Глава 16. Орден Меча и Музыки
Взрослые взяли каждый за руку по одному ребенку, и повели тайной дорогой в свой дом.
Вэй Ина за руку держал тот, у кого фигуры на поясе висел гуань, а второй, с пипой, вёл Лань Чжаня, который ради того, чтобы попасть, куда он так стремился, покорно согласился вложить свою ладошку в руку незнакомца.
— Мое имя Фэн Джинхэй. Моего друга зовут Цай Юн, — представился спутник Вэй Ина и очень серьезно, без тени насмешки, спросил: — Можем ли мы узнать ваши имена?
— Вэй Ин, любезное имя Вэй Усянь. Бывший ученик клана Юньмэн Цзян, — ответил темный заклинатель. — А это Лань Чжань, любезное имя Лань Ванцзи. Наследник клана Гу Су Лань.
— Бывший, — добавил Лань Чжань. — Нет клана, нет наследника.
Старшие заклинатели быстро переглянулись и кивнули друг другу. Имена детей они запомнили, а почему они оба «бывшие», узнают потом.
Пройдя немного в сторону вершины Хэншань, они внезапно оказались у монолитной каменной стены, где заканчивалась, почти незримая тропа.
— Я отправлюсь переговорить с главой нашего ордена, — сказал Фэн Джинхэй, — а Цай Юн останется с вами.
После этих слов старший заклинатель буквально вошел в камень склона, где не было ни арки, ни двери.
— Скрывающий талисман! — радостно сообщил Лань Чжаню Вэй Ин, почувствовав колебание магии там, где, судя по звуку, только что исчез один из их провожатых, — и довольно мощный. Не удивлюсь, если матрица написана не киноварью, а кровью того, кто его создал.
— Вэй Ин! — с предупреждением в голосе произнес Лань Чжань, нахмурился и покачал головой, хоть тот и не мог его видеть.
— Молчу, молчу! — кивнул его не слишком осторожный чжицзи. Действительно, не стоило начинать знакомство, сразу представляясь основателем Темного пути в заклинательстве. Неизвестно даже пустят ли их тогда внутрь для простого разговора, не говоря об обучении.
Цай Юн же еще более утвердился в мысли, что эти дети, может, и не небожители, но точно очень и очень особенные.
Спустя десять минут появился довольный Фэн Джинхэй и сообщил:
— Глава Ордена встретится с вами. Не снимайте повязки, пока я вам не скажу.
Заклинатели снова взяли за руки маленьких музыкантов и прошли с ними в скрытый проход, который действительно уберегал от любопытных взглядов и случайных прохожих специальный талисман.
Глава Ордена Фу Чан выглядел очень колоритно. На нем тоже были белые одежды, но белыми были еще его густые брови и аккуратная густая небольшая борода с усами. Лань Цижэнь, который тщательно ухаживал за своей бородкой, то та так и оставалась жиденькой и медленно росла, был бы близок к отклонению ци, увидев такую красоту.
— Присаживайтесь дорогие гости, — сказал Фу Чан, чей глаз приятно порадовал вид мальчиков и жестом отпустил Фэн Джинхэя и Цай Юна, решив, что наедине он сможет больше узнать о таких интересных визитерах. — Расскажите, что привело вас сюда?
Вэй Ин вздохнул, и в который раз принялся рассказывать историю их попадания в этот мир, умолчав о войне, что была в том мире и их роли в ней, а также о воле богов. Слишком глубоко откровенничать пока не было причин.
— Духовные инструменты, как интересно. Разрешите взглянуть? — осторожно спросил мастер Фу Чан.
— Это Чэньцин. Только посмотреть, но в руки взять нельзя, будут неприятные последствия, — сказал Вэй Ин, доставая из чехла, и демонстрируя ее главе ордена.
Фу Чан отметил и черный цвет самой дицзы, причем он выглядел так, как будто флейту не покрывали черным лаком, а древесина бамбука изначально была такого цвета, и красную кисточку, и имя инструмента.*
— Ты ведь знаешь, что божества предпочитают духовые и ударные инструменты, поэтому в обрядах им отводится главная роль.
