Глава двадцать третья, где близится время каникул
К неудовольствию Дамблдора, который собирался сам найти подходящего ему профессора трансфигурации, и Минервы Макгонагалл, рассчитывавшей еще какое-то время вести занятия, пока на ее место не примут нового сотрудника, буквально через два для после того, как появилась вакансия, в замок прибыл новый маг. Это был Уильям Риккет, отец третьекурсника Хаффлпаффа Энтони Риккета, имевший мастерство в трансфигурации и боевой магии. Он имел опыт преподавания, правда, несколько другой возрастной аудитории. Профессор Риккет более пяти лет учил боевой трансфигурации студентов аврорских курсов. Крейг Боукер лично обратился к нему с просьбой, сразу от лица и Министерства Магии и Совета попечителей, занять должность профессора трансфигурации в Хогвартсе.
— А что Минерва? Неужели вышла на покой? — удивился мистер Риккет.
Он сам учился у строгой гриффиндорки, и помнил, насколько скучной и академичной была ее манера изложения информации и странным выбор практической части для отработки навыков, не имевший не только абсолютно никакого практического применения, но развивающим у учеников равнодушие и жестокость в обращении с беззащитными живыми существами. На каждом курсе Хогвартса обязательно были занятия связанные с трансфигурацией живого в неживое, хотя в курсе всех трансфигурации был всего один раздел по этой теме, да и то, при его изучении рекомендовалось ограничиться теоретическими выкладками и, максимум, одной практической демонстрацией наименее травматичной для животного. А во многих магических учебных заведениях даже демонстрация была запрещена.
Обо всем этом профессор Риккет узнал, когда побывал в японской школе магии Махотокоро и бразильской Кастелобрушу на конференциях в области преподавания этой дисциплины. Энтони давно хотел переговорить с Советом попечителей на эту тему, а раз ему выпал шанс привести в соответствие с мировыми стандартами преподавание трансфигурации в Хогвартсе он не собирался его упускать.
Квалификация нового профессора не требовала проверки, он был не только рекомендован, но уже и одобрен Департаментом образования Министерства Магии и попечительским Советом школы. Дамблдору оставалось радоваться, что этот Риккет был хотя бы выпускником факультета Хаффлпафф, а не слизеринцем, или, не дай Мерлин, каким-нибудь иностранцем полным неподходящим для британских юных магов идей.
Студентам новый профессор понравился с первых уроков. Он не заставлял их просто заучивать трансфигурационные формулы, а переводил значение каждого слова в них с латыни на английский, чтобы ученики понимали суть каждой преобразующей словесной формулы. Младшие курсы на первом занятии научились преобразовывать куски лент в теплые шарфы, что было не так сложно, а старшие — листы пергамента в зеркала, для чего перед обучением профессор объяснил сам «принцип работы» зеркала и назначение каждого из его слоёв. Студенты теперь с гораздо большей охотой спешили на занятия, чем когда их вела Макгонагалл.
Ноябрь заканчивался. Суровая природа Шотландии «радовала» снежными вихрями, и свистящими в ушах потоками холодного воздуха. Замок, со всеми своими башнями, был словно оплетен пеленой морозного воздуха, и со своей основной текущей задачей, защищать учеников от холода и непогоды, справлялся не слишком-то хорошо. В коридорах, на лестницах, в оконных нишах, везде, где находил щели, танцевал зимний ветер, заставляя старые окна скрипеть от сквозняков.
Светать стало еще позднее, а темнеть еще раньше, потому, окрестности Хогвартса почти постоянно освещались не только качающимися фонарями, но и светом его окон, прорезающим темноту, и красиво подсвечивающем танцующие за окном снежинки.
Стремительно наступала зима, а с ней приближалось время каникул. Профессора стали более строгими и требовательными. Ученики всех курсов засиживались допоздна в библиотеке, листая книги, в последней попытке подготовиться к полугодовым зачетным работам. На лицах большинства сосредоточенные выражения лиц, которые совсем скоро сменяться на радостное предвкушение праздника и отъезда домой.
После проверки Попечительского совета, который ограничился предупреждениями и указаниями, в школе произошли изменения. Особенно это касалось Дамблдора, Макгонагалл и студентов львиного факультета. Казалось, что директор Хогвартса и декан Гриффиндора стараются продумывать и взвешивать каждое слово и действие. У гриффиндорцев же появилась некая сдержанность в общении. Открытые и полные веселья студенты теперь стали более осторожными, явно подстраиваясь под новые для них ограничения и правила. В глазах львят светился новый набор эмоций: страх перед возможными последствиями того, что они что-то сделают не так и обида за то, что почти всё, что раньше им разрешалось, вдруг оказалось под запретом.
