Невидимка. Глава 40
Верный своему слову Джеймс пришел поговорить с Ником, после того как принял душ, поел и немного отдохнул. Джеймс добавил в десерт Лили снотворное зелье, во-первых чтобы она, наконец, выспалась, было очевидно, что она явно нуждалась в этом, а во-вторых, ему нужно было поговорить с Ником наедине. Лили искренне считала, что они все делали и делают правильно. Сам он с недавних пор стал смотреть на прошлое новым взглядом, и, видимо, то же самое произошло и с Ником. Он не планировал сейчас беседовать с сыном на сложные темы, особенно учитывая его нынешнее состояние. Но произошедшее после того, как Ник вышел из комы, заставило его изменить свое мнение на этот счет. Было опасно продолжать скрывать свои мысли от сына и не дать ему высказаться. Тому только что был печальный пример. Если бы он только выслушал в тот день сына, понял, что происходит… Но, к сожалению, Джеймса рядом не было. Он был слишком занят, отрабатывая дополнительные смены и сверхурочные часы, чтобы заработать столько денег, сколько было бы достаточно для поддержания привычного всей семье уровня жизни. Раньше ему никогда не приходилось беспокоиться о деньгах. И он все еще негодовал из-за того, что его второй сын увел все состояние Поттеров прямо у него из-под носа и на его стороне, при этом, были все старые законы. Жаль, что никто не додумался провести их ревизию и отменить устаревшие. Об этом он узнал, когда попытался через Министерство опротестовать произошедшее и вернуть себе контроль над хранилищем Поттеров.
Зайдя в Больничное крыло, Джеймс обнаружил Ника, читающего книгу. Он встал рядом и долго смотрел на него. Как он так много напортачил в жизни? И не с одним ребенком, а с двумя. Его родители, вероятно, непрерывно переворачиваются в могилах от возмещения. Но они сами виноваты. Если бы они были с ним в детстве строже, он не был бы тем придурком, каким был до недавних пор. Поттеру надоело стоять, он сел на привычный ему стул у кровати и стал ждать, когда Ник, наконец, обратит на него свое внимание.
— Как ты себя чувствуешь, сын? — тихо спросил Джеймс, решив не дожидаться, когда отсутствующая сейчас Поппи войдет и выгонит его отсюда.
— А ты сам-то как думаешь, как я себя чувствую? — сердито спросил Ник, все еще не желая смотреть отца. Его гнев даже был сильнее, чем раньше. Постоянное нахождение в кровати не улучшало его настроение, прямо сейчас он искренне ненавидел своих родителей.
— Разве магловские обезболивающие тебе не помогли? — спросил Джеймс, нахмурившись, чрезвычайно расстроенный при мысли о том, что его сын страдает от боли.
— Помогли, — коротко ответил Ник, захлопнув книгу, — им потребовалось время, но они сработали.
— Ник, почему ты мне ничего не рассказал? — грустно спросил Джеймс, и его карие глаза серьезно смотрели на сына, который уставился на него такими же глазами, но полными ненависти.
Поттер так хотел, чтобы все вернулось на круги своя. Мерлин, он желал бы вернуться в прошлое и предотвратить все это. Начать жизнь заново и относится к обоим сыновьям одинаково. К сожалению, даже магия не могла такого совершить. Это было ей не под силу.
— Как я должен был это сделать? — усмехнулся Ник. — Между очередной тренировкой и тем временем, когда ты говоришь мне, насколько ты разочарован? Что с такими результатами, как у меня, я не только в авроры не попаду, но еще и наследником Поттер не стану.
Ник и не хотел быть аврором! Он не был похож на Гарри, он не был храбрым и умным. Он еще вообще не знал, чего хочет от жизни. В одном только точно был уверен. Сражаться с Воландемортом и Пожирателями смерти он точно не желал. Поттеры были аврорами вот уже пять поколений, стало семейной традицией отправляться служить в Аврорат, потому Джеймс навязывал свое видение его будущего Нику, не спрашивая о его предпочтениях. Вся жизнь мальчика была одной большой тренировкой, чтобы стать аврором, чтобы подтвердить статус — мальчика, который выжил, а закончилось все превращением его сына в почти сквиба. Мерлин, Джеймс надеялся, что магическое ядро его сына стабилизируется, и магия к нему вернется. Он не хотел бы думать, что мир подумает о нем, когда узнает, что они с Лили своими руками превратили собственного сына в сквиба. Все и так были так озлоблены на них из-за Гарри, а что начнётся если…
Джеймс отвернулся, на его лице было явное выражение стыда.
