Глава 36
Северус сегодня встал раньше обычного и больше часа сидел в глубоком размышлении. Он знал, что, несмотря на все заверения Гарри, он все равно будет чувствовать себя подавленным, на него нападет бессонница, а, возможно, что было еще хуже, снова вернутся кошмары. Ему нужно было донести до своего ученика мысль о том, что он поступил так как и должен был. Все свое детство он испытывал почти только одни отрицательные эмоции. Северус лишь приблизительно представлял себе жизнь Гарри, до того, как он заглянул в первый раз в магазинчик его матери, так как Гарри не стремился откровенничать на эту тему. Зельевар вздрогнул, просто постаравшись представить, что мог испытывать четырехлетний, пятилетний, шестилетний и дальше по годам взросления мальчик, которого полностью игнорировала его собственная семья: блуждал по Поттер-холлу как одинокий признак, невидимый всеми. Что творилось с душой ребенка? Страшно представить. Гарри того совершенно не заслуживал. Северус пожалел, что просто сломал Джеймсу Поттеру нос, а не сделал что-то с ним более серьезное. Добавляли ненависти к его родителям новые чувства, что поселились в одиноком сердце зельевара. Северус не был из тех, кто легко влюбляется, а тот факт, что объект его привязанности мог быть ровесником его предполагаемого сына, уже делал для него эти еще даже не начавшиеся отношения невозможными.
Гарри вообще плохо спал, а сегодня он был терзаем разными мыслями и практически не сомкнул глаз всю ночь. Поэтому к завтраку он вышел измученным и практически упал на стул, сонно моргая, глядя на появившуюся перед ним на столе еду.
— Как ты, Гарри? — заботливо спросил Северус, ставя пустую кружку на стол, только что сообразив, что она уже пуста. Сидя в задумчивости, он каким-то образом выпил весь кофе.
— Не чувствую себя отдохнувшим, — подтвердил опасения Северуса о своей беспокойной ночи Гарри. Ему снились кошмары, в которых Эйлин и Северус были не такими, как в жизни, а относились к нему так же, как Поттеры. Это вытащило из глубин памяти некоторые совсем ранние воспоминания, о которых он давно позабыл. Гарри вспомнилась мокрая одежда, в которой он ходил часами, тогда как Ника родители приучали к горшку. Только когда он начинал кричать на весь дом, ему просто надевали сухой подгузник и забывали о нем до следующего крика. Это, скорее всего, было время сразу после нападения Воландеморта. Первые дни его новой жизни невидимкой в собственной семье. Удивительно, как память сохранила воспоминания полуторагодовалого мальчика.
— Снова снились кошмары? — тревожно спросил Северус, гадая, доверит ли когда-нибудь Гарри ему или кому-нибудь еще свои воспоминания о том, через что он на самом деле прошел. Это было маловероятно. Насколько он доверял Эйлин, но и она не знала подробностей жизни Гарри.
— Да, но не те, что обычно возвращают меня в подземелья Малфоев, — сказал Гарри, хотя, положа руку на сердце, он предпочел бы их, чем видеть во сне пустые и равнодушные взгляды Северуса и Эйлин.
— Ты говорил вчера с моей матерью? — спросил Северус, накладывая себе на тарелку то, что собирался съесть на завтрак.
— Да, — тихо ответил Гарри. Вечер был тяжелым и единственное, что его как-то скрасило — это торт, специально купленный, чтобы отметить его успех. Никто раньше не отмечал его достижений. Как только Эйлин поставила творение кондитеров на стол, он испытал большую радость, на несколько мгновений позабыв о Нике Поттере, и всем связанным с ним. Но разум быстро сосредоточился всех сказанных братом словах. Умом Гарри понимал, что то, что сказал Ник, не было правдой, но его скрытая сторона, та, где он так и остался маленьким брошенным и обиженным мальчиком, думала, что, возможно, что-то действительно могло быть.
Заметив мучения Гарри, Эйлин взялась за него. Своими аргументами она открыла юноше глаза на правду как никто другой. Ведьма разобрала каждое услышанное им от Ника слово, и аргументированно доказала, что это была чушь. Затем она напомнила ему, что Лили — профессор Хогвартса, а Джеймс — аврор, занимающий довольно высокий пост. Они оба зарабатывают неплохие деньги, которых должно было хватать на все расходы.
— И что ты решил для себя? — спросил Северус, глядя в глаза Гарри, которые были так похожи на Лили, но, одновременно, и были совершенно другими, так как в глазах его подруги детства никогда не таилась такая глубина и настороженность. Гарри пережил слишком много, чтобы смотреть на мир с глазами ребенка.