— Не знал, — покачал головой Вэй Ин, а Лань Чжань просто промолчал, ему почему-то не хотелось доставать Ванцзи.
— Признаюсь, я немало удивлен тем, что вижу духовный инструмент, не принадлежащий нашему Ордену. Ведь тайна их изготовления утеряна в веках. Мы бережём каждый инструмент как зеницу ока. Каждый из инструментов нашего Ордена передается в пожизненное владение адептам, достигшим мастерства во владении специальными практиками и имеющими статус мастера духовного оружия. Новый мастер, принимая инструмент во владение, прежде чем брать его в руки, проходит обряд очищения души, чтобы отбросить все мелкое и ничтожное, оставить все в предыдущей жизни, до момента единения с духовным инструментом. Только чистые руки и чистая душа могут прикоснуться к нему. Полагаю, что не нужно вам говорить, что духовное оружие и инструменты, словно живые, дышащие организмы, требующие большого уважения. Когда духовный инструмент чувствует это — он начинает говорить с мастером, а если нет, — то новый кандидат во владельцы никогда не услышит его голоса.
— Интересно, но неверно не все, — проговорил Лань Чжань. — Не может быть второго хозяина, служит только одному. Мы используем свою собственную ци, чтобы вызывать определенную реакцию в слушателях, когда играем на них. Один инструмент, один заклинатель, одна ци.
— Если это было так, Лань Гунцзы, мы бы давно лишились бы всех инструментов, — мягко улыбнулся старец.
— Хм, если никто не смог сделать новые, наверное, они нашли способ договориться со старыми, — весело фыркнул Вэй Ин.
— Вижу, что ваш инструмент сделан недавно. Как бы тщательно мы не следили за нашими инструментами, время оставляет на них свои следы. На вашем я их почти не вижу.
— Конечно, их нет. Я сделал Чэньцин сам! — гордо посмотрел темный заклинатель на Фу Чана.
— Если вы мастера духовного оружия такого уровня, что можете его сделать сами, возможно, нам нечему вас учить?
— Можно слушать? — быстро спросил Лань Чжань, которому очень хотелось, чтобы чему учить было.
Фу Чан позвонил в колокольчик, и на его зов явился один из адептов, которого он послал позвать кого-нибудь из мастеров духовных инструментов, чтобы тот пришел со своим и сыграл гостям.
Довольно быстро в кабинет главы пришли двое адептов, вернее один адепт и одна адептка, женщина, чей возраст было невозможно определить, ей могло быть и тридцать лет, а могло и триста — пока было неясно, как долго живут эти заклинатели, если они, конечно, были ими, а не кем-то еще.
— Меня зовут Сун Сяо-Цин, я мастер духовного оружия и духовного инструмента, — с доброй улыбкой представилась адептка, — мой инструмент — тринадцати струнный гучжен.*
Сун Сяо-Цин продемонстрировала его.
— Он подходит как для боевых практик, так и для влияния на разум. К примеру, исполнение мелодии «Туман» — позволяет смазать сильные эмоции, сделать нечеткими душевную боль и страдания. Но с ней нужно быть осторожной, так как воздействовать можно и на позитивные эмоции, убирая радость, притупляя любовь, снижая критическое мышление. Я сыграю её вам с минимальным вложением духовных сил, чтобы избежать прямого воздействия. Закройте глаза и смотрите внутрь себя, потом расскажете, что увидите.
Лань Чжань и Вэй Ин выполнили указания Сун Сяо-Цин, а она начала играть.
Мелодия начиналась тихо, словно отражая туманную атмосферу, где каждая нота проникает сквозь пелену и создает ощущение загадочности и непредсказуемости. Далее композиция наполнялась разнообразными музыкальными фразами и техниками игры — от плавного скольжения по струнам до быстрых пальцевых трелей. Казалось, мелодия парит над землей вместе с туманом.
Лань Чжаню представился обычный тихий осенний день в Облачных глубинах, когда горы окутываются туманом. Он появляется незаметно, словно из ниоткуда, и медленно покрывать вершины и ущелья. Сегодня туман был особенно густой и плотный и все с тревогой наблюдали за тем, как белый покров скрывает постройки ордена, потому, что помнили древнюю легенду, связанную с туманом в горах.