У студентов трех других факультетом почти ничего не изменилось, школьная жизнь продолжалась как обычно. Как всегда проходили занятия, выполнялись домашние задания. Деканы составляли списки тех, кто останется в Хогвартсе на каникулы.
Если бы Хайри жил не в Марокко, а в более ортодоксальной исламской стране, возможно, он бы рассмотрел вариант провести зимние каникулы где-нибудь в Европе, но точно не в Хогвартсе. В этом году священный месяц Мухаррам, первый месяц мусульманского календаря, один из четырёх запретных месяцев, начинался в декабре. На эти дни, согласно календарю верующих, выпадало много самых разнообразных памятных дат. На 10-й день, День Ашура, приходилось сотворение Небес, Земли, ангелов, первого человека — Адама, но и в будущем, в этот же день, ожидался Конец света. Следовало держать пост, воздерживаться от убийств и войн, если только на вас кто-то не напал первым. Рассчитывать весело провести зимние каникулы в стране со строгим соблюдением исламских традиций не стоило. Но в Марокко все было немного по-другому.
Здесь за десятилетия французского протектората, несмотря на строгие исламские традиции, привыкли лояльно относиться к европейским праздникам. Самая толерантная Касабланка радовала французскую общину в рождественские праздники гуляньями и фейерверками, а в Марракеше в центре города в европейскую новогоднюю ночь на улицах проводился карнавал.
Марокканские маги пытались найти для себя разумное сочетание местных традиций, в том числе и религиозных, и магических, чтобы не выделяться среди не магов: ислам, как и христианство, признавал колдовство грехом, и запрещал, как заниматься им, так и учиться колдовству, и учить других, поэтому, как и везде в мире, волшебники в Марокко жили скрытно.
При этом, каждая марокканская семья знала легенду о берберской царице Кахине или «ведьме из Магриба», которая в стародавние «до арабские» времена, защищая родные земли использовала магию в сражении на берегу реки Нини, двинув на вражеское войско огромную стену огня. Знала и одобряла, несмотря на запреты. Берберы же всегда верили в магию и волшебников, и были уверены, что они живут среди простых людей, как и примерно треть жителей Марокко, и все слуги Его королевского высочества принца Исмаила Абдаллаха Алауи, ведь их господин и сам был магом.
«Не маги» во всех частях этого мира постоянно переписывали историю, подстраивая ее под свои текущие интересы. Рождались и приходили в упадок цивилизации, появлялись и исчезали новые страны. Культура трансформировалась вместе с перекроенной историей. Возьми сейчас любой сборник восточных сказок, там обязательно встретятся колдуны из Магриба, и они, в большинстве своем, будут злыми. Так закреплялось в сознании простых людей отношение к порицаемому волшебству, а существовавший от начала времен, и исчезнувший мир, в котором люди, маги и другие волшебные народы существовали вместе, давно из истории переместился в легенды.
Принц Исмаил был почитаем своими людьми больше короля, потому то, что в первую совместную с Гарри зиму их господин приказал доставить из Северной Европы красивую ель и нарядить ее согласно традиции кафиров, не вызвало среди них ни осуждения, ни удивления. Надо — так надо. А когда, после, весь дворец с умилением наблюдал за радостью, с которой маленький принц разворачивал подарки, разбирая целую гору, едва уместившуюся под хвойными лапами, все решили, что готовы делать это каждый год, лишь бы мальчик был счастлив и принц всегда улыбался глядя на него.
Вспоминая свои рождественские ёлки в пустынном дворце Эр-Амрабат в оазисе Аль-Ашраф, где усердные слуги украшали праздничными огоньками не только елку, но и пальмы вокруг целебного источника, Хайри улыбался, помешивая булькающую субстанцию в котле. В классе зельеварения воздух был особенно стылым, а когда он согревался в процессе дыхания, то превращался в маленькие облачка пара, медленно поднимающиеся в воздух. И это было бы красиво, если бы не было так холодно. Впрочем, у большинства учеников на сдвоенном занятии первокурсников Слизерина и Рейвенкло, мантии были снабжены согревающими чарами и рунами, удерживающими тепло, потому холод не мешал им выполнять записанное на доске задание.
