Глава 39
Северус застыл после слов матери о Гарри. Он не мог поверить, что его чувства были настолько очевидны, а кроме того, он не сразу сообразил, что происходит. Прилично подвыпивший Гарри почему-то его поцеловал, а потом сразу выбежал из дома, как-будто за ним гнался дементор. Его мать настояла на том, чтобы он пошел и нашел Гарри, так как тот неизвестно что мог натворить в таком состоянии. Она была права, если он убежит из мэнора — куда он пойдет? Он всего лишь шестнадцатилетний ребенок. Как могла Эйлин Он поощрять его влечение к Гарри? У него ни в коем случае не должно было быть чувств к нему. Он пытался убедить себя в этом, а предательский разум тихо нашептывал: «Это так сейчас, а когда тебе будет сто лет, это не будет имеет никакого значения». Его тело предательски активно отреагировало на поцелуй Гарри и сейчас Северус чувствовал крайнее отвращение к себе за это. Не помогало то, что Гарри значительно вырос и уже не был похож на мальчика, и, вероятно, вырастет еще.
Тихо выругавшись, Северус понял одно: нужно найти Гарри и поговорить с ним. Убедить в том, что между ними сейчас не может быть никаких отношений, потому, что он слишком молод и к тому же его ученик. О, Мерлин! Он был его учеником! Он учил его всему, что знал сам! Нет, нельзя потерять такого редкого талантливого подмастерья так преданного зельеварению и влюбленного в зелья. Их общие интересы делали Гарри привлекательным вдвойне в глазах Северуса. Он надеялся что юноши нет серьезных чувств, и все это пройдет. Время все расставит по местам.
Быстро взглянув на Эйлин, уже готовую начать рвать на себе волосы и самой бежать и искать Гарри, он поднял руку, сказав ей, что разберется с этим. Вытащив палочку из кобуры, Северус произнес поисковое, работающее между мастером и учеником. Светящийся белый шар вылетел из его палочки и двинулся вперед, ведя Северуса к Гарри. Он вышел из дома и последовал за ним к конюшне, где открыв дверь, услышал, как Гарри разговаривает с Луной, поэтому он остановился и прислушался.
— Так ты думаешь, что меня не выгонят? — спросил очень испуганным почти детским голосом его ученик. Сердце Северуса сжалось: он не слышал такого голоса у Гарри с тех пор как он открыл ему свою тайну о том, что он настоящий Мальчик-Который-Выжил. Это было год назад.
— Нет, Гарри, я не собираюсь выгнать тебя, — сказал Северус как можно мягче, входя в конюшню. Луна сидела рядом с юношей, который был заплакан и абсолютно несчастен. Тяжесть сковала его сердце. Только бы Гарри не вернулся назад, туда, откуда он постепенно выбирался с помощью него и Эйлин. Они так усердно работали над тем, чтобы исправить весь ущерб, который мальчику нанесли Поттеры, игнорируя своего сына. Неужели этот инцидент все вернет обратно!
— Пойдем, вернемся в дом. Здесь слишком холодно. Мы попросим принести нам кофе и поговорим, — добавил Северус, которого уже начал бить озноб. Несмотря на то, что было лето, по ночам всегда было холодно.
— Хорошо, — согласился Гарри, глубоко вздохнул и слез с тюка сена, на котором лежал. Луна тоже быстро поднялась. Северус шел рядом с Гарри, его разум работал с огромной нагрузкой, едва замечая, как Луна плетется за ними с улыбкой на лице. Пока он просто сказал Гарри, что ничего не случится. Главное было справиться со своей влюбленностью. Даже при мысли об этом, его сердце сжалось от боли. Он редко вызывал в людях чувства, а если это и случалось, то не подпускал их близко. Он не позволял никому видеть свои лучшие стороны, но Гарри все равно их в нем разглядел. Или нет? Возможно, это просто благодарность за все, что сделал для него и юноша таким образом хотел рассчитаться с ним? Может быть такое? Кто знает…
Когда они подошли к гостиной, в которой все началось, Северус заставил себя больше ни о чем не таком думать. Краем глаза он заметил как Луна схватила взяла дымолетный порошок и успокаивающе улыбнулась его матери. Похоже, он действительно был идиотом. Возможно, Луна тоже заметила это. Он почувствовал себя неловко под ее долгим взглядом, которым она одарила его, прежде чем она исчезла во вспышке зеленого пламени.
