмная тварь. По твоим убеждениям, я, Кинг, Гестия и Поттер давно должны были тебя пытать прямо тут, а Люпин ждать подходящего момента, чтобы перегрызть тебе глотку. Мы же все тёмные.
Тирада Тонкс произвела на Гермиону достаточно большое впечатление, а одна фраза её обеспокоила:
— А что ты имела в виду, говоря, что со светлыми магами в Ордене напряжёнка?
— Она имела в виду реальную ситуацию в Ордене. Светлые маги среди вас только Аластор, госпожа Вэнс, мистер Дингл и мистер Дож. Госпожа заместитель директора — серая, Флетчер — серый.
— А Уизли?
— А ты что, не в курсе? Ну, вы даёте, Уизли! Вы ей не сказали? — ухмыльнулась Ригель.
— Заткнись, это не твоё дело! — вскрикнул Рон.
— Почему же не моё? Разве Грейнджер не была моей подругой все годы, что мы учились вместе в школе? Герми, скажи, ты знаешь, что Уизли прокляты?
— Да, мне Джинни рассказала.
Выражение лиц клана Уизли было сильно удивлённым, видимо они не были в курсе просветительской деятельности своей дочери и сестры.
— Тогда ты должна знать — у проклятых магия не имеет цвета. Им недоступны внешние источники для подпитки собственного ядра. Поэтому, пока их собственное ядро не разовьётся до взрослого уровня, они паразитируют на магии тех волшебников, до которых, в буквальном смысле, могут дотянуться. А став взрослыми, когда их ядро замыкается само на себя, они весьма ограничены в силе волшебства, поэтому и выбирают подходящую для их случая работу. Ты стала донором силы для Рона и Джинни на всё время учёбы в Хогвартсе, и сейчас продолжаешь питать Рональда, так как его ядро еще минимум года два будет формироваться. Поэтому их магия и не имеет цвета. И еще раз напомню: тёмный, светлые, серые маги — условное обозначение — никто из нас никаким цветом не обладает, это просто название вида личной магии по способу взаимодействия с внешними источниками.
— Спасибо, Гарриет, за просвещение моей студентки. Это было моё упущение, — покачала головой Макгонагалл. — Я должна была с первого курса разъяснять такие моменты маглорождённым студентам.
— Неплохо было бы селить проклятых отдельно от других детей. Как вы вообще допустили такое — сон в общей спальне с детьми, которые понятия не имеют, что их магию по-тихому откачивают вот такие вот субъекты? — заявила Нимфадора.
— Это было распоряжение Альбуса. Но, слава Мерлину, Рон последний в школе проклятый и он с пятого курса староста и живет один в комнате, — смутилась Минерва.
— Но почему я? — спросила шокированная Гермиона. — Почему не ты, Гарриет?
— Потому, что «присосаться» к ядру маглорожденной ведьмы очень просто, а к наследнице рода — почти невозможно, даже, если её, как меня, отправили в Хогвартс «голой», не выдав положенные родовые артефакты.
— Может, вы все закончите уже обсуждать нашу семью? — жёстко произнёс Билл.
— Действительно, что-то мы отклонились от темы, — сказал Аберфорт голосом, который немного походил на директорский, но был более низким и хриплым.
— Кто-то ещё хочет высказать своё мнение насчёт предполагаемого убийства министра магии? — спросил Шеклболт.
— Я против, — произнёс Люпин, — мне нравится его программа, меня устраивают его действия, да и сам Руфус тоже вполне неплох.
— Я тоже возражаю, — сказал Грюм, — а также хочу сказать, что, если вы решитесь на этот план, то мы с Люпином сразу покинем Орден, так как мы работаем на Министерство и не собираемся участвовать в акциях против него.
— Я всегда поддерживал все планы Альбуса, даже если не очень понимал их смысл или сомневался в том, стоит ли делать то или это. Поэтому я, пожалуй, поддержу его требование. Мой покойный друг всегда смотрел дальше, чем я, и видел скрытое, — высказался Элфиас Дож.
— Мы с Эммелиной против, — высказалась за обеих Гестия Джонс. — Я доверяю мнению Кинга и Аластора. Если они говорят, что министр делает всё правильно — зачем его убивать? И да, если большинство решится на убийство — мы тоже выходим из ордена. Нам не хотелось бы целоваться с дементорами за чужие дела.
— Я поддерживаю Эммилину и Гестию по обоим вопросам: я против убийства и выхожу из ордена, если остальные «за», — заявил Дедалус Дингл.
— Молли, вы как будете голосовать: каждый отдельно или вы все «за»? — уточнил Кингсли.
— Все «за», — ответила Молли, — восемь голосов.
— Семь, — чётко произнесла Гермиона, — я не буду голосовать за убийство кого бы то ни было.
— Приказ матриарха рода, в который ты отдана по контракту, — ухмыльнулась Молли, — восемь. Давай, девочка, возрази мне.
Гермиона попыталась что-то сказать, но лишь схватилась за горло. Посмотрела с ненавистью на миссис Уизли, встала и пересела от стола к барной стойке, где налила себе стакан воды из стоявшего там кувшина.
— Дуг? Ты что скажешь? — спросил Кингсли.
— Я воздерживаюсь. Буду как большинство, — ответил Флетчер.
— Нимфадора?
— Тоже воздержусь. Хоть я и работаю на Министерство, но есть сомнения, что я не вижу всей картины, чтобы оценить вред или пользу от этого убийства.
— Аберфорт?
— За, хоть мне не всегда нравились планы брата, но он всегда знал, что делает.
— Итого мы имеем семь голосов «против», два голоса воздержавшихся и десять голосов «за». Я голосовал «против», слагаю с себя полномочия главы ордена и выхожу из его состава. Перед этим спрашиваю: Эммелина Вэнс, Гестия Джонс, Дедалус Дингл, Ремус Люпин, Аластор Грюм — вы подтверждаете свой выход из ордена?
— Кинг, ещё я! — вскинулась Минерва, которая пребывала в шоке от сегодняшнего собрания.
Все перечисленные подтвердили свой выход из ордена, а, так как клятва члена ордена включала в себя соблюдение тайны информации озвученной на собраниях, то они встали и начали уходить. Ремус задержался рядом с Ригель и дал ей записанный на листке адрес Аластора, сообщив, что он теперь живёт там.
— Приходи в гости, только заранее нужно договориться, так как мы оба сейчас работаем на Министерство.
— Рада, что у тебя налаживается жизнь, — искренне ответила Ригель потому, что она всегда радовалась, когда у людей, хоть и почти посторонних ей, всё было хорошо.
— Гарриет, Гарриет! Не спеши уходить! — бросилась к Ригель Молли. — С тобой кое-кто хочет поговорить!
— И кто же этот кое-кто? — постаралась натурально удивиться Ригель.
— Дамблдор с портрета, который находится тут. Это особый портрет, не такой как в Хогвартсе.
— Ну что, Север, стоит нам с тобой пойти поговорить с директором? — спросила Ригель у Северуса.
— Кар! — ответил ворон, что означало «да», так как, если бы было «нет», то он бы промолчал.
— Ну, идёмте, миссис Уизли, узнаем, что хочет сообщить мне портрет усопшего директора.