— Ваше высочество отправится на каникулы домой? — тихо поинтересовался Драко Малфой, заметив, что Хайри, как и он сам, закончил помешивание зелья и перешел к нарезке листьев белой шандры для противокашлевого зелья, что они сегодня варили.
— Домой, — счастливо выдохнул юный маг и мечтательно улыбнулся. — Соскучился по деду, по дворцу, по Зафир, а вообще по всем, кто остался дома, включая даже молчаливого и незаметного как тень Рашида, отца Лала и Салли.
— Жаль, я надеялся пригласить вас на праздничный бал в Малфой мэнор, — разочарованно вздохнул Драко. Отец предупреждал его, что, скорее всего из его затеи ничего не выйдет, но попытаться стоило.
— Возможно, на следующий год, — ответил принц. — Такие изменения в планах нужно планировать заранее. К сожалению, мы не вольны распоряжаться такими вещами просто так. В этой стране я гость, есть определенный протокол для членов королевской семьи, как поступать в тех или иных случаях. Пока мы согласуем все детали визита, в песках Сахары тамариски покроются розовыми цветами.*
После окончания занятия, вороны и змеи поспешили наверх из подземелий в сторону кабинета трансфигурации, а на их место пришли первокурсники Гриффиндора и Хаффлпаффа. Еще стоя у дверей класса Рон Уизли очень громко рассказывал о том, что его родители отправляются в Румынию, чтобы проведать своего второго сына Чарли, и поэтому он, Фрэд, Джордж и Перси остаются на каникулы в Хогвартсе.
— На месте любого маглорожденного волшебника я бы обязательно тоже провел эти каникулы в школе, — произнес Рональд и выразительно посмотрел на Джастина. — В Большом зале будет пир, волшебные хлопушки и подарки. А потом можно будет играть в снежки, сходить в гости к Хагриду, а, что особенно интересно, исследовать тайные уголки замка.
Последнее Рон произнес, сильно понизив голос, и, перейдя на шепот, стал быстро-быстро что-то говорить Томасу и Финнигану. Что именно было непонятно, но отчетливо прозвучали «Дамблдор спрятал в замке» и «Николас Фламель». Слышали это не только Джастин и Эрни, но и вытянувшая от любопытства шею Гермиона Грейнджер и смотрящий на дверь в кабинет зельеварения с отчаяньем в глазах Невилл Лонгботтом.
Финч-Флетчли демонстративно равнодушно отвернулся от Уизли и слушателей его речи, а вот Макмиллан, наоборот, навострил уши, когда до него донеслось неизвестное Джастину имя.
— Любопытно, — проговорил Эрни, задумавшись.
— Что именно? — уточнил Финч-Флетчли.
— Знаешь кто такой Николас Фламель?
— Понятия не имею, а кто?
— Николас Фламель — всемирно известный волшебник и алхимик, единственный известный создатель философского камня и эликсира жизни. Говорят, что при их помощи он и его супруга Пернелла уже прожили более шестисот лет.
— Эрни, и ты в это веришь?
— А почему нет?
— Волшебство, конечно, волшебством, но я так думаю: если кто-то один смог что-то сделать, то и другой сможет, а если не сможет, то всегда найдутся те, кто окажется сильнее создателя и захочет завладеть такими ценными вещами. В конце концов, этот вопрос можно было решить и мирным путем, предложив Фламелю столько золота, чтобы он всю свою долгую жизнь ни в чем себе не отказывал. Так или иначе, существуй возможность бесконечного продления жизни, она не осталась бы в одних руках. За шестьсот лет появилось бы уже столько волшебных долгожителей, что весь магический мир знал бы об этом. Или этот Фламель не только крутой алхимик, но и могуществен подобно Мерлину, что никто не смеет посягать на его собственность?
— Хм, — Эрни даже не нашелся, что ответить. Слова его друга были логичны и рациональны.
В этот момент прозвучал сигнал начала занятия, дверь в зельеварню распахнулась, и профессор Снейп жестом пригласил всех войти.
— Сегодня мы будем варить Противокашлевое зелье, оно простое и для многих сейчас актуально. Получившие оценку не ниже «удовлетворительно» смогут забрать его с собой и по необходимости употреблять по назначению. Да, мисс Грейнджер?
Гермиона, которая почти весь ноябрь провела в больничном крыле, мало изменилась после случая с троллем и была верна своим принципам.
