Глава 29. Несвадьба-свадьба и спасение Перси
Когда Фред и Джордж робко постучали в дверь родительской спальни, она тут же распахнулась.
— Входите, — отдала распоряжение командным тоном Гермиона. Близнецы вошли и увидели мирно почивающего на кровати их отца. — Артур уже на сегодня выполнил свою роль, — произнесла новая мать семьи. — Теперь дело за вами. Поскольку я ношу дитя семьи, где у всех крайне мало личной магии, то поддерживать мою беременность будет каждый член рода, исполняя медицинскую процедуру передачи магии плоду при непосредственном контакте с носительницей. Мой супруг уже передал мне только что столько магии, сколько смог и теперь будет до завтра отдыхать. Но этого недостаточно, поэтому мы повторим процедуру по разу с каждым из вас.
Гермиона скинула короткий халатик, который был на ней и юноши узрели надетый на нее бандаж с приличных размеров искусственным членом.
— Нравится? Это контактный прибор для передачи магии. Кто первый? Что смущаетесь? Быстро разделись и в кровать задом кверху рядом с Артуром!
Процедуре передачи магии от близнецов Гермиона отдалась с душой. Каждый из братьев активно делился с будущим ребенком рода в коленно-локтевой позе до тех пор, пока полностью не вырубился. С большим внутренним удовлетворением Гермиона оглядела вытраханных ею до магического истощения троих Уизли.
«Завтра будет большой день для Ронни», — с гадкой ухмылкой подумала она, мстить оказалось так приятно!
Регулус в последний раз перед свадьбой отправился к мастеру Яну, чтобы тот посоветовал ему, как поступить после того, как он обнаружит носителя медальона.
— Итак, мастер, допустим, завтра я нахожу того, кого обжигает ваш браслет. Что делать дальше?
— Хороший вопрос. Хорошо бы, чтобы у носителя был рядом тот, на кого можно перекинуть этот медальон. Кто-то из его близких родственников, так как просто так без последствий после длительного ношения медальон снять уже нельзя, так как он слишком сильно уже смешал свою магию с магией носителя. А новый реципиент с родственной магией сможет заместить, как бы на время, первого носителя, которого вам стоит тут же переправить ко мне, так как для его магического ядра резкий разрыв с магией медальона может быть катастрофичен.
— А если я не найду на кого перекинуть медальон?
— Тогда быстро доставляйте его сюда вместе с медальоном.
— Понятно. А что будет с тем, на которого, допустим, я все же смогу перекинуть медальон?
— Практически ничего. Медальон уже замешан на магии другого человека, если в этот же день кто-то попробует переселить дух из зеркала в нового носителя, то просто ничего не выйдет.
— А если это произойдет не сразу? Скажем, через несколько дней?
— Хм, ну давайте подумаем… Дух, возможно, переселиться, но полностью заместить сознание ему не удастся, так как в медальоне будет много чужой магии и мало магии нового носителя. Возможны два варианта: обе личности сольются в одну, причем совместиться могут как лучшие черты, так и худшие, или же у реципиента будет что-то вроде раздвоения личности, когда каждая из душ будет властвовать над телом какое-то время, сменяя одна другую. Поэтому выбирайте кого не жалко, неизвестно чем все это для нового носителя закончится.
Регулус мысленно уже назначил новым носителем Рона. Это будет символично — он так был предан директору, пока тот был жив, и даже служит его портрету, что вполне достоин быть носителем его духа.
— Спасибо, мастер Ян. Завтра ожидайте меня вместе с носителем. Будем надеяться, нам еще удастся его спасти.
Северус и Регулус затем направились в Малфой-мэнор, чтобы рассказать Марволо о том, что завтра они будут на свадьбе у Уизли проводить операцию по спасению предполагаемого мага-реципиента для духа Дамблдора.
— Как все пройдет — сразу сообщите мне результат, — потребовал Марволо. — Никому больше не нужен оживший Альбус. Пусть все его бредовые идеи плавно забываются.
— А что слежка за пабом Аберфорта установлена? — уточнил Северус.
— Послали самых смышлёных из первого круга. Докладывают, что хозяин продолжает периодически залезать в комнату на втором этаже с приставной лестницы через окно и никаких портретов ни через дверь, ни из окна не выносили. Что за чары ты применил там Поттер?
— О, это знаете, Марволо, старинные фамильные чары я в принципе могу их снять, но зачем? Так, по-моему, интереснее, — усмехнулся Регулус.
— По крайней мере, мы можем отслеживать всех, кто посещает этого старого дурака Альбуса, — подтвердил Марволо Цезарис Слизерин-Мракс, которому ну очень нравилось его новое полное имя.