Считалось, что такой туман является проявлением духов природы, которые предупреждают о предстоящих изменениях в мире.
Туман полностью укрыл все вокруг, а его спутники — прохладный ветер и загадочные звуки, исходящие из глубин гор вызывали волнение в душе.
Вдруг прямо рядом с Лань Чжанем из тумана вышел старец с длинной бородой и мудрыми глазами. Он внимательно посмотрел на заклинателя и сказал, что Духи священных гор просили ему передать, чтобы он не терял надежды. Все чего он так хочет обязательно исполнится, но только после того, как он поможет своему чжицзи выполнить волю богов.
Вэй Ин увидел себя самого с фонарем в руке в горном лесу, наполненном таким густым туманом, что лишь слабые контуры деревьев и скал проступали из него.
Внезапно до заклинателя из глубин тумана донесся странный звук. Он напоминал пение птицы, только более нежное и мелодичное. Вэй Ин пошел в сторону звука. И чем глубже он углублялся в туман, тем громче он становился.
Наконец, через густой туман заклинатель разглядел фигуру юноши, даже скорее подростка, в белом ханьфу, который пел, обнимая дерево.
Его прекрасный голос словно ласкал каждую струну души, наполняя воздух магией, которая рассеивала вокруг него туман, и там появлялись зеленые травы и яркие цветы.
Стало четче видно лицо певца, оно показалось Вэй Ину очень знакомым. Внимательно приглядевшись, он понял, почему это так. Это был он из этого мира, Гарри Поттер, но старше, чем он сейчас лет на пять-шесть и одетый почти также как Лань Чжань. Парень поманил его рукой, а когда Вэй Ин подошел ближе, он дотронулся до его руки и исчез, а сам заклинатель стал выглядеть точно так же, как в день, когда он первый раз вошел в Облачные глубины. Туман снова начал заволакивать лес.…
И тут музыка закончилась, и Вэй. Ин открыл глаза.
— Это было потрясающе! — восторженно проговорил темный заклинатель.
— Очень, — тихо добавил Лань Чжань, чье лицо определенно просветлело после прослушивания мелодии.
— Меня зовут Ли Дэлунь, я мастер духовного оружия и духовного инструмента, — назвался второй музыкант, — мой инструмент — Эрху.
Мастер Ли Дэлунь показал свой инструмент с разных сторон.
— Я сыграю вам мелодию, которая называется «Цветы, расцветающие на сердце». Она дарит возвышенное настроение, пробуждает светлые чувства, помогает забыть о невзгодах.
У эрху оказался нежный звук струн. Он звучал так чисто и чувственно, будто это действительно пели цветы. Лань Чжаню тут же представились горечавки, которые так любила его мать, а Вэй Ин увидел качающиеся на ветру алые маки с каплями росы на утренней заре.
Мир вокруг меня наполнился нежностью и радостью. Звуки эрху словно манили в волшебный мир грез, обещая, утешая… По исполнению чувствовалось, что музыкант полностью погрузился в мелодию, где каждая нота становилась отражением его души. Он создавал уникальный звуковой рисунок, который завораживал, и обволакивал теплом как согревающий талисман. Каждая нота слегка трогала сердца слушателей, заставляя с каждым касанием распускаться на нем новым и новым цветам.
Музыка пела о прекрасной любви и красоте мира. О том, что не нужно бояться собственных чувств, наполняя сердце светлым счастьем, так же как, как цветы придают яркость и красоту окружающему миру.
Когда стихла последняя нота, Лань Чжань подозрительно шмыгнул носом, и схватился за руку Вэй Ина: — Хочу прийти учиться!
— Хочешь, значит, придем! — заверил его темный заклинатель.
— Но зачем же вам уходить? — удивился Фу Чан.
— Есть те, кто нас ждет на лето, — неопределенно ответил Вэй Ин.
— Когда же нам вас ждать? — уточнил глава ордена и не смог удержаться от улыбки. Выражение лиц взрослых юношей смотрелись забавно у детей.
Заклинатели переглянулись.