— Поттеры ничего не получат, — сказал Гарри, весь собираясь и готовясь возражать собеседнику. — Они оба работают. У них должно быть достаточно денег, чтобы выжить. Я не собираюсь чувствовать себя виноватым из-за того, что у меня есть большие деньги, а у них не так много, как было раньше. Они не дали мне даже медного кната на покупки к школе и карманные расходы, хотя на Ника и Рокси не жалели золотых галеонов. И что теперь? Я должен все это забыть?
— Ты думаешь, что я буду тебе возражать? — спросил Северус.
— Я не знаю, — честно сказал Гарри.
— Понятно, — сказал Северус, эти слова сказали гораздо больше о состоянии Гарри, чем он сам хотел показать. Вчера он он был задет больше, чем хотел бы его мастер.
Гарри слегка отодвинул тарелку и налил себе чашку кофе. Он уже выпил стакан апельсинового сока, но пришло время для бодрящего напитка. Сделав первый глоток, Гарри задавался вопросом, собирается ли Северус снова куда-нибудь уйти. Он знал, что ведет себя немного глупо, но ему просто хотелось, чтобы Снейп поставил его на первое место. Он не хотел быть снова один против всего мира.
— Делорес Амбридж и Корнелиус Фадж арестованы, — поделился актуальными новостями Северус. — Ежедневный Пророк еще не доставили, но он готов поспорить на сотню галеонов, что это будет на его передовице.
— Фадж? — удивленно переспросил Гарри.
— Да. Как выяснилось, он одобрил использование Кровавых перьев в Хогвартсе, — пояснил Северус. — Хочешь мы сходим на суд над ними?
— Зачем? — спросил сбитый с толку Гарри, эти волшебники ничего для него не значили. К чему было идти в Визенгамот?
— Чтобы посмотреть, как свершится правосудие. Я должен пойти, так как именно я был тем, кто заявил о происходящим. Мне придется давать показания, — мягко сказал Северус. — Я хочу, чтобы Амбридж и Фадж были суроко наказаны. Некоторые из моих слизеринцев тоже пострадали.
В глазах Гарри мелькнула вина.
— Мне следовало подумать о других студентах, а не о мести Поттерам, — горько сказал Гарри.
— После того, через что тебе пришлось пройти, ты имеет право на месть. Я так считаю. Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь? — жестко произнес Северус.
Гарри медленно улыбнулся и кивнул. Как ни странно, от слов мастера он почувствовал себя лучше.
— В любом случае ты не должен чувствовать себя виноватым, Гарри. Ты мне сразу сообщил, что не только Ник, а еще и другие студенты пострадали, — сказал Северус.
— Доброе утро, — сказала входящая Эйлин. Она выглядела хорошо отдохнувшей, по крайней мере, хоть кто-то в этом доме выспался. — Вы выглядите измученными, мальчики. Плохо спали?
Оба что-то невнятно пробормотали в ответ.
— Что у вас на сегодня по плану? — спросила ведьма бодрым голосом, накладывая себе завтрак и наливая всем свежий кофе.
— До обеда почитаем, а потом будем варить зелья, если только меня не вызовут в Министерство, — доложил Северус.
— Так скоро? — удивилась Эйлин, намазывая маслом кусок тоста, вопросительно глядя на сына.
— Это политика. Все силы пришли в движение. Одни хотят оправдать Фаджа, даже если он виновен, чтобы сохранить его власть, другие подвести его к отставке, даже если он не виновен, чтобы получить возможность усадить на его место нового министра магии, — сказал Северус. — Фадж, конечно, редкостный идиот. Ему ни за что не следовало подписывать такого рода бумаги. Но сейчас неподходящее время для смены власти, а если уж и менять министра, то только на сильного мага, кто не подвержен подвластному Непростительному. Иначе он может стать марионеткой Темного Лорда. Таких желающих, боюсь, будет не найти.
— Это почему? — спросил Гарри.
— Кто же захочет добровольно становиться мишенью Темного Лорда. Тот, кто согласится пойти на выборы, либо уже в кармане Неназываемого, либо склонны к самоубийству, так как рано или поздно его убьют. Вопрос будет только когда именно.
