РвС Глава сто десятая. Сорок Шесть Мудрецов во Тьме. Интерлюдия. (Окикиба Ичиро)
110 Глава сто десятая. Сорок Шесть Мудрецов во Тьме. Интерлюдия. (Окикиба Ичиро).fb2
Понедельник. Рассвет. Территория Совета 46.
Глубоко под землей, под рукотворным озером, за десятками барьеров и под неусыпным присмотром охраны из стражи на свету и членов Омницукидо в тенях.
По лестницам из дерева, с красными перилами, ниже и ниже. По коридорам и залам, все ниже и ниже, по кругу, словно по спирали в бездну без конца. Теряется ощущение глубины, на которую спускаешься.
И вот, глазам резко предстает гигантская пещера, чьи стены и потолок теряется во тьме. Лишь светлые колонны, чья ширина кажется необхватной, держат неведомую громаду земли наверху.
Жилые помещения Советников.
Это огромное подземное пространство, настолько просторное, что создает впечатление пустоты и потерянности из-за полумрака и синих огней освещения в важных местах.
Здесь, в рукотворной пещере на сотни метров, высятся огромные сорок шесть колонн-домов, которые сами по себе особняки со всем, что может понадобиться человеку для роскошной жизни.
Включая слуг, что спустившись сюда, больше никогда в своей жизни не покинут это место и службу хозяевам, которым присягнули.
Сами Советники привыкли называть свои дома башнями, а вкупе с табличкой номера на каждой при разговоре они просто говорят что-то вроде: «Зайди в Башню №1 после обеда»
Хотя в Совете есть Сорок Мудрецов и Шесть Судей, эти шестеро в быту ничем не отличаются. Их статус Судей на бумаге просто рупор общих решений и не более того.
Все Советники в правах и обязанностях равны, просто Судьи — это самые уважаемые и старые из Советников, обладатели наибольшего авторитета.
Они политически могущественны не потому, что они Судьи. Они Судьи, потому что могущественны.
Окикиба Ичиро, один из молодых по меркам Совета Мудрецов, находится сейчас на удивление близко к возможности заменить одного из Шести Судей на посту.
Но это дело нескольких ближайших лет, в которых возможность и провал будут сопровождать его, как две переплетенные нити, во множестве внутренних интриг.
Лидер Фракции Новаторов, Окикиба Ичиро, владелец и создатель лекарственной и торговой империи из золота и крови, раскинувшейся на весь мир.
Есть бесчисленное множество душ, которые никогда не слышали его имени. Но те, кто знают — произносят его с трепетом.
Плохие и жестокие дела, приписываемые ему, идут бок о бок с великими и проницательными решениями, идущими на благо всему Обществу Душ.
Каждый день десятки людей погибают, потому что мешают его планам. Сотни семей познали горе из-за его решений.
Но тысячи людей выживают и оправляются от болезней и травм благодаря его бизнесу. Сотни тысяч живут мирно, не зная бед, благодаря законам и интригам, которые он принял и протолкнул в Совете.
Злодей ли он? Или благодетель, которому общество должно петь хвалу? Так просто не ответишь…
Сейчас же Советник с двойственной репутацией завтракал.
Внешность Ичиро неизменна на протяжении десятков лет на посту Советника. Он все тот же молодой мужчина с гладко выбритым лицом, скулами, острыми как у скульптуры, волосами с четкой проседью между каштановым и белым… И холодными, пронизывающими медовыми глазами.
Это несоответствие молодой свежей внешности, странной седины и пронизывающего холода в глазах делали его похожим на демона в теле юноши. По мнению очень многих людей, так и было на самом деле.
Очень жаль, что Ичиро равнодушен к чужому мнению.
В жизненном пространстве Советников всегда очень тихо, прохладно, темно и всех преследует смутное ощущение беспокойства из-за жизни под землей, так глубоко, что луч солнечного света никогда не появлялся здесь. И не появится.
Наверху процветающая столица Мира Душ, а тут в сравнении пустота и тишина.
Большинство Советников не тяготились жизнью под землей. Они не смертные люди.
Давно прошли времена наслаждения благами жизни, от лучших блюд, до вкушения удовольствий плоти с десятками красавиц.