— Добби, подай в мою комнату кофе и закуски, — сказала Эйлин, и увидела, как у уже испуганного Гарри расширились глаза, когда он понял, что она сейчас тоже как и Луна уйдет. Эйлин подошла и крепко обняла юношу, очень тахо что-то ему прошептав, так что Северус не услышал. Поцеловав его в щеку, она поднялась по лестнице в свою комнату. После утешения Эйлин Гарри стал выглядеть чуть лучше.
— Побудь тут, — сказал Северус ничего не выражающим голосом, стараясь контролировать себя, чтобы его эмоциональный внутренний коктейль не просочился наружу, и, одновременно, упредить попытки своего ученика сбежать.
Гарри вздрогнул, как будто его сильно ударили. Северус на мгновение закрыл глаза, чтобы окончательно успокоиться. Нельзя было ничем дать понять мальчику, что он сожалеет о произошедшем. Когда он снова посмотрел На Гарри, тот стоял подавленный с выражением смирения на лице. Северус быстро вышел из комнаты. Пока он отсутствовал Гарри успел все для себя решить. Он отругал себя за допущенные мысли о том, что Северус может испытывать к нему чувства. Никто никогда не полюбит его. Его собственные родители его не любили, и дело было не в них и Нике, а в нем самом, иначе бы они не любили и Рокси. А в семье игнорировали только его одного.
Северус выругался, войдя в лабораторию зелий. Он облажался, сам не желая того. Открыв шкаф для зелий, он выбрал нужные и думал о том, что сегодня слишком эмоциональный вечер. С одной стороны, его сердце испытывало муки, а с другой… Мысли Северуса невольно переместились к злосчастному поцелую, и легкая улыбка появилась на его лице. Гарри, возможно и был навеселе, но это не скрывало его страстности и нетерпеливости. Застонав, Северус ударился головой о дверь. Что делать? Он хотел забрать Гарри, присвоить, чтобы никто не смел на него посягать. Если у него есть шанс, он должен им воспользоваться. Он будет жалеть целую вечность, если отпустит его. Пришло время снова начать жить, несмотря на войну, в которой они оба могут погибнуть.
— Добби? — позвал Северус, поднимаясь по ступенькам в холл и размышляя как все лучше сделать, чтобы не навредить Гарри. Это опустошило бы их всех.
— Да сэр? — спросил Добби, появляясь.
— Подай в гостиную какой-нибудь еды и напитков, — проговорил Северус, возвращаясь в комнату. Гарри стоял ровно на том месте, где он его оставил. Он выглядел таким подавленным и опустошенным, что зельевар чувствовал себя еще в десять раз более виноватым, чем до этого.
— Вот, выпей и сядь, пожалуйста, — сказал Северус, сменив отстраненный тон, на участливый.
Гарри взял фиал с зельем, даже не спрашивая, что это. И так было понятно, что это стандартное протрезвляющее средство. Ему вдруг очень захотелось отказаться его принимать, потому что знал, что после ему станет еще хуже. Но избежать собственного позора шансов не было. Вытащив пробку, он быстро проглотил зелье, которое мгновенно убрало не только опьянение, но и головную боль, которая у него появилась только что. Он сел так, как это велел ему мастер, не глядя на него, чувствуя ужасно. Молчание затянулось и потому мальчик подумал, что Северус ждет от него каких-то слов. Он еле-еле смог открыть рот и извиниться.
— Я прошу прощения, — выдохнул мальчик.
— За что? — спросил Северус, садясь напротив него. Прежде чем что-то предпринимать самому, зельевар хотел понять, что чувствует сам Гарри.