Когда Северус и Регулус ушли, Темный Лорд устало прикрыл глаза. С момента восстановления тела и единения души его постоянно преследовал какой-то морок. Ему виделась хрупкая феечка с золотыми волосами и прозрачными крыльями, с которой он занимался бурным сексом, а та лишь хлопала своими крылышками и попискивала. Он уже устал от этого навязчивого видения и стал думать, как бы его разок реализовать, чтобы раз и навсегда отвязаться от этого странного наваждения.
Назавтра в полдень Рон, Фред и Джордж стояли у разбитого во фруктовом саду огромного белого шатра. Младший брат был оживлен в ожидании скорого прибытия семьи Делакур, а близнецы были бледными, и, казалось, нетвердо держались на ногах, но на предложение Билла присесть разом ответили отрицательно.
За спиной близнецов находился вход в шатер, а за входом открывались ряды и ряды хрупких золоченых стульев, стоявших по обеим сторонам пурпурной ковровой дорожки. Столбы, на которых держался шатер, были увиты белыми и золотистыми цветами. Точно над тем местом, где Биллу и Флер предстояло вскоре стать мужем и женой, была размещена гигантская связка золотистых же надувных шариков. Снаружи неторопливо порхали над травой и шпалерами бабочки и пролетали жуки, летний день был в самом разгаре.
На дальнем краю двора одна за другой стали появляться фигуры гостей. Прошло всего несколько минут, и из них образовалась целая процессия, которая, извиваясь, двинулась по огороду в направлении шатра. На шляпках волшебниц колыхались экзотические цветы и подрагивали крыльями зачарованные птицы, на шейных платках волшебников посверкивали самоцветы. Толпа приближалась к шатру, и гул возбужденных разговоров все усиливался, заглушая жужжание жуков.
Среди гостей были тетушка Мюриэль, бывшие и нынешние члены ордена Феникса: Аластор Грюм, Ремус Люпин, Кингсли Шеклболт, Эммелина Вэнс, Гестия Джонс, Дедалус Дингл, Элфиас Дож, Мундугус Флетчер. Какие-то коллеги Артура по работе в Министерстве. Всех их разводили и рассаживали по отведенным местам Рон, Фред и Джордж. Почти последним появился Перси с большим букетом цветов, а также Гарри Поттер, тоже с цветами и с каким-то мужиком под ручку, что отметили все Уизли, чьи места были в первом ряду стульев, как и место для Поттера, но так как он был не один, то занял скромные места почти в последнем ряду.
Впрочем, свободных мест оказалось прилично много. Невеста прибыла только в сопровождении родителей, без родственников и гостей объяснив это неожиданным карантином из-за вспышки во Франции одной местной болезни.
На Флер было надето платье из органзы цвета шампанского, расшитого большими черными птицами, чьи головы располагались на груди невесты, а крылья и хвосты занимали весь фасад и уходили на заднюю часть юбки. На голове также был убор из цветов и листьев черного цвета. Каждый из гостей отметил странный выбор цветов для праздничного наряда невесты, что выражение лица, также не показывала особого счастья. Хмурыми были и мадам и месье Делакуры.
Люпин, увидев Рега, коротко улыбнулся ему. Рядом с Регулусом и Северусом присели Полумна Лавгуд и ее спутник, чудаковатый волшебник, с белыми длинными волосами, в шапочке с кистью, которая болталась перед самым кончиком его носа, в желтой, цвета яичного желтка, мантии, при одном взгляде на которую начинали слезиться глаза. На золотой цепи, облекавшей его шею, висела эмблема Даров Смерти.
— Ксенофилиус Лавгуд, — сообщил маг, протянув Регулусу руку. — Мы с дочерью живем по соседству, за холмом. Как мило, что добрейшие Уизли пригласили нас. Впрочем, с моей Полумной вы, насколько мне известно, знакомы, — прибавил он, обращаясь сразу и к Регулусу и к Северусу.
Полумна, подобно отцу, облачилась в желтую мантию, к которой добавила воткнутый в волосы цветок подсолнечника. После того как глаза привыкали к яркости ее костюма, он начинал казаться вполне приятным. По крайней мере, на этот раз с ушей Полумны не свисали редиски.
— Привет, Гарри! — сказала она и добавила, — добрый день, уважаемый профессор Снейп, а вы теперь пара Гарри?
— Добрый день, мистер и мисс Лавгуд. И да, в каком-то роде да, — смущенно ответил Северус.
В шатре гудели голоса, начало церемонии явно затягивалось.
— В чем дело? — произнесла Гермиона, на которой было надето сиреневое развевающееся платье, туфли на высоком каблуке, гладко расчесанные волосы ее сияли, как и украшающая голову диадема Мюриэль, которую та, вообще-то привезла с собой, чтобы ее надела невеста, но после короткого и энергичного разговора с Гермионой почему-то быстро сдалась и отдала украшение ей, не преминув проворчать в след сначала «наглая маглокровка», а затем: «плохая осанка и костлявые лодыжки».