Все уже попробовано, от паршивых вин Руконгайских кабаков до изысканных напитков времен тысячелетней давности.
Самый молодой Советник прожил больше полутора веков. Сам Ичиро не так давно отметил двести лет.
Этого хватит, чтобы испытать обычную смертную жизнь дважды на всю катушку. Про более старых лучше не говорить.
Любые удовольствия давно приелись им, а потому осталось только самое главное искушение — Власть. И главная обязанность — Долг Советника.
Именно это делало каждого Советника правильным инструментом на своем месте. Они уже не отвлекались от настоящего дела и не могли быть подкуплены, искушены или иным образом отвлечены от завершения верного вердикта.
За годы у Ичиро сложилась своя рутина и вкусы.
Завтрак отражал их идеально. В ближайшем десятилетии ему не приелись и были любимы на завтрак два неизменных блюда.
Турецкий кофе с корицей, из Мира Живых, без сахара и любых других добавок. В чашке ровно на десять маленьких глотков, между которыми Ичиро вкушал по одному обжаренному с шалфеем миндалю.
Как пробудившему реацу, но не сильному человеку, ему не требовалось много еды. Ичиро привык есть лишь раз в пять дней, но плотно и разнообразно.
Но кофе и орехи на завтрак — то, что не менялось каждый день.
Маленькая слабость удовольствия, которую он позволял себе и ненавидел нарушать. Среди слуг его Башни ходят слухи, что когда поставщик кофе не смог предоставить товар в срок — детей, жену и его по частям перемололи в кофемолке.
Конечно, это глупый слух. Кто за такую мелочь творит подобные зверства?
Его просто убили, семью изгнали в Руконгай, бизнес торговли между двумя Мирами забрали и отдали в более достойные, знающие ответственность руки.
Последний глоток кофе сделан, оставив горькое послевкусие, тонко бодрящее обоняние и разум.
Чашка поставлена на блюдце ровно так, чтобы смотреть ушком на Восток. Рядом ложечка, что лежит ровно на линии Север-Юг.
Это некий ритуал каждого дня, в котором предметы завтрака занимают свои места под его единичными, плавными движениями руки.
Если хоть что-то на градус не так, как надо — Ичиро воспринимает это как начало плохого дня.
Стоит отметить, что хоть это просто его умственное развлечение, обычно это странно соответствует примете. Если хотя бы ложка ляжет не так ровно на пару градусов, что-то неприятное днем произойдет.
От пореза бумагой на пальце, до неприятного исхода какого-то личного дела.
Сегодня все хорошо. Хотя Советник изменил выражение лица, придав холоду тепло вежливой улыбки, на самом деле настроение Ичиро не поколеблено, он так же внутренне спокоен, как безветренный штиль.
Его обычное состояние рационального спокойствия, над которым он годами работал, контролируя эмоции, лишь мешающие делу.
Окикиба Ичиро никогда не был психопатом, не был жестоким и уж точно не кровожадным.
Это все лишь мнения глупых окружающих людей. Они могли думать все, что захотят. Сам Ичиро знал — он просто максимально рационален, насколько возможно не больному головой человеческому существу.
Однажды крупно облажавшись из-за жалостливых эмоций, пощадив врага и подарив доброту, он получил не только шрам на животе от ножа позже. Но и потерял многих соратников, ставших друзьями.
С тех пор, спустя многие ошибки, он нашел верный ответ для человека, желающего взойти на вершины светской власти.
Надо быть спокойным. Надо быть рациональным. Жалость и доброта так же плохи, как кровожадность и злость.
Эмоциям просто нет места в играх настоящих лидеров общества. Расчет, невзирая на мораль, не глядя на желания мести, отрицая гордыню и прочие чувства. Только голый, холодный расчет приносит ожидаемые плоды, дарует большие выгоды.
И в расчет, надо же, вполне себе входят эмоциональные реакции других людей, повышение лояльности поступками «доброты» и внушения врагам страха через «жестокие» поступки.
Что-то, что Ичиро, как отец, пытался внушить сыну, подарить свой опыт, сберечь от ошибочных путей и боли, которые он пережил сам.