Гарри почувствовал себя глупо. Конечно, Воландеморт будет стремиться получить власть. Но был ли он готов управлять страной? Тот маг, что только что возродился — не был. Он сам был еще слаб, те его последователи, что были на свободе — не отличались силой. Те, что были сильны — находились в Азкабане. Один, к радости Гарри, недавно получил поцелуй дементора, о чем юноша вспоминал почти каждый день, глядя на свои незаживающие шрамы на груди, что тот нанес ему причиняя немыслимую боль. Говорят, время лечит все раны, и телесные и душевные. Гарри с раннего возраста понял, что это неправда. Вся его душа была иссечена шрамами, нанесенными Поттерами. Если бы его попросили выбрать, какие шрамы оставить — он бы предпочел видимые шрамы, потому, что знал, что душевные вряд ли затянутся за всю его жизнь.
— Для Лорда лучше всего собрать как можно больше последователей, ворваться в Азкабан, где освободить магов из Ближнего круга, свергнуть власть в Министерстве и захватить Хогвартс. Я уверен, что он это понимает. Как только он все это сделает у Британии не останется ни единого шанса, — сказал Северус, он был Пожирателем смерти, он знал и понимал Воландеморта.
— Сможем ли мы ему противостоять, если он сделает это сейчас? — встревожился Гарри.
— Темный лорд слишком могущественен. Мы делаем все, что можем, а это совсем немного, — сказал Северус, сделав большой глоток черного кофе. Именно такие разговоры напоминали, насколько мало Гарри в реальности понимал, во что ввязывается.
— У Дамблдора, как мне кажется, есть какой-то Орден, верно? — спросил Гарри, который давно собирался поговорить об этом с Северусом.
— Откуда ты об этом узнал? — удивился Северус.
— Джеймс давно, в детстве, рассказывал Нику перед сном истории. Я часто подслушивал у двери. Один раз отец меня поймал, когда неожиданно вышел из комнаты Ника, чтобы пройти в спальню к Рокси. Он посмотрел на меня как на пустое место и велел отправиться к себе и не мешаться под ногами.
— Он рассказывал ему об Ордене? — уточнил Северус, поражаясь безграничной глупости Джеймса Поттера.
— Да, — сказал Гарри, сбитый с толку удивлением Северуса.
— Он упоминал какие-либо имена? — жестко спросил Северус.
Эйлин продолжала завтракать, слушая разговор своих мальчиков. Она не перебивала их. Эйлин знала, что такое Орден, но Северус никогда не вдавался в подробности о том, кто в нем состоит, и чем конкретно они заняты. Эта информация стало бы очень опасна, попади она в руки Пожирателей смерти.
— Я могу всех не помнить, но точно упоминались Боунс, Люпин, Блэк, Грюм, конечно же, Дамблдор. Рассказывал он в основном о столкновениях и сражениях со сторонниками Воландеморта, — ответил Гарри.
Северусу осталось только покачать головой, задаваясь вопросом, как, дохлый дромарог, Поттер был еще жив с такой глупой головой. Затем он перешел к другому вопросу:
— Тебе стоит перестать называть его по имени. Говори — Неназываемый. Во время прошлой войны он наложил на свое имя специальные поисковые чары, которые выдавали местоположения того, кто произнес его имя. Туда сразу аппарировали Пожиратели и убивали того, кого находили. Так ему удалось вычислить столько членов Ордена во время Первой магической войны. Все говорили о нем как о Неназываемом, и только члены Ордена называли пот имени — мрачно сказал Северус.
— Я понимаю, — сказал Гарри, помечая эту информацию в своей памяти, как очень важную. Он лучше отрежет себе язык или отрубит руки и ноги, чем позволит, чтобы что-то случилось с Эйлин или Северусом, если на произнесённое им имя сюда явится отряд темных магов.
— Хорошо, — сказал Северус, довольный тем, что Гарри понял его.
— Простите, я на минуточку, — сказал Гарри, вставая со стула, и поспешно вышел из комнаты. Три чашки кофе и апельсиновый сок дали о себе знать.
Мать и сын весело улыбнулись, но как только была доставлена поста все улыбки сразу исчезли.
— Сказал же тебе, — криво ухмыльнулся, Северус, которому пришло письмо из Министерства с пометкой — срочно.
— Да уж, — ответила Эйлин.
Министерские спешили как только могли. Десять утра! Они вообще решили не дать людям никакого времени подготовиться? Родители должны были забрать своих детей из Хогвартса и вовремя доставить в Министерство для дачи показаний на суде над Амбридж. Насколько он знал, все родители, пребывая в пылающем гневе, дали согласие на дачу показаний своими детьми. У Дамблдора сейчас должны были быть чрезмерно обремененные плечи, но Северус ему не сочувствовал. Директор должен видеть все, что происходит в его школе, замечать самые малые признаки, а не отворачиваться от кровавых следов.