— Прости, сынок, — выдавил старший Поттер, едва сдерживая слезы. Он не плакал с той ночи, когда чуть не потерял семью, тогда, когда Питер их предал.
— Я не принимаю твоих извинений, я просто хочу, чтобы ты оставил меня в покое, — с горечью произнес Ник.
— Послушай, сынок, ты не можешь позволить этому повлиять на твою жизнь. Ты не должен позволить себе горевать по этому поводу. Скажи мне, что делать — я сделаю все, что нужно, я обещаю, — умолял Ника Джеймс, который действительно был готов на все, чтобы его сын снова был счастлив.
— Ты ничего не можешь сделать для меня, потому, что я ничего не хочу, — сказал Ник, глядя в книгу. Часть его сердца дрогнула при виде отца, который, казалось, готов был расплакаться. Его отца, который всегда был таким сильным и упрямым, был его примером для подражания. Но больше он не хотел быть похожим на Джеймса Поттера. Ник поклялся, что если у него когда-нибудь будут дети, он всегда будет относиться ко всем одинаково и ставить их на первое место в своей жизни. Потому большая часть его сердца радовалась тому, что Джеймса так расстроен, и что, похоже, осознал свои ошибки.
— Подумай, пожалуйста, сынок! — сказал Джеймс, сидя и смотря в пол. Он не знал, что еще сказать, и такое с ним было впервые. Они всегда были с Ником друзьями. Всегда болтали о квиддиче и разных розыгрышах, которые Ник устраивал не в школе, а в основном дома, еще до Хогвартса, и основной жертвой их был Гарри, пока он не научился ловко прятаться от них всех.
— Не о чем думать, — мрачно заявил Ник.
— Это из-за Гарри? — тихо спросил Джеймс, после долгого молчания.
— Причем тут Гарри? — нахмурившись, спросил Ник.
К чему Джеймс упомянул брата? Неужели они всерьез думали, что он был зол именно на Гарри? Нику захотелось встряхнуть своего отца, неужели он такой тупой? Он думал, что нет. Ник был в ярости от того, что они верили рассказам Амбридж, а Гарри тут был совершенно не при чем. Да, он, наконец, осознал, как дурно обращались все те годы с Гарри в семье, и чувствовал себя ужасно, но то, что с ним случилось не было связано с Гарри.
— Ты злишься из-за того, как мы с ним обращались, не так ли? — грустно уточнил Джеймс.
— Да неужели? Вы всё-таки поняли, что это ненормально? — съязвил Ник, который сам совсем недавно это осознал. Он ничего не мог с собой поделать, ему хотел причинить боль своему отцу, и он, поэтому старался ударить его словами.
— Ник, прекрати это прямо сейчас, — предупредил Джеймс, он не привык к тому, что его дети так с ним разговаривают. Они всегда уважали его. — Я понимаю, что мы облажались с Гарри, но он заставил нас заплатить за это.
— Не только с Гарри, — выплюнул Ник, скрипя зубами. Гнев начал переполнять его.
— Покиньте немедленно больничное крыло, Джеймс Поттер! — закричала Поппи, вбегая в помещение. Джеймс смотрел на нее в замешательстве, что, дракл побери, сейчас было не так. На Поппи был надет домашний халат и ее волосы были в беспорядке. Чувствовалось, что она спала. Поппи не могла поверить, что Джеймс может быть настолько глуп, чтобы сидеть и говорить своему сыну что-то такое, что заставляло мальчика волноваться.
— Ник, успокойся, твой гнев заставляет твою магию реагировать, закрой глаза и сконцентрируйся на дыхании, — сказала медиведьма, успокаивающе кладя руку на лоб подростка. Поппи услышала вздох Джеймса, но не обратила на него внимания. Она не могла дать Нику умиротворяющий бальзам, поэтому ему пришлось успокаиваться самостоятельно. В противном случае его сильные эмоции заставили бы магию реагировать больше и неизвестно, каков был бы итог. Слава Мерлину, она вовремя проснулась; было страшно подумать, чем могла бы закончиться эта беседа.
— Вот и все, молодец. А теперь возьми это, — сказала Поппи, протягивая ему четыре маленькие круглые таблетки и воду. Две таблетки были обезболивающие и две снотворные. Нику нужно было больше спать.