В этот момент невидимый Добби поставил на стол между ними большой поднос. Он старался быть деликатным. Домовые эльфы слышали и видели многое, и многое понимали. Добби знал, что случилось сегодня, и очень надеялся, что Гарри и Северус разберутся в своих чувствах. Они оба ему очень нравились, и, что важно, магически очень подходили друг с другу. И этот дом нравился Добби. Но если Гарри уйдет отсюда, он уйдет с ним. Мастер Гарри спас его, освободил, он был на все готов ради него.
Гарри мысленно застонал. Похоже, Северус хотел посильнее его унизить. Юноша так и не смог посмотреть на мастера, боясь, что увидит выражение отвращения на его лице. Такое же, что он видел всю свою жизнь у его собственных родителей. Гарри так глубоко задумался, что мысль его перескочила на совершенно другое. Он стал размышлять о том, могли ли его шрамы оттолкнуть Северуса? Сам он видел их каждый день и ненавидел их. Каждый раз принимая душ, он задавался вопросом, привыкнет ли он к ним. Никакое зелье не могло их удалить, так как они были нанесены магией. Потом он вдруг вспомнил про вопрос и сказал:
— Понятно за что, — и его глаза наполнились слезами. Он закрыл их, не желая, чтобы Северус увидел их. Зачем только Луна сказала ему, что все получится… Но ее способности никогда не лгут. Может быть любовь к Северусу придет позже? Он никогда прежде не испытывал таких душевных мук. И внезапно осознал, что не может просто сдаться без боя.
Северус вздохнул, ему не нравилось то, как начался их разговор. У Гарри явно сложилось неправильное впечатление. Ему придется быть честным и откровенным, если он рассчитывал получить такие же ответы.
— Как давно у тебя появились эти чувства? — спросил Северус очень мягко.
Глаза Гарри расширились, когда он понял, что тон голоса Северуса изменился, и, наконец, он поднял на него свои глаза, впервые с тех пор, как вошел в дом. Он увидел, что Северус сам находится в смятении. В его глупом сердце сразу же расцвела надежда.
— Некоторое время, — прошептал Гарри, и его сердце колотилось в груди как безумное.
— Ты ведь понимаешь, что между нами ничего не может быть, не так ли?» — тихо спросил Северус и, спохватившись, быстро добавил: — По крайней мере, пока ты так молод и являешься моим учеником.
От первых слов Северуса Гарри почувствовал себя так, словно его ударили в грудь кулаком, его эмоции рухнули вниз так сильно, что он едва мог за ними угнаться и заплакал из-за несправедливости.
— Почему нет? — спросил юноша. Он не маленький ребенок и точно знает, чего хочет.
— Подумай, как бы это выглядело со стороны, если бы мы начали встречаться время твоего ученичества? — спросил Северус. Гарри был очень умен, его разум должен выдать ему правильный ответ, только любовью руководит не разум, а чувства. — К твоим достижениям не будет доверия. Другие зельевары не станут воспринимать тебя в серьез. Очень повезет, если удастся хоть что-нибудь где-нибудь напечатаете, поскольку все будут исходить из ошибочного предположения, что это я помогаю тебе из-за наших отношений.
— О, — все, что мог сказать подросток. Гарри все понимал, но в словах Северуса чувствовалось какое-то «но», другая причина.
— И еще не забывай, что я старше тебя на столько, что вполне мог бы быть твоим отцом, Гарри, — добавил зельевар, слегка напрягаясь, подойдя к сути, которую он хотел донести до мальчика. — Ты мне нравишься, я не стану этого отрицать, но я не в восторге от того, что меня привлекает шестнадцатилетний ребенок. Это противоречит моим принципам и здравому смыслу. Я предполагаю, что с твоей стороны это просто мимолетное увлечение, но если — нет, то, я хотел бы просить тебя подождать год до твоего официально совершеннолетия.
Все, вот он это сказал. Он признался. Теперь все зависело от Гарри.
— Но моё ученичество не закончится вместе с совершеннолетием, — все, что смог произнести Гарри, так как его разум требовал кричать во все горло: «Я ему нравлюсь!» Все-таки Луна была права.