И то, в чем он с треском провалился.
Судзин отринул его учения, выбрал свой путь и гордо пошел по нему, не оглядываясь на него.
Как смешно! Он сам сделал то же самое!
Благородный шинигами, Генширо, пытался слепить из него такого же благородного человека, внушить долг и верность, принципы честного воина, прямого как палка.
Лишь малая доля этого задержалась в нем по сей день. Ичиро попробовал жить так, как его научил отец, но реальность быстро дала ему по лицу, кровавым уроком и потерями.
Ради его мечты и целей образ жизни, образ мыслей и воспитание Генширо совсем не подходили.
Стоило ли так удивляться, что сын так не похож на отца?
И что его сын, Судзин, повторил его опыт, став непохожим на своего отца?
Это похоже на проклятье или благословение Семьи Окикиба, где сыновья максимально не хотят быть похожими на отцов.
Но все равно сохраняют верность общей крови.
Кто бы что не говорил, какого монстра из Советника Окикиба не строил, он твердо знал, что все еще хранит в сердце частичку любви, искреннего уважения к своему старику, Генширо.
Он уважает старого шинигами, за его принципы, за твердость духа, за опыт и заслуги перед миром. За то, что дал и подарил ему, включая жизнь.
Хотя и презирает, ненавидит за умышленную слепоту перед темными истинами мира.
Ичиро знает, видит по глазам, что Судзин точно такой же по отношению к нему. Уважение и презрение причудливо переплелись.
Как они на самом деле похожи, но парень просто отказывается это признавать.
Почему сын часто приходит в его мысли?..
Потому что окружение не дает забыть.
— Мой господин, — тихо, почти шепотом из тени позади сидящего Советника.
— В чем дело?
— Новости по остаткам Семьи Ёримия.
— Говори, — брови Ичиро сошли, образовав складку недовольства упоминания об этой фамилии.
— Остатки Ёримии в Руконгае. Они сменили фамилию на Шино. Последняя дочь отправилась в Академию. Необычно заинтересована в молодом господине, выражает восхищение и показывает признаки влюбленности в кумира.
— Твои мысли?
Тень за спиной Советника помолчала пару секунд перед ответом.
— Старая как мир "песня", — вздохнул верный шпион. — Вступит в его Отряд, станет любовницей, а там ночью попробует воткнуть в парня отравленной иглой. Всего лишь месть.
— Старые трюки, — пренебрежительно высказался Ичиро. — Никакой фантазии.
— Точно мои мысли, господин, — почтительно отзывается тень. — Приказы?
— Во время годовых экзаменов-испытаний девчонка умрет. Остатки ее Семьи последуют за ней сразу после. Я больше не хочу слышать эту фамилию.
Голос из теней стал куда бодрее:
— По вашей воле…
Присутствие исчезло, Ичиро бросил в рот последний орешек миндаля. Крепкие зубы с треском сомкнулись на орешке, раскусив его в труху.
* * *
Ичиро отправился на работу. Привычная дорога настолько знакома ногам, что он даже не смотрел по сторонам или вниз, размеренно шагая и размышляя о делах на сегодня.
— Советник Окикиба, — догнал его тихий, шелестящий голос, слишком елейный, чтобы принадлежать хорошему человеку. — Какое благословение увидеть вас первым этим утром.
— Советник Ешино, — едва кивнул в ответ Ичиро.
В коридоре на пути в Главный Судебный Зал радом пристроился Советник в просторных белых одеяниях. Мужчина поправил высокую белую шапочку, его землистый цвет лица и змеиная улыбочка под тонкими, черными усиками, свисающими до подбородка, внушали Ичиро желание как следует ударить его, с которым он привычно легко справился.
Он почти всех коллег хотел как следует ударить. Желательно ножом и в сердце. Это обоюдное желание спорящих друг с другом десятилетия людей.
Но это все равно больше в шутку.
Смертные люди могут признать в собеседнике друга всего лишь за один день.
Что можно сказать о людях, которые десятилетиями рядом друг с другом как коллеги и как соседи?
За столько времени, даже если это камень, лежа рядом годами он потеплеет.