— Что-нибудь есть для меня? — спросил Гарри, возвращаясь и садясь на свое место. Северус передал ему два письма, от его друзей. Гарри радостно разорвал их и начал читать.
— Почему ты мне не сказал мне про Ника? — спросил Гарри через некоторое время, опуская письмо.
— Зачем тебе эта информация? Чтобы ты снова стал терзать себя? — спросил Северус, приподняв бровь.
— Насколько все плохо? — уточнил Гарри, не отвечая на слова мастера.
— Плохо. Он в коме, в магической коме. Его магическое ядро раскололось, он полностью истощен. Если ядро не исцелится и не начнет снова пополняться, то ник станет сквибом. В этом случае тело может пережить серьезный шок, последствия которого непредсказуемы. Вплоть до смертельного исхода, — прямо и честно сказал Северус.
— Тогда они Дамблдор может обратить свое внимание на меня, — тихо произнес Гарри, побледнев.
— Это может случиться. Но мы будем надеяться, что Ник полностью выздоровеет, — заявил Северус. — Теперь нужно просто ждать, как поведет себя магическое ядро.
— Не волнуйся заранее, милый, — сказала Эйлин, прорывая своим мягким голосом, стену поднимающейся внутренней паники Гарри.
— Мама права, Гарри. Сейчас нет смысла беспокоиться об этом, — согласился с Эйлин Северус, хотя он знал, что независимо от всех слов, что они скажут, теперь Гарри будет волноваться.
— Я постараюсь, — признал Гарри.
— Хорошо. Я иду в Министерство к десяти часам. Решать тебе, пойдешь ты со мной или нет, — сказал Северус, глядя на часы. — А пока ты можешь читать свою книгу, пока я готовлю по ней тест. Если ты приступишь немедленно, то успеешь и то и другое.
— Да, сэр, — согласился Гарри, заметив, что Северус перешел в режим мастер зелий, и с уважением отнесся к этому.
Эйлин улыбнулась. Она была так счастлива здесь. Переезжая сюда она искренне думала, что проживет здесь всего несколько месяцев. Но ее мальчики изменили все и ей очень нравилось быть с ними. Гарри скоро исполнится шестнадцать и Эйлин подумывала устроить вечеринку. Пригласить некоторых мастеров зелий и их учеников, а также друзей Гарри. Раньше у него не было никаких вечеринок, а он заслуживал её.
— А ты чем займешься, мама? — спросил Северус.
— Я собираюсь прочитать книгу, которую дал мне Гарри.
Луна подарила юноше несколько интересных магловских изданий, в том числе о Древнем Египте. Она и заинтересовала Эйлин.
Северус кивнул и они с Гарри погрузились в работу.
Без десяти десять Гарри и Северус аппарировали к Министерству и зашли в него.
— Нам нужен зал суда номер пять, — сказал Северус.
— Как здесь сегодня много людей, — удивился юноша, рассматривая толпу впереди, возле нужного им зала.
— Так всегда бывает, когда в чем-то обвиняют сотрудника Министерства, — насмешливо произнес Северус шагая в нужном направлении.
— Мог ли министр быть невиновным? — спросил Гарри.
— Нет. На разрешении стоит его подпись, заверенная магией. Если бы этого не было, то и не было бы суда. Никто не стал бы обвинять министра магии без доказательств. Это слишком рискованно. — мягко сказал Северус.
— А какой срок ему дадут?
— Этого я не могу знать. Я не слежу за судебными процессами, чтобы представлять примерно, что можно ожидать. Но думаю, что Амбридж на свободе мы увидим не скоро.
— Понятно, — задумчиво произнес Гарри, который только однажды был на суде.
Когда они вошли в зал номер пять, Гарри заметил, что от зала номер десять он ничем не отличается. Северус кивнул Дамблдору и занял свое место. Гарри устроился рядом, нагибаясь пониже, чтобы никто не узнал его лицо, завешенное черными прядями. Он ненавидел людей, которые на него обращали внимание. Чтобы не волноваться, Гарри вытащил свою книгу, начал читать и оторвался от текста только тогда, когда вошла Долорес Амбридж. Она выглядела бледной, и, казалось, потеряла несколько фунтов с последнего времени, когда он ее видел. У нее больше не было того отвратительного розового кардигана, который она любила носить. На ней была знаменитая полосатая роба арестантки. Долорес была прикована к стулу в ту же секунду, когда ее задница коснулась его, кандалы плотно обхватили ее руки и ноги.