Ученичество действительно в стандартной ситуации продлилось бы еще года три. Так и было бы, если бы они не создали уникальное зелье, которое стало официальной заявкой Гарри о себе, как о состоявшемся зельеваре. Гарри уже создал зелье, которое спасло жизнь его матери и спасет еще жизни тысячам волшебников. Мастерство в ближайшее время не будет проблемой. Он чувствовал, что это только начало, что Гарри еще создаст много впечатляющих зелий. У него был настоящий дар, воображение, желание творить и много работать, стремясь добиться успеха.
— Гарри, как ученик, ты превзошел самые мои смелые ожидания. Твое огромное желание проявить себя дало ошеломительные результаты. О тебе уже пишут газеты, как о следующем самом молодом мастере зелий, и они правы. Я буду рад передать этот титул тебе и уверен, что в следующем году ты сможешь претендовать на мастерство. Я не сомневаюсь, что ты создашь какое-нибудь собственное интересное зелье и блестяще сдашь экзамен.
Гарри почувствовал, как по его лицу разливается румянец. Даже одна похвала всегда заставляла его чувствовать теплое покалывание внутри. Он не привык к ней, а слышать такие слова от Северуса… это было все равно, что получить в подарок весь мир. Он знал, что Северус не лгал, так как он не делал этого никогда. Он сказал правду. К следующему году он станет Мастером! Он мог бы ждать Северуса столько, сколько бы он сказал. Это стоило бы того. Он хотел его и разумом, и сердцем, и телом. Те чувства, что Северуса будил в нем не шли ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал к Виктору. Хотя он всегда был бы благодарен Краму, потому что без него он никогда бы не набрался храбрости для многих своих поступков, в том числе действовать в соответствии со своими чувствами к Северусу. Что такое год? Ничто, он ждал бы целую вечность.
— Я подожду, — серьезно сказал Гарри.
— Хорошо, — слегка улыбнулся ему Северус, в душе радуясь, что разговор, наконец, окончен. — Съешь что-нибудь, допей кофе и ложись спать.
Гарри неожиданно почувствовал, что чрезвычайно голоден. Он съел большой кусок пирога и выпил кружку кофе. Пока он делал это, его вдруг посетила леденящая душу мысль, и он знал, что если не выскажет ее вслух, то будет бесконечно мучить себя подозрениями.
— Ты ведь не говоришь это из жалости ко мне? — спросил он с исказившемся от ужаса лицом.
— Мистер Певерелл, я похож на человека, которого можно заставить что-то сделать, чего я не желаю сам? — спросил Северус, и его ноздри раздулись от гнева.
— Нет, — робко сказал Гарри. Он точно знал, что ничто и никто не могли заставить Северуса сделать то, чего он не хотел. Несмотря на то, что он рассердил своего мастера, Гарри почувствовал огромное облегчение.
— Хорошо, что ты понимаешь это, — сказал Северус. Его голос все еще был резким, но внутри он несколько расслабился. Неужели Гарри думал, что он, будучи влюбленным идиотом, мог пообещать предмету своей страсти что-то из жалости? Северус с облегчением заметил смущение Гарри из-за своего вопроса. Он раздраженно покачал головой и допил кофе. Северус ничего так сейчас не желал, как лечь спать после этого утомительного разговора. Ему нужно было многое обдумать, в том числе, правильно ли он поступил. Он все еще считал, что Гарри заслуживает лучшего, чем он сам, ворчливый бывший шпион, бывший Пожиратель смерти, список преступлений которого был длиннее, чем его руки. И в тоже время он знал, что не откажется от Гарри по собственной воле. Он был большим собственником, и не мог упустить потрясающий и великолепный бриллиант, который сам шел в его руки. Мальчик настолько был не похож на своего близнеца, что было смешно называть их таковыми. Ник выглядел как шестнадцатилетний, а вел себя как капризная шестилетка. Гарри выглядел и вел себя как двадцатилетний, и это как минимум.