А люди не камни, даже если вы враги, все равно уже немного друзья.
Ичиро глянул на головной убор Советника, который считал глупым и не носил, как половина Советников.
Прохладным тоном произнес:
— Сними ты уже это убожество, Ешино.
В Судебном Зале их лица прикрывают ширмы, и из-за них только и видны такие вот торчащие шапочки, похожие на бумажные стаканы на макушках. Разве это не глупо смотрится? Тем более что не обязательно к ношению. Мода таких вещей прошла лет так тысячу или две назад. Но кому-то все еще нравилось.
— Сколько бы ты раз не просил меня об этом, — даже как-то с гордостью сказал собеседник. — Ни за что. Хотя Шикаку и Даруи ты уговорил, я не такой простой.
Невыразительное «м-м» стало ему ответом.
— Кстати, я ведь еще не поздравил тебя, — оживился Советник, бодро подергав длинный ус парой пальцев. — Твой сын достиг большой силы, как шинигами! Уровень Капитана, это подвиг.
— Это шаг на вершину сильнейших, — холодно признает Ичиро, шагая размеренно и спокойно, не поворачивая головы к собеседнику. — Хотя он не пошел по моим стопам, как отец, я доволен достижениями Судзина на пути шинигами.
— В таком молодом возрасте, это великолепное достижение! — продолжает тот елейным голоском хвалить так, будто не знает лимита слов в минуту. — У Семьи Окикиба светлое будущее с таким наследником, такая честь выпадает единицам из нас. Возможно, он в будущем достигнет высот самого Главнокомандующего! Нет, он его оставит позади! Талант, такой талант! Раз в тысячу лет талант! Раз в десять тысяч лет!
Ичиро приподнял правую бровь. Медленно.
Советник Ешино смущенно подергал ус, поняв, что зашел в лести слишком далеко. Это была его плохая привычка, из-за которой приходилось временами испытывать смущение.
— Ха-хе-ха, — невпопад посмеялся усатый. — Ну, поздравляю, ты понял.
— Да, — с неуловимой иронией ответил Ичиро.
Дальше путь прошел в тишине и приветственных кивках другим Советникам. Когда они достигли Главного Судебного Зала, Советник Ешино как можно быстрее ушел на свое место.
Ичиро тоже сел. Его место прямо под тронами Судей.
Весь зал представляет собой два ряда мест восьмиугольником, где сидят Сорок Мудрецов, за которыми высятся троны Шести Судей.
Судимые внизу ослеплены светом и видят только ширмы с цифрами наверху, скрытые полутьмой, но ясно слышат голоса приговора.
К семи утра все Советники заняли свои места. Только часы встали на семи, как по залу звонко прозвучал одинокий стук молотка по деревянному гонгу.
— Заседание Совета начинается, — проскрипел громкий старческий голос с тронов Судей. — Введите первого судимого.
Двери, что ведут сразу на место внизу, открылись. Два шинигами с закрытыми лицами втащили за руки скованного человека.
Это толстоватый, полный паники, капающего пота и истеричного страха, шинигами.
— Я-я-я, — стучат зубы, пытаясь выдавить какие-то слова.
— Вам не разрешено говорить, — ясно и громко хлестнул приказ из темноты.
Толстяк все равно пытался что-то сказать, как-то оправдаться, выпутаться, он не должен быть здесь! Страх и паника не дают ему здраво размышлять.
Он, Менос его сожри, перед Советом 46! Перед Советом! О, Великий Король Душ сохрани его жалкую душу! Он невиновен! Ну… почти!
Стражник справа умело ударил толстяка под ребра, из-за чего тот попытался согнуться креветкой и вдохнуть хоть глоток воздуха. Из глаз текут слезы боли, вкупе с потным лицом вызывая у Советников отвращение.
Окикиба Ичиро в этот момент даже не смотрел вниз. Он бегло читал документы, разложенные перед ним помощниками перед началом собрания.
Десятый Отряд.
Должность — Рядовой. Служба материального обеспечения под началом Пятого Офицера.
Имя — Оширо
Фамилия — нет.
Подвиги, награды, особые действия — нет.