Джеймс вздрогнул, увидев как на него смотрит медиведьма. Он не собирался злить сына, а всего лишь хотел разобраться в ситуации.
— Джеймс Поттер, отныне вам запрещено находиться в больничном крыле, как минимум на месяц. Исключением может быть случай, если вас доставят сюда на носилках, — заявила Поппи мрачным и серьезным голосом. Она не для того, пыталась спасти магическое ядро Ника, чтобы Джеймс Поттер приходил и приводил в беспокойное состояние ее пациента. И супруге передайте то же самое. Лили Поттер также отныне запрещено находиться в больничном крыле на этот же срок, — добавила мадам Помфри, так как предчувствовала, что Лили разозлит Ника еще больше, чем Джеймс.
— Но Лили, она ничего не сделала! — воскликнул Джеймс, широко распахнув глаза, но у него не было возможности услышать, что сказала на это Поппи, поскольку его уже к тому времени вынесло магией за пределы больничного крыла.
— Спи, Ник, сейчас это самое лучшее для тебя, — сказала Поппи, грустно улыбаясь подростку. Он казался чрезвычайно довольным ее поступком и был ей очень благодарен. Ник закрыл глаза. Он будет делать все, что она скажет, Нику было просто необходимо, чтобы его магия восстановилась.
Разобравшись со своим пациентом, Поппи вышла за дверь, чувствуя, как Джеймс все еще стоит там. Ей нужно было кое-что еще сказать этому упрямому волшебнику.
— Не пытайся вовлечь Альбуса в это, он не контролирует мои защитные чары, — сказала она самодовольно.
— Поппи, ты не можешь запретить мне видеться с моим сыном, — раздраженно сказал Джеймс.
— Я только что это сделала. Я делаю все, что могу, чтобы спасти его ядро, и не желаю, чтобы вы с Лили разрушили мою работу! — рявкнула Поппи.
— Послушайте, я, возможно, не осознавал, как влияет на Ника то, что я говорю. Пожалуйста… — устало выдохнул Джеймс.
— Ты многого не осознавал! Ему нужен отдых и спокойствие. Говорить с ним будете, когда он поправится, — сказала Поппи, раздраженная упрямым волшебником. Не желая ссориться с ним, она вернулась в свои владения и закрыла дверь.
— Я ненавижу их, — тихо сказал Ник, глядя на медиведьму.
— Не волнуйся, — сказала Поппи, подходя к нему, ощущая сочувствие к ребенку, которого так обидели. Она уложила его и села рядом, понимая, что он хочет поговорить.
— Как мне исправить ситуацию? — грустно спросил он.
— Какую ситуацию? — не поняла Поппи.
— С Гарри. Я не думаю, что он когда-нибудь простит меня, — сказал Ник. — Он такой храбрый и сильный. Я не такой, как он. Когда я встретил Неназываемого, подумал, что умру. Все тренировки, которые я прошел, оказалось, ничего не стоили. Да разве я могу победить его? Он такой сильный и владеет огромным количеством заклинаний, чар и проклятий. Я струсил, а Гарри нет. Брат не сдался, без него никто из нас не выжил бы. Я должен был помочь ему, а не сбегать. Он никогда не простит мне, что я бросил его там.
Поппи не знала, что на это и сказать.
— Боюсь, извинений будет недостаточно. Возможно, лучше всего держаться о Гарри в стороне, пока не случится что-то, что докажет ему, что ты действительно сожалеешь обо всем.
— И что это может быть? — спросил Ник, нахмурившись. Как он мог доказать Гарри, что сожалеет? И что он на самом деле не считал правдой то, что сказал ему во время их последней встречи. Держаться в стороне от Гарри? Неужели это то, что он должен будет делать всегда? Сдаться и позволить Гарри прожить свою жизнь без него? Нику было больно от мысли, что он должен отказаться от Гарри. Он и так отказывался от него почти все детство. Нет, Ник не собирался сдаваться. Он сделает все, что в его силах, чтобы доказать своему брату, что он раскаялся, сожалеет и готов все исправить. Доказать это своему единственному брату-близнецу.
— Сомневаюсь, что смогу ответить на этот вопрос. Придется тебе подумать над этим самостоятельно, — проговорила Поппи и добавила: — А прямо сейчас тебе следует сосредоточиться на отдыхе, еще придет время, когда ты сможешь заняться тем, что необходимо сделать.