— Идем спать, — сказал Северус, поставив чашку на стол, вставая.
— Идем, — сказал Гарри, сияя и улыбаясь Северусу, как если бы он был солнцем на летнем небе.
— И не воображай, что все это как-то повлияет на наши отношения сейчас. Ты все еще мой ученик, а я твой мастер, — строго сказал Северус, глядя на Гарри, приподняв бровь.
— Я и не думал, — ответил Гарри, поднимаясь.
Северус пошел впереди, открыв дверь в гостиную и за ней Эйлин. Он молча покачал головой. Зачем она тут была? Что, по ее мнению, он собирался сделать с Гарри? Порезать его на ингредиенты для зелий? Уж если она догадалась, что у него есть чувства к Гарри, то должна была понимать, что такой собственник как он никогда не выпустит Гарри из виду. Эйлин улыбнулась ему, увидев, что Гарри со спокойным выражением лица обошел их пошел по направлению к своей комнате.
Северус посмотрел ему вслед. Его глаза жадно огладили всю его фигуру. О нет, он вообще не собирается отпускать от себя Гарри хоть на какое-то расстояние. Пока к нему нельзя прикасаться, он будет смотреть на него и следить, чтобы другие не делали этого. Это будет непростой год…
Жизнь Джеймса и Лили ограничилась пространством вокруг кровати на которой лежал Ник. Джеймс не ходил на работу. Все возможные больничные и отпускные дни были израсходованы и теперь он больше не получал жалования. Министерству были нужны Авроры, которые исправно несли свою службу. Для него не имело значения, что он был отцом Мальчика-Который-Выжил. Все семейные расходы теперь оплачивала Лили, так как не могла не являться на занятия, на которые приходили дети. Она не поднимала эту тему с Джеймсом, потому, что слишком волновалась за Ника, чтобы заботиться в данный момент о деньгах. Все свое свободное время Лили проводила в больничном крыле с сыном и мужем. Она даже не общалась с дочерью, и Рокси чувствовала себя очень и очень заброшенной.
Джеймс спал, сидя на стуле с высокой спинкой. Лили сняла с него очки, когда пришла туда. Ее муж в последнее время вел себя подозрительно тихо, слишком тихо. Было очевидно, что с ним что-то происходит. Лили взяла за руку Ника, умоляя высшие силы, вернуть ей сына и его магию. Она рассеянно поглаживала ее, утешая себя, заставляя верить, что сын все еще здесь и все еще жив. Лили устало зевнула и вдруг обнаружила, что Ник открыл глаза и пристального смотрит на нее. Её услышали? Моргнув и ущипнув себя, ведьма часто задышала. Лили уверилась, что не спит, а это значит, что Ник наконец-то пришел в себя! Он вернулся к ним!
— Джеймс! Джеймс! Он очнулся! Скорее иди за Поппи! — закричала Лили и уменьшила громкость голоса, когда Ник болезненно поморщился.
— Все в порядке, малыш, теперь все будет хорошо, — проговорила Лили, наклоняясь к сыну, проводя пальцами по его волосам.
— Отойдите от него! — приказала Поппи, запуская диагностические чары. — Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? Хотите что-нибудь?
— Воды! , — прохрипел Ник, в голове которого начали мелькать предшествующие его пробуждению события: действия его родителей, слова его сестры… встреча с Гарри. Он не должен был слушать Рокси! Что он наделал! Он еще больше оттолкнул своего брата, а ведь он чуть не расплакался от того счастливого воспоминания, которое использовал для вызова Патронуса.
— Вот, не спеши, — сказала Поппи, помогая ему напиться. На тумбочке рядом с ним были открытки и подарки. Однако Ник был не в состоянии их посмотреть.
— У меня все болит, — проворчал Ник, когда Поппи снова уложила его на подушки. Что, черт возьми, случилось? Он чувствовал очень себя слабым, настолько слабым, каким он никогда не был.
— Что вы помните, мистер Поттер? — мягко спросила Поппи.