Бывшие нарушения закона — нет.
…
Строчка за строчкой информация об этом жалком человеке бегло прочитана Ичиро. Второй Отряд и Омницукидо знаю свое дело, а потому в отчете никакой лишней воды, только факты от рождения, обучения, жизни и до суда этого дня.
…
Подозревается:Подпольная продажа материалов Отряда за пределы Сейретей. Незаконный пропуск людей из Руконгая. Контрабанда запрещенных веществ в Отряде.
Сумма ущерба Отряду — более полумиллиона Кан за два года.
Доказательства:Свидетельства новых шинигами, работающих с ним в патруле и отказавшихся от взяток и совместной работы.
Подтверждено.
Приговор — Смерть.
Ведущий дело — 13 Мудрец Совета, Шоджи Мацуда.
Ичиро закрыл папку, положил ее справа, ровно параллельно стороне стола. Слева еще целая стопка папок, из более двадцати дел. Это только начало рабочего дня, до обеда должны справиться.
Пока толстяк внизу хрипел и сипел, а потом все же осознал, где находится и замолк, внимание Совета обращено к Мудрецу за ширмой с номером «13».
В Совете действует лучшая правовая система, действующая и улучшающаяся со времен передачи Мандата Власти от Короля Душ.
Каждый Советник это не просто кто-то с улицы, пришедший и занявший место, получивший ресурсы, людей и власть.
Скорее наоборот. Кто-то имеющий достаточно всего этого — может стать Советником.
Советник — это детектив, прокурор, судья и адвокат. Все вместе.
Здесь, в Главном Зале Суда, никто не зачитывает дело, не просит дать показаний и не выступает в защиту.
Потому что все это уже совершенно заранее, самим Советником, ведущим дело.
Совету 46 не важно «как» и неважно время, затраченные ресурсы, сколько пролито крови, задето интересов и прочее. Важен только результат.
Закон Короля Душ должен быть соблюден. Эту цель оправдывают любые средства.
Каждый из них обладает огромной властью и правом расследовать и судить любого в мире, если он нарушил Закон Короля. При особых условиях даже Капитан Готей 13 будет осужден.
Глядя на Судебный Зал, на торжественную обстановку из 46 людей, облеченных высшей властью в Трех Мирах, Окикиба Ичиро ощутил знакомый предвкушающий трепет глубоко в груди.
Это привкус власти. Это место, где каждое слово может изменить судьбы триллионов душ. Это средоточие политического могущества.
И он тот, кто держит часть в своих руках. От этой мысли у него каждый раз теплеют кончики пальцев, а сердце стучит быстрее.
В Зале Суда приговоренному просто выносится вердикт.
Это последнее место, где любой другой Советник может вмешаться и запросить пересмотр дела. Или изменить меру наказания.
— Рядовой Оширо. Вам вынесен приговор, — звучит холодный голос с вершины теней, где троны Судей.
В этот момент для мужчины внизу словно время застыло, настолько стало тихо в зале. Как будто люди за ширмами не люди, а скульптуры, которые не шевелятся, не издают звуков и даже не дышат.
Это «5 секунд выбора», всего пять вдохов времени другому Советнику вмешаться в решения коллеги.
Торжественная тишина. Молот приговора над судьбой человека, готовый обрушиться на него решением Совета.
Возбуждение из самой души будоражит разум Ичиро, как глоток терпкого вина, как красавица, зовущая к себе на шелковом ложе. Но лучше. Больше. Сильнее!
Это Власть с большой буквы.
И он упивается каждой ее каплей.
Пять секунд прошли.
— Смерть.
Стук молотка о подставку.
Этот звук лишил приговоренного всех сил, словно обрезал веревки марионетки.
— Нет, — бормочет он. — Это сон…
Его утащили.
— Следующий!
Дальше в зал ввели статного мужчину, с признаками нервозности на лице, но внутренней надежды в глазах. Он стоял твердо, с прямой спиной и молчал с самого начала.
Ичиро открыл его дело. Ведущим Советником оказался утренний спутник, Ешино.
А судимым, всего лишь мелкий аристократ из Руконгая. Не шинигами.