— Понятия не имею, дорогая, но, думаю, вот-вот все начнется, — ответил ей Артур, чье немалых габаритов тело было затянуто в цветастый жилет и смокинг цвета индиго.
И вот, наконец, у места для церемонии возникли Билл и Чарли, оба в парадных мантиях и с большими белыми розами в бутоньерках. Зазвучала исходящая, казалось, прямо из золотистых шаров музыка, и все смолкли. По проходу шли мсье Делакур и Флер. Флер была бледнее обычного или то была заслуга черного цвета ее головного убора и отделки платья. Она не смотрела ни на кого и словно плыла.
Мсье Делакур четко вышагивал как на военном параде и нес на лице такое же сосредоточенное выражение лица, не очень-то подходившее моменту. Флер приблизилась к Биллу, и остановилась подле него, а мсье Делакур занял место в первом ряду справа, что предназначался для гостей и родственников невесты, где гордо восседала в одиночестве с почти траурным выражением лица мать невесты Аполлин Делакур.
— Леди и джентльмены, — произнес певучим голосом, маленький всклоченный волшебник, тот же, что распоряжался на похоронах Дамблдора:
— Мы собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух верных сердец. Любовь это большое сокровище дарованное волшебнику. Ваша жизнь как песочные часы, два хрупких сосуда связанных невидимой нитью времени. Эта нить связала вас, ваши судьбы. А сегодня ваши сердца заключают союз, чтобы биться рядом неразрывно всю последующую жизнь. Пусть те, кто против этого брака, говорят сейчас или молчат вечно. Есть ли такие среди нас?
— Есть, — неожиданно громко и четко произнес отец невесты.
Волшебник, ведущий церемонию, видимо, первый раз столкнулся с возражениями и совсем растерялся и не знал, что ему с этими возражениями делать.
— Как вы видите, мы прибыли сюда без родственников и гостей, потому как два дня назад узнали удивительные подробности о семье жениха нашей дочери, которые господа Уизли предпочли утаить от нас. Признаете ли вы сокрытие того, что род ваш проклят неснимаемым проклятьем, о чем вы намеренно забыли известить и невесту, и ее семью?
— Разве для истинной любви имеют значения какие-либо внутренние особенности семьи? — громко произнесла Гермиона, встав на защиту так необходимого семье брака.
— Истинная любовь не держит скелетов в шкафу, — парировала Аполлин Делакур, встав рядом с мужем и дочерью. — Вы воспользовались тем, что мы иностранцы, и не знали того, о чем осведомлены все семьи Британии. Мы разрываем помолвку и любые контакты с родом Уизли. Мы более не друзья, не приятели и не знакомые.
— Да будет так, — торжественно подтвердил мсье Делакур, после чего все трое, видимо, воспользовавшись порталом, исчезли из свадебного шатра.
— Однако как быстро все завершилось, — громко произнес Ксенофилиус Лавгуд в установившийся звенящей тишине.
И эти слова стали спусковым крючком к мгновенно поднявшемуся громкому гулу голосов. Бил стоял с ошарашенным лицом, Чарли лениво усмехался, как будто ожидал чего-то подобного. Фред и Джордж утешали беззвучно рыдающую Молли, которая сидела сбоку от сцены на одиноком стульчике. Рон и Персиваль двинулись к выходу из шатра, в котором стало невыносимо шумно и душно. Рег потянул в их сторону Северуса.
— Хм, Перси, Рон — можно вас на минуточку? — произнес он уже за порогом шатра.
— Хочешь позлорадствовать Поттер? — зло выплюнул слова Рон.
— Абсолютно нет. Перси брось букет, он явно сегодня тебе не понадобится, — скомандовал Регулус среднему брату и тот в задумчивости покорно исполнил указание. — А теперь возьми на минутку мой, — продолжил Регулус, протянув перетянутый контрольным браслетом свой букет.
— Ой! — воскликнул Перси, отбрасывая от себя букет Регулуса едва к нему прикоснувшись. — Он у тебя жжется, Гарри!
— Что и следовало доказать! — сказал Регулус, обращаясь находящемуся позади Северусу, и обездвижил обоих Уизли.
Затем, обнаружив на ощупь на груди у Персиваля медальон, он за цепочку аккуратно стянул его через голову и накинул на шею младшему Уизли.
— Теперь Сев, я перемещу Персиваля к мастеру Янлийлю, а ты чуть подправь память Рону и внуши ему, что этот медальон ни в коем случае нельзя снимать, пока не разрешит Дамблдор.