— Я помню, как зашел в класс, чтобы побыть одному, немного отдохнуть и подумать. Я сел у стены, и дальше ничего не помню, — сказал Ник, который не захотел рассказывать о своем разговоре с Гарри.
— Почему ты не пришел ко мне за своей рукой? Если бы все это продолжилось дальше, ты мог бы умереть, — сказала Поппи, поджав от гнева губы.
— Я сказал об этом своим родителям, но они ответили мне, что я заслужил это наказание, — ответил, сглотнув, Ник, стараясь не смотреть на Лили и Джеймса. Поппи уставилась на взрослых Поттеров, на ее лице было написано изумление.
— Мы не знали, как именно она наказывает Ника! — воскликнул побледневший Джеймс, бледнея от обвинений сына.
— Нет, не так. Вы просто верили ей, а не мне, — горько отрезал Ник, застонав: даже при небольшом движении каждый мускул его тела мучительно болел. — Дайте мне обезболивающее зелье.
Поппи молча смотрела на Ника, думая как ему объяснить, почему зелья в данный момент для него недоступны.
— Сейчас вам нельзя принять это зелье, но у меня есть его магловские аналоги, — сказала Поппи.
— Магловские? Почему? — нахмурился Ник.
— Вашей магии нужно время, чтобы восстановиться. Поэтому исключено любое магическое воздействие. В том числе наполненные магией снадобья, а также собственное колдовство, — объяснила Поппи. — Если вы используете свою магию, то ваше магическое ядро расколется и вы станете сквибом.
— Что не так с моей магией? — Ник побледнел и задохнулся от ужаса: он не мог стать сквибом! Эта мысль напугала его даже больше, чем перспектива встречи с Воландемортом!
— Вы сами переживая практически выжгли всю свою магию. Теперь должно пройти время. Возможно, через несколько недель, мы сможем приступить к приему зелий, но до тех пор я настоятельно рекомендую не использовать магию, — сказала Поппи.
Ник кивнул. Он понимал, все о чем говорила Поппи. Приятно было, что она обращалась с ним, как со взрослым, честно описав все проблемы, что у него сейчас есть. Но он сильно устал, по-прежнему чувствовал себя опустошенным и хотел, чтобы все его оставили в покое.
— Вот, проглоти это, — сказала Поппи, подавая Нику маленькие белые таблетки. Маггловская медицина была довольно странной. Она не срабатывала сразу, должно было пройти время, чтобы их снадобье вышло на максимально эффективный уровень воздействия. Она дала Нику воды и сказала: — Маггловская медицина не срабатывает сразу, эффект будет где-то через час.
Затем она поправила подушки, помогла Нику сесть в кровати и позвала домовика.
— Битзи, мне нужен суп и какой-нибудь мягкий десерт для мистера Поттера — сказала Поппи ему.
— Битзи может принести заварной крем, — предложил эльф.
— Да, он подойдет, — согласилась Поппи. — Поставь поднос на мой стол.
Битзи почти мгновенно вернулся с едой. Поппи подошла и взяла его, чтобы отнести руками без магии.
— Спасибо, — сказал Ник, сильно удивив Джеймса и Лили, так как их сын никогда такого слова никому не говорил.
— О, мой бедный малышь, — потянулась обнять сына Лили, но ее ждал неприятный сюрприз.
— Отойди от меня! Не трогай! Я хочу побыть один! — воскликнул Ник.
Он был очень разочарован своими родителями. В этом году он получил мощную дозу такого же отношения от них, с каким Гарри, его брату-близнецу, пришлось смиряться почти всю его жизнь. Он понял, что ненавидит себя. Все то, в чем его обвиняли было правдой.
— Ник, — заступился за жену Джеймс, — ты просто сейчас растерян, не стоит так говорить со своей матерью.
— Ничего я не растерян! Оставьте меня в покое оба! — отрезал Ник, отвернувшись от родителей, не желая их видеть.
Лили драматично заломив руки зарыдала, демонстрируя, что Ник только что разбил ей сердце.