— Спасибо, — прошептал Ник, уходящей Поппи.
Поппи повернулась и вопросительно посмотрела на Ника, за что он ее благодарил?
— За то, что не осуждаете меня, за то, что вы все время мне помогаете, — пояснил Ник, и по его лицу скатилась слеза.
— Это моя работа, Ник, я бы сделала это для кого угодно, — сказала Поппи, грустно улыбаясь ему, прежде чем выключить свет в лазарете и скрыться в своих личных покоях.
Возможно, для Ника Поттера еще не все было потеряно. Она чувствовала исходящую от него решимость, и была уверена, что однажды Ник поймет, как сделать, чтобы Гарри ему поверил и простил.
Тем временем, Северус продолжал тренировать Гарри в Принц-мэноре.
— Сегодня ты будешь изучать заклинание Адского огня, — сказал Северус.
Они сейчас находились вне дома, на противоположной его стороне, что выходила на пустошь. Такое заклинание нужно было тренировать в безопасном месте, если не было желания сжечь все в округе. Завтра Гарри снова будет учебный день в Хогвартсе.
— Хорошо, — сказал Гарри.
Он читал об этом заклинании, поэтому он знал его свойства. Сегодняшний тест весь был посвящён вопросам по этому заклинанию, тому, как оно опасно и: Фактически, вся викторина была посвящена заклинанию и тому, насколько оно непредсказуемо. Количество влитой в кастинг магии определяло, насколько неуправляемым оно могло стать. Чем больше магии вливается в него, тем больше контроля маг имеет над пламенем, чем меньше магии у кастующего, тем сложнее ему справиться с огнем. Именно по этой причине этому заклинанию не обучали в Хогвартсе. Там просто не было настолько сильных магов, кто мог бы управлять Адским огнем.
— Ты все знаешь об этом заклинании в теории, попробуй теперь вызвать его на практике. Вперед! — сказал Северус.
Мастер специально соорудил небольшую деревянную постройку, как объект для действия заклинания. Это было что-то вроде детского домика для игр, который соорудил отец Лили для неё. Траву вокруг Северус укрыл специальными пожарными чарами. Он не хотел выжечь все пространство позади дома, как если бы там произошло сражение. Снейп, на всякий случай, сам держал палочку в руке. Водой Адское пламя не потушишь, но существовало еще заклинание блокировки доступа воздуха, которое это могло. Поскольку любой огонь нуждался в кислороде, которым он подпитывался, распространяясь повсюду, если его лишить доступа к нему, огонь не сможет «дышать» и, в конце концов, погаснет.
— Adesco Fire! — выкрикнул Гарри, сложным движением взмахнув палочкой, и создал большие жадные языки пламени. Волшебник пытался взять пламя под контроль, но ничего не вышло: огонь сжег дом, который подготовил Северус и собрался прогуляться по всей окружающей территории. Снейп лишил его такой возможности своим заклинанием.
— Ты отлично справился, для первой попытки, — кивнул Северус.
Гарри улыбнулся ему, чрезвычайно довольный словами мастера, он знал, что просто так он бы их не произнес. Это заклинание было чрезвычайно мощным. В первый кастинг Гарри влил недостаточно силы, чтобы контролировать огонь.
— Повтори! — решительно сказал Северус
.
— Adesco Fire! — решительно сказал Гарри, вливая в заклинание больше магии. Огонь пронесся по воздуху, а юный маг заставил его кружить вокруг них. Ему удалось удерживать контроль над пламенем около двух минут, прежде чем заклинание снова вышло из-под контроля. Гарри стоял, тяжело дыша, наблюдая, как огонь снова превратился в ничто.
— Неплохо, давай еще! — сказал Северус.
Юноша глубоко вздохнул, его магическое ядро почти истощилось, но, Северус всегда следил за этим, и если он говорил кастовать снова, значит, был уверен, что ресурса Гарри еще достаточно. Северус всегда чередовал варку зелий и тренинг заклинаний, так что у его ядра было достаточно времени для пополнения и, конечно же, перезарядки. Поскольку ядро Гарри было большим, потребовалось бы много времени и работы, чтобы его полностью истощить. Юный волшебник, начавший использовать магию в раннем детстве, к тому же без палочки, к шестнадцати годам имел ядро более стабильное и большое, чем у большинства его сверстников и даже магов постарше.