— Теперь, когда обвиняемый на месте, начнем! — сказала мадам Боунс, вставая. — Вы готовы?
— Да, мэм, — ответил Перси Уизли, держа в руке перо и готовясь записывать происходящее, к которому были обращены последние слова.
— Суд над Делорес Джейн Амбридж открыт! — сказала мадам Боунс своим командным голосом, разнесшимся по залу.
— Допрос ведет Амелия Сьюзан Боунс, глава департамента магического правопорядка. Судебный секретарь Перси Игнатиус Уизли. Брайан Санчес выступает в качестве адвоката защиты. — сказала мадам Боунс.
— Мадам Амбридж обвиняется: в истязании студентов с помощью незаконного использования кровавого пера. После таких истязаний дети получали болезненные незаживающие раны, — произнесла мадам Боунс, приложив монокль к глазу и развернув пергамент. — А некоторые, такие учащиеся, как Николас Поттер, пострадали больше. Мальчик полностью истощил свою магию и впал в магическую кому магическим образом истощился и попал в кому.
По залу пробежала волна шепотков. Закончив чтение, она свернула пергамент и положила его на стол, сняв монокль, и снова повернулась к Амбридж.
— Вы — Делорес Джейн Амбридж?
— Да, — нервно ответила Амбридж.
— Есть ли у вас что сказать по поводу вышеуказанных обвинений?
— Однозначно, да! У меня было разрешение для использования кровавого пера. Я не заслужила приговора в Азкабане за то, на что у меня имелось подлинное разрешение. имел разрешение, — сказала Амбридж, пытаясь быть надменной.
— Значит, вы признаете, что использовали Кровавое перо на несовершеннолетних учениках, о которых вы заботитесь? — сказала мадам Боунс, возможно, они все-таки смогут спасти студентов от дачи показаний. Она могла видеть, как они были напуганы, сидя рядом со своими родителями в задней части зала суда. Было несколько человек, которые сидели, внимательно слушали и очень храбро смотрели на Амбридж с недоверием.
— У меня было разрешение, — повторила она.
— Вы пытали студентов и думали, что вам это сойдет с рук? — недоверчиво спросила мадам Боунс.
— Мне дали добро, — оправдывалась Амбридж.
— А по какой причине вы мучили Ника Поттера? — поинтересовалась мадам Боунс.
— Он отказался учиться. Наш мир лежит на его плечах, и он не хотел отрабатывать заклинания, которые я ему велела, — пояснила Амбридж.
Гарри напрягся, услышав ее слова.
— Почему вы так думаете? — удивилась мадам Боунс.
— Он остановил Неназываемого много лет назад, он должен снова победить его, — сказала Амбридж.
— Ваши действия довели Ника Поттера до магической комы, — сердито сказала мадам Боунс.
— Я немного перестаралась, — ответила Амбридж с сожалением.
— У вас есть что добавить в свою защиту? — спросила мадам Боунс, которая хотела избежать вызова в зал суда учеников.
— Мои действия были направлены на спасение волшебного мира. Вы все должны благодарить меня!
Мадам боунс встала и громко произнесла:
— Все, кто считает обвиняемую невиновной — поднимите свои палочки.
Тишина была подавляющей. Амбридж в замешательстве оглядывала зал. Почему они не видели, что она действовала ради общего блага. Без обучения Ника они проиграют.
Когда ни один человек не поднял палочки, Долорес посмотрела на своего адвоката, который только покачал головой.
Мадам Боунс одобрительно кивнула, прежде чем сказать:
— Кто за то, чтобы признать ее виновной?
Гарри с любопытством стал оглядывать зал. Маги медленно голосовали, обдумывая свое решение. Казалось, что каждый их них поднял палочку кверху. Все они хотели, чтобы Амбридж заплатила за свои преступления против детей.
— Я поступала правильно, я не заслужила ни дня находится в тюрьме! — закричала Амбридж.
Главный чародей Визенгамота Альбус Дамблдор встал, выполняя свою работу, и произнес:
— Делорес Джейн Амбридж, мы приговариваем вас к четырнадцати годам заключения в Азкабане.
— НЕТ! — она яростно вскрикнула, когда ее вывели из зала для отправки в Азкабан.
Через несколько секунд появился бледный дрожащий министр магии Корнелиус Фадж и предстал перед судом. Шансов на оправдание было ничтожно мало.