— Ох, Ник, — вздохнул Джеймс, его глаза наполнились болью. Возможно, он был не единственным, кто прозрел и понял всю правду об их отношении к Гарри и о жизни в целом. Казалось, что Ник Поттер наконец-то обрел независимость ото всех, но многие будут не в восторге от этого. Особенно Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор.
— Хорошо, сынок. Мы пойдем к себе и там отдохнем, а я приду к тебе позже, — мягко сказал Джеймс, давая сыну то, о чем он просил.
— Джеймс! — сердито воскликнула Лили, которая и не думала сейчас оставлять своего сына, особенно когда он обвинял их в том, что его чуть не превратился в сквиба, и в том, что они поверили Амбридж.
— Пойдем, Лили, — вздохнул Джеймс, почти насильно выводя свою жену из больничного крыла, оставив Ника, которого кормила Поппи, так как он был так слаб, что не мог держать ложку.
— Они очень волновались, — мягко сказала Поппи, когда Поттеры ушли.
— Они мне не поверили, — возразил ей Ник, который больше всего боялся потерять свою магию. Ему не нравилось думать о том, что сделают Джеймс и Лили, если узнают, что он стал сквибом. Да и это не важно. Он убьет себя, если это произойдет! Он не сможет жить магии!
Прошла неделя. В жизни Гарри и Северуса действительно ничего не изменилось. Все было ровно так, как до того поцелуя и их разговора. Как будто ничего и не было. Северус учил его зельеварению и гонял по ЗоТИ. Это было жизненно важно. Воландеморт в любой момент мог узнать, что истинный избранный — это Гарри. Если у Темного Лорда был доступ к жизни близнецов, то он давно бы об этом догадался. Мощный, решительный, настоящий герой. Таким был Гарри, который не хотел жизни знаменитости, славы и мира, где все о нем знают. Он предпочел остаться в тени. Северус и сам был почти таким же.
— Доброе утро, — весело сказала Эйлин, входя в гостиную.
— Недолго доброе, — сказал Северус, передавая ей газету.
Нахмурившись, Эйлин открыла «Ежедневный Пророк» и сразу поняла, чем обеспокоен сын. Ник Поттер наконец-то вышел из комы, и пресса, как всегда, сочиняла истории вокруг него.
— Они все идиоты, — сообщила Эйлин, закатывая глаза, глядя на фото брата Гарри, на котором он выглядел худым, что напомнило ей как выглядел Гарри, когда работал в ее магазине в детстве.
— Так и есть, — согласился с ней Северус в полном согласии, радуясь, что его ученик нигде не упоминался. Вероятно, это бы рассердило Гарри еще больше. Любое упоминание о Поттерах в прессе плохо влияло на его состояние.
— Привет, — сказал Гарри входя, и садясь за стол. Эйлин улыбнулась ему, заставив Гарри улыбнуться в ответ. Юноша не знал почему, но Эйлин сияла всю неделю и была на удивление бодра, а сам он наоборот чувствовал себя очень усталым.
— Бессонница? — спросил Северус.
— Нет, — торопливо ответил Гарри.
— Тогда — кошмары? — уточнил зельевар, беспокоясь о состоянии своего ученика, так как усталость и зелья плохо сочетались друг с другом. Одна неправильная ошибка и «бум!»
— Да, — пришлось признаться Гарри. Он не знал, почему они вернулись, да еще с удвоенной силой. Может быть Воландеморт усилил свою активность.
— Прими сегодня зелье сна без сновидений, — сказал Северус. Он не слышал ночью, чтобы Гарри вставал и пил теплое молоко, как обычно он делал раньше во время кошмаров. Получается он мог и не знать об этом? Гарри изменил свои привычки, скрывая свое состояние от него.
— Хорошо, — сказал Гарри, снова зевнув. Кошмары мучали его уже три ночи подряд и недостаток сна начал его беспокоить. Он налил себе крепкий черный кофе — чем больше кофеина, тем лучше. Его настроение резко упало, когда он увидел газету. Гарри не хотел, чтобы журналисты добрались и до них.