— Разве допустимо употребление зелья столь низкого качества, как-то, что подходит на оценку «удовлетворительно»?
Северус потер переносицу. Он устал за это учебное полугодие и был рад тому, что скоро вместе с Хайри отправиться проводить зимние каникулы в оазисе Аль-Ашраф, надеясь, что его целебные источники восстановят энергию, которую выпили эти студенты-вампиры.
— Кто может ответить на вопрос мисс Грейнджер? Мисс Эббот!
— Конечно, далеко не все зелья можно употреблять без вреда для организма, если они сварены не до конца верно. Противокашлевое зелье имеет очень простой состав и вариться методом последовательного добавления порезанных ингредиентов с обычным помешиванием. Его крайне трудно испортить на столько, чтобы оно стало нежелательным для употребления. Есть четыре варианта ошибок при варке этого снадобья: неправильно нарезать ингредиенты, добавлять их не в том порядке, как указано в рецептуре, нарушить положенное время варки, забыть добавить что-то из перечисленного. Каждая из них только ослабит эффективность подорожника, корня солодки, корня алтея и белой шандры. Даже если при варке кто-то ошибется по всем пунктам, его зелье просто будет почти бесполезным, но ни в коем случае не вредным. Ни с этим составом снадобья.
— Спасибо мисс Эббот, десять баллов Хаффлпаффу. Надеюсь, среди вас не найдется такого тупицы и у всех получится приемлемое зелье. Вы получили ответ на свой вопрос, мисс Грейнджер? — иронично приподняв бровь, Северус уточнил у гриффиндорки.
— Да, сэр, но это же касается не всех зелий, а…
— А я разве говорил обо всех? Мы варим Противокашлевое зелье и говорим на занятии только о нем. Остальные зелья будем обсуждать на других занятиях. Преступайте, времени осталось только-только, чтобы успеть до звонка.
После занятий Джастин получил из рук старосты Гриффиндора приглашение от директора Дамблдора в его кабинет для беседы. Когда он туда пришел, то застал декана своего факультета Помону Спраут, чем-то очень сильно недовольную.
— Мальчик мой, профессор Спраут сообщила, что ты на зимние каникулы собираешься отправиться домой, это так?
— Конечно! Я очень жду этого, так как соскучился по родителям и дому.
— А разве тебе не интересно, как зимние праздники отмечают в волшебном мире? Ты мог бы остаться в Хогвартсе, со своими друзьями и отлично провести тут время.
Джастин посмотрел на директора таким взглядом, как если бы прикидывал, он вообще нормальный или нет?
Её Величество Королева Елизавета в августе во время своего ежегодного отпуска в замке Балморал подписывала приглашения на рождественский прием в Виндзорском замке, где собирался весь цвет британской аристократии. Одно из них всегда было для семьи Джастина. Еще до отъезда в Хогвартс он с матушкой и отцом посетил лучшего в Лондоне портного, чтобы заказать костюмы для этого праздника.
Джастин отчетливо помнил каждый приём, на который его стали брать, после того, как ему исполнилось семь лет. В центральном Георгиевском зале всегда стояла огромная норвежская елка высотой больше двадцати футов /более 6 метров/ и еще 4 елки поменьше в других залах. Ветви украшали, в основном, круглые шары красных, серебряных или золотистых оттенков, золотистые и серебристые снежинки, хрустальные сосульки и сверкающие звезды. Звучала музыка, пели рождественские гимны.
Для детей устраивались игры и показывали «Рождественскую мистерию» — спектакль, создающий удивительно светлое, праздничное настроение. А потом дарили подарки. И это не говоря о том, сколько всего интересного будет в его собственном доме и там, куда они будут приглашены.
Всё это променять на мучение в Хогвартсе с братьями Уизли? Насколько Финч-Флетчли было известно, никто больше не оставался в замке кроме них.
— Боюсь, что кто-то ввел вас в заблуждение, сообщив, что мои друзья останутся в Хогвартсе. Это не так, но даже если бы кто-то и остался, то, увы, я не могу и не хочу нарушать собственные планы на эти каникулы. Если это все, то я хотел бы вернуться в факультетскую гостиную.
На лице директора мелькнуло выражение недовольства, которое тут же спряталось за маской доброго волшебника, которую обычно он носил, а вот декан Спраут, казалось, наоборот, порадовало то, что она услышала. Возможно, это было несколько эгоистично с ее стороны, но, согласись Джастин остаться в Хогвартсе, ей самой также пришлось бы провести праздники в замке, так как даже если один студент факультета не едет домой на каникулы, то и глава Дома остается в замке. У Помоны Спраут были совершенно другие планы, и неважно был ли Джастин Гарри Поттером, или, к чему она все больше и больше склонялась, нет.