— О Регулус, вы принесли его! Давайте, скорее, кладите прямо на стол. Мастер стал водить открытыми ладонями над грудью Перси и на них загорелся фиолетовый цвет, который мерцая, соприкасался с кожей молодого человека маленькими шипящими то ли молниями, толи электрическими разрядами, подсвечивая четкий отпечаток кельтской бабочки, как будто то был след от глубокого ожога. Минута шла за минутой, и под действием особой магии мастера Янлийля отпечаток медальона становился все бледнее и бледнее.
В этот момент в мастерской появился Северус и сразу поинтересовался:
— Ну как он?
— С учетом того, что с юношей произошло весьма терпимо. Знаете, у него хорошее сильное ядро чистокровного мага без родового проклятья. Этот волшебник, рожден, скорее всего, не от Уизли. Вот почему, вероятно, на нем и остановил выбор ваш директор. Он знал какую-то его тайну. Я напишу гоблинам записку, отнесите кто-нибудь.
Мастер Ян черкнул на пергаменте максимум слов пять и оттиснул на фиолетовом воске один из своих перстней. Регулус взял записку и поспешил в Банк, отстоящий от мастерской шагов на сто по Диагон аллее. Он отдал ее ближайшему свободному гоблину, который быстро взглянув на мага, попросил его обождать пять минут, после чего выбежал из клиентского зала. Вернулся он с гоблином почтенного вида, у которого на плече висела довольно объемная сумка, и он знаком показал, что готов следовать за магом.
В мастерской Янлийль и гоблин быстро заговорили друг с другом на каком-то неизвестном волшебникам языке, и это явно был не гоббледук. Гоблин уважительно кивал, а мастер что-то объяснял сотруднику банка. И в конце разговора гоблин произнес на чистейшем английском:
— Хорошо, я все сделаю, как вы хотите Великий мастер.
Рон на некоторое время выпал из реальности, видимо, как он посчитал, находился в трансе пораженный произошедшим событием. Он не особенно жалел сорвавшуюся свадьбу, так как желал счастья Биллу и Чарли, которые могли его получить, только живя вместе. Гости, как не странно, все сидели на своих местах, и даже ритуальный чиновник стоял под золотыми шарами, где, правда вместо Билла и Флер стояла Гермиона и Артур и их уже объявляли мужем и женой, после чего часть гостей незаметно покинула шатер аппарировав домой, а часть осталась праздновать: закуски, шампанское и торт выглядели весьма заманчиво.
Пока младший Уизли приходил в себя, Фред и Джордж заняли угловой столик у сцены и, открыв каждый по бутылке шампанского, распивали их прямо из горлышек, поедая различные закуски со шведского стола.
— Присоединяйся, Ронни, — пьяненько сказал успевший уже уговорить одну бутылку и перейти ко второй Джордж. — Ешь и пей побольше. Пока ты где-то гулял, Герми рвала и метала, а потом велела тебе передать, что сегодня ты должен явиться в родительскую спальню для энергетической подпитки ее малыша. Так что вечером у тебя снова первая брачная ночь! И Джордж пьяно расхохотался своей шутке.
— Если надо, значит надо, — согласился Рон, наваливая на свою тарелку еды и начиная поглощать ее с огромной скоростью.
Вечерний выпуск «Ежедневного пророка» освятил события в Оттери-Сент-Кэчпоул. Рассказал об одной запланированной, но не состоявшейся свадьбе и другой внеплановой и неожиданной.
«Вся общественность недоумевает над таким неожиданным круговоротом свадебных событий в семействе Уизли. Что подвигло на разрыв с главой одиозную и известную всей Магической Британии своей страстью к скандалам мать семерых детей рода? Артур Уизли всегда отличавшийся своей эксцентричностью в этот свой поступок переплюнул всех, женившись на маглорожденной волшебнице младше его на целых тридцать лет, которая до этого была женой его собственного младшего сына? Вот это настоящий бурлящий котел страстей, который незаметно вскипел и взорвался под крышкой на кухне Норы Уизли»
— Вот что творится в твоей бывшей семье, Обноксия, — пренебрежительно заметила Карсавия Флинт, закончив вечером после ужина у камина читать статью, поразившую бывшую Джинни до глубины души. — Твое счастье, что ты отсечена от их рода и вся эта грязь более тебя не касается.
Обноксия сидела на кончике стула, опустив глаза вниз и наклонив голову, кивая каждой фразе леди Флинт. Спина ее была абсолютно прямая, а руки были изящно сложены на коленях. Карсавия уже почти не лупила ее линейкой по спине, по рукам и коленям, так как наследница Флинт, наконец, научилась сидеть, как подобает настоящей леди.
Обноксия кивала, глядя на то, как шевелятся губы свекрови, а сама напряженно думала о том, что на самом деле могло произойти в Норе и как так вышло, что место ее матери заняла эта хитрая грязнокровка.