— … Вам вынесен приговор.
…
— Оправдан, — стук молотка, облегченный выдох аристократа. — Клеветники поплатятся лишением имущества в вашу пользу.
Аристократ молча склонился, с благодарностью принимая решение Совета.
— Следующий!
Так и потек рабочий день. Было даже два дела от самого Ичиро. Оба касаются споров гражданской торговой гильдии в Сейретее. Обоим вынесен мягкий приговор, закончившийся всего лишь штрафом.
Следом казнили еще двух шинигами…
Такая резкая разница лишь подтверждала когда-то сказанные Ичиро сыну слова. Совет 46 ограничивает шинигами в сто раз больше, чем обычных людей.
Потому что если они не будут этого делать, не будут твердо ставить линии порядка, через которые нельзя переступать — наступит кровавый хаос.
Если не будет такого жесткого, иногда несправедливого подавления законов для шинигами, то все вернется к временам Основания Готей 13 или к Пятисотлетней Клановой Войне.
Каждый сильный человек на горе будет военачальником, каждый дайме, королем, князем или кем угодно титулованным.
Это беззаконие, анархия и право закона сильного. Это дни крови и стали, дни дикой свободы, но только для сильнейших.
Для всех простых душ это самое мрачное, жестокое, невыносимое время.
Если бы в Обществе Душ были Мор, они познали бы еще и мор и чуму с теми горами трупов. Если был бы Голод, то миллионы умирали бы, забыв вкус куска черного хлеба с грязью и опилками, лакая воду из луж.
В Совете еще есть несколько членов, помнящие эти времена. Или отцы некоторых, деды, еще живы и в красках рассказали о тех невыносимых временах.
Вот почему разница отношения к Совету 46 от обычных гражданских людей и шинигами так радикально отличается.
Для людей обычных, Совет это действительно место, где заседают Мудрецы, справедливо правящие на благо народа и Трех Миров.
Для шинигами же… Хе-хе.
Если найдется тот, кто не желает увидеть с помощью меча, какого цвета у них кровь, то будет удивительно.
Но это необходимо. Для всего мира необходимо.
Это понимают Капитаны. Понимает сам Главнокомандующий, он первый кто стоит на рубеже Порядка и Закона в Обществе Душ.
Потому что по сравнению со временами беззакония это просто настоящий рай, Земля Обетованная.
Которая оплачена всего лишь ворчанием и недовольством шинигами, которым, о Король Душ, как же так! Не дают рубить людей направо и налево, хватать понравившиеся вещи без платы или быть царями над бессильными.
— Следующий!
Ичиро вернул внимание к работе, беря очередную папку.
…
Ведущий дело — 18 Мудрец Совета, Окикиба Ичиро.
На невыразительном лице мелькнула краткая, как вспышка, улыбка. Это было снова его дело, повышающее общие заслуги очередным безукоризненным исполнением.
Еще месяц назад кто-нибудь из дражайших коллег мог втыкать палки в колеса, пытаться изменять его приговоры, откладывать дела на потом.
Но сын принес самый приятный сюрприз.
Судзин стал возвышающейся, огромной горой, что нависает за его спиной авторитетной фигурой. Горой, что может двинуться по его просьбе.
Это не был Генширо, уже старый, упрямый и затухающий без перспектив старик. Он был древней колонной, в трещинах, на которую опасаешься опереться.
Сын был опорой сверкающей, новой, перспективной и растущей. Уже больше Генширо, сильнее. С репутацией безжалостного, решительного шинигами. Проницательного и умного, совсем как его отец. А потому пугал всех куда больше.
Все стало идти более гладко, противники боялись больше, союзники верили сильнее. Более высокое место Судьи уже не казалось иллюзорным будущим, но достижимым и реальным.
За такой дар и молчаливое разрешение использовать свое имя, Ичиро уже готовит ответный подарок сыну. Да не один.
— Ваш приговор…
Ощущение возбуждения и трепета только усиливалось с каждой минутой, проведенной в Зале Суда.
Потому что Окикибе Ичиро, сколько бы лет уже не прошло, очень нравилась его работа.
Потому что Окикибе Ичиро нравилась Власть.