Большой зал за день до отъезда учеников на каникулы выглядел потрясающе. В нем стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблескивали нерастаявшими сосульками, другие сияли сотнями прикрепленных к веткам свечей. На стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста.
— Невилл, после ужина у нас будет еще два часа до отбоя. Нам надо зайти в библиотеку, — не терпящим возражения тоном произнесла за гриффиндорским столом Гермиона Грейнджер. С тех пор, как она «случайно услышала» слова Рональда Уизли о том, что за дверью запретного коридора спрятано что-то ценное, что передал на хранение Дамблдору Николас Фламель, она тратила все свободное время на поиски информации о нём. Невилл, отлично знавший, чем знаменит этот волшебник, помалкивал об этом, довольный тем, что неугомонная юная ведьма нашла себе занятие и отвлекалась от темы совершенствования его фигуры и магических навыков на что-то другое.
Эта же тема занимала и три других гриффиндорских головы: Уизли, Томаса и Финнигана. Рон был у Хагрида в сторожке после того, как его навестили Джастин и Эрни. Видел ту же заметку в Пророке о попытке ограбления в Гринготтсе и выслушал рассказ Хагрида, который должен был донести информацию до Гарри-Джастина и Рона, но раз они пришли не вместе, то пришлось говорить об этом дважды. К концу беседы с младшим Уизли он добавил подробностей, упомянув имя Николаса Фламеля, не помня о том, что забыл это сделать раньше.
Рон рассказал все своим приятелям, и они тоже пытались найти какую-то информацию о Фламеле, но не знали ни с чего начать, ни где искать.
— Ты же будешь продолжать искать, когда мы уедем на каникулы? — с прищуром посмотрел на Рона Шеймус. Я спрошу дома, может мать знает. Если кто-то что-то узнает — шлём друг другу сов.
Рон кивнул, хотя у него вместо совы была крыса.
Завтра большой красный паровоз, выпустив пар и дав два гудка, отправился с платформы Хогсмида в Лондон, увозя учеников Хогвартса на зимние каникулы. В вагонах царило предпраздничное настроение. В купе дети сидели на мягких сиденьях, улыбались и смеялись, обменивались историями о прошедшем семестре и своих планах на каникулы. Некоторые дремали, уютно завернувшись в пледы.
Из окон Хогвартс-экспресса открывался волшебный вид на заснеженные холмы и леса Шотландии, очаровывающие своей красотой. Юным волшебникам и волшебницам, наблюдавшим за проплывающими мимо пейзажами, иногда казалось, что они видели играющих в снегу зайцев и оленей, неспешно бредущих среди заснеженных полян.
Неспокойная Грейнджер обнаружила, что в этот раз в составе отсутствует вагон с купе, в котором первого сентября в школу ехал марокканский принц, и самого Хайри в поезде тоже не было. Объяснение этому было простое. Северус предложил покинуть замок через его камин, направившись сразу на площадку для международной аппарации в Министерстве Магии, чтобы не терять ни минуты драгоценного времени на дорогу в Лондон, а уже оттуда в Марокко.
Альбус Дамблдор поглаживал лежащую перед ним на столе мантию из очень лёгкой серебристой ткани, которая струилась меж пальцами как прохладная вода. Этот могущественный старинный артефакт нужно было вернуть наследнику Поттеров, но в том, что им был Джастин Финч-Флетчли директор Хогвартса еще не был убежден.
========
Тамариск — красиво-цветущий и крайне засухоустойчивый кустарник, способный выживать в самых суровых условиях, в том числе в песках Марокко. Цветет весной.
PS Я так заболела — ужас! Чуть обратно в больницу не загремела. Ничего никому еще не отправила(( и встречаться завтра не смогу — еле хожу из комнаты в кухню, сижу на бронхолитиках, руки как у алкаша дрожат. Эту главу мучила три дня, но написав пару абзацев приходилось возвращаться в кровать. Давно меня так не накрывало, хорошо, что у меня экстренная помощь всегда дома есть в виде небулайзера и лекарств. Сегодня, наконец, немного отпустило (уже не задыхаюсь от пяти шагов). В ближайшее время все сделаю.