— Когда все поедут в школу? Да? — неуверенно спросил Лань Чжаня Вэй Ин.
— Первого сентября, — уверенно заявил тот. — Как найдем?
— Кто-то из наших адептов встретит вас на вершине горы, у храма, на террасе «Созерцания луны». Мы будем очень вас ждать.
Как и любой восточный человек, и особенно тот, кто отвечает за благополучие других, Фу Чан хотел не только поближе познакомиться с заклинателями, а еще и извлечь из этого пользу. Возможно, заклинатели поделятся своими тайными знаниями, особенно по созданию духовных инструментов. С каждой сотней лет их становилось все меньше, несмотря на всю заботу и уход, они постепенно теряли свою силу, ломались, а после ремонта становились просто обычными флейтами, цинями, пипами. У них уже не осталось ни одного духовного барабана, которые так нужны для сложных ритуалов. Сколько предшественники Фу Чана не искали записи в библиотеках по всему Китаю, по созданию духовных инструментов никто ничего не смог найти. Праотцы оставили школе секретную технику изготовления духовного оружия, но для духовных инструментов она, увы, не подходила…
Довольные собой Вэй Ин и Лань Чжань вернулись в Шаолинь, где пробыли до начала лета, а затем, искренне поблагодарив настоятеля и всех своих наставников и учителей, они отправились домой, в Поттермэор, через Литтл Уингинг. Прибыв к четвертому дому по Прайвет драйв, Вэй Ин надел одежду, что купила ему Петунья, но она оказалась катастрофически мала.
— Я куплю новую, — сообщила тетя, — кто знал, что ты еще вырастешь.
— Не нужно. В Поттермэор она пока не понадобиться, а эта, как её? А, Фигг, пусть видит, что мне не сладко живется, рубашка тесна в груди и брюки коротки, — хмыкнул Вэй Ин и отправился стричь газон, а потом задумчиво прохаживался вдоль кустовой изгороди до тех пор, пока его не увидела там обрадованная Арабелла.
— Здравствуй, Гарри. На каникулы приехал?
— Ага, на них.
— Как тебе в швейцарской школе?
Вопрос был задан как бы мельком, но в глазах агента Дам Бидора Вэй Ин увидел большой интерес и сосредоточенность. Что-то придумывать ему было лень, и заклинатель скорчил жалобную мордашку и проговорил:
— Это было ужасно! Подъем в пять утра! Невзирая на погоду, нас выгоняли на улицу, чтобы делать зарядку. А потом уроки, уроки, уроки. Еда без мяса, крупа да овощи. Хотел уже свой кожаный ремень сварить на бульон, да тетя прислала пирожки с ливером. На них хоть как-то протянул.
— А как учителя?
— Как учителя? — в голове всплыла картинка тренировок с шестами и занятия каллиграфией. — Учителя — звери, чуть что — палками бьют, а когда не бьют, заставляют всякое разное переписывать сотнями листов до тех пор, пока пальцы на руке не сведет.
— Понятно, ну, пойду я кошек кормить, — миссис Фигг засеменила в сторону улицы Глициний, чтобы написать, наконец, хороший отчет, порадовать Дамблдора новостями.
===========
Гучжен относится к музыкальным инструментам категории «шелк», так как в древности имел шелковые струны. Похож на гуцинь Лань Чжаня, но в отличие от него гучжен имеет колки, с помощью которых можно влиять на высоту звука. Количество струн у гучженя в древности было сначала равным тринадцати, как у гуциня, затем — пятнадцати, двадцати одной и даже двадцати четырех.
Чэньцин / 陈情 / Chénqíng / Прежние Чувства.
Эрху — Эр (二 er) означает «два» (две струны), а ху — название народа, жившего на севере и западе от Китая в древние времена. Появился в эпоху Тан. Смычок продет между струнами, корпус обтянут кожей удава. Также встречаются баньху — с полностью деревянным корпусом и цзинху, весь сделанный из бамбука.
PS Сорри за задержку, очень сложно настраиваться на Поднебесную после Средиземья. Приходиться искать очень много информации, чтобы все было и достоверно, и понятно чителям…