— Adesco Fire! — снова выкрикнул Гарри. Заклинание ожило, а юноша заставлял пламя выполнять его приказы, управляя им с помощью магии. Он держался столько, сколько мог, до того момента пока неизбежно контроль не был потерян. Гарри упал на колени, тяжело дыша. Пот покрыл все его тело, а палочка выскользнула из его рук.
— Ты в порядке? — спросил Северус, когда огонь погас.
— Да, — ответил Гарри, решительно поднявшись, и его зеленые глаза прояснились.
— Еще раз, — сказал Северус.
— Adesco Fire! — скастовал заклинание Гарри, в этот раз слишком сильно наполняя его магией, из-за чего контроль длился всего несколько секунд. Гарри вытер пот со лба, качая головой: этим заклинанием будет овладеть сложно.
— Тебе никогда не взять пламя под полный бесконечный контроль, — сказал Северус пугающе, как если бы он мог читать мысли Гарри. — Оно непредсказуемо. Все, что мы можем сделать, это использовать его для того, что нам нужно, и не более того.
— Хорошо, — сказал Гарри, понимающе кивнув.
— Заклинание, которое я использовал, для того, чтобы гасить пламя, будет следующим в списке, — сказал Северус.
Гарри просто кивнул, будучи совершенно измученным, чтобы что-то говорить. Все, что ему хотелось сейчас — это принять ванну.
— Иди немного отдохни, а в пять часов жду в зельеварне, — сказал Северус, его черные глаза горели гордостью за юношу. Он был так рад самоотверженности, которую всегда проявлял Гарри. Он был идеалом ученика, о котором мечтает любой мастер. Не часто можно было встретить шестнадцатилетнего подростка настолько преданным освоению новых знаний. В этом возрасте все, о чем могли думать подростки, — это сдать экзамены на баллы повыше, чтобы угодить своим родителям, выпуститься из Хогвартса и начать бездельничать.
— Да, сэр, — сказал Гарри, входя в мэнор так быстро, как только могли передвигаться его ноги. Ему нужно написать Виктору, он забыл ответить на его сообщение в парном дневнике. Виктор был важен для Гарри, у него всегда были под рукой хорошие советы от Крама. Это он посоветовал Гарри, как вести себя с Северусом, после того, как он рассказал ему, что, будучи в подпитии открылся мастеру в своих чувствах. По его мнению, это было и хорошо, и плохо. Зная, что он, в свою очередь, нравился Северусу, ну, он просто хотел чувствовать себя любимым и больше пока ни на что не рассчитывал, но Северус решил подождать, пока его ученичество закончится. Что ж, Гарри подождет.
Северус просто смотрел, как он улыбается, прежде чем последовать за Гарри в поместье. Он должен был поговорить с матерью, узнать, как, Морриган, она узнала о его чувствах.
На следующий день Поппи ухаживала за Сьюзен Боунс, которая слегла с гриппом, а Ник наблюдал за ними. Ведьма выглядела очень больной. Она лежала от него через две кровати, а ее палочка была заперта в шкафу. Это была всего лишь мера предосторожности, так как никто не хотел несчастных случаев.
— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Ник, он провел целый день в одиночестве — и это начинало его раздражать. Тишина, хотя и была успокаивающей, но это было не то, к чему он привык.
— Ты это говоришь мне? — ошеломленно спросила Сьюзен
— Да, — сказал Ник, тихо задаваясь вопросом, не обижал ли он когда-нибудь эту девушку.
— Ты никогда не разговаривал со мной. Однажды я попробовала поговорить с тобой, когда нам было пять, и я была на твоем празднике. Но вышло не очень удачно. Больше мы не общались, ведь я, как и большинство моих родственников с Хаффлпаффа.
— Прости, — горько сглотнул Ник.
— Все в порядке, — ответила Сьюзен, сильно закашлявшись.
— Я знаю, что был придурком, — сказал Ник.
— Да, но, по крайней мере, ты понял это, — сказала Сьюзен с улыбкой.
Ник смотрел на девушку, это было так… волнующе. Они оба просто лежали в своих постелях и разговаривали. Такой разговор был у Ника впервые, после всех тех лет посещения вечеринок друг друга в детстве. Ник и Сьюзен были приятно удивлены тем, сколько у них было общего. Возможно, что факультеты не